выход

однажды колесо катилось своей дорогой, когда навстречу ему попалась старая телега.
– кто ты? – спросила телега.
– колесо.
– я стара и забыла, что это такое. расскажи мне о себе.
– я – совершенство. моя форма имеет божественное происхождение.
– не хочешь ли ты сказать, что бог кругл?
– не знаю. когда я делаю один поворот, мир меняется.
– в каком направлении?
– для колеса не существует направлений. все точки меня равноудалены от центра меня.
– в каком же направлении движется центр тебя, о, божественное?
– центр меня не движется, это я вращаюсь вокруг него. а вот откуда взялась ты? – спросило колесо.
– говорят, что у меня было четыре тебя, эти ты пришли в негодность и их унесли.
– не могу в это поверить! существует только одно колесо, и это колесо - я!
– и ты никогда не встречало себе подобных?
– все подобное является тем же колесом, то есть мной.
– мы можем позвать людей, это они рассказали мне мою историю.
– люди рождаются и умирают, когда я поворачиваюсь только на самую малую долю самого себя. что они могут знать?
– другой правды у меня нет, – сказала телега.

оставим же их мирно беседовать, ведь нас не интересуют ни старая телега, ни колесо, которое вращается вокруг самого себя.

слово и дело поспорили, кто из них главный.
– я - дело! – сказало дело. – а ты - мой идентификакор.
– неправда! – ответило слово. – если молчать, дела станут
темными.
– а без дела не о чем и говорить, – заспорилось дело.
– главное качать, – сказал насос. – это мое последнее слово.
– я не бываю последнее. ни начала, ни конца не существует.
– а я всегда с чего–нибудь начинаюсь, – остановилось дело.
– это потому, что ты видишь одно дело и не видишь другого, тебе всегда некогда.
– в слове есть начало и окончание, – сказала грамматика. – у нас поголовная грамотность.
– грамотные вы все тут, – сказал насос. – только не качаете ничего.
– мы качаем! – закричали слово и дело.
– поздно уже, – заявила бесконечность, – засиделась я тут.
и ушла.
насос и грамматика тоже ушли.
а слово и дело до сих пор разойтись не могут.

однажды мое сказало:
– я - мое.
– и вовсе я не твое, – возразило я.
– я и не говорю, что я - твое. я говорю, что мое - это я.
– чье же тогда я? – спросило я.
– не знаю. все, что не мое, меня не интересует.
– понимаю. я - не может быть моим, а мое - мной. но в тебе тоже есть я.
– во мне нет я. во мне - только мое, – поставило точку мое.
– скоро осень, – сказала сонная муха. – пора писать хокку, а у меня ещё ничего не готово.
– я - хокку, – сказало хокку. – я всегда новое и не повторяюсь никогда.
– я - повторение, – повторило повторение. – моя задача - расставлять акценты.
– я не муха, не хокку и не повторение, – обиделось я.
– всё на свете - твое, – сказало твое.
– нет мое! – сказало мое.
– нет я! – сказало я.
никак не договорятся.

телевизор и холодильник поспорили, кто из них главнее.
– я основа жизни, – сказал холодильник. – я сохраняю и забочусь о ближнем.
– я забочусь о голове ближнего, – ответил телевизор. – благодаря мне, человек знает, что положить в холодильник.
– если я опустею, меня всегда можно наполнить, а ты всегда пуст, – возразил холодильник.
– без меня вы ничто, – сказала розетка. – я принимаю вилку и даю жизнь, поэтому я есть божественная розетка.
– тебя никто не видит, – заважничали электроприборы. – нас трогают каждый день, смотрят на нас, вытирают пыль, а про тебя вспоминают только когда из тебя сыпятся божественные искры.
– когда человек ест, он удовлетворяется, – запел холодильник.
– моя пища - пища для головы, – не отставал телевизор.
– я знаю, что ест человек, – зашумел унитаз. – говорят, он ест головой.
– я голова, – сказала голова. – я принимаю решения, поэтому главная я.
– нет высшей розетки, кроме розетки на небе, – затрещала розетка. – все подключено к ней через меня.
– не знаю, – сказала голова. – вот я отключаю вас, и что теперь?
– меня ты отключить не можешь, – сказал унитаз. – я не завишу от небесной розетки. только от силы тяжести.
– переверните нас, – попросили песочные часы. – мы давно не видели обратной стороны вещей. сила тяжести относительна, никогда не знаешь, где верх.

сыпался песок, шумел унитаз, холодильник и телевизор обменивались продуктами, голова принимала решения.
наступало утро.

раз время сказало судьбе:
– ты состоишь из отрезков меня. ты не знаешь меня всего.
– ничего подобного, – ответила судьба. – это ты состоишь из отрезков меня и не знаешь меня всю. без меня тебя не существует.
– ничего подобного, – возразило время. – это без меня не существует тебя.
клубок.
совокупление.
когда совокупление является следствием плода.

время поделено на отрезки судеб.
судьбы поделены на отрезки времени.
они фрагментируют друг друга.
как функция и аргумент.
как истина и мысль о ней.
как дорога и следы.
как провожать и встречать одновременно.
как прическа и волосы.
как весть и эхо.
как рыба и художник.
как любовь.

пересеклись как–то горизонталь с вертикалью.
– есть только два направления познания – вверх и вниз, – сказала вертикаль.
– а я знаю все стороны, – ответила горизонталь.
– но при этом ты не поднимаешься выше нуля, – принижала ее вертикаль.
– я вовсе не ноль, – сказала точка пересечения. – без меня вы никогда бы не встретились. я вижу вас обеих насквозь.
– никому так не ведомы взлеты и падения, как мне, – покачала головой синусоида. – я есть сама жизнь.
– если бы мы не пересекались, не было бы и точки, – запели в одну дудку прямые линии.
и в самом деле, прямота была им свойственна.
– ребята! – появился вдруг ниоткуда квадратный корень из минус единицы. – сколько ни старайтесь, меня вам все равно не найти.
– а что тебя искать? вот он ты, – заволновалась синусоида.
– это не я. это только ваше представление обо мне, – квадратный корень был невозмутим.
– я никого не представляю, – сказало представление. – наоборот, все представляют меня.
– п-п-п-представляете, – заикалась пунктирная линия. – никак не получается увидеть все целиком. все время п-п-п-прерывается мысль.
– любая линия состоит из расположенных вплотную друг к другу точек, а точку прервать невозможно, – сказала точка.
– врете вы все, – прервали ее морские узлы. – чем запутанней мир, тем он крепче.
– у-у-у, – зашумел ветер в морских узлах. – я дую во всех направлениях одновременно и запутываюсь разве что в волосах.
я стоял и слушал ветер.
мысли мои то прерывались, то запутывались, но ветер выпрямлял их. вертикаль с горизонталью пересекались во мне, но точки пересечения мне обнаружить так и не удалось.
не буду ее ставить и тут_

жил один светящийся волк
вся добыча убегала от него, но не светиться он не мог
поэтому жил не очень долго.

на день рождения пес подарил мне кость.
– я хранил ее целый год в самом дальнем углу. так что даже тараканы не могли добраться до нее.
червь подарил яблоко.
– я мог бы съесть его сам. но не съел.
орангутанг подарил зеркало.
потом долго играл моими подарками и они куда-то подевались.
и только бог ничего не подарил.
– хватит с тебя и жизни, – сказал он.

была хорошая погода для конца сентября...
нет, так сказки не начинаются. жило-было живое тоже не скажешь, но другого не приходит на ум.
шло оно каr-то по дороге между мирами, да и дороги не было, так, без дороги. ведь дороги между мирами оканчиваются еще не начавшись.

– это неправда, – вмешалась дорога. – видишь, живое по мне идет.

– это хорошо, хуже, когда дорога идет по живому.

– такие мне неведомы, – сказала дорога между мирами.

– я тоже устареваю до того как произойду, – вздохнуло событие. – тут так мало места, пойду происходить где-нибудь еще.

– не уходи, – сказало между. – без тебя будет скучно.

– какое оно, живое? – спросил указатель. – я смотрю все время в одном направлении и не вижу кто идет мимо.

– развернись и посмотри.

– не могу. тогда все пойдут не туда и потеряются.

– неживой какой-то у вас разговор, – сказал куст.

– как это не живой? – заговорил разговор.

– но какой же ты живой? живой, это когда на тебе распускаются почки.

– а без почек нельзя быть живым?

– вы все идете по кругу, – сказал круг. – миры нанизаны на меня как на нить и живое вернется сюда снова.

– живое уходит и не возвращается, – сказал указатель. – ни разу не видел, как оно проходит снова.

– у каждого свой указатель, поэтому ты видишь только того, кому указываешь.

– без корней и почек это не жизнь, – продолжал куст. – откуда тогда брать живительную влагу и живительный свет?

– я беру свет, когда выныриваю и беру воду, когда погружаюсь, – сказала летающая рыба.

– вы все оживаете только в моем воображении, – вмешался автор. – без меня вы мертвы.

– не только в твоем, – возразило воображение. – я вообще ничье, правда периодически локализуюсь.

– моя локализация тебя оживляет все.

– значит живое является следствием воображения? – спросил куст.

– наоборот, – сказала дорога между мирами. – живое порождает воображение, которое локализуется и порождает другое живое. я видела, я знаю, потому что живое часто проходит по мне.

– а может это чье-то воображение?

– что же локализует тебя? – спросил автор у своего воображения.

– не знаю. живое в тебе как будто зовет меня.

– живое во мне только ты, значит ли это, что ты зовешь само себя?

– нет, этот зов сильнее меня.

– я знаю, кто это делает, – сказал куст. – это делает фотосинтез.

– а живое тоже ничье и приходит, если его позвать?

– попробуй позови, только оно идет по дороге между мирами.

– и тогда оно станет моим?

– оно и сейчас твое.

– тебя зовет живое во мне, зовет ли тебя живое, которое идет между мирами?

– зовет. и я зову его, только твое живое сейчас ближе ко мне.

 

дорога пролегала, указатель указывал, воображение воображало, куст следил за своими почками, событие ушло происходить, автора занимало его воображение, и над всем этим разливался живой свет.
 

- нормально я выгляжу? - спросила норма.

- это зависит от того, на что ты ориентируешься, - ответил ей норматив. - если на себя - это одно, а если на меня - совсем другое. а еще от того, кто тебя установил.

- никто меня не устанавливал, я не люблю стоять, я люблю смещаться.

действительно, норма любила меняться. сегодня она была одна, а завтра, гляди, уже и не одна. иногда норма менялась быстро, иногда оставалась неизменной долгое время.

- так все-таки какая я? - не унималась норма.

- ты такая, какой тебя делает мир, - сказал мир.

- и я не могу быть какой захочу?

- можешь, но тогда ты перестанешь быть нормой.

- не перестанет, - сказал второй мир. - она станет нормой моего. в моем мире нормы превращаются во что захотят.

- знаю я этот твой мир. в нем все наоборот, пьяные ходят трезвые, глупые умными, а больные здоровыми.

- где проходит граница ума? - спросило вино. - я видела, что их нет, и нормы ума тоже.

- что такое норма ума? - спросила норма.

- это когда меня нет, - ответил ум. - все остальное будет нарушением нормы.

- я не такое, - булькнуло вино. - если меня нет, как же я скажу правду?

- о. всем известна твоя норма, - пришло в их разговор время. - тебя никогда не бывает много.

- от такого слышу, - парировало вино. - не хватит времени выпить меня все.

вместе со временем подошли еще некоторые желающие поговорить.

- я знаю место, где собираются все нормы, - сказал вчерашний день. - пойдем, я тебе покажу.

- не ходи с ним, это ведь вчерашний день, - сказал день завтрашний.

- помолчи. это ты делаешь меня вчерашним и тебя вообще еще нет.

- мы все выпадаем в осадок, - попыталась вставить свое норма осадков, но ее быстро оттеснили.

норма посмотрела на себя в зеркало.

- не смотри, - предупредило оно. - ты увидишь зеркальную норму, у которой право слева, а лево справа. они все время путают тебя и твое отражение и устраивают из-за этого войны.

- но верх же все равно сверху, а низ снизу?

- да, я жалею их, поэтому хоть что-то видно правильно.

"как же мне узнать какая я," - думала норма, - "если даже не совсем честные зеркала искажают меня?"

- норма, это когда все кирпичи одинаковые, - заявила стена. - только тогда получается прочное основание.

- норма, это когда все разные, - сказали пальцы на руке.

- да вас по пальцам можно пересчитать, - обиделись капли в море. - а вы попробуйте быть разными в общей массе.

- но ведь я всегда одна, я не могу быть двумя.

- тебя и так две, - продекламировал словарь. - есть норма количества, а есть норма поведения.

норме было странно, что никто не знал какая она. с одной стороны какая-то она была, но мнений вокруг нее было еще больше.

- все нормально, - сказали все мнения хором. - не верь никому, просто будь собой.

"знать бы еще, какая я," - думала норма.

- ты существуешь и не существуешь одновременно, - сказал некто с яблоком. - для бытия норма быть, для небытия не быть. каждая вещь является нормой самой себя. ты есть норма вещей.

и каждая вещь после этих слов пришла в норму, и норма уже не задавала вопросов, ей надо было принимать гостей.

Вера в божественность Иисуса создаёт непреодолимые сложности для тех, кто осмысляет факт его убийства. Первая заключается в необходимости объяснить, каким образом Бог мог претерпеть катастрофу, поражение. Но есть и вторая, которая состоит в том, что убийство Бога уничтожает возможность дальнейшей истории (как развёртывания мировой свободы и судьбы, а не как бессмысленной череды событий). Если Бог казнён, на этом история заканчивается, а вся структура прошлого и будущего разрушается. Чтобы решить эти трудности, создателям христианской традиции пришлось выдумывать толкование, в котором Распятие - это задуманное и санкционированное Богом событие. Отказ же от идеи божественности Иисуса позволяет, с одной стороны, не прибегать к подобным интерпретациям и признать сугубо трагический характер его гибели, а с другой - сформулировать историософию, в которой возможно дальнейшее историческое движение.

Как известно прочитавшему РМ, одна из ключевых её особенностей – последовательное различение планетарного и вселенского масштабов. Идея заключается в том, что традиционные религиозные представления сформировались в эпоху, когда Земля или отождествлялась со всем мирозданием, или, во всяком случае, находилась в его центре. Поэтому планетарный и вселенский план в этих древних мифологиях оказались наложенными друг на друга, а Андреев проделывает работу по их дифференциации. Выражается этот подход, например, в различении «Планетарного Логоса», который есть богорождённая монада, воплотившаяся в Иисусе, и «Вселенского Логоса», который есть одна из трёх ипостасей Божества. А также в различении «Планетарного Демона» – богосотворённой монады, которая со своими союзниками вторглась в Шаданакар, и Люцифера – так сказать, «Вселенского Демона», богорождённой монады, с которой началось грехопадение (и притом единственной борогорождённой монады, его совершившей).

И вот, на мой взгляд, подобно тому, как могут быть различены «Планетарный Логос» и «Вселенский Логос», а также «Планетарный Демон» и «Вселенский Демон» – подобно этому могут быть различены «планетарные ангелы» и «вселенские ангелы». Первые – это те богосотворённые монады, которых Андреев описывает, собственно, как ангелов низшего и высшего круга – херувим, серафим и т.д. А вторые – это богорождённые монады – «Планетарный Логос, Звента-Свентана, демиурги сверхнародов, Великие Сёстры и некоторые из Верховных Иерархий».

Но зачем вносить путаницу и прилагать к богорождённым монадам понятие «ангел», если оно уже закреплено в РМ за соответствующим сообществом? Дело в том, что в сущностных чертах ангелы старых традиций намного ближе как раз к богорождённым монадам, и я бы хотел обратить на это внимание. Во-первых, ангелы – это существа, знающие и исполняющие волю Творца и наделённые ролью Его посланников. Во-вторых, ангелы противостоят демонам. В-третьих, Люцифер – падший ангел. Всё это соответствует описанию богорождённых монад, а не богосотворённых.

Именно богорождённые монады представлены как онтологически выделенные существа, пребывающие в особой связи с Божеством. «Они крупнее масштабно, они непосредственно вышли из непостижимых глубин Творца, они предназначены к водительству мирами и с самого начала приступают к нему, не зная ни падений, ни срывов и в дальнейшем только возрастая от славы к славе, от силы к силе». Далее, в своей онтологической особости богорождённые монады соположены демоническим монадам, которые отличаются от всех остальных тем, что поражены эйцехоре. То есть, на мой взгляд, наряду с различением монад на «богорождённые – богосотворённые» следует рассматривать различение на «онтологически обычные – отнотологические необычные», где онтологически необычные – это демонические и богорождённые. Во всяком случае, в РМ по этим двум полюсам ориентирована ось противостояния, которое, между прочим, для обеих сторон начинается за пределами Шаданакара – и демонические, и богорождённые существа старше брамфатуры и начали своё становление до её появления. Наконец, есть одна монада, которая является одновременно и богорождённой, и демонической, и это Люцифер. Тот, кто зовётся в традиции “падшим ангелом”, в РМ относится не к ангелам, а к богорождённым монадам.

Поэтому я думаю, что различение планетарных и вселенских ангелов с приложением последнего термина к богорождённым монадам напрашивается. Смысл этого не в том, чтобы подставить одно словосочетание на место другого. Смысл в том, чтобы увидеть легальность традиционных представлений об ангелах в смысловом поле РМ, опознать скрытое присутствие первых во втором.

Более того, при таком угле зрения некоторые традиционные представления приобретают новое звучание. В исламе есть учение о муккарибун – ангелах, особо приближенных к Богу, из которых известны имена четырёх: Джибриль (Гавриил), Микаил (Михаил), Азраил и Исрафил (Рафаил). Можно предположить, что под именем ангела Джибриля, который, по преданию, передал Коран пророку Мухаммеду, скрывается демиург мусульманской метакультуры. Да, ангел, да, один из мукаррабун, но в другом смысле. Ещё одно интересное развитие идеи мукаррабун – тема Иисуса. Википедия говорит, что «Коран относит к «приближённым» (мукаррабун) Аллаха и пророка Ису (Иисус). Это давало повод некоторым мусульманским богословам говорить о том, что природа Исы наполовину ангельская». Здесь всё замечательно сходится с РМ, где Иисус – богорождённая монада, т.е. «вселенский ангел» в предлагаемых понятиях.

А о Свидетелях Иеговы из всё той же Википедии вообще можно узнать следующее:

Свидетели Иеговы полагают, что Иисус Христос не является Богом, не всемогущ и не равен Богу-Отцу. Но поскольку он исполнял волю Иеговы, то был им воскрешён. При этом Христос был не обычным человеком, а первым творением Иеговы, созданным на небе раньше Адама. Он также воспринимается как божественный посланник (пророк Иеговы) и исполнитель его воли, бывший совершенным человеком на земле.

Свидетели Иеговы считают, что Архангел Михаил — имя Иисуса Христа, действующего в небесной сфере, до рождения на Земле.

Последний момент – проблема терминологической двойственности. Название «ангелы» должно остаться за одной из групп. Мне кажется, было бы неправильно переименовывать богосотворённых ангелов, тем более, что они так названы Андреевым не произвольно, а в согласовании с традицией (т.к. она включает знание и о «планетарных ангелах» низшего и высшего круга, и о «вселенских ангелах», богорождённых монадах). Поэтому, если задаться целью выбрать термин для богорождённых монад, то нужен какой-то другой. На мой взгляд, идеально подходит слово элохим, «боги». Не буду вдаваться в его семантику и употребление в Пятикнижии. Из известного мне следует, что его применение в таком значении правомерно. Как было показано, подходит и муккарибун. Можно и ничего не придумывать и остановиться на “богорождённых монадах”. Повторюсь, смысл не в переименовывании, а в том, чтобы увидеть, как два плана присутствуют и в традиции, и в РМ, и как возможно устанавливать соответствие между структурами, отправляясь и от одного, и от другого.

На мой взгляд, «Роза Мира» оформилась как итог столкновения двух факторов:

1. Интенция Андреева предъявить читателю целостную, законченную вещь.

2. Невозможность сделать это по объективным причинам, ключевой из которых было подорванное в сталинской тюрьме здоровье, что повлекло сильнейшую нехватку времени.

О последнем часто упоминают, но мне кажется, мы недооцениваем, насколько серьёзным было влияние этого обстоятельства на текст. Я считаю, что продуктивно видеть в «Розе Мира» не законченное произведение, а компиляцию черновиков, представленную как законченное произведение. Это означает, что противоречия, пробелы и “странности” этой книги нужно воспринимать не как случайные и эпизодические, а как её системное свойство. Оно заложено в книгу известными обстоятельствами её появления, читатель, который о них знает, может ожидать обнаружить их, и он действительно их обнаружит, если не будет настроен некритически.

Точка зрения, о которой я веду речь, отличается от просто признания того факта, что в «Розе» есть «некоторые» противоречия и пробелы. Паззл, в котором кое-где не хватает кусочков, и паззл, в котором кое-где есть кусочки - это две разные вещи и две разные авторские (и читательские) ситуации. Андреев находился во второй. Перед ним был выбор: или писать книгу, обращая внимание читателя на все открытые вопросы, на все кромки, которые не сошлись, или придать ей вид законченности и самодостаточности. Он выбрал второе – может быть, под влиянием классической литературной и философской традиции, на которую ориентировался. Соль в том, что до того, как сборка осуществлена, нельзя понять, возможна ли она на самом деле. Тот, у кого есть только одна попытка, может прятать швы и одновременно надеяться, что однажды их кто-то найдёт наощупь.

Задача аналитика в том, чтобы бережно распустить нити, которые стягивают ткань не в тех местах. Аккуратно разобрать фрагменты паззла, которые на самом деле не стыкуются, и разнести их в надлежащие участки пространства, даже если между ними теперь будет пустота. Увидеть структуру сборки – с этого должно всё начинаться. Увидеть не кирпич, который должен вдвинуться в фундамент, а множество кирпичей, которые должны вдвинуться во множество секций, сконфигурированных неизвестным образом - это нулевой этап. Дальнейшие шаги должны совершаться уже после обнаружения швов.

Не следует любое противоречие относить к поднимаемой теме. Например, есть фрагмент, в котором говорится, что селениты были созданы Логосом Шаданакара. Я думаю, что это противоречит некоторым другим сведениям о них, а также общей логике: селениты появляются в лунной брамфатуре, а не в брамфатуре Земли. Намного логичнее версия, что селениты были «сотворены» лунной богиней, Танит. Но эти противоречия не носят принципиальный характер. Эти версии не задают два несовместимых парадигмальных вектора. Это просто два возможных ответа на частный вопрос, каждый из которых укладывается в одну и ту же “обрамляющую” парадигму.

Но возьмём, например, сообщение о том, что великая стихиаль Земли творит эфирные тела в том числе и для демонов. По моему мнению, оно является непонимаемым с точки зрения общей картины РМ. Это метеорит, осколок, прилетевший из другой парадигмы. Я уже писал об этом подробнее, и сейчас не буду повторяться. Андреев собирает общий каркас, и в какой-то момент у него появляется это сообщение. Он пробует вписать его через идею всепрощения. Но это выглядит неудовлетворительно. Здесь — шов. Невозможно разрешить это противоречие, оставаясь на базе РМ. Чтобы раскрыть обсуждаемую идею, нужно писать новую книгу, в которой всё будет представлено в ином свете. А потом писать ещё одну, чтобы установить взаимные отношения между предыдущей и РМ.

Другой пример, связанный уже не со строчкой, а с несколькими главами — тематика миссии Северо-Восточной метакультуры. Кто прочитал раздел о России, тот остаётся как минимум с двумя версиями на этот счёт: одна – идеальное народоустройство, другая – интеркультурный и интеррелигиозный синтез. В главе «Миссии и судьбы» оказывается, что второе есть подзадача по отношению к первому. Но каким образом? В чём здесь логика? Почему религиозный поиск ставится в подчинённое положение к социально-политическим целям? Я расцениваю это, опять-таки, как попытку каким-то образом увязать две сверхидеи, между которыми не видно связи. Само по себе это не обесценивает их, это не обесценивает текст. Это просто означает, что их нужно развести в разные стороны и искать более сложные конструкции и связи.

Быть внимательным, критически смотреть на конструкцию. Демонтировать, где это нужно, снимать принудительные связи. Рассматривать элементы в других контекстах и переосмыслять. Вот перед нами сборка, вот мы раскручиваем религиозный синтез и идеальное народоустройство, вот раскручиваем идеальное народоустройство и миссию метакультуры. Как всё это устроено? Почему так сопряжено? Как может быть иначе? Какими могут быть альтернативные парадигмы? Какими в них оказываются взаимные отношения этих идей? А как они вообще существуют в культуре? Какая у них история под разными именами?

Есть любопытный именно в контексте этого разговора фрагмент о том, что социально-политической тематикой в России занимались в основном таланты, а не гении. Как это укладывается в генеральную линию? Никак. Это ей противоречит. Я реконструирую такую гипотетическую ситуацию: у Андреева были записи, в которых его мысль развивалась в прямо противоположную сторону. А потом абзац из них, который ему нравился, попал в основной текст — без каких либо комментариев о том, как он соотносится со всем остальным.

Есть ещё один тип ситуаций, в каком-то смысле противоложный — когда между двумя векторами не установлена необходимая, напрашивающаяся связь. Например, есть макро-линия о миссии человечества и просветлении материи, которая появляется ещё в первых главах и оформляется в главе «Отношение к животному царству». Но потом она просто откладывается в сторону. Можно было бы ожидать, что она достигнет завершения в другой части книги - в последних главах о Розе Мира и смене эонов. Но этого не происходит. Не говорится ни слова о том, что деятельность Розы Мира направлена на реализацию этой миссии. Связано ли с ней эфирное рождение Звенты-Свентаны? Осуществляет ли её человечество в излагаемом сценарии? Как её вообще понимать? Каким образом её можно исполнить? Эти вопросы повисают в воздухе.

Развивая идею о сборке элементов, можно сказать, что структурно в РМ есть две составные части, «базис и надстройка», если угодно. Базис — это визионерская часть, трансфизика и метаистория. Надстройка — это приложение базиса, во-первых, к концептуальным вопросам (например, «метаисторическая этика» или вопрос о бытии и сознании, обсуждаемый в «Исходной концепции»), во-вторых, к эмпирической действительности — исторической, социальной, политической и культурной (например, метаисторический взгляд на судьбу Скопина-Шуйского или на РПЦ). В одних случаях эти приложения удачны, в других нет.

На мой взгляд, пример бесшовного соединения в части приложений к реальности — метаисторическое осмысление феномена Сталина. Трактовка его фигуры встроена в нарратив РМ очень органично. Пример шва — осмысление русской литературы, когда миссии классиков начинают подтягиваться под заявленную миссию Северо-Восточной метакультуры. Если отойти от текста на достаточное расстояние, становится понятно, что так эти элементы не сопрягаются. Эту сборку нужно демонтировать и искать другое понимание.

В области приложений тоже есть обратные случаи, когда элементы, как кажется, должны быть соединены, «проклеены», но между ними этой склейки нет. Здесь я имею в виду в первую очередь тот странный факт, что Октябрьская революция и советский проект не осмысляются в контексте информации о возможном возникновении Розы Мира в 60-е годы в России.

Я не пытался сделать исчерпывающий список примеров, а только приводил те, что были необходимы для иллюстрации подхода. Тем не менее, укажу на ещё один (в части приложений) - несовместимость двух тенденций в политической программе РМ. С одной стороны, Андреев выступает как антиэтатист, враг государства, который призывает его упразднить. С другой - как социалист и даже сторонник плановой экономики, по мнению которого каждому должны быть обеспечены потребности, которые даже по сегодняшним меркам не назовёшь базовыми.

В этой записи пойдёт речь о разнице между процессами и проектами. Процессы никто не контролирует, их ход не определяется решениями отдельных людей, они «объективны». У проектов же есть авторы, которые определяют их цели и их реализацию. Например, является ли глобализация процессом или проектом? С моей точки зрения, она является процессом. Нет человека или группы, которая контролировала бы её развитие. Но есть и альтернативная точка зрения, согласно которой глобализация – это проект, реализуемый небольшим кругом её основных выгодополучателей.

Или была ли компьютерная революция процессом или проектом? Я готов предположить, что некоторые его участники рисовали в своём воображении что-то вроде современного информационного общества и целенаправленно работали над его приближением. Но невозможно выделить какую-то группу информатиков и инженеров и сказать, что сегодня мир таков, каков он есть, потому что эта группа поставила себе цель таким его устроить. Наша материальная цивилизация стоит на математике. Применять математику означает делать вычисления. Их всегда кто-то делал, и на них всегда был спрос. Со временем появилась техническая возможность автоматизировать вычисления. Появилась возможность создать такое предложение. С середины ХХ века в этом направлении постепенно стало работать всё больше и больше людей, которые в основном были друг с другом не знакомы и руководствовались совершенно разными мотивами. И в итоге мы оказались здесь. Это был процесс, а не проект.

Но при этом процессы развиваются за счёт проектов. Компьютерная революция произошла за счёт взаимодействия множества проектов в сфере автоматизации вычислений, которые кто-то задумывал и осуществлял то здесь, то там. Некоторые из них были особо значимыми и определяющими, и по причине их успеха процесс переходил в следующую фазу развития (диссертация Шеннона о реле и логических операциях, изобретение транзистора в Bell Labs и т.д.). Но любые проекты по отношению к процессу малы, очень малы – даже самые впечатляющие, самые революционные. Например, познакомившись с историей вопроса, можно узнать, что Эйнштейн в теориях относительности синтезировал физико-математические идеи, которые витали в воздухе того времени. Гений оформляет почти готовый субстрат.

Кроме того, внутри одного процесса есть разные ветви. У процесса автоматизации вычислений есть множество ветвей, одни из которых на данный момент выглядят успешными, а другие – тупиковыми. Две макро-ветви – это аналоговые и цифровые вычисления. К настоящему моменту первые практически полностью вытеснены последними. А над ними работало такое же огромное количество людей, и можно предположить, что большинство из них считали именно аналоговые устройства более перспективными. И внутри цифровой ветви есть множество самых разных под-ветвей, одни из которых цветут, а другие прозябают (например, архитектура фон Неймана и гарвардская архитектура).

По моему мнению, задача читателя РМ - увидеть процесс становления новой метакультуры, на который указано в этой книге, и осознать книгу как один из проектов, через которые процесс разворачивается. Нужно переместить центр восприятия из проекта в процесс. Этого нельзя сделать, если не дистанцироваться от книги и не увидеть её как отправную точку восприятия и осмысления вещей, на которые она указывает, а не готовую программу действий. “Если пшеничное зерно не упадет в землю и не умрет, то оно останется одним зерном. Если же оно умрет, то из него произойдет много зерен”. Если текст остаётся самотождественным, то он музейный экспонат. Если же он переинтерпретируется и становится материалом для новых перспектив и задач, он живёт.

Попробую выписать “макродинамики” мироздания, описанного в РМ.

1. Появление новых монад.

2. Нисхождение и восхождение монад, появление и становление шельтов, соединение шельтов с монадами.

3. Появление новых слоёв, новых миров, новых брамфатур.

4. Эволюционные процессы в этих мирах. Развитие материальных форм и развитие сознания. При этом в результате эволюционных процессов появляются новые сообщества.

5. Социальное (в широком смысле) развитие некоторых сообществ в “историчных” мирах.

6. Размыкание закрытых, изолированных миров. При этом миры могут быть закрыты по-разному. Здесь можно выделить три аспекта.

Во-первых, гносеологический. Обитатели мира начают воспринимать и осознавать существование иных, “соседних” миров, а также возможность продолжения жизини в них. Это динамика, происходящая, например, в Энрофе.

Во-вторых, кармический. Воплощённые в мире получают возможность со временем его покинуть. Это динамика, имевшая место в мирах нисходящего ряда.

В-третьих, трансфизичекий, то есть размыкание мира для вступления в него иномирных сил. Например, на мой взгляд, ключевая роль Антихриста в том, что он делает Энроф доступным для игв. А значение “Розы Мира” и тех немногих верных, которые собираются в одной географической точке в конце эона, в том, что они делают возможным вступление в Энроф светлых сил.

7. Преображение миров. То, что предсказывает Андреев как смену первого и второго эонов в земном Энрофе. Преображение мира отличается от эволюции тем, что в процессе эволюции новые законы и структуры надстраиваются над старыми, не меняя их. Жизнь возникает на базе физической материи и в рамках её законов, разум - на базе жизни и в рамках её законов. В отличие от этого, преображение мира означает перестройку его законов и структур. Уже реализованные в нём уровни ставятся на новые принципы. Главным изменением, которое Андреев предсказывает для жизни на Земле, должна стать отмена закона смерти. Поэтому этот пункт пересекается с предыдущим. Закон смерти в Энрофе - одна из граней его замкнутости, а замена смерти на трансформу будет означать его окончательное размыкание.

8. Вознесение миров на новые космические планы. Переход из второго эона в третий.

9. Изменение кармических законов. Насколько можно понять по тексту, это не сводится к одному только кармическому размыканию миров. Карма есть нечто большее, чем закон перемещения между слоями.

10. Взаимодействие разных проектов. Максимально обобщённая формулировка, под которой я имею в виду и войну, и конкуренцию, и гармоничное взаимное дополнение, и т.д.

В основном здесь перечислены динамики, которые в РМ связаны с деятельностью светлых сил. Почти к каждому пункту можно подобрать демоническую антитезу: деградация социальных систем, замыкание миров, их разрушение и т.д. Тогда список обретёт симметрию и полноту.

Предыдущие записи, связанные с этой:

• Условность классификаций. Затомисы и трансмифы (декабрь 2021)

• Произвольный порядок восхождения (декабрь 2021)

• Аримойя и мировая ось (декабрь 2021)

• Европейские метакультуры (декабрь 2022)

Предварительное замечание. Я считаю, что название “синклит человечества” (или “синклит мира” - Андреев использует эти термины как взаимозаменяемые) неправильно применять ко всей сакуале, расположенной над пирамидами. Я предполагаю, что человечеству принадлежит лишь один из семи миров этой сакуалы, а остальные шесть принадлежат представителям других сообществ - даймонов, ангелов и т.д. То есть в этой сакуале происходит встреча всех сообществ, но ещё не так, как в Элите Шаданакара - не в одном общем мире, а в семи разных мирах одной сакуалы. Установить, какой именно из называемых Андреевым слоёв принадлежит людям, невозможно. Поэтому я просто буду называть его “Слой синклита человечества” или “Слой синклита мира”.

Горизонтальное и вертикальное движение

В общем и целом, Андреев описывает историю культуры и религии как историю реализации в Энрофе парадигм, соответствующих разным мирам планетарного космоса. Сейчас неважно, что из этого первично; важна идея связи, соответствия, которую выражает концепция “миф - трансмиф”. При этом, по логике книги, чем выше мир, с которым связана парадигма, тем она глубже и масштабнее. И упрощённо можно сказать, что появление новых парадигм, новых “мифов” может быть обусловлено “горизонтальным” и “вертикальным” движением.

Горизонтальное движение означает возникновение новых парадигм уже достигнутого уровня. Например, новой метакультуры, которая наследует некоторой уже существующей метакультуре или находится под влиянием таковой. Пример: возникновение Синтоистской метакультуры рядом с Китайской. Ещё более характерный пример - отделение одной метакультуры от другой, как в случае с Гималайской и Индийской.

Вертикальное же движение означает возникновение парадигм нового уровня. Это могут быть появления совершенно оригинальных метакультур, которые возникают без опоры на уже существующие (например, Египетская или Прото-китайская). Или же развитие мифов в Энрофе, связанное с появлением пирамид над затомисами. Может быть, сначала появляется пирамида и потом формирует свой затомис и метакультуру. Повторюсь, сейчас это неважно. Важно появление парадигмы нового уровня. В обоих случаях это вертикальное движение.

Шестая пирамида

Обратимся к утверждению “Шестой пирамиды в Шаданакаре не будет никогда”. С одной стороны, его можно отвергнуть, т.к. будущее никто не знает, и подобные категоричные утверждения сомнительны. Но почему его хочется отвергнуть? Потому что оно звучит как “Новой большой парадигмы в Энрофе не будет никогда”. Предсказывается новая метакультура. Но кажется, что самого по себе этого мало, потому что это горизонтальное движение. Предсказывается, что она будет обладать новым качеством “общечеловечности”. Но что это означает? Предсказывается, что она будет связана с интеррелигией, которая органично синтезирует основные положения великих религий. Но как это возможно, если Аримойя будет находиться ниже уровня пирамид? Я сакцентирую внимание на последнем вопросе, потому что он кажется мне краеугольным. Каким образом миф может обеспечить интеррелигиозный синтез, если его трансмиф расположен ниже трансмифов тех мифов, которые предполагается синтезировать?

Но вот поворот: такое восприятие фразы о шестой пирамиде ошибочно. Из того, что не будет шестой пирамиды, вообще не следует, что не будет новой большой парадигмы в Энрофе. Любой мир Шаданакара потенциально может быть воспринят и осмыслен, и таким образом стать трансмифом некого мифа. Новые большие парадигмы могут возникнуть за счёт нового вертикального движения, за счёт выхода к реальностям более высоких миров, чем пирамиды. (Или за счёт сотворения новых миров на более высоких уровнях, чем пирамиды, с соответствующим развитием культур в Энрофе.) Не надо привязываться к уровню пирамид. Шаданакар не заканчивается на этом уровне. Развитие культуры и религии в Энрофе не заканчивается на течениях, соответствующих этому уровню.

Вертикальное движение к синклиту мира и его парадигмам

Теперь вспомним, какой уровень в линии восхождения человечества следует за уровнем пирамид. Этим уровнем является Слой синклита человечества, или синклита мира. В этот мир восходят человекодухи из трансмифов пяти «высших» религий и, как я полагаю, из затомисов, не связанных с пирамидами. В этом слое те, кто прежде поднимался по разным линиям с опорой на разные представления, воплощаются в едином пространстве. Очевидно, происходит это не за счёт гомогенизирующего упрощения, а за счёт перехода к сложности нового порядка, в рамках которой разрешаются неразрешимые прежде разногласия.

Это ведёт к переосмыслению того, как с точки зрения «Розы» должна трактоваться современная история и сама «Роза». Трансфизический, метаисторический центр наступающей эпохи не в Аримойе самой по себе. Он в Слое синклита мира. Именно этому уровню соответствуют тенденции, которыми Андреев наделяет будущую культуру и религию: общечеловечность, интегральность, принципиальная новизна. Поиск парадигм, соответствующих этому слою – уводящих дальше христианства, дальше индуизма, дальше всего, что было – является актуальной культурной задачей. “Вверх, к новым вершинам! К новым мифам! К новому знанию! За пределы пирамид!” – таким должен быть девиз “Розы”. Но в книге он не высказан. Мы нигде не найдём фрагмента, в котором говорилось бы, что на повестке дня - подъём гнозиса над пирамидами. И это при том, что, если задуматься, интеррелигиозный синтез ничем другим быть и не может. Внимание Андреева сфокусировано на Аримойе и трансмифе христианства.

Однако, “Роза” как целое совершает рывок на более высокий план. Безусловно, она является одной из парадигм, соответствующих уровню синклита человечества. Она есть подъём над христианским мифом и трансмифом, через христианский миф и трансмиф к совершенно новому интегральному видению.

Можно заметить, как очерчивается трансфизическая интерпретация, схема движения человеческой культуры в Энрофе: стихиали и эгрегоры - светлые диады, иерархии и затомисы - пирамиды - Слой синклита мира.

Значение Аримойи

Остаётся ответить на вопрос о значении Аримойи в свете этих гипотез и интерпретаций. Я полагаю, что оно таково: без затомиса, для которого парадигмы, соотносящиеся с синклитом мира, изначально будут осевыми, их полноценная реализация в Энрофе невозможна. Связь между Энрофом и Слоем синклита мира должна быть «опосредована» новым затомисом, который напрямую связан с этим слоем. Слово «опосредование» имеет негативные коннотации «преломление», «замутнение» и т.п., но я имею в виду нечто противоположное. Аримойя должна выступить проводником восходяще-нисходящей динамики между Энрофом и синклитом мира – таким, который эту динамику обеспечивает, поддерживает, усиливает.

Ещё поясню, что имею в виду под «полноценной реализацией» парадигм. Вообще говоря, это такая реализация, при которой они не являются маргинальными. Индикатором «не-маргинальности» парадигмы для меня является наличие и влияние общественных институтов, которые созданы её сторонниками. Например, парадигма научного познания мира является доминирующей, и с ней связано множество институтов – начиная со среднего и высшего образования, продолжая исследовательскими отделами корпораций, Нобелевской премией и т.д., и т.п. Лево-либеральная идеология является одной из доминирующих в политической сфере, и с ней связана, например, демократическая партия США. Юнгианство – пример парадигмы на грани между маргинальностью и мейнстримом со множеством практикующих терапевтов, изданий и образовательных организаций по всему миру. Наследие Рерихов вместе со всем «эзотеризмом» находится где-то на обочине культуры, но внутри эзотеризма это весомая величина, у которой до 2017 года был крупный музей в центре Москвы. Кажется, что «Роза Мира», которую на сегодняшний день обсуждают в интернете несколько десятков человек, должна замыкать маргинальную часть спектра, но на самом деле Андреев весьма известен в узком кругу интересующихся русской литературой (хотя бы как «сын Леонида Андреева») и признаётся заметным феноменом. А в заповеднике «Брянский лес» даже есть мини-музей Даниила Андреева, в который я приглашаю читателя. Но с масштабом вести всё это несоизмеримо.

Вопросы

Возвращаясь к основной теме, внимательный читатель может обратить внимание на шероховатости. Что означает «затомис напрямую связан со слоем Синклита Мира»? Если между затомисом и этим слоем может быть установлена прямая связь, зачем нужны пирамиды? И если уже есть пирамиды, зачем развивать идею прямой связи? Разве не выглядит более естественной динамика, из которой не изымаются промежуточные звенья: Энроф – затомисы (в том числе Аримойя) – пирамиды – Слой синклита Мира?

Я оставляю эти вопросы открытыми, потому что ответа на них у меня нет.* Я лишь стараюсь следовать за логикой туда, куда она меня ведёт. Во-первых, если Аримойя не будет особым образом связана с синклитом мира, то за счёт чего будет обеспечена принципиальная новизна связанной с ней метакультуры? За счёт чего она обретёт качество общечеловечности? За счёт чего она не будет «лишь» ещё одной метакультурой после 36 предыдущих? Во-вторых, если прямая, качественно новая связь Энрофа с синклитом мира не требуется, если эта связь может быть обеспечена уже существующими структурами (затомисами и пирамидами), то зачем вообще нужен новый затомис и новая метакультура? Что она добавит к тому, что при этих условиях может быть реализовано в метакультурах, над которыми есть пирамиды? Это мои встречные вопросы, и я предложил свои ответы на них выше.

* Есть только гипотетические ответы на вопрос «Если между затомисом и Слоем синклита мира может быть установлена прямая связь, зачем нужны пирамиды?». Один из них: пирамиды в том числе позволяют облегчить и ускорить восходящее движение шельтов, соединившихся с монадами. Если же обсуждать значение пирамид в целом, то этому нужно посвятить одну или несколько записей.

Как расположены миры в сакуалах - горизонтально, на одном уровне, рядом друг с другом или вертикально, иерархически, друг над другом? В разных случаях по-разному, и необходимо рассмотреть этот вопрос применительно к каждой сакуале.