О шрастрах.

У любой СОСТОЯВШЕЙСЯ метакультуры наличествует шрастр. В 16 случаях из 17 (не 19, так как Эфиопская и “Негрская” метакультуры не состоялись - еще или уже). Единственное исключение: метакультура Северного буддизма. У неё шрастра нет и никогда не было. Поскольку в её истории не было собственных государств - она в этом плане уникальна.

Если затомис перемещается в сакуалу трагически недостроенных метакультур - слой ее шрастра (именно сам слой), если он существовал, прекращает свое существование.

Слои шрастров СОСТОЯВШИХСЯ метакультур продолжают своё существование даже после прекращения её развития в Энрофе - как слои шрастров Атлантиды, Гондваны, Египта, Месопотамии, Эллады. Андреев упоминает названия этих слоев, что дает основание принять идею о том, что эти слои продолжают свое существование (вопрос о том, существуют ли в этих слоях населенные шрастры - это отдельная тема).

Ни одного имени слоев шрастров метакультур, оставшихся трагически недостроенными, ДА не называет, даже имени Монгольского шрастра, который, казалось бы, должен был бы быть им отмечен. Это можно объяснить тем, что некогда слой монгольского шрастра существовал, но потом просто перестал быть. В 1958 году его просто не существовало в брамфатуре. И поэтому ДА не включил их в свою актуальную космологию Шаданакара.


***
Шрастры метакультур возникают еще до появления игв. Вообще есть шрастры, в которых игв вообще никогда не было (Атлантида, Гондвана Египет).

Но наличие игв в шрастре влияет на характер государственности и архитектуры даже тех ее стран, которые не связаны с уицраорами: можно вспомнить правые диктатуры Латинской Америки 40-х-80-х гг. ХХ века и высотную архитектуру нефтяных монархий Персидского залива.

дубляж

Можно назвать три фактора, являющихся обязательными условиями для возникновения шрастра.

1) Наличие у метакультуры собственных государственных образований.

2) Возникновение в метакультуре державной системы (уицраора и шрастра).

3) Осуществлённость метакультуры в истории.

Эти три фактора несимметричны по своему значению и широте. Например, наличие в метакультуре державной системы обязательно предполагает наличие у нее государственных образований, но не наоборот. Осуществлённость метакультуры в истории может не быть связана с обязательным наличием государственности (метакультура Северного буддизма).

Ряд метакультур, имевших или имеющих государственность, не имеют своих шрастров, находясь в состоянии становления и не перейдя рубеж осуществлённости. Это, например, метакультуры Японско-синтоистская, Эфио-христианская и Нигеро-гвинейская. В перечне шрастров в тексте РМ нет шрастров этих трех метакультур. Если инверсировать эту идею, то можно сказать, что отсутствие шрастров у этих метакультур может быть доводом в пользу того, что они на 1958 год оставались еще (или уже) неосуществлёнными. ДА опрделяет Японско-синтоисткую и Эфио-христианскую метакультуры как трагически недостроенные. А Нигеро-гвинейскую (“Негрскую” в его неуданой терминологии) как находящуюся в процессе становления.

Если в шрастрах Антлантической, Гондванской, Египетской метакультур не было игв - то, следовательно, в рамках андреевского мифа, мы можем говорить, что в тех шрастрах обитали только раругги? Но раругги вряд ли могли строить цитадели и держать в плену соборные души. Раруггов нельзя назвать “античеловечеством”. Они не инвольтируют ни развитие науки, ни специфический тип интеллектуализма. Госэгрегоры не поглощаются уицраорами - и, следовательно, существуют в своих собственных слоях. И тогда непонятно, что же является антиполюсом таких метакультур без игв и уицраоров - шрастры с раруггами или госэгрегоры? Или некие антиполюса религий, религиозных эгрегоров - или что-то еще?

Дмитрий Ахтырский
И тогда непонятно, что же является антиполюсом таких метакультур без игв и уицраоров - шрастры с раруггами или госэгрегоры? Или некие антиполюса религий, религиозных эгрегоров - или что-то еще?

Да, это хороший вопрос. В частности, Андреев пишет о демонических силах в древних метакультурах, о том, что таким силам удалось одержать с его точки зрения победу в Египте после смерти Эхнатона, из-за чего его монотеистическая реформа не получила развития. Очевидно, что ведущими среди этих демонических сил не могли быть раругги в шрастрах. Какие же силы противостояли тогда реформе Эхнатона?

Есть еще один любопытный момент в логике текста. Андреев говорит, что после гибели всех уицраоров шрастры приходят в упадок и разрушается. Но ведь кроме игв в шрастрах обитают раругги, которые не питаются в отоличие от игв “красной росой” - шавва. Почему шрастр не может продолжить свое активное развитие только населенный раруггами, без игв? По-видиому, гибель уицраора и вырождение игв приводят такой шрастр к деградации из-за того, что он вынужден конкурировать со шрастрами, у которых есть уицраоры и игвы.

Если говорить о логике текста - то чем питаются раругги? У них каннибализм? Они же вроде не травоядные ) И как раругги связаны с Энрофом - ведь в тексте деятельность людей, стремящихся к развязыванию третьей мировой, прямо связывается с активностью раруггов.

Андреев сообщает, что одним из пленников Мудгабра является бывший император Германо-римской империи Карл V Габсбург. Из этой скупой, казалось бы, информации можно “выжать” довольно много.

I. Карл V был не только императором, но еще и королем Испании (Карлосом I), причем испанским королем он стал раньше (1516 г.), чем императором. У всех пиренейский государств, возникших в период Реконкисты, был один общий уицраор, которого Андреев именует Истарра (хотя, вероятно, корректнее звучало бы имя Эстарра). Наличие этого уицраора означает, что Карлос V стал его человеко-орудием до того, как стал императором. Но при этом Карл Габсбург после смерти оказывается пленником не Юнукамна (шрастра Латино-католической метакультуры), а Мудгабра (шрастра “Северо-Запада”). То есть его связь с метакультурой “Северо-Запада” оказывается более прочной, чем с Латино-католической метакультурой. Это тем более интересно, что родным языком Карла Габсбурга от рождения был северный диалект французского, и только потом он освоил (последовательно) фламандский, испанский и немецкий.

II. У Римско-германской империи на момент обретения Карлом титула ее императора (1519 г.), не было уицраора. Уицраор под государственностью немецкоговорящего народа впервые появился в декабре 1520 г., и первым его человекоо-орудием стал не правящий император Карл V, а его брат Фердинанд Габсбург (получивший в управление австрийские земли). Попутно замечу, что политик, являющийся главным человекоо-орудием одного уицраора, не может стать главным человеко-орудием другого уицраора, поэтому после 1516 г. Карл Габсбург, уже являвшийся тогда человеко-орудием Пиренейского уицраора, не мог стать человеко-орудием какого-то другого уицраора. Это означает, в свою очередь, что Карл Габсбург оказался пленником Мудгабра, не будучи человеко-орудием какого-либо уицраора Германо-христианской (“Северо-Западной”) метакультуры. То есть он стал пленником Мудгабра именно как политик “Северо-Запада”, как император Германско-римской империи, как человеко-орудие государственного эгрегора этой империи. Следовательно, пленником шрастра после смерти можно стать не будучи человеко-орудием уицраора. Эта идея подтверждается Андреевым: он говорит, что пленниками Юнукамна стали многие римские папы, то есть проводники воли эгрегора католицизма, но не каких-либо уицраоров.

Дмитрий Ахтырский
Если говорить о логике текста - то чем питаются раругги?

У Андреева нет ответа на этот вопрос. Более того, если “питание” игв оказывается связано с Энрофом через уицраора, то о цепочке связей “раругги - человечество” Андреев ничего не сообщает.