Но громоздит державный демон
Свой грузный строй,
И моет Днепр, и лижет Неман
Его устой.
Мечта могущества ярится
В его очах.
Уже тесна Москва-царица:
Он в ней зачах.
От дня ко дню самодержавней,
Он - бич, палач…

О, русский стих! О пленной Навне
Тоскуй и плачь!

Даниил Андреев

Начиная с 1654 г. украинские земли начинают переходить под контроль российского государства. Как этот процесс можно расценивать в метакультурном контексте? Этот вопрос особенно важен, если учитывать мнение Д. Андреева о том, что уицраор России – Второй Жругр – имел санкцию Демиурга Российской метакультуры. Более того, интеграция всего пространства метакультуры в рамках одного государства рассматривается Андреевым как благо. Так, войны Анны, Елизаветы и Екатерины, согласно Андрееву, имеют «метаисторическое оправдание»: «Благодаря им к XIX столетию государство приобрело те географические контуры, которые совпали в общих чертах с границами сверхнарода. Этим была устранена опасность, так грозно осуществившаяся в истории большинства других культур: опасность дробления на несколько устойчивых государственных единиц, веками раздиравших тело и душу своего сверхнарода кровопролитной борьбой и духовным соперничеством» (РМ, 334).

О противоречивости и этической ущербности словосочетания «демиургическая санкция» по отношению к демонам великодержавия мы уже говорили в работе «Отношения Демиургов и уицраоров в системе метаисторической этики Д. Л. Андреева». Выделение Андреевым опасности одновременного существования в метакультуре нескольких государств выглядит неубедительно. Ведь сам Андреев не раз отмечает, насколько гибельной для метакультуры может быть не раздробленность на «несколько устойчивых государственных единиц», а тотальная гегемония великодержавного государства, насильственно интегрирующего все ее пространство.

Итак, попробуем задаться вопросом о том, положительное или отрицательное значение для Восточно-славянской метакультуры имело объединение России и Украины в XVII веке?

Россия и Украина были и остаются странами одной и той же Восточно-славянской метакультуры. И освобождение части Украины из-под гнета инометакультурной Польши в XVII в. само по себе было благом и для Украины, и для всей Восточно-славянской метакультуры. Но это «освобождение» сопровождалось подчинением Украины Россией и ликвидацией украинской социально-политической (казацко-гетманской) традиции. Если ранее угнетателем Украины было инометакультурное недержавное государство, то теперь им стало державное государство той же Восточно-славянской метакультуры.

Действия Москвы с самого начала восстания Б. Хмельницкого в 1648 г. были направлены не на освобождение Украины, а на ее подчинение. С 1654 г. (Переяславской рады) у российского правительства не раз появлялись возможности содействовать образованию автономной (в полном смысле слова) и единой гетманской Украины. Но российское правительство не желало возникновения обширного и сильного Гетманского государства, признающего номинальный верховный суверенитет царя, а тем более его сохранения в составе Речи Посполитой. Именно стремление царя максимально подчинить себе Украину в условиях продолжавшейся борьбы с Речью Посполитой вызвало в ней ожесточенную усобицу (Руину). Силы восставших оказались расколоты. И царское правительство предпочло разделить Украину с Польшей, получив при этом максимальный контроль лишь над частью Украины – над Левобережьем (Андрусовское перемирие 1667 г.). Это был логический итог московской политики по отношению к Украине в 1654-1667 гг.

О негативных для Украины последствиях ее подчинения Российским государством говорилось не раз. Но чем это обернулось для самой России? Уже ближайшие последствия оказались трагическими. С присоединением Украины прямо связано возникновение Раскола в русской церкви. Украинская церковь в середине XVII в. находилась под властью Константинопольского патриарха и следовала т.н. «новому обряду». Московская церковь следовала своим традициям, отличавшимся от греческих и украинских. Российское государство и Московский патриархат после начала восстания Б. Хмельницкого стремились распространить свою власть на украинскую территорию. Для этого было необходимо унифицировать церковные системы России и Украины. Поскольку Украина еще не была полностью подчинена, московскими властями – государственными и церковными – был выбран путь адаптации московской церкви к тем ритуалам, которые господствовали на Украине. Впоследствии идентичность обрядов облегчила подчинение Киевской митрополии Московскому патриархату (окончательно – в 1684-86 гг.).

Другим катастрофическим последствием подчинения Украины стало стремительное усиление Российского государства – через распространение на новые территории (во второй половине XVII века – до Днепра, в XVIII веке – уже до Збруча, Западного Буга и Немана) его социально-политической (дворянско-крепостнической) модели. Движение по экстенсивному пути развития обеспечивало российской государственности возможность не только консервировать эту модель, но и со временем ужесточить ее. Российское великодержавие окончательно выбрало свой магистральный путь: вместо создания системы сословного представительства и смягчения зависимости крестьян от помещиков восторжествовала система, сочетающая неограниченную власть монарха над подданными и неограниченную власть помещика над крепостными.

См. также:

Заметки о метаистории Украины ::: Статья первая

Заметки о метаистории Украины ::: Статья вторая

Заметки о метаистории Украины ::: Советский период до 1954 года

Заметки по метаистории Украины ::: Униаты Галичины