выход

 

Продолжение беседы, состоявшейся на форуме Свентари в 2010 году.

 

Федор Синельников:

Максим «Босой». В рамках «герменевтики» этой нашей темы любой отсыл к Богу есть «слив» этой темы. Даже к Логосу Шаданакара предлагаю не апеллировать.

Для системы принудительного спасения человечества, которую ты защищаешь, Бог и Логос действительно совершенно лишние фигуры. Рекомендую еще раз почитать «Легенду о Великом Инквизиторе».

М. Б. Например, иду я с барышней с позднего сеанса, и тут в подворотне вдруг фулюганы с ножиками. Что делать? Бить или не бить? Вот в чем вопрос.

В частности, что делать тому парню в подворотне, и что делать всему человечеству.

Об этом было сказано уже полдюжины раз. Но если не помогло, давайте еще раз привлечем логику.

1) «Парень», «девушка», «хулиганы» представлены у тебя как три разных субъекта возможного действия. «Человечество» — как единый субъект. Или «человечество» уподобляется хрупкой невинной девушке, нуждающейся в крутом «хорошем парне», который «знает как надо»? В общем, здесь нечетко что-то в Датском королевстве.

2) Игнорируется проблема актуальности и потенциальности угрозы. Антихрист угрожает человечеству, но он еще не пришел. «Парень» действует в других условиях — «хулиганы» уже напали на девушку. У Андреева Роза Мира пытается стать барьером для грядущего прихода Антихриста. В качестве аналогии должна быть рассмотрена другая ситуация: «парень», объявляющий «девушке», что ее в подворотне могут поджидать «хулиганы», устанавливает над ней свой этический контроль. «Девушка» шагу не может ступить без сопровождения этого крутого «парня», который определяет за нее, какую одежду ей носить, когда и зачем выходить из дому и т. д. и т. п. Воспитывает, короче, как сорок тысяч старших братьев воспитать ее не смогут: «девушка» должна, во-первых, слушаться, во-вторых, смиренно. У «парня» битие определяет сознание. Но вот противные «хулиганы» таки встретили «девушку» и «парня», как он ни старался уберечь то, что осталось от ее духовной невинности. Что же происходит? Ба! «Парень»-то наш вдруг стал непротивленцем! Дадим слово Андрееву: «Сторонники же Розы Мира пойдут на мученическую смерть, не обнажая оружия» (РМ, 573). То есть «девушку» воспитывать — это он сколько угодно, а встретил «хулиганов» — «помолимтесь, барышня»! Кто же будет пытаться силой остановить «хулиганов»? Еще раз слово Андрееву: «При этом хитрость Гагтунгра сумеет даже героический протест широких масс обратить себе на пользу. Тот неудачный кандидат в антихристы, который был побежден предыдущим воплощением князя тьмы и покончил с собой в финале второй мировой войны, теперь явится самозванным вождем, увлекая на борьбу с властелином мира толпы негодующих. При этом он будет яростно обличать Розу Мира в слабости и в непротивлении, утверждая, что в борьбе с исчадием тьмы хороши все средства» (РМ, 573). А что же «девушка»? Одна ее часть — азиатская, попривыкшая к первому «парню», — останется ему верна. Другая прильнет к новому «парню» — новому пламенному борцу с нарушителями административного и уголовного кодексов. А третья часть, уставшая от давления первого «парня», сама бросится к «хулиганам». В общем, хорошо воспитанная «девушка» пошла в разнос.

М. Б. Вынужден распотрошить цитату, ибо не согласен с каждым предложением.

А она была как душа — неразделима и вечна! Вот он, детушки, человек со скальпелем!

Ф. С. Андреевская тоталитарная утопия (идея о том, что человечество можно оградить от зла мягким внешним принуждением, осуществляемым «этической инстанцией»)…

М. Б. Утопией ты здесь называешь идею, которая давно работает на практике. «Мягкое внешнее принуждение» (а иногда даже и не совсем мягкое) со стороны «этической инстанции» в лице гениальных, умных, добрых и светлых педагогов — это одна из ключевых черт системы воспитания сегодня — от семьи до страны. Такая система вполне дает эффект.

Речь шла о вполне конкретной «этической инстанции», которая объявляется выразителем провиденциальной воли и метафизической наставницей. Уже как обычно — см. выше приведенную мной цитату Бердяева о том, что такое утопия.

Ф. С. Андреевская тоталитарная утопия… опасна тем, что она может негативно повлиять на восприятие созданных самим Андреевым мифо-поэтических образов Провиденциальных сил.

М. Б. Возвращаю: представление об андреевском образе Золотого века как о «тоталитарной утопии» опасно тем, что может негативно повлиять на веру и доверие Провиденциальным силам. Со всеми вытекающими.

Может, если эти силы воспринимать по аналогии с «хорошими парнями» из вестернов.

Ф. С. Из-за нее [из-за утопии] они [проведнц. силы] могут пониматься антропоморфно, а значит, сниженно, т. е. в контексте реальности, в которой присутствует эйцехоре.

М. Б. Во-первых, антропоморфно, в смысле упрощенно, это еще не значит снижено, в смысле этически занижено.

Антропоморфно — это значит сниженно, потому что в человеке есть эйцехоре, а в представителях Провиденциальных сил в восходящих мирах — нет.

М. Б. Во-вторых, не вижу связи с первым предложением. Видеть антропоморфно можно без всякой связи с верой или неверием в Золотой век.

Можно. Но вера в возможность загнать человечество железной рукой в «Золотой век» при помощи «инстанции», которая будет выражать волю Провиденциальных сил и вдохновляться ими, закрепляет снижение образов этих сил — на уровне тех самых «хороших парней» с наганами.

М. Б. В-третьих, светлые силы Шаданакара и так действуют в «контексте реальности, в которой присутствует эйцехоре», ибо в Шаданакаре есть эйцехоре. И что?

То, что в них самих этого эйцехоре нет, а значит, их действия ни в какой мере не включают в себя элемент принуждения. Именно поэтому они — Провиденциальные силы, а не пацаны с добрыми кулаками, которые ходят по подворотням и ищут приключений на свое большое сердце.

М. Б. Мною, что, всегда движет эйцехоре?

В этом мире оно всегда в тебе присутствует.

М. Б. Демон от их воздействия разве не ущемляется в свободе выбора и воли, не терпит дискомфорта и внутренних страданий? Откуда вы знаете?

Ущемляет-ся, т. е. ущемляет сам себя, а не они его ущемляют. Это демон воспринимает силы света и Бога как акторов насилия по отношению к нему — именно потому, что в нем есть эйцехоре, искажающее его сознание. Точно так же и мы из-за присутствия в нас эйцехоре можем натуралистично представлять борьбу Провиденциальных сил со злом как насильственное тыканье в них волевых лучей света.

Ф. С. Противостояние Сил Света и сил зла может пониматься не символически, а натуралистично, по аналогии со сражением двух земных армий, со всей сопутствующей таким битвам атрибутикой».

М. Б. Противостояние Сил света и демонов не может и не должно восприниматься символически, ибо это противостояние не символическое, а реальное, как реальны они сами, и даже противостояние телесное, как телесны они сами. В «Розе Мира» об этом — белым по черному.

М. Б. Итак, где в «РМ» написано, что борьба братьев синклита по методам и результату отличается от единоборств земных c их частичным или полным подавлением или ограничением силы, воли, свободы, активности противника? Докажите это.

Само противостояние, как и эти силы, — реально. А в «Розе Мира» сказано разное. В том числе и такое: «Демиург ударил в ярости жезлом по камню цитадели». Но понимать противостояние Света со злом как сражение двух земных армий можно только в символическом мифо-поэтическом плане. И никак иначе. Андреев — поэт, творивший в этом мире. И пользоваться он мог земными образами и словами. Наша задача не в натурализации этих образов, а в их спиритуализации. Что не означает отрицания их реальности. Высшая реальность Небесного находит проявление в том, что оно без принуждения и подавления злых ограничивает и побеждает зло. В пределах нашего мира это утверждение выглядит как антиномия — именно потому, что мы пребываем здесь в забвении того, что такое Бог и Провиденциальные силы, и привыкли представлять их по своему образу и подобию.

 

---

 

Яков Учитель:

М. Б. Например, иду я с барышней с позднего сеанса, и тут в подворотне вдруг фулюганы с ножиками. Что делать? Бить или не бить? Вот в чем вопрос...

В частности, что делать тому парню в подворотне, и что делать всему человечеству.

Ф. С. Об этом было сказано уже полдюжины раз. Но если не помогло, давайте еще раз привлечем логику.

1) «Парень», «девушка», «хулиганы» представлены у тебя как три разных субъекта возможного действия. «Человечество» — как единый субъект. Или «человечество» уподобляется хрупкой невинной девушке, нуждающейся в крутом «хорошем парне», который «знает как надо»? В общем, здесь нечетко что-то в Датском королевстве.

Федор, замечательное эссе о человечестве, субъектах, объектах, сильной руке и т. д.

Интересно, чем возразит пассионарий.

Именно за это я люблю Макса и Ярослава. Они будят мысль у оппонентов, и последние выдают достойный продукт в форме возражений. […]

Федор, ты рассмотрел Максову модель, где человечество — слабая девушка. А теперь, прошу, рассмотри подробнее модель, где человечество — крепкий парень, а потом — хулиганы. И вопрос «о власти» будет решен.

Собственно, тут на замечательных примерах о девушке, парне и хулиганах вскрыта бесперспективная логика авторитаристов, которые при изначально благородных намерениях сделать всем хорошо всегда скатываются к Великому инквизитору. А корень их ошибки — в неспособности мысленно выйти за пределы объектов и субъектов.

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Вселенский план Провидения ведет множество монад к высшему единству. По мере восхождения их по ступеням бытия формы их объединений совершенствуются, любовь к Богу и между собой сближает их все более. И когда каждая из них погружается в Солнце Мира и со-творит Ему — осуществляется единство совершеннейшее: слияние с Богом без утраты своего неповторимого Я. Вселенский замысел Люцифера противоположен. Каждая из примкнувших к нему монад — только временная его союзница и потенциальная его жертва. Каждая демоническая монада, от величайших до самых малых, лелеет мечту — стать владыкою Вселенной: гордыня подсказывает ей, что потенциально сильнее всех — именно она. Ею руководит своего рода «категорический императив», выражаемый до некоторой степени формулой: есмь Я и есть не-Я; все не-Я должно стать мною; другими словами, все и все должны быть поглощены этим единственным, абсолютно самоутверждающимся Я. Бог отдает Себя; противобожеское начало стремится вобрать в себя все. Вот почему оно есть, прежде всего, вампир и тиран, и вот почему тираническая тенденция не только присуща любому демоническому Я, но составляет неотъемлемую его черту. Поэтому демонические монады объединяются временно между собой, но, по существу, они соперники не на жизнь, а на смерть. С захватом локальной власти их группою скоро вскрывается это противоречие, начинается взаимная борьба и побеждает сильнейший» (РМ,93)

А вот кредо Максима (ОРГ. 03.06.10):

«Я давно говорю, что нечего маскарады устраивать. Россия как была монархической страной, такой по сути и осталась. И будет такой».

[…]

 

---

 

Федор Синельников:

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Вселенский план Провидения ведет множество монад к высшему единству. По мере восхождения их по ступеням бытия формы их объединений совершенствуются, любовь к Богу и между собой сближает их все более. И когда каждая из них погружается в Солнце Мира и со-творит Ему — осуществляется единство совершеннейшее: слияние с Богом без утраты своего неповторимого Я».

А вот еще один фрагмент из Андреева:

Вижу солнцем себя ликующим,
и монады
Что вращаются,
торжествующе
и звеня —
Мне покорствующие
мириады
и мириады,
С гимном ангелов
погружающиеся
в меня.

Как вы думаете, друзья, кто здесь субъект высказывания?

 

---

 

Яков Учитель:

Ф. С. Как вы думаете, друзья, кто здесь субъект высказывания?

А я помнил, кто субъект высказывания и где. Но разве по голой цитате найдешь контекст? Пришлось к Яндексу обращаться. А он первым выдал «Джон Мильтон. Потерянный рай», а следующим — диссертацию Ахтырского.

Неизвестный — шепотом:
Вижу его непроглядную ауру,
Бурю в мерцающем взоре...

 

Отдаленный голос Карны:
Горе последнему из уицраоров,
Горе!

 

---

 

Федор Синельников:

М. Б. Мы знаем кое-что о деятельности праведников и родомыслов мира нашего, это два. Вот в их поведении и заключены все ответы на наши вопросы, которые нам ставит наша действительность.

О праведниках уже шла речь. О Будде. О Лао Цзы. Об апостолах, принявших мученическую кончину, а не возглавлявших интербригады. О Франциске и Серафиме.

Теперь о родомыслах.

М. Б. …светлые силы Шаданакара и так действуют в «контексте реальности, в которой присутствует эйцехоре», ибо в Шаданакаре есть эйцехоре. И что?

Нужно различать «родомысла» как миссию и осуществителя этой миссии в историческом слое.

Потребность в родомыслах возникает именно потому, что праведники не могут прикасаться к политической власти (у Андреева некоторые фигуры являются одновременно пророками и родомыслами). Носители же миссии родомысла действуют только в социально-политической сфере.

Воплощение носителя миссии родомысла нужно рассматривать как частный (хотя и специфический) случай воплощения светлых монад в материальности этого мира (человеческой телесности), в которой присутствует эйцехоре.

Носитель миссии родомысла приходит в этот мир не для того, чтобы совершать насильственные акты, а для того, чтобы придать социуму некий провиденциальный импульс. Он не имеет от демиурга и синклита метакультуры лицензии на насилие.

Естественно, что и Провиденциальные силы, и будущий осуществитель миссии родомысла ясно осознают, с проблемами какого свойства ему придется столкнуться.

Метод Провиденциальных сил не в том, чтобы воспользоваться несовершенным инструментом, который нужен именно как несовершенный. А в том, что в условиях существования архаичного социально-политического пространства, в условиях традиционного общества, т. е. там, где власть изначально моноцентрична и сакрализована, нет никаких других инструментов воздействия на социально-политическое тело метакультуры.

Система социальных отношений, в которой действует любой носитель миссии родомысла, к моменту начала ее осуществления в историческом слое всегда отягощена эгрегориальными или державными энергиями. Эгрегориальные и державные системы существуют в метакультуре вне зависимости от того, появляются действующие в соприкосновении с ними родомыслы, или нет. Элемент насилия и принуждения, который присутствует в формах осуществления родомыслом его миссии, происходит именно от этих сил.

Провиденциальные силы стремятся к просветлению всех людей, составляющих метакультуру. В этом направлении должен вести (но так происходит далеко не всегда) политическую систему осуществитель миссии родомысла. Но такой политик, действующий в условиях традиционного моноцентричного общества (как глава государства или неформальный лидер военно-политической системы), может исполнить свою миссию, только став главным проводником воли эгрегора или уицраора. Исполнители миссии родомыслов всегда являются двойственными фигурами и имеют двойственную инспирацию. Именно это ведет к неизбежному искажению их миссии — здесь вопрос только в степени. Более того, воплощение носителей миссии родомыслов может быть желательно и темноэфирным силам (если их действия прямо или косвенно укрепляют связанные с этими силами социально-политические системы).

Но одной из задач родомысла является минимизация принуждения при осуществлении им провиденциальных замыслов. Можно сказать и иначе: любой провиденциальный замысел включает в себя элемент минимизации принуждения.

Миссия родомысла коррелируется с конкретной эпохой и культурой, с их уровнями. Поэтому Владимир Мономах не занимался проповедью вегетарианства или организацией типографий. Родомысл становится репрезентатором и персонификацией актуально существующих в метакультуре на тот момент провиденциальных интенций.

Еще раз. Появление осуществителя миссии родомысла в истории возможно только тогда, когда общество находится на сравнительно низкой стадии развития. Это фигура, которая действует только в архаичных социально-политических условиях традиционного (статусного, сословно-монархического) общества, т. е. в условиях, когда уровень общественного развития еще не достиг национально-гражданской стадии.

По мере развития общественных отношений, включающего в себя десакрализацию и децентрализацию политической власти (что является одной из задач Провиденциальных сил) — возникновения политических наций и гражданского общества, демократической системы, — провиденциальные задачи решаются гражданским обществом в условиях демократии. В условиях демократии и гражданского общества провиденциальные импульсы, просветляющие социально-политическую жизнь, становятся способны улавливать не единицы, а массы.

Оправдывать установление сакрализованной и моноцентричной власти «этической инстанции» в будущем, когда уровень общественного развития повысится, тем, что в прошлом в метакультурах существовали носители миссии родомыслов, использовавших принуждение, — все равно что оправдывать в современном мире охоту и поедание мяса животных тем, что в каменном веке возникли настенные росписи в пещерах Ласко и Альтамира.

Десакрализация власти не гарантирует защиту общества от ужесточения власти в новых, уже национально-гражданских, формах (примеры — кровавые диктатуры от якобинцев до красных кхмеров). Как не гарантировало появление светлых религиозных учений невозможность их искажения (пример — христианство и инквизиция). А сакрализованная и моноцентричная власть в традиционном обществе — естественное явление. Но сама децентрализация и десакрализация власти есть действие божьего духа в истории. И возвращение человечества к моноцентричной и сакральной власти (тем более на планетарном уровне) уже после того, как человечество приобрело опыт секулярной демократии, стало бы духовным падением, как стало бы духовным падением возвращение вегетарианского населения Индии к массовой охоте на коров эпохи Каменного века.

М. Б. Главное в том, как мы понимаем этот самый благой Промысел, его цели, методы и ту грань, за которой Промысел перестанет быть благим. Что значит «темное»? Что значит «жестокое»?

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Вселенский план Провидения ведет множество монад к высшему единству. По мере восхождения их по ступеням бытия формы их объединений совершенствуются, любовь к Богу и между собой сближает их все более. И когда каждая из них погружается в Солнце Мира и со-творит Ему — осуществляется единство совершеннейшее: слияние с Богом без утраты своего неповторимого Я».

Даннил Андреев:
Вижу солнцем себя ликующим,
и монады
Что вращаются,
торжествующе
и звеня —
Мне покорствующие
мириады
и мириады,
С гимном ангелов
погружающиеся
в меня.

Впечатляющее сходство, не правда ли? В чем же отличие Провиденциальных сил от демонических? В чем отличие целей и методов Провиденциальных и демонических сил?

Утрата неповторимого «я» происходит каждый раз, когда в отношении этого «я» совершается внешнее принуждение. Провиденциальное Единство — это свободное содружество свободных личностей. Со-творить Богу и Провиденциальным силам можно только свободно. Без свободы нет ни любви, ни творчества. Нет никакого «блага» без свободы. «Благо» без свободы — это демонический идеал. И демоническое единство предполагает четкую вертикаль принуждения — многоступенчатую иерархию господ и рабов, на вершине которой самая могущественная персона — «Христос над ядерным чемоданчиком». И грань между Провиденциальными и демоническими силами проходит именно здесь — в проблеме внешнего принуждения. Если оно в принципе присутствует в какой-либо системе взаимоотношений, эту систему уже нельзя назвать провиденциальной.

 

---

 

Максим «Босой»:

Федор, Митя […]

Вы пишете с позиций предельного гуманизма, с позиций «голой совести», не обличенной ни в какие материальные одежды (Андреев писал, что совесть права и одновременно может быть ограниченна).

Я же пишу с прикладных позиций — «что делать и как поступать с нашей действительностью».

Поверьте, я тоже могу абстрактно философствовать и выдавать километровые тексты образца чистейшего метагуманизма. Без всякой связи с действительностью. Но «действительность» и «действовать» не зря однокоренные слова. Выбор бездействия означает невыбирание действительности, уход от нее, уход в стратосферу чистейшего духа.

Выходит, Андреев был глупее вас, когда писал, что полный и моментальный отказ от насилия — утопия? что в нонешнем обществе возможно только постепенное замещение насилия добровольностью, а не аховое? что если кто и способен максимально аккуратно управлять этим процессом, так это гений, праведник, родомысл?

Выходит, и демург всякий раз глупил, когда посылал родомыслов в мир, ибо, как показали Митя и Федя, их труд всегда протекает в эйцехорном мире (гениальное наблюдение), всегда связан с внешним принуждением и, стало быть, по определению не может быть провиденциальным (вот она ограниченность).

Интересно послушать ваш сценарий соц. преобразований, написанный для нашей действительности. […]

 

---

 

Fourwinged:

М. Б. Поверьте, я тоже могу абстрактно философствовать и могу выдавать километровые тексты образца чистейшего метагуманизма. Без всякой связи с действительностью.

Мы верим .

Однако Темный Владыка умеет это делать гораздо лучше, поверь уж и ты.

И выдача «на гора» эдаких километровых текстов об «абстрактной свободе» при одновременном утверждении того, что, мол, свобода «недостижима в действительности» есть самый наипервейший признак зла — это его маскировка.

М. Б. Но «действительность» и «действовать» не зря однокоренные слова. Выбор бездействия означает невыбирание действительности, уход от нее, уход в стратосферу чистейшего духа.

Вот-вот. Но «действование» вразрез с «философствованием» говорит лишь об одном — о чем, см.выше.

М. Б. Выходит, Андреев был глупее вас, когда писал, что полный и моментальный отказ от насилия — утопия? что в нонешнем обществе возможно только постепенное замещение насилия добровольностью, а не аховое? что если кто и способен максимально аккуратно управлять этим процессом, так это гений, праведник, родомысл?

К Д. А. как раз вопросов нет.

А вот к вашим рассуждениям о «утопичности свободы» — есть.

Представь себе простейший пример с обычным движением по дороге к некоей цели. Цель ясна и достижение ее есть «идея».

Но на пути есть препятствия, причем их немало. Можно пытаться, конечно, ехать по прямой, но с имеющимся транспортным средством это трудно или вообще недостижимо, поэтому начинаем препятствия объезжать. Но цель пути нужно всегда держать в поле зрения, всегда помнить, куда мы направляемся. Потому как если в процессе этих объездов начать рассуждать, что цель пути есть утопия, не достижимая с данными дорогами и препятствиями, то движение очень скоро будет происходить в совсем другом направлении. И другая, совсем другая цель не замедлит показаться на горизонте.

 

---

 

Ярослав Таран:

С последним постом Максима я полностью согласен. Дело в том, что в ходе дискуссии Федор и Митя не разделяют уровни и сферы, все валится в одну кучу. У святого и родомысла — разные задачи и совершенно разные поля приложения сил. Крест родомысла — тяжкий крест, потому что нет ничего тяжелее грязи на свете. Родомысл — дворник, мусорщик. В падшем мире, в мире где есть деньги и власть, такой мусорщик необходим. И родомысл рискует как никто своей душой. Трагическая, страшная посмертная участь Грозного и Петра — это участь сорвавшегося канатоходца. Никаких гарантий, что родомысл не сорвется в пропасть, над которой он идет без страховки, нет. Но идти кто-то должен, иначе судьба «всемирного WS» нам всем уготована. А из такого WS уже ни в какой Воздушный Замок или Свентари не убежишь — WS будет везде, и править бал в этом «свободном и демократическом» мире будут не такие, как Митя и Федор, а совсем другие люди. Митю и Федора используют в начале как авторитетов, а потом судьба будет той же, что и у «старых большевиков» — «розовых романтиков коммунизма» — придет крепкий мозолистый Сталин — Наполеон — Рауха, и все «романтики демократических процедур», вымостившие ему путь, окажутся там же, где они оказывались всегда.

Я привожу пример наших форумов, потому что это одна из ключевых идей данной статьи: в Сети мы моделируем будущее. Мы вроде как играем во все эти форумы и модели, но эти игры имеют большое значение: искусство (а новое — сетевое — искусство в особенности, так как оно коллективно-индивидуальное и строится на новых принципах Новой эпохи) есть моделирование времени, в этом одно из главных предназначений искусства. Другое предназначение — заразить творческим импульсом мир.

Так вот, мне не Андреев в данной ветке утопистом видится, а его критики. Отвергая «схему» Даниила Андреева, предлагается взамен утопия «всемирного WS». Более краткого и прямого пути к антихристу и придумать невозможно, чем такая модель. Неужели опыт моделирования в Сети ничему не научил (хотя бы теоретически)?

У родомысла-праведника самая трудная из задач — совместить несовместимое, «лепить из воздуха и строить изо льда в сорокоградусную жару». Что хорошо Пушкину, то дурно Невскому и Саровскому. Что хорошо Саровскому, то дурно Пушкину и Невскому. Что хорошо Невскому, то дурно Саровскому и Пушкину. А здесь надо соединить в себе три несоединимых досель начала, три взаимоисключающих задачи.

Так ведь РМ — это Новая эпоха, эпоха невиданного синтеза и диалога ранее не пересекающихся областей и сфер. Поэтому я и говорю, что проецировать социальные идеи Андреева надо на эпоху, вспаханную историей и преображенную Женственным Духом, а не на нашу современность. В нашей нынешней исторической реальности любая попытка строить РМ или «РМ-сообщество» обернется даже не сектой, а карикатурой на секту (что мы и видим).

У Христа же были глобальные задачи преобразования не только и не столько социальной среды и государств, сколько самих законов этого мира в их корне: Он должен был — при помощи нашей свободы и веры — помочь нам и миру избавиться от падшести вообще, просветлить, прожечь любовью, преобразить в богочеловеческое «проклятое эйцехоре». У родомысла-праведника задача огромной сложности, но она локальнее и неизмеримо легче, чем задача Христа. Поэтому сравнивать задачу такого будущего родомысла-праведника с Христом некорректно по тем же причинам, что и сравнивать его со святыми и гениями прошлого — это разные дары и разные сферы приложения сил.

Кто-то должен взяться (на деле, а не на словах!) за преобразование и просветление государства. Кто-то должен взять на себя этот тяжкий крест. А безликой и анонимной ответственности не бывает — свобода всегда конкретна и проявляется в личности, а не в безликой массе.

Критики и обвинители этого будущего труженика найдутся в избытке, разумеется. Его будут упрекать в диктаторстве и тоталитаризме, как сейчас упрекают Андреева. Но кто упрекает? Какая альтернатива? «Всемирный WS»? Упаси Боже! Вот уж где придется забыть о свободе, так это в такой «демократической мясорубке». Такая «свобода» — это «закон джунглей»: разгул низших страстей, «все позволено». Она оборачивается диктатурой быстрее и вернее любой другой системы. Диалектику свободы — как своеволие приводит человека к рабству с железной необходимостью, сначала у своей низшей природы, а потом и у дьявольской — полнее и глубже всех раскрыл Достоевский. Как и «соблазн великого инквизитора». И то и другое впитал в себя — как духовную прививку — и Даниил Андреев. Его же критики, боясь «соблазна великого инквизитора», не получили второй прививки «соблазна своеволия» (а этот соблазн не менее прямой путь к тирании — это дьявольская «альтернатива», являющаяся такой же альтернативой, как Гитлер Сталину).

Не Андреев утопист (он-то как раз реалист, даже слишком иногда), а те, кто взамен предлагают уповать на процедуры и букву, кто не понимает человеческой природы напрочь, не хочет видеть реальности и, умывая руки, оставляет мир на растерзание «раухам».

 

---

 

Яков Учитель:

Я. Т. У родомысла-праведника самая трудная из задач — совместить несовместимое, «лепить из воздуха и строить изо льда в сорокоградусную жару». Что хорошо Пушкину, то дурно Невскому и Саровскому. Что хорошо Саровскому, то дурно Пушкину и Невскому. Что хорошо Невскому, то дурно Саровскому и Пушкину.

А не мог бы ты, Ярослав, развернуть это положение. Что конкретно «хорошо Пушкину, но дурно Невскому и Саровскому»? Что конкретно «хорошо Саровскому, но дурно Пушкину и Невскому»? Что конкретно «хорошо Что конкретно «хорошо Пушкину, но дурно Саровскому и Пушкину»? В целом или в частности, как тебе удобнее.

 

---

 

Ярослав Таран:

Чтобы это развернуть, нужно писать книгу. Могу отослать, например, к работе Бердяева «Смысл творчества» — это к тезису «что хорошо Пушкину, то дурно Саровскому и наоборот». Пока лишь могу ответить на уровне афоризма (иначе придется писать большой развернутый текст, я на такой не готов): из Пушкина получился бы бездарный монах, из Саровского посредственный поэт в миру, из Невского никогда бы не получился ни святой, ни художественный гений, равно как и Пушкин с Саровским наломали бы дров на месте Невского.

Почему мы упрекаем человека в бездарности и посредственности? Казалось бы, причем тут он, в чем его вина? А в том, что занялся (как правило, из эгоистических соображений, из тщеславия или из трусости) не своим делом, пошел не своим путем. Бездарных людей нет, я в этом убежден. Посредственность и бездарность — следствие ложно выбранного пути, непопадания в свою судьбу, отказ от «креста своего дара» ради «шкурных» интересов. То есть посредственность — это свободный выбор (вернее отказ от выбора), поэтому и ставится человеку в вину.

 

 

 

Яков Учитель:

Я. Т. Пока лишь могу ответить на уровне афоризма (иначе придется писать большой развернутый текст, я на такой не готов): из Пушкина получился бы бездарный монах, из Саровского посредственный поэт в миру, из Невского никогда бы не получился ни святой, ни художественный гений, равно как и Пушкин с Саровским наломали бы дров на месте Невского.

Ты меня разочаровал. Это банально — речь просто о профессиональных занятиях? Неужели и Бердяев о том же? Я в курсе, что беда, коль сапоги начнет точать пирожник. Я-то тебя понял так, что ты раскроешь разницу в целях, средствах, иерархиях, этике и т. д. радомыслов, праведников, вестников и т. п.

Еще раз. Может, я не так понял. Мне показалось, что ты возражаешь Федору и утверждаешь, что у радомыслов, праведников, вестников и т .п разные этики, с них разный спрос и т. п. Или нет? Конкретно с Пушкина, Саровского, Невского?

 

---

 

Федор Синельников:

М. Б. Вы пишете с позиций предельного гуманизма, с позиций «голой совести», не обличенной ни в какие материальные одежды (об этом Андреев писал, что совесть права и одновременно может быть ограниченна).

Я же пишу с прикладных позиций — «что делать и как поступать с нашей действительностью».

Прости, Максим, но что было кроме примера с девушкой и хулиганами, родителями и малыми детьми и пр. и пр.? Тебе и не нужно писать километровых текстов. Тебе даже не нужно поцитатно отвечать нам. Ты вполне определенно утверждаешь, что моноцентричная и сакрализованная власть «этической инстанции», именно так, как она описана у Андреева, необходима. Со всем сопутствующим набором — цензурой, полицией, судами, тюрьмами и уже затасканным мною на этой ветке «ядерным чемоданчиком» (за «Христа над ним» отдельное спасибо — твоя позиция в дискуссии была доведена здесь до высшего завершения). После этого никакие километровые тексты уже не надобны.

М. Б. Выходит, и демург всякий раз глупил, когда посылал родомыслов в мир, ибо, как показали Митя и Федя, их труд всегда протекает в эйцехорном мире (гениальное наблюдение), всегда связан с внешним принуждением и, стало быть, по определению не может быть проведенциальным (вот она ограниченность).

Я. Т. С последним постом Максима я полностью согласен. Дело в том, что в ходе дискуссии Федор и Митя не разделяют уровни и сферы, все валится в одну кучу. У святого и родомысла — разные задачи и совершенно разные поля приложения сил.

Уважаемые Максим и Ярослав, вы, вероятно, недостаточно внимательно читали, то, что было сказано выше о родомыслах.

Не труд родомысла «по определению не может быть провиденциальным». Если принуждение

Ф. С. ...в принципе присутствует в какой-либо системе взаимоотношений, эту систему уже нельзя назвать провиденциальной.

Нельзя назвать провиденциальной такую систему взаимотношений, в которой Александр Невский выкалывает глаза бунтовщикам. Но это не означает, что в деятельности Александра Невского — во всей ее полноте — не было провиденциальной интенции.

Система сакрализованной моноцентричной власти не может быть названа провиденциальной, потому что в ней по определению есть элемент принуждения. А система «этической инстанции», как она описана у Андреева, является антипровиденциальной, потому что отменяет и заменяет секулярную демократию. Эта демократия, не будучи провиденциальной системой социально-политических отношений, является оптимальной формой для проявления Провиденциальной интенции, не во всем многообразии человеческого существования, а в социально-политической сфере. И поэтому демократия является барьером на пути Антихриста.

О том, что у родомысла и святого разные задачи тоже уже было сказано:

Ф. С. Потребность в родомыслах возникает именно потому, что праведники не могут прикасаться к политической власти (у Андреева некоторые фигуры являются одновременно пророками и родомыслами). Носители же миссии родомысла действуют только в социально-политической сфере.

Ярослав, где здесь «сваливание в одну кучу»?

М. Б. Выходит, Андреев был глупее вас, когда писал, что полный и моментальный отказ от насилия — утопия? что в нонешнем обществе возможно только постепенное замещение насилия добровольностью, а не аховое? что если кто и способен максимально аккуратно управлять этим процессом, так это гений, праведник, родомысл?

Я. Т. Кто-то должен взяться (на деле, а не на словах!) за преобразование и просветление государства. Кто-то должен взять на себя этот тяжкий крест. А безликой и анонимной ответственности не бывает: свобода всегда конкретна и проявляется в личности, а не в безликой массе.

Прекрасно, если человечеством будет управлять во всех ветвях власти (остающихся разделенными) череда демократически избираемых и сменяемых (с четкой и ограниченной периодичностью) гениев-праведников-родомыслов. Президентов, парламентариев, судей. Власть которых при этом не будет сакрализованной. Это не безликая масса, это череда ярчайших творческих личностей. Максим, Ярослав, помечтайте об этом на досуге. Чем не мечта? Дарю. Никаких идеологических претензий к такой мечте иметь не буду. Здесь уже только «верю — не верю». Или низкие рационалистические сомнения возникают в осуществимости такого развития событий? Дух гаснет где хочет?

Я. Т. Митю и Федора используют в начале как авторитетов, а потом судьба будет той же, что и у «старых большевиков» — «розовых романтиков коммунизма» — придет крепкий мозолистый Сталин — Наполеон — Рауха, и все романтики, вымостившие ему путь, окажутся там же, где они оказывались всегда.

В тексте Андреева в качестве авторитетов для ликвидации секулярной демократии и выстраивания моноцентричной и сакрализованной пирамиды власти выступают Верховные Наставники Розы Мира. А им на смену изнутри созданной ими же священной иерархии тотальной власти приходит тот самый крепкий и мозолистый… И все романтики, вымостившие ему путь внутри Розы Мира, оказываются… Здесь можно помечтать о разных вариантах их грядущих судеб.

М. Б. Интересно послушать ваш сценарий соц. преобразований, написанный для нашей действительности. И чем он будет принципиально отличаться от эксперимента с форумом WS — по методам, принципам и печальному финалу (когда святоши сбежали, а оставленное место все больше заболачивается, превращаясь в обычный чат).

Я. Т. Так вот, мне не Андреев в данной ветке утопистом видится, а его критики. Отвергая «схему» Даниила Андреева, предлагается взамен утопия «всемирного WS» — более краткого и прямого пути к антихристу и придумать невозможно, чем такая модель. Неужели опыт моделирования в Сети ничему не научил (хотя бы теоретически)?..

Критики и обвинители этого будущего труженика найдутся в избытке, разумеется. Его будут упрекать в диктаторстве и тоталитаризме, как сейчас упрекают Андреева. Но кто упрекает? Какая альтернатива? «Всемирный WS»?

Уважаемые оппоненты уже в который раз обращают внимание на дружественный форум WS, на котором я в настоящее время бываю нечасто. Постараюсь объяснить, почему столь настойчиво приводимый пример не имеет отношения к рассматриваемой теме. Митя, возможно, ответит отдельно.

Форум WS не является системой, аналогичной системе секулярной представительской демократии. На форуме нет гражданства, нет разделения властей, нет экономики, налогоплательщиков и налогов, нет социальной сферы. Нет судов, в которой глубоко оскорбленные персоны могут защищать свою честь и достоинство.

Я. Т. Не Андреев утопист (он-то как раз реалист, даже слишком иногда), а те, кто взамен предлагают уповать на процедуры и букву, кто не понимает человеческой природы напрочь, не хочет видеть реальности и, умывая руки, оставляет мир на растерзание «раухам».

Вынужден еще раз обратить внимание на слово «утопия». Цитата уже приводилась, но, увы, была оппонентами не замечена:

«…Совсем не неосуществимость и видение грядущей гармонии является главным бесспорным свойством утопии. Человек живет в раздробленном мире и мечтает о мире целостном. Целостность есть главный признак утопии. Утопия должна преодолеть раздробленность, осуществить целостность. Утопия всегда тоталитарна, и тоталитаризм всегда утопичен в условиях нашего мира. С этим связан самый главный вопрос — вопрос свободы. В сущности утопия всегда враждебна свободе» (Н. Бердяев).

Я. Т. Другое предназначение — заразить творческим импульсом мир.

Почему так важно прислушиваться к тому, как человек говорит? Какие слова он использует? Тем более если этот человек, как, например, Андреев, претендует на участие в провиденциальном процессе. Если поэт, описывая идеальное общество, использует такие клише, как «многомилионные кадры», или рассуждает о необходимости взять в руки рычаг тоталитарных диктатур, возникают сомнения в абсолютной чистоте его инспираций во все без исключения моменты его творчества.

 

---

 

Максим «Босой»:

Ф. С. Система сакрализованной моноцентричной власти не может быть названа провиденциальной, потому что в ней по определению есть элемент принуждения.

Об этом мы уже говорили. Провидение и Бог — не тождественны. Демиург Франции, поднявший «нечто вроде бунта», был затем «отстранен» от общей работы. Силы Люцифера, поднявшие бунт против Творца, были «низвергнуты из макробрамфатуры Вселенной».

Я не считаю, что Андреев не владел русским языком или подпал под демонов, когда писал такое.

Во всех этих «отстранен» или «низвергнут» можно усмотреть то, что мы называем «элементом принуждения». Способы могут быть очень разными в соответствии с уровнем Провиденциальных сил. Никто там глаза не выкалывает и гаввах не выдавливает. Так ведь и у нас в мире принуждение принуждению рознь. Наиболее мягкие формы (тюрьма, а не плаха, педагогика, а не муштра) сможет обеспечить только наиболее этичный правитель. Вот о об этом и пишет Андреев.

По поводу сакрализации. Я не читаю у Андреева того, что читаешь ты. Фразы вроде «мистическая связь между живущим человечеством и миром горним» и подобные не цитаты из Конституции будущего, это указание на фактическое положение дел.

Портреты идеологов розизма-миризма не будут висеть в школах, и детям не будут вдалбливать мысль, что генеральный секретарь верховного собора есть наместник Бога на земле. У Андреева такого нет. Тогда о чем мы?

Как назовет Гения молва? Сердце народа не обманешь (кое-кого и на время, но не всех и не навсегда). Если править будет мудро, гуманно, ладно, то и нарекут божьим человеком. А если нет, то нарекут антихристом. Как и всегда. Нужды в закреплении статуса в конституции нет.

По поводу централизации. Этого требует логика управления любым объектом. Любым.

Роза Мира Д. Андреева — это не только обуздание пороков и сопротивление антихристу. Это огромный, планетарный творческий проект, имеющий самостоятельную ценность. У РМ на Земле есть программа преобразований — политических, гражданских, культурных, образовательных, экономических, религиозных и т. д. А единая программа и движение в одном направлении предполагают ЦУП. Везде. На форуме, в семье, в деревне, в стране, на всей планете.

В том-то и беда твоя, Федор, что антихрист тебе глаза выел. Ты в образе будущего Даниила Андреева уже ничего, кроме антихриста, не видишь. Все описание реформ, верграды, философиаты, детские и образовательные программы, планета-сад, новое отношение к природе, творчеству, земле, семье, новые религиозные культы и т. д. — все это для тебя не существует. А иногда ты даже иронизируешь (мягко говоря) над этим. Огнетушитель духа ты и есть…

Вот даже в моей метафоре с парнем, девушкой и хулиганами ты ничего, кроме подворотни, не заметил и развил именно эту сторону. Потому что анализ «подворотни» в «РМ» — это уже почти твоя «профессиональная специализация». Смотри, Федя, профессия накладывает отпечаток .

А у этого парня с девушкой до встречи в подворотне с хулиганами была любовь и творчество, были сеансы в кино и прочее, было все то, что будет у человечества Золотого века задолго до антихриста. Это самоценно. И ни на каких весах не измерить, что этот Золотой век даст людям, в том числе и в их сопротивлении противобогу.

А дружки этого главного хулигана терроризировали нашу парочку всю их историю, еще задолго до подворотни. Вот в том числе и поэтому ей нужен он. И человечеству мешают задолго до антихриста, поэтому «элементы принуждения» и родомыслы нужны были в прошлом, нужны сейчас и будут нужны до второго пришествия. […]

 

---

 

Федор Синельников:

М. Б. Демиург Франции, поднявший «нечто вроде бунта», был затем «отстранен» от общей работы. Силы Люцифера, поднявшие бунт против Творца, был «низвергнуты из макробрамфатуры Вселенной»…

Я не считаю, что Андреев не владел русским языком или подпал под демонов, когда писал такое.

И я не считаю. Я считаю, что эти слова нельзя понимать натуралистично, по аналогии с действиями в нашем мире, где есть эйцехоре, о чем уже писал выше несколько раз.

М. Б. Провидение и Бог — не тождественны.

Нет никаких Провиденциальных сил без Бога, равно как нет Бога без Провиденциальных сил. Утверждать, что Провиденциальные силы действуют не по тому же методу, что действует Бог, значит утверждать, что они действуют без Бога и вопреки Ему. А Бог принуждения не использует.

М. Б. Вот для того, чтобы не лицемерить и не заниматься очковтирательством, нужно фактическое правление Собора избранных закрепить юридически. То есть показать, что де-юре совпадает с де-факто. То же и с управлением внутри Собора. Нужно легализовать власть Верховного наставника, ибо она и так будет де-факто.

М. Б. Как назовет Гения молва? Сердце народа не обманешь (кое-кого и на время, но не всех и не навсегда). Если править будет мудро, гуманно, ладно, то и нарекут божьим человеком. А если нет, то нарекут антихристом. Как и всегда. Нужды в закреплении статуса в конституции нет.

Последовательная позиция.

М. Б. По поводу централизации. Этого требует логика управления любым объектом. Любым.

Чья логика? От кого требует? Почему требует? Предвижу ответ: «требует и все тут». Просто потому, что другая, Божья логика, остается за пределами понимания. И логика мира сего объявляется вершиной мысли. А «логосом» мира сего становится тот самый «христос» с пультом управления.

 

---

 

Максим «Босой»:

Ф. С. Последовательная позиция.

Федор, в первой цитате я говорил о необходимом юридическом закреплении власти (светская власть). Во второй — об отсутствии необходимости закреплять статус «духовный». То есть де-юре никакой сакрализации нет и не будет, она может быть де-факто (а может и не быть).

Ф. С. Провиденциальные силы действуют не по тому же методу, что действует Бог

Согласно «РМ», Бог напрямую в материальных мирах не действует. Господь Бог творит монады, а во всем, что «после» или «ниже» монад, Бога уже, условно говоря, нет. Господь Бог не субъект и не объект, а нечто иное для нас, и апеллировать к Нему как к авторитету или аргументу бессмысленно. Можно апеллировать к любви, к совести, но любовь бывает слепа, а совесть не умеет различать пространства, время, уровни, стадии, выбор меньшего, дальние последствия, совокупный итог и т. д.

 

---

 

брат орм:

Я. Т. …из Пушкина получился бы бездарный монах…

Ты не прав.

«Священник говорил мне после со слезами о нем [А. С. Пушкине] и о благочестии, с коим он исполнил долг христианский. Пушкин никогда не был esprit fort (вольнодумец), по крайней мере, не был им в последние годы жизни своей; напротив, он имел сильное религиозное чувство, читал и любил читать Евангелие, был проникнут красотою многих молитв, знал из наизусть и часто твердил их» (Кн. П. А. Вяземский — Д. В. Давыдову).

«Он исполнил долг христианина с таким благоговением и таким глубоким чувством, что даже престарелый духовник его был тронут и на чей-то вопрос по этому поводу отвечал:

— Я стар, мне уже недолго жить, на что мне обманывать? Вы можете мне не верить, когда я скажу, что и для себя самого желаю такого конца, какой он [А. С. Пушкин] имел»

(Кн-ня Екатерина Н. Мещерская-Карамзина).

«Пушкин впервые поставил во весь рост специфически русский, а в грядущем — мировой вопрос о художнике как о вестнике высшей реальности и об идеальном образе пророка как о конечном долженствовании вестника. Конечно, он сам не мог сознавать отчетливо, что его интуиция этим расторгает круг конкретно осуществимого в XIX веке и прорывается к той грядущей эпохе, когда Роза Мира станет обретать в историческом слое свою плоть» (РМ, 386).

 

---

 

Федор Синельников:

М. Б. Федор, в первой цитате я говорил о необходимом юридическом закреплении власти (светская власть).

Юридическом закреплении неограниченной светской власти за человеком, которого большинство населения будет считать родомыслом-праведником, одновременно возглавляющим церковь Розы Мира, которая объединит под своей сенью все церкви, государства, общественные организации? Жаль, Монтескье и Поппер не дожили до этой блестящей концепции. Ее бы дооформить чуть-чуть — и готово. Да, вот еще. Юридически еще нужно будет закрепить за ним и предложенное Андреевым наименование «Верховный Наставник». Не президентом же, в самом деле, его называть.

Из Интернет-издания 2080 г. «Откровение Розы»: «Выступление Верховного Наставника на съезде писателей-вестников было встречено соборной умной молитвой, перешедшей в бурные, долго несмолкающие аплодисменты.

На встрече с младшими наставниками пятого, шестого и седьмого рангов Верховный Наставник убедительно просил их не вывешивать его портретов с нимбом в школах ЧОО*. В очередной раз он продемонстрировал свою бесконечную личную скромность. Но младшие наставники объяснили, что инициатива исходит от самих учеников и их родителей, жаждущих созерцать его просветляющий облик, и они не в праве принудить их не вывешивать его портретов в школах.

—————

*ЧОО — человек облагороженного образа; аббревиатура будет настолько же распространена в конце XXI века, как сегодня — «СССР», «ФСБ» или «ГИБДД».

«Посетив строительство нового Собора Вечной Женственности в Кривом Роге, Верховный Наставник дал неоценимые советы по его внутреннему оформлению и экономии материалов».

«Несмотря на прилагаемые Верховным Наставником усилия, в обществе еще есть люди (хотя можно ли назвать так тех, у кого произошла игвизация сознания), отказывающиеся посещать медитории и предпочитающие рассылать друг другу по почте в глобальной информационной сети информацию недостойного содержания. Продвинутые высокоэтичные цензоры с болью и прискорбием, со стыдом и сожалением вынуждены просматривать и блокировать эти частные рассылки. Сейчас решается вопрос о привлечении этих несчастных заблудших рассылателей к перевоспитанию в Садах Севера. Организатора же рассылок ждет высшая мера провиденциальной защиты».

М. Б. Согласно «РМ», Бог напрямую в материальных мирах не действует. Господь Бог творит монады, а во всем, что «после» или «ниже» монад, Бога уже, условно говоря, нет. Господь Бог не субъект и не объект, а нечто иное для нас, и апеллировать к Нему как к авторитету или аргументу бессмысленно. Можно апеллировать к любви, к совести, но любовь бывает слепа, а совесть не умеет различать пространства, время, уровни, стадии, выбор меньшего, дальние последствия, совокупный итог и т. д.

Что значит «напрямую не действует»? А «накривую»? Такой «бог» — бессодержательная абстракция. А согласно моему пониманию «Розы Мира», именно потому, что Он не субъект и не объект, Он самое активное действующее начало в мироздании. Бог как трансличностное первоверховное стремление вдохновляет каждое светлое движение духа и сопричаствует ему. Бог вдохновляет всю Небесную Лествицу, все миры восхождения, все Провиденциальные силы. Каждое светлое усилие возможно только благодаря Его реальному и непосредственному и при этом сверхвременно-пространственному присутствию в мире, в каждом из нас, даже в Планетарном демоне. Если Бог не действует непосредственно «здесь и сейчас» в мироздании, то нет Бога, нет и никаких «Провиденциальных сил». Тогда это всего лишь какая-то левая иерархия «хороших парней», которые используют принуждение для непонятно каких целей.

М. Б. А у этого парня с девушкой до встречи в подворотне с хулиганами была любовь и творчество, были сеансы в кино и прочее, было все то, что будет у человечества Золотого века задолго до антихриста. Это самоценно. И ни на каких весах не измерить, что этот Золотой век даст людям, в том числе и в их сопротивлении противобогу…

А дружки этого главного хулигана терроризировали нашу парочку всю их историю, еще задолго до подворотни. Вот в том числе и поэтому ей нужен он. И человечеству мешают задолго до антихриста, поэтому «элементы принуждения» и родомыслы нужны были в прошлом, нужны сейчас и будут нужны до второго пришествия.

Этот прекрасный буколический опус может тронуть какую-нибудь романтическую душу. Но я-то циник. И огнетушитель духа.

Да даже если этот «парень» будет водить ее на фильмы Мидзогути и Бергмана, а не на «Кубанских казаков», главное то, что он будет делать это с использованием принуждения. А «девушка», может быть, хотела посмотреть Куросаву или Феллини (а еще, чего доброго, Скорсезе). Но он ее не спрашивал — выбрала один раз, приняла «конституцию», — ходи в то кино, куда поведут и «прочее». При этом ходят они в кино на ее же деньги — «парень»-то наш никаких материальных благ не производит. Только правильно воспитывает и грамотно распределяет. Любовь и творчество — в одно слово. Естественно, что когда он без сопротивления злу силой передаст ее в подворотне «хулиганам» с рук на руки, ей некогда будет измерять на безмене то золотое время, которое она с ним провела.

 

---

 

Максим «Босой»:

Ф. С. Если Бог не действует непосредственно «здесь и сейчас» в мироздании, то нет Бога, нет и никаких «Провиденциальных сил».

Совершенно верно, Федор. Бога, который действует «непосредственно», в «РМ» нет.

Столько усилий Андреев потратил, чтобы уйти от «дедушки на облаке», а мы опять туда, только на новом витке.

Господь действует «в душах» и Его голос, воля, сила, образ доносится до нас опосредовано и проходят через ступени.

Непосредственно — значит актуально и лично, без посредства чего-либо или кого-либо.

Но тогда Он лично отвечает за зло.

Мы не можем Господа Бога как «неизменное и невыразимое первоверховное стремление… духотворящую власть, действующую во всех душах» ставить на доску в качестве одной из фигурок в нашей игре, пусть даже это будет козырной ферзь. И не можем ссылаться на Него в стиле «Бог Иванович так бы не поступил».

Да, наиболее короткий путь к Богу в нашей душе — это совесть (кстати, слово «совесть» повторяется в «РМ» более 60 раз). Но выясняется, что одной совести мало для этической оценки ситуации и для выбора пути. Нужен еще багаж духовного опыта, мудрость, острое внутреннее зрение и т. д.

Вот наш случай с хулиганами и девушкой. Не защитил ты девушку от маньяка — плохо, совесть замучает. Защитил, но покалечил или убил маньяка — опять совесть замучает, если ты духовный, религиозный человек. Даже если ты просто никак не обезопасил маньяка от общества, хотя мог это сделать (посадить в тюрьму, например), — социальная совесть не даст тебе покоя. Совесть говорит, что ты не прав в любом случае — и так, и эдак. Если руководствоваться только «чистейшей совестью», то выхода нет. И даже самоубийство как вроде бы «выход» из этой вилки — тоже не выход, совесть и здесь достанет.

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Наша непосредственная совесть возмущается зрелищем страдания — и в этом она права. Но она не умеет учитывать ни возможностей еще горшего страдания, которые данным страданием предотвращаются, ни всей необозримой дали и неисповедимой сложности духовных судеб как монады, так и их объединений. В этом — ее ограниченность. Столь же правильны и столь же ограниченны и все гуманистические нормы».

А также статьи Феди и Мити, из импульса этой совести рожденные.

Решил в тему топика дать еще одну цитату, где Андреев говорит о задачах Пушкина (я решил выделить и пронумеровать мысли):

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Какие же это идеи и какие именно образы?

Во-первых, это — идеи, связанные с задачей разоблачения демонической природы государства и с укреплением комплекса освободительно-моральных устремлений отдельной души и всей нации. Сюда относится идея о непрощаемости преступления, совершенного верховной властью, то есть сознание несостоятельности той власти, которая основана на нарушении этических норм (ода «Вольность», и особенно «Борис Годунов»). [1] Сюда же относится идея неразрешимости ни в рассудочно-логическом плане, ни в плане гуманистической совести противоречий между личностью и государством, между личностью и демонизированными законами мира («Медный Всадник»). — [2] С этим же связана и идея противостояния между низшей, самостной свободой личности и общественной гармонией («Цыганы»). — [3] Эти идеи, воздействуя на сознание множества людей, приобщавшихся литературе, подготавливали его, в конечном счете, к идее-выводу о примате этики над государственным началом, то есть о желательности — хотя и утопичности для настоящего времени — установления высокоэтического контролирующего и направляющего начала над аморальным государством».

Об утопичности применения социальной модели РМ к реалиям сегодняшних дней сказано в пункте 3.

О невозможности получить полный консенсус между «самостной свободой личности и общественной гармонией», то есть о невозможности создать гармоничный и одновременно свободолюбивый форум WS сказано в пункте 2.

Ну, а про Митины и Федины тезисы Даниил сказал в пункте 1. Это как раз тщетные попытки разрешить «в рассудочно-логическом плане» и «в плане гуманистической совести» противоречия между «личностью и государством, между личностью и демонизированными законами мира».

Конструктивный путь — это не разрешать эти противоречия на бумаге, а предлагать социальные модели, которые бы позволили с меньшим числом жертв довлачиться до тех времен, когда придет Спаситель и эти противоречия разрешит.

После жарких баталий в этой ветке я с удивлением обнаружил, что отцы Феодор и Димитрий соглашаются, в сущности, с моделью Андреева — Босого — Тарана, только выдвигают два условия:

1. Они хотят периодически переизбирать находящихся у власти гениев, праведников и родомыслов.

2. Они хотят, чтобы эти гении, праведники и родомыслы даже под страхом пыток не признались, что их власть — от Бога.

Что скажете, товарищи? Я думаю, нужно удовлетворить просьбу интеллигенции, иначе она не даст работать. Раздайте им как можно больше бюллетеней и запасные урны. Пусть играют.

 

---

 

Ярослав Таран:

Чтобы раскрыть «разницу в целях, средствах, иерархиях, этике и т. д.», надо писать огромную работу. Для Саровского было и не нужно, и вредно погружаться в страсти мира сего, в том числе любовно-эротические, а Пушкину для выполнения своей миссии — просто необходимо. А уйти с детства от мира в скит для Пушкина означало бы предательство своего дара, а для Саровского — наоборот. То же и с Невским. Лезть Пушкину и Саровскому во власть — и вредно, и опасно, и не нужно. А Невскому бросить власть и засесть в монастыре или уйти в творчество культурных ценностей — значит предать свой дар. Отсюда вытекают и разные, в том числе этические, требования, предъявляемые им Высшим Смыслом. Что для Саровского грех, то для Пушкина необходимость. И т. д. и т. п.

Я. Т. …из Пушкина получился бы бездарный монах…

брат орм. ты не прав

И даже не лев. При чем здесь монашество (уход от мира) и приводимые тобой цитаты о христианстве зрелого Пушкина? Я разве сказал, что из Пушкина получился бы бездарный христианин? Или любой христианин — монах? Для монашеского пути у Пушкина не было предназначения Свыше, пойти по этому пути — значило бы для него предать свой дар, путь, судьбу, а это и есть стать бездарным (буквально: остаться без дара).

Да, Федор, бувоедство до добра не доводит. Чем тебе так глагол «заразить» в данном контексте поперек понимания встал? Заразить не только болезнью можно, но и любовью, верой, творческим импульсом. «Он меня заразил музыкой» — совершенно нормальная речевая конструкция в русском языке. Не надо искать черную кошку в темной комнате — как всем хорошо известно, этой кошки там нет, а комната стала темной только потому, что сам выключил в ней свет, включи — и все предстанет в ином образе (это я уже о твоих поисках черных кошек в темной андреевской комнате — ты ее сам затемнил при помощи Эпштейна, для других она как была, так и осталась светлой).

 

---

 

Федор Синельников:

М. Б. Совершенно верно, Федор. Бога, который действует «непосредственно», в «РМ» нет…

Столько усилий Андреев потратил, чтобы уйти от «дедушки на облаке», а мы опять туда, только на новом витке.

Не туда, а оттуда. Бог действует непосредственно как Любовь, Свобода и Творчество, как то первоверховное стремление, о котором говорил Андреев. «Дедушка на облаке», всемогущий пантократор, самодержавно управляющий мирозданием и попускающий зло (в том числе и принуждение злых к «добру» в том числе и через равноапостольных императоров) — это пример не непосредственного действия Бога, это пример посредственности старой теистической мысли, авторитарной и бесчеловечной, для преодоления которой так много сделал Андреев.

То, что Бог не останавливает никого внешним принуждением — ни в нашем мире, ни в мирах иных, — не означает, что Он не действует непосредственно. Это означает, что Его действие абсолютно свято и чисто. И оно находит выражение в каждом светлом движении каждой души — демиурга, ангела, даймона, животного, человека, демона. У Бога нет других рук, кроме наших. И это значит, что Его со-действие — с нами и нам — исключает элемент принуждения по отношению к кому бы то ни было. Это значит, что существа, в которых нет эйцехоре, сопричастны Богу по сути (а не по уровню), а суть в том, что Бог есть Свобода и нет в нем никакого принуждения. Это значит, что действие Бога находит прямое выражение в каждом провиденциальном движении (опять же по сути, а не по уровню), что Провиденциальные силы — это и есть «руки» и «ноги» Бога.

Но в этом человеческом мире есть эйцехоре. Что следует из этого? Совсем не отказ человека от действий. Более того, не полный отказ человечества от принуждения в социально-политической сфере. Из этого следует, что мы должны стремиться — каждый, следуя своему предназначению, — к минимизации элемента принуждения в наших отношениях. А идея о сакрализованной и моноцентричной власти этической инстанции, замещающей секулярную демократию, не минимизирует этот элемент, а на порядки усиливает его.

Почему мы здесь с этой идеей «этической инстаниции» (а не с вами, дорогие Максим и Ярослав, а тем более не с Даниилом Андреевым) так долго и воюем.

М. Б. Конструктивный путь — это не разрешать эти противоречия на бумаге, а предлагать социальные модели, которые бы позволили с меньшим числом жертв довлачиться до тех времен, когда придет Спаситель и эти противоречия разрешит.

Так предлагайте такие модели! Кто же против? Естественно, что критика андреевской утопии (о термине «утопия» см. у Бердяева — цитата приводилась уже дважды) и отказ от нее — только первый шаг. А следующий шаг — это создание таких моделей. И провиденциальные линии в творчестве Андреева (а их множество) — одно из прекрасных и достойных оснований для такого созидания.

И еще по поводу прихода Спасителя. Бердяев отмечал, что ожидать Второе пришествие можно по-разному. Активно и творчески или пассивно. Спаситель, который придет сюда, сможет разрешить противоречия в этом мире только в том случае, если здесь будет общность, способная и готовая вместить Его новое Откровение — Его Пришествие и смену эонов. Без этой просветленной общности никакой спаситель ничего не изменит. А одним из условий и проявлений очищения сознания этой общности и будет понимание того, что… (см. всю дискуссию с самого начала).

М. Б. Они хотят, чтобы эти гении, праведники и родомыслы даже под страхом пыток не признались, что их власть — от Бога.

Мы хотим, чтобы эти гении, праведники и родомыслы ясно осознавали сами и разъясняли другим, что власть (как предельная идея системы взаимоотношений) — не от Бога. А если они при этом будут деятельно осуществлять провиденциальный замысел в социально-политической сфере и при этом видя себя со-творцами Бога — так только слава Ему и им.

М. Б. Что скажете, товарищи? Я думаю, нужно удовлетворить просьбу интеллигенции, иначе она не даст работать. Раздайте им как можно больше бюллетеней и запасные урны. Пусть играют.

Дело же не в чьем-то удовлетворении или оставлении кого-то неудовлетворенным, не в чьей-то формальной уступке «интеллигенции» (очертания которой, как верил Андреев, со временем совпадут с очертанием человечества) и не в количестве бюллетеней в урнах, если это будут урны с прахом секулярной демократии.

Установить тиранию можно и не включая в конституцию никаких жестких положений — достаточно вспомнить конституцию СССР 1936/37 гг. или нацистскую Германию, в которой до 1945 г. формально продолжала действовать конституция Веймарской республики.

Задача наша в том, чтобы внутренне принять идею того, что мироустроительный проект Андреева не может быть принят как основа «идеального» общества. Задача наша в том, чтобы сердцем взаимоотношений тех, кто будет участвовать в просветлении этого мира (на том уровне, который возможен в этом эоне) стал тот образ Бога (и Провиденциальных сил), который присутствует в творчестве Андреева (и который недопустимо снижать натурализацией).

Как отметил Ярослав,

в Сети мы моделируем будущее. Мы вроде как играем во все эти форумы и модели, но эти игры имеют большое значение…

Именно поэтому, перед тем как начинать работать, необходимо четко осознать те цели, пусть и отдаленные, к которым мы стремимся, — чтобы избежать системной ошибки в самом начале пути.

Я. Т. Заразить не только болезнью можно, но и любовью, верой, творческим импульсом.

Я никого не хочу ничем заражать. Особенно любовью. И заражаться ничем не хочу, даже от родомыслов и гениев.

Я. Т. (это я уже о твоих поисках черных кошек в темной андреевской комнате — ты ее сам затемнил при помощи Эпштейна, для других она как была, так и осталась светлой).

В доме Андреева обителей много. И почти все комнаты в его доме — светлые. Но есть несколько комнат, которые затемнены. И это имеет положительное, а не отрицательное значение. Их исследование позволяет лучше воспринимать тот свет, который излучает его творчество, и избежать срывов и ошибок в грядущем.

 

---

 

Ярослав Таран:

Ф. С. Я никого не хочу ничем заражать. Особенно любовью. И заражаться ничем не хочу, даже от родомыслов и гениев.

А я хочу заражаться и заражать. И благодарен людям, которые меня заразили поэзией и радостью творчества. Я и книги читаю не столько для эрудиции, сколько для того, чтобы заражаться от них творческой и созидательной энергией. Прицепиться к слову проще простого. А у меня все тот же вопрос, что был в первых постах этой безбожно растянутой и по этой причине никому уже, кроме пишущих в ней, ненужной ветке: зачем ты это делаешь? Тебе доставляет удовольствие, прицепившись к слову, исказить смысл (фразы, статьи, книги), чтобы сыграть с автором на понижение (на свое возвышение), так что ли?

Тебе необходимо найти темную комнату и в ней черную кошку — у Достоевского, Соловьева, Бердяева, Андреева — просто необходимо такую найти! — чтобы:

1. Самому себе доказать, что ты умный, объективный, независимый, неадепт и т. д.?

2. Людям показать свой ум, независимость, объективность, «неадепство»?

Просто я вижу, что в ход идут не совсем честные приемы, выискиваются любые зацепки за слово, приписываются чуждые самому строю авторской мысли идеи, игнорируется контекст и т. д. Причем, говорится каждый раз (будь то Бердяев, Соловьев или Андреев): это гении, они много написали великого и светлого, но мы (читай — я) не «восторженные адепты», а умные, независимые исследователи, поэтому обязаны находить там «темные комнаты» и всем показывать их. Не это ли первоимпульс и скрытая цель такого «анализа»? Я читал немало структуралистов, есть среди них честные и не очень (как и в любом деле), но главное, что видно сразу, зачем человек это делает:

1. Чтобы помочь людям лучше, адекватнее понять автора. Для этого исследователь текста вживается в авторский контекст, старается понять авторский язык, те смыслы, что вкладывает в те или иные слова сам автор (а не он, исследователь). Такой исследователь любит автора, изучает его с его «колокольни», ничего своего автору не навязывает и не передергивает смысл, вытекающий из контекста в целом. Честь и хвала такому исследователю! Такими были Гершензон, Лихачев, Лотман.

2. Чтобы при помощи авторского текста самоутвердиться — найти (или придумать) у автора слабые места, неудачные обороты, навязать автору чуждые ему идеи, представить его хоть и гением, но этаким наивным дураковатым гением (в общем, он такой же, как мы, ничем не умнее и не лучше — вот что сидит подспудно в каждом выискивающем человеческие слабости и неудачи у гения!). И тут в ход идет все, любое лыко — в строку, любая зацепка пользуется. Такой исследователь — паразит. Он ничего не дает для понимания автора людям, только самоутверждается за счет автора в своих и чужих глазах. Таковы многие постмодернисты — Ефремов, Пелевин, Эпштейн и т. д. (Не уважаю! — как говорил Максим Босой.)

Федор, ты не исключаешь для себя встречу в мире ином с Даниилом Андреевым? Как ты будешь себя чувствовать при этой встрече? Ведь внутри себя ты не можешь не понимать, что не совсем честен по отношению к нему и его тексту…

 

---

 

Максим «Босой»:

М. Б. Конструктивный путь — это не разрешать эти противоречия на бумаге, а предлагать социальные модели, которые бы позволили с меньшим числом жертв…

Ф. С. Так предлагайте такие модели! Кто же против?

Так уже давно предложили! См. главу «Возможности» у Д. Андреева.

Наша с Ярославом разница — в тактике и механизмах — каким образом «этическая инстанция» будет соотноситься со всеми социальными институтами — управлением государствами, образованием, кульутрой, экономикой… Тут можно думать и додумывать, но с теми, кто разделяет главную мысль.

Вы же в принципе не принимаете необходимости в «этической инстанции» с полным, не побоюсь этого слова, тотальным контролем над властью, цензурой, педагогикой в начале и постепенным добровольным ослаблением власти по ходу реформ… Вы называете это утопией (и в обычном, и в бердяевском смысле). Вы обвиняете Андреева и его модель в тоталитаризме, не понимая, что тотальный контроль может установиться и в децентрализованном мире, как это мы видим и сейчас: тоталитаризм наживы, тоталитаризм пошлости, тоталитаризм бездуховности. А вот инстанция, которая бы остановила эту всеобщую тотальную пошлость, наживу и бездуховность в вашей схеме отсутствует — делать это будет некому и бежать некуда.

Не смогут миллионы людей быстро стать святыми и отпугивать демонов в этом мире лишь силою своего духа. А это значит, что ваши свободолюбивые и безоружные деревушки просто будут растоптаны теми, кому на практику ненасилия плевать. Так святой старейшина в этой деревне не только сам погибнет, но и запишет на свою совесть гибель деревенских жителей, которых он не успел поднять до своего уровня.

У меня на форуме Высоцкого много эмигрантов. Так вот для них Россия навсегда застыла в образе ненавидимого ими СССР, из которого они бежали. Они уже не воспринимают новой России, более того, боятся, что Россия окажется лучше, чем они привыкли думать о ней, и поэтому они усиленно поддерживают в своем сознании тот образ родины, который им легче ненавидеть. Любые успехи родины — это их поражение, поражение эмигранта, который бросил родной дом, но просчитался.

Или вот аналогия с мужчиной, который ненавидит всех женщин только потому, что не смог в юности правильно пережить и переосмыслить горький опыт первой влюбленности и первой разлуки. А первая любовь почти всегда заканчивается разлукой, и это воспринимается тогда как вселенская катастрофа.

И вот мне кажется, что некоторые критики Андреева, вроде Эпштейна, смертельно ужалены опытом СССР и никак не могут правильно пережить и осмыслить его.

Им говорят: верь, придет Гений, Бого-сотворец, пророк, кроткий наставник и царь. Верь, что судеб таких не вынашивал рок ни в новолетье, ни встарь. А им мерещится прямо противоположное: опять усы, сапоги и трубка.

Им говорят про новую педагогику, верграды и про веселый «Союз босоножек». А наши внуки коммунистов опять видят лишь колонны ноябрят с красными галстуками и портреты идеологов розамираизма на всех транспарантах.

Ну, как хотите. Да будет каждому по вере его.

 

Продолжение следует

 

 

Читать первую часть

 

 

Последняя часть беседы Дмитрия Ахтырского и Фёдора Синельникова, состоявшейся на форуме Свентари в 2010 году.

Перейти к оглавлению

 

Дмитрий Ахтырский:

Продолжу анализ текста Николая Трубецкого «Европа и человечество».

Есть определенная ирония в том, что Трубецкой третью часть «Европы и человечества» открывает декларацией, согласно которой он во многом придерживается взглядов французского социолога Габриэля Тарда, старшего современника Дюркейма, хотя тоже в конечном итоге погубленного, по мнению Трубецкого, романогерманским шовинизмом. Тем самым Трубецкой как бы признает, что творчество новых концептов — в настоящее время удел прежде всего европейской культуры. Так и неоевразиец Дугин позднее берет за основу своих построений концепции романогерманца Рене Генона.

Концепции Тарда, безусловно, заслуживают внимания. Они исторически предшествуют идеям Томаса Куна. Но Трубецкого интересует отнюдь не центральный момент социологии Тарда — инвенция (открытие). Он обращает внимание на необходимость усвоения предшествующего культурного багажа, поскольку у Тарда (в изложении Трубецкого) открытие комбинаторно составляется из имеющихся элементов культуры. И дальше речь идет только о колоссальном значении традиции, преемственности и даже наследственности, которой Тард «не уделил должного внимания». В итоге оказывается, что совершать открытие «дети» имеют право только в том случае, если они глубочайшим образом усвоили культуру родителей. Возникает вопрос — а возможно ли открытие в таких условиях? Вернее возможно ли фундаментальное открытие, производящее революцию? Фактически Трубецкой сводит теорию Тарда к подражанию, пытаясь само открытие представить как одну из подражательных форм. Новатор просто подражает сразу нескольким вещам, соединяет несколько линий в традиции. Трубецкого в особенности волнует момент сохранения «органичности» культуры. Открытие приживается, говорит он, только в том случае, если существует социальный запрос, социальная потребность в этом открытии. Но на каком основании делается разграничение между «органическим» запросом и «неорганическим»? Почему петровские реформы неорганичны, а большевистская революция оказывается в конечном итоге у евразийцев более органичной? Суждение относительно органичности выносится в конце концов, как мне представляется, довольно произвольным образом. Радикальная трансформация может быть признана гипотетическим евразийцем «органичной», а незначительная метаморфоза — неорганичным инородным телом.

Трубецкой намекает на необходимость единства общества — оно должно быть спаяно общими культурными ценностями, чтобы открытие могло распространиться. Мы уже знаем, что евразийцы — поборники идеологического единства общества, поэтому можем предположить, что Трубецкого интересует единство не только и не столько в качестве гаранта новаторства. Напротив, для новаторства необходимо то самое апостольское «разномыслие». В условиях же полного «псевдоединства» (унификации) традиция костенеет и новаторство становится невозможным, за исключением «революций сверху».

Казалось бы, о чем Трубецкому беспокоиться, ведь неорганичные открытия не приживаются, отторгаются социумом? Можно ответить, что неорганичные нововведения навязываются социуму силовым образом. Но здесь, видимо, под неорганичным понимается прежде всего «инокультурное», противоречащее выделяемому интуитивно евразийцем «гештальту» собственной культуры. При этом глобальный уровень евразиец рассматривать декларативно отказывается, считая само предположение о возможности планетарного единства культурных ценностей шовинистической концептуальной агрессией тех самых «романогерманцев». А каким образом прививается культурная ценность — насильственным ли, ненасильственным — неважно. Те, кто прививает инородные ценности, так или иначе либо обмануты, либо подкуплены. И ненасильственность будет свидетельствовать о попытке совращения, о том, что вместо кнута западные шовинисты-космополиты используют пряник.

Но если насилие не является критерием отличия неорганичности от органичности, то каков же критерий? Почему не пугают заимствования уж совсем неорганичной в двух смыслах слова западной техно-машинной сферы? Видимо, заимствовать следует только то, что необходимо для силового баланса — оружие, если нет возможности оперативно создать независимое свое. Заимствования ставят в зависимость от заимодавца. И еще раз повторяю предположение: органичным для евразийца является то, что приведет его к власти и позволит ему реализовать интуитивно провидимый им культурный гештальт.

Для принятия открытия необходима единая традиция и единая наследственность (дающая единство вкусовых предпочтений, общность темперамента и т. д.). Общность же национальная, а затем и «евразийская» (как происходит переход от одного к другому, еще предстоит проанализировать) постулируется евразийцами, хотя было бы логично говорить именно о достижении единства планетарного, по отношению к которому евразийцы могут быть рассмотрены как сепаратистская неорганическая сила, препятствующая органическим процессам формирования планетарного единства. И в вопросе «истинной веры» для них полицентризм исчезает. К примеру, можно рассматривать принятие Русью христианства как явление неорганическое, как и поступают современные адепты славянского неоязычества. И евразийцев противоречие между заявляемым культурным плюрализмом и отвергаемым плюрализмом метафизическим не беспокоит. Как и многие другие противоречия в их построениях.

Трубецкой весьма убедительно говорит о невозможности прямого и полного заимствования культурных ценностей. Они неизбежно трансформируются тем, кто их заимствует. Механическое повторение невозможно. Мифологии автомобиля или мобильного телефона в США, России и в Северной Корее различны. И его критика идей тотальной вестернизации адекватна. Но речь идет о «Евразии» как о центре силы, а потому вестернизация хороша, если она приводит к усилению «своего» центра, и плоха, если ставит в зависимость от центра западного. С этой точки зрения, видимо, евразийцы и рассматривают каждое конкретное заимствование западных новаций.

Трубецкой склонен рассматривать культуру конкретного «народа» как единство — совершенно необоснованно. Этническая культура (насколько о ней говорить вообще правомерно) представляет собой, в частности, сочетание различных субкультур, в том числе влиятельных субкультур интернациональных. Для достижения единства, если доводить логику евразийцев до предела, следует изгнать из общности интернациональные субкультуры, например «религиозные» и «научные», если они, конечно, не имеют своим центром «свою» культуру. Но если для неоязычников самостоятельность РПЦ фиктивна, то для евразийцев степень ее самостоятельности достаточна.

Соответственно, взаимовлияние культур следует рассматривать в рамках значительно менее линейных моделей, чем предлагаемая Трубецким. Коммуницирует не вся культура, а какая-либо ее сторона. Как правило, основная первоначальная коммуникация осуществляется через интернациональную субкультуру. Церковная корпорация, научное сообщество, транснациональная аристократия — примеры таких субкультур.

Трубецкой доказывает, что полное, тотальное заимствование культуры — превращение одного народа в другой — невозможно. Но для чего он будет это доказанное положение использовать? Интеграцию он не рассматривает как соединение в целостность, подразумевающее взаимную обогащающую трансформацию во взаимовлиянии. Он утверждает, что направление культуры всегда будет у разных народов различно, поскольку новации в силу разницы в основах всегда будут разными. Но тогда и сами народы как сложившиеся из межплеменных общностей не могли бы сформироваться. И они есть некий нонсенс. А «нормальной» является ситуация языкового, культурного, мифологического континуума, в рамках которого о некоем «единстве» можно говорить только в пределах одной деревни, да и то с натяжкой. Но Трубецкой равнодушно относится к утрате «близкородственного» разнообразия — «свое» можно нивелировать. Он не сожалеет, к примеру, о потере языкового разнообразия Апеннинского полуострова в процессе распространения латыни. Когда же заговаривает о романизации провинций, оказывается, что сама римская культура не была едина, а потому о «приобщении к римской культуре» говорить не приходится. Но тогда не приходится говорить и о приобщении к романогерманской культуре в современности, а только о том же «эклектизме» (как назвал итог романизации Трубецкой).

Затем Трубецкой поднимает психогеографический вопрос. По всей видимости, он решается просто: один народ — одна территория. Поэтому психогеографический фактор разделяет народы. Возможность переселений за границы привычного ландшафта и возможность сосуществования многих культур на одной территории, судя по всему, являются вторичными для евразийской идеологии, поскольку о них Трубецкой в своем программном произведении не говорит.

Влияние всегда взаимно, и Трубецкой как раз и приводит пример Эллады, испытавшей встречное влияние эллинизируемого ею Востока. И, казалось бы, Трубецкой должен предположить, что мы сегодня имеем типологически сходную с эллинистической ситуацию и получим (в результате и получили) проникновение Востока на Запад, то есть взаимовлияние, а не одностороннее шовинистическое культуртрегерство.

Приобщение же возможно, согласно Трубецкому, только при «антропологическом смешении». Следовательно, можно предположить что именно биологический уровень для Трубецкого является приоритетным и что его концепция — один из вариантов «расовой теории». Остается выяснить, как Трубецкой отнесется к идее антропологического смешения славян с романогерманцами.

В итоге вопрос о желательности или нежелательности европеизации Трубецкой сводит к этому биологическому уровню. Если народ смешался с «романогерманцами», то европеизация, хотя и не одобряется, но разрешается Трубецким. Если же смешения нет, то европеизация нежелательна. Но и в том и другом случае полная европеизация невозможна, а во втором случае в результате заимствований и расширения контактов может начаться и антропологическое смешение. И можно задать вопрос: считает ли Трубецкой желательными оные, как он выражается, «антропологические смешения»?

И вот от общих высказываний об абстрактном заимствовании Трубецкой переходит к конкретике, к вестернизации. Всего двумя абзацами выше он писал: «Мы знаем, что романогерманская культура ничем не лучше всякой другой, но, в сущности, она и ничем не хуже других». И вдруг, заговаривая о конкретном, об особенностях европейской культуры, он отмечает именно негативное ее качество — эгоцентризм, а стало быть, утверждает, что у европейцев эгоцентризма больше, чем у носителей иных культур, в то время как у европейцев, очевидно, больше не эгоцентризма, а силы, что придает европейскому эгоцентризму особый торжествующий оттенок, но не делает его сильнее ущемленного эгоцентризма более слабых конкурентов. Что же касается степеней эгоцентризма, то это вопрос непростой, но в него Трубецкой и не собирается вдаваться. Эгоцентризм европейцев уникален, и это не нуждающаяся в доказательствах аксиома.

«Романогерманец считает высшим самого себя и все, что тождественно с ним, низшим — все, что отличается от него». Конечно, можно считать эту фразу интуицией, предвещающей восхождение национал-социализма в Германии с его «Германия превыше всего». Но вполне просматриваются в таких утверждениях и аналогичные устремления самих евразийцев, только роль врага назначается не евреям, а «романогерманцам». Все они — носители зла. Я уже приводил цитату, из которой следует, что европейцы все отравлены европоцентризмом. От предположений Трубецкой переходит к неявным утверждениям, что каждый европеец является эгоцентриком-шовинистом. В лучшем случае можно найти некоторое число индивидов-исключений.

Пагубой в заимствованиях у европейцев Трубецкой видит именно чувство гиперпревосходства европейцев, которое усваивается их инокультурными подражателями. Эти подражатели начинают воспринимать «свою» культуру как второсортную. Но вопрос тоньше. Ведь заимствуется то, что представляется с той или иной стороны «хорошим», иначе стимула для заимствования нет.

Мы имеем идеологически упрощенную картину, ведь нет никакой устойчивой «Европы», ее понятия расплывается. Культурная реальность находится в постоянной трансформации. Процессы заимствования идут непрерывно. Хороши заимствования или плохи — вопрос важный, но имеющий решение только в каждом конкретном случае. Трубецкой же явно имеет в виду некий патронат над культурной зоной, которой далее не дают свободно трансформироваться ее авторитарные правители.

Рефлекс сопротивления силовому навязыванию вполне понятен. Но он часто имеет своим обратным эффектом навязывание своих собственных ценностям другим, например тем, которые воспринимаются как «свои», которых нужно уберечь от дурного влияния.

Далее Трубецкой вновь возвращается к своей схеме одностороннего заимствования. Пример эллинизации с ее обратными влияниями не вписывается в данном случае в идеологию Трубецкого и потому «забывается». Трубецкой начинает опровергать предположение, что заимствование обогащает занимающую культуру. Увеличение числа исходных элементов для новации мешает, по мнению автора, развитию культуры, запутывает, приводит к большому количеству «фальстартов», порождает в культуре своеобразное пространство турбулентности, неконструктивной «логической дуэли», которая, видимо, хороша в меру. Какова именно мера — автор нам вряд ли скажет. Это особый секрет мастерства правителя, особое непостижимое простецу искусство, которое проявят евразийцы, если окажутся у власти. В качестве иллюстрации стиля и логики автора приведу развернутую цитату на тему вреда заимствований:

«Первому (заемщику — Д. А.) приходится искать в разных направлениях, тратить свои силы над согласованием элементов двух разнородных культур, над согласованием, сводящимся большею частью к мертворожденным попыткам; ему приходится выискивать подходящие друг к другу элементы из груды ценностей двух культур, — тогда как природный романогерманец идет верными путями, проторенной дорожкой, не разбрасываясь и сосредотачивая свои силы лишь на согласовании элементов одной и той же культуры, элементов вполне однородных, окрашенных в один общий тон родного ему национального характера».

А следующая цитата как раз фиксирует положение дел в европоцентристском мире, реально существующую, требующую своего разрешения в каждом конкретном случае проблему:

«…Так как европеизированный народ заимствует у романогерманцев и их оценку культуры, то ему и самому приходится отказываться от тех из своих открытий, которые не могут получить признания в Европе, и работа его в значительной своей части, действительно, становится Сизифовым трудом».

Евразийцы, видимо. в качестве решения предлагают культурную автаркию. Иной выход — обратиться к Западу лицом, принять его и отдать ему свое, тем самым оказав влияние, — скорее всего, пугает их, он не дает прямой грубой силы. Между тем Индия, Китай и другие культуры отдали часть себя Западу, и Запад «истернизируется». Впрочем, в 1920 году истернизация могла быть неочевидной, но Трубецкой мог и отдавать себе отчет, что обратное влияние есть универсальная тенденция, а не некое исключение в зоне эллино-римского влияния.

Выработка независимости в оценках — дело важное. Однако речь стоит вести о независимости не только от «внешних» лжеучителей, но и от «внутренних». Привозя на фестиваль авангардной музыки классический балет, не стоит пенять на предвзятость жюри. Если хочешь победить на фестивале — нужно учитывать мнение этого жюри. Если хочешь эпатировать жюри и публику — тебе нет дела до оценок. А можно постепенно работать над изменением системы оценок. Твои новации не принимаются соседями? Используй их внутри. Отвергаются «своими»? Реализуй их в еще более узком кругу. Литераторы, пишущие по-русски, имеют своих читателей в России и не обязаны быть признаны на Западе. Можно возразить: мол, речь идет об общесоциальных, политико-экономических, массово-идеологических проектах, которым в отличие от литераторов хода не дается.

Планета одна, а желающих учредить на ней свой новый порядок — легион. Согласно древним эллинским философским этическим установкам, стремление к власти сбивает познающего с пути. В сознании такого человека благо в итоге подменяется установкой на достижение господствующего положения. И только достигнув его, он планирует реализовать то самое благо. Но в процессе достижения ложной ценности видение искажается. Даже логическое мышление часто начинает давать сбои, или же начинается построение откровенно лживых идеологических систем, призванных ввести потребителя в заблуждение относительно подлинных целей производителя идеологического продукта.

Трубецкой красочно говорит о плачевной судьбе европеизированных народов. Но как, интересно, он трактовал бы эллинское влияние на Рим и китайское — на Японию, которая своего культурного донора не раз захватывала? Ведь Китай — безусловный центр восточноазиатского культурного мира.

«Если европейская цивилизация ничем не выше всякой другой, если полное приобщение к чужой культуре невозможно, и если стремление к полной европеизации сулит всем не-романогерманским народам самую жалкую и трагическую участь, — то очевидно, что с европеизацией этим народам надо бороться из всех сил», — говорит Трубецкой и наконец-то выражает главную подмену, имеющуюся в его тексте. Трагическую участь у него сулит полная европеизация, но «бороться изо всех сил» он предлагает с европеизацией как таковой, полной или частичной.

И далее идут декларация за декларацией. Предшествующие рассуждения Трубецкого венчаются каскадов эмоциональных призывов к борьбе с европеизацией и с носитялими европейской культуры:

«…Характер социально-политического строя романогерманских государств не играет никакой роли в вопросе о неизбежности европеизации и ее отрицательных последствий. Неизбежность эта остается, независимо от того, будет ли строй романогерманских государств капиталистическим или социалистическим. Она зависит не от милитаризма и капитализма, а от ненасытной алчности, заложенной в самой природе международных хищников — романогерманцев, и от эгоцентризма, проникающего всю их пресловутую «цивилизацию».

Итак, эгоцентризм уже не есть некое извращение европейской культуры. Она, по мнению Трубецкого, порочна в самых своих основаниях, в «сущности», в «природе». Но частичная европеизация неизбежна — необходимо освоить экономические и научные модели, которые позволят конкурировать с европейцами, сохранить территории под контролем местных элит. Но эти местные элиты и в первую очередь интеллигенция, будучи проводником заимствований, не должны, по мнению Трубецкого, делать только одного — усваивать зависимое отношение к европейской культуре. И тогда заимствования окажутся обеззаражены.

Что же Трубецкой предлагает сделать, какие меры принять, чтобы карантин начал действовать? Мы находим в его тексте только одно указание: необходимо коренным образом преобразовать психику интеллигенции. Каким образом она будет преобразована — путем обработки в спецучреждениях или в результате коллективного инсайта, — Трубецкой не говорит. Он только отмечает: «Это должно быть проведено с безжалостным радикализмом».

На момент написания Трубецким теста «ЕиЧ» практически открыто продекларированная им цель была недостижима.

«Если бы человечество, — не то человечество, о котором любят говорить романогерманцы, а настоящее человечество, состоящее в своем большинстве из славян, китайцев, индусов, арабов, негров и других племен, которые все, без различная цвета кожи, стонут под тяжелым гнетом романогерманцев и растрачивают свои национальные силы на добывание сырья, потребного для европейских фабрик, — если бы все это человечество объединилось в общей борьбе с угнетателями-романогерманцами, то, надо думать, ему рано или поздно удалось бы свергнуть ненавистное иго и стереть с лица земли этих хищников и всю их культуру».

И хотя Трубецкой признает, что свержение ига невозможно, очевидно, что он предлагает именно этот путь, просто откладывает восстание на будущее. Предлагается культурно-идеологическая изоляция от Европы, заимствоваться должно только то, что потребно для гонки вооружений, сознание интеллигенции должно быть изменено в противозападную сторону.

В контексте волны «консервативной революции» идеи «крови» имеют два полюса — «расовая чистота крови» и «вливание свежей крови». Но полярность эта во многом может быть снята. Направления «экспериментов с кровью» — это в любом случае попытка синтеза. В одном варианте мы имеем «арийский синтез» — поиск во всех хронотопах арийской компоненты, вычленение ее и включение в свой проект — уже не просто «германский», но именно «арийский».

Общее — идея «чуждой расы», проявленный образ врага, являющегося носителем иной культуры.

 

 

Расшифровка аудиозаписи фрагмента беседы Дмитрий Ахтырского и Фёдора Синельникова от 6 февраля 2015 года.

 

Дмитрий Ахтырский: Я хотел поговорить о второй главе первой книги «Розы Мира» - «Отношение к культуре». Андреев начинает с темы «наука и новая культура». В некоторой степени текст Андреева все еще не устарел, хотя писался уже порядка шестидесяти лет назад. Научное сообщество – довольно инертная структура. Я, конечно, знаю не очень много писателей визионерского толка – но, на мой взгляд, Андреев предпринял едва ли не беспрецедентную в новейшей истории попытку совместить  развернутую мифологическую картину своего духовного и визионерского опыта с научной картиной мира – так, чтобы научная картина мира оказалась изнутри включена в новый миф. Миф, который охватывал бы науку как свою структурную часть. Аналогичных по масштабу и тонкости примеров, проектов такой степени охвата я просто не знаю. Включить современную науку в свой дискурс – или даже метадискурс.

Фёдор Синельников: Андреев говорит о такой возможности. Но он, как мне кажется, не намечает способов выстраивания этого синтеза – в конкретике. Фактически – это только его пожелание. Это задача, которую ставит уже не Андреев, а ты сам: создать такую модель, в которой визионерство и наука будут структурными элементами. Андреев, может быть, с удовольствием разделил бы твою радость и твой пафос. Более того, модель, которую он предлагает, предполагает именно такое развитие событий. Но сам он все время пытается сказать, что он не пишет научный трактат, что он не говорит как человек науки.

Д.А. Более того, в пику самому себе, своему месседжу, он пишет, что учение Розы Мира и науки – о разном, что им «не в чем сталкиваться». Хотя я не соглашусь, что Андреев вы сказывал только пожелания – он соединил представления о современной вселенной с идеей психокосмоса, открывающегося в духовном и визионерском опыте, он очень удачно соединил идею эволюции с идеей духовного развития. В этом телеологическом эволюционизме он был не первым – но фантастически перспективными мне представляются его прозрения в область того, что я бы назвал «психоделической историей» и «психоделической культурологией» - сам он называл эти новые области «метаисторией» и «трансфизикой».

Ф.С. Да, Андреев говорит, что они «о разном». Хотя можно было бы говорить о синтезе. В наше время часто можно услышать речь о синтезе науки и религии. Андреев же об этом практически не говорит и слово «синтез» в этом контексте не использует.

Д.А. Но Андреев говорит, что наука может быть трансформирована, пронизана духом – мало того, он говорит, что у даймонов (одно из сообществ нашего планетарного космоса, достигшее просветленного состояния) есть некий аналог машинной цивилизации: «… машинная цивилизация одухотворена внутренней мудростью о силах и слоях Шаданакара и развитием высших способностей в их собственном существе».

Ф.С. Да, но у Андреева нет идеи о том, что религия и наука могут диалектически создать новый религиозно-научный синтез. У Андреева наука – это наука, а религия – это религия. Более того, в мифе Андреева из среды технической интеллигенции в конце времен выходит антихрист.

Д.А. Да, возникает ощущение, что по мнению Андреева конфликт между наукой и религией продолжится и приведет к трагическому финалу. Мало того, можно пойти дальше и предположить, что во многом синтез науки и религии предпримет как раз антихрист. Хотя и в эпоху Розы Мира, как говорит Андреев, наука займется раскрытием органов духовного восприятия и не только этим: «Науку и технику попробуют сопрягать с трансфизическим знанием и с этикой, их заставят работать единственно в целях всеобщего благосостояния, гармонизируя, поелику возможно, взаимоотношения цивилизации и природы».

Ф.С. Абсолютно верно – именно антихрист. Сколько бы светлых даймонов над представителями «точных», «естественных» и технических наук ни витало…

Д.А. При этом Андреев не раз говорит о двойственности этих наук – и неоднократно подчеркивается, что на процесс развития науки воздействуют провиденциальные силы, при чем в том числе и в целях ускорения научно-технического прогресса: «… прогресс науки и техники должен быть предельно форсирован, а развитию в человеке соответствующих интеллектуальных и волевых качеств должна быть оказана Провиденциальная помощь, несмотря на то, что вмешательство Гагтунгра в этот процесс с каждым десятилетием расширяет разрыв между уровнями человеческой техники и человеческой этики». Или: «ближайшими, конкретными целями усилий демиурга становились следующие: … раскрытие в человеке тех потенций разума и рассудка, которые будут способствовать стремительному прогрессу науки и техники; …» Любители творчества Андреева часто подчеркивают, что машинная цивилизация и развитие науки по техническому типу – это однозначное следствие демонизации человечества. Но исследование текста показывает, что это совсем не так, что мысль Андреева далеко не столь линейна. Андреев говорит именно об усилиях провиденциальных сил по ускорению научно-технического прогресса, а не только о блокировках демонизации. 

Таким образом, отношение Андреева к не-гуманитарным наукам двойственное. Мне видится что месседж, органичный для конструкции Андреева в целом – это месседж синтеза науки, религии и искусства. И в этом синтезе наука вполне способна играть провиденциальную роль. А вот отрицательный момент отношения Андреева к не-гуманитарным наукам, как мне представляется, частично обусловлен реальными опасностями технического пути развития человечества, а частично – поэтической составляющей андреевского творчества. Он вполне в духе своего времени попадает в компанию «лириков» в их противостоянии «физикам». Так, сегодня экологические движения часто являются антипрогрессистскими и жестко антисциентистскими. «Назад в Аркадию, где нет машин и технической цивилизации». 

Ф.С. Но, как ты сам отметил ранее, Андреев утверждал, что и в мире даймонов – а это просветленные миры – существует машинная цивилизация.

Д.А. Да, Андреев и в своем визионерстве, и в глобальном ценностном этико-метафизическом месседже – один. А вот в некоторых деталях он выходит за пределы, как мне кажется, и материала своего визионерского опыта, и из-под луча света собственного идеала. В середине между этим своим глобальным месседжем и визионерскими конкретностями его мысль становится наиболее проблемной, наиболее уязвимой.

Возможно, критика Андреевым не-гуманитарной науки была также частично обусловлена тем, что он жил в Советском Союзе с его культом «науки» и говорившем именно о «научности» собственной идеологии.

Ф.С. Я бы не рискнул так говорить. Мне кажется, что Андреев – достаточно глубокий и широкий человек, чтобы судить о проблеме, просто некритически отталкиваясь от «совдепии». Это с нашей стороны было бы упрощением – сводить такого рода тезисы андреевского мифа исключительно к тому факту, что он жил в Советском Союзе.

Д.А. Естественно. Но, с другой стороны, о частичной обусловленности такого рода говорить, как мне представляется, можно. Например, ты считаешь часть его утопических конструкций обусловленными именно воздействием советской идеологии и тех сил, которые ее инспирировали (точнее, «инвольтировали» - слово же «инспирация» Андреевым используется преимущественно для обозначения воздействий провиденциальных сил).

Ф.С. Мне кажется, моя совесть в данном случае чиста, поскольку в этом случае гораздо проще проследить генезис. Что же касается науки – тут позицию Андреева сложнее свести к советскому влиянию. В социальном плане Андреев был окружен именно государственной моделью. Наука же – более универсальное явление в жизни человечества.

Д.А. Поразительно – и герменевтически показательно – с чего начинается речь о науке во второй главе первой книги «Розы Мира». «Ведущей областью культуры в наш век является наука». И это при всем том, что Андреев говорил потом про искусство, что на место церкви приходят художественные вестники, писатели, поэты.

Заметим, Андреев говорит о том, что наука является частью (причем ведущей) именно культуры. То есть, наука для него, очевидно, является не чем-то внешним и механическим, но органичной частью культуры. Таким образом, можно парадоксально сказать, что техника, будучи плодом науки, органична культуре. Механизмы оказываются  органичными. 

Правда, уже следующая фраза имеет иную тональность и смысловую направленность: «Научный метод претендует на гегемонию».

Очень интересно – мне кажется, вся двойственность отношения Андреева к науке вместилась в последовательность этих двух фраз. Наука, оказывается, и «является», и «претендует» одновременно. Она и вполне легитимный честный лидер – но она же и узурпатор. Андреев словно колеблется в выборе - но тут нет ничего странного и ничего такого, что выделяло бы науку из ряда направлений человеческой активности, на которые воздействуют полярные этически силы. В другом месте, правда, Андреев указывает, что «темных вестников» больше в науке и философии, чем в искусстве – но, как мне кажется, это спорное утверждение, обусловленное личными симпатиями Даниила Андреева как поэта. Так или иначе – наука у Андреева – это сфера воздействия вестников (людей, открывающих человеку перспективы иных миров и движения к ним), как светлых, так и темных.

Но, так или иначе, научное сообщество как структура демонстрирует немалую степень инертности в плане трансформации своих фундаментальных установок. Значительно большую инертность, чем я от ожидал, с детства любя науку. В свое время для меня стал неприятным открытием тот факт, что академическое научное сообщество в значительной степени представляет собой столь косную, столь ригидную структуру, уподобляющуюся церковным корпорациям средневековья, которым это сообщество, в сущности, и наследует. Андреев говорит об этой стороне научного сообщества только намеком, как об одном из проявлений движения по истории «красного всадника апокалипсиса». Но ведь формально организованное научное сообщество – и вправду является своего рода церковной организацией. Оно вырастает из церковной организации. Оно строится по принципам церковной организации. И оно перехватило функции, которые несла на себе церковная организация.

Ф.С. Оно более открыто. Все-таки в научном сообществе в большей степени допускается дискуссия. Ты можешь высказывать самые смелые суждения (во всяком случае, до эпохи «политкорректности») без угрозы того, что тебя обвинят в какой-то жуткой ереси. В религии – во всяком случае, в христианской – такой свободы не было. Унаследовало ли научное сообщество свою ригидность именно от церковных институций – …

Д.А. Естественно, научное сообщество ригидно в меньшей степени, чем средневековые церковные.

Ф.С. Мне кажется, любое сообщество, когда оно сформировано, когда оно выстраивает свои каноны, иерархию и все прочее, становится достаточно косным. Это просто закономерность развития. И поломать ситуацию после того, как произошла такая кристаллизация, очень сложно. Как дерево, которое когда-то было живым стебельком. Оно становится более мощным – но для того, чтобы устоять, ему требуется более прочный каркас. И оно становится жестким. Тогда либо на каком-то этапе ты должен остановить развитие дерева, либо ты должен смириться с тем, что оно будет гигантским, но твердым.

Д.А. Проблема в том, что, по этой логике, научное сообщество омолодить не удастся – нужен новый молодой росток нового сообщества. Вернее, множество ростков. Ведь проблема роста дерева – в том, что изначально оно бывает не одно, но с течением времени часть других ростков либо «поглощается» самым успешным, либо засыхают, не развившись, либо существуют в малозаметном для мейнстримного наблюдателя состоянии.

Ф.С. Когда ты говоришь о том, что сейчас возникает масса подвижных своеобразных групп, занимающихся синтезом, – любопытно то, что у Андреева описывается ситуация уже структурно выстроенного религиозно-социального нового мира. Только в «железной мистерии» у него есть реплика: «А сект-то вокруг, а сект-то – сто вывесок вдоль проспекта». В этой цитате описывается чрезвычайное многообразие, плюрализм. В «Розе Мира» же это многообразие жестко сведено к пяти культам.

Д.А. И совершенно нет перехода от современной Андрееву реальности к реальности этих «пяти культов» – откуда они взялись? Отсюда некоторые любители творчества Андреева делают вывод, что, внезапно обретя некое новое видение, представители ведущих мировых религий соберутся на всемирный собор, и на всемирном соборе учредят эти новые культы. Причем этот тренд среди пишущих в сети любителей творчества Андреева едва ли не является наиболее распространенным. Этот верховный собор, который, согласно андреевской утопии, оказывается во главе человечества, многим «андреевцам» представляется составленным во многом именно из высших иерархов, ведущих лиц мировых религий. Хотя Андреев и уточняет, что в этот собор будут входить и ученые, и т.д. Но сам Андреев, безусловно, делает акцент именно на религиозно-культовой составляющей того, что он называет Розой Мира.

Ты очень интересно подметил, что мы привыкли включать Андреева в ряд сторонников идеи «цельного знания». Действительно, эта идея у него присутствует. Например, он говорит о «новых методах освоения материальности». Есть нечто, к чему мы стремимся, и его можно достигать различными способами. Понятное дело, что такой подход уже является дискурсом синтеза. Андреев радикально переосмысливает авраамическую христианскую идею «чуда». Часто то, что христиане называют чудом, Андреев (тут он, конечно, не новатор) называет проявлением и использованием более тонких, менее известных человечеству законов. Я не могу при этом сказать, что у Андреева отсутствует идея чуда, поскольку любое проявление свободы, любви и творчества чудесно, необусловлено. В некотором смысле, чудо именно настолько чудо, насколько много в нем свободы. Тут я, казалось бы, противоречу идеям, изложенным Достоевским в «Повести о великом инквизиторе» - но я тут рассматриваю именно провиденциальную сторону чуда. Демоническая же сторона чуда призвана поработить, а не освободить, и по сути чудом не является, оно «чудесно» только для шокированного подпавшего под воздействие такого чуда зрителя, которого желает подчинить своей власти «темный чудотворец». Архетипический пример «темного чуда» - превращение живого существа в менее живое («Сказка о мертвой царевне» и т.п.).

Ф.С. Да, чудо как событие, выбивающееся из определенного порядка бытия, для Андреева является творческим преодолением существующего порядка. Но это не абсолютное низвержение законов как таковых, а переход к более тонким их формам. Хотя тут можно поспорить и подумать, что Андреев понимает под «чудом» и под «преодолением законов». Потому что слово «закон» для него все-таки имеет очень выраженную негативную составляющую. Андреев не любит слово «закон».

Д.А. Да, не любит. Но, касательно темы нашей нынешней беседы, есть вот такая цитата: «Налицо овладение законами нашей материальности и подчинение низших из них высшим, нам еще неизвестным». В принципе, я все равно согласен с тобой относительно общего отношения к слову «закон» и к идее закона у Андреева. Тут можно вспомнить, что Андреев говорит о творении нашей брамфатуры («планетарного космоса», имеющего «многослойную» структуру, совокупность реальностей-«миров» одной планеты). Он говорит, что на ранних этапах ее создания «творились светлые законы» (до вторжения в планетарный космос демонических сил). То есть слово «законы» встречается у Андреева и в позитивном этически значении – но в данном случае, как можно заметить, с характерным добавлением определения «светлые».

Ф.С. Было бы интересно проанализировать употребление слова «закон» у Андреева.

Д.А. При этом доминантой у Андреева является идея «преодоления закона». В принципе «закон» в философии Андреева формируется как сложение воль различных «субстанциальных деятелей» (как сказал бы Н.Лосский), как «равнодействующая векторов» этих воль. «Равнодействующая воль» - один из ключевых концептов Андреева, чем-то напоминающий «диспозицию» у Мишеля Фуко.

Ф.С. Да, у Андреева закон не-деперсоналистичен, он предполагает некое кармическое взаимодействие существ.

Д.А. Можно, развивая андреевский миф, сказать, что в юной брамфатуре были согласие и гармония – и если и можно было говорить о каком-то законе, то это был закон гармонии, а не принуждение. Здесь, как мне кажется, уместнее употреблять слово «принцип». Это такой «закон», который не нарушает ничью свободу. А в местах, куда произошло вторжение демонических сил, где воли сталкиваются – там имеет место закон-равнодействующая, законы там приобретают принуждающую силу для всех участников процесса в той или иной степени. Для всех – потому что у Андреева нет одной силы, одного начала, которое персонифицировало бы закон. Нет таких сил, которые награждали бы за любое действие согласно закону и наказывали бы за его нарушение.  Законы у Андреева изменяемы, пластичны.

Интересно подумать, что Андреев вносит в представления о науке «новой эры» уникального, а в чем следует установкам, выработанным до него в рамках, к примеру, теософской и антропософской традиций. Естественно, «психоделическая история» (метаистория) и «психоделическая культурология» (учение о метакультурах и т.д.) являются его собственной разработкой – как мне представляется, уникальной и радикально новаторской. Но в целом теософы и антропософы имеют схожее отношение к науке. Это не отрицание науки, а предложение альтернативных направлений развития науки, которые на новых принципах могут дополнить науку существующую. Теософы и антропософы часто декларируют скорее именно любовь к науке – в большей степени, чем к традиционным европейским религиям. Наука для них – это новое явление нового духа, несмотря на ее стадиальное, временное несовершенство; а религия – это косные, застывшие, враждебные развитию человечества структуры (в отличие от древних религий, которые были прекрасны, но оказались забыты – и частью знаний которых, по их собственному утверждению, и обладают, к примеру, теософы). Андреева же от теософов и антропософов отличает, с одной стороны, большее почтение к традиционным религиям, сквозь которые, пусть и не в полную яркость, но проникает в человечество свет, а с другой – Андреев отрицает значимость вот этого «древнего знания», «золотого века», который, по версии теософов, был в прошлом земного человечества.

Однако у теософов прогрессизм тоже присутствует. Они приветствуют развитие науки, социальное освобождение человека, антиклерикализацию. Хотя, возможно, антиклерикальные движения им милы только тем, что освобождают дорогу для некоей теософской клерикальной же альтернативы. Но мы никак не можем сказать, что от желания предложить такую альтернативу свободен сам Андреев – мягко говоря. Андреев говорит, что «золотой век» - это та самая уже упомянутая ранняя фаза существования брамфатуры (планетарного космоса) – до вторжения демонических сил. И в ту пору человечества еще не существовало даже и в проекте – как и органической жизни в нашем слое планетарного космоса. Идея же сменяющих друг друга фаз деградации внутри цикла у Андреева, в отличие от теософов, отсутствует.

Ф.С. Хочу вернуться к андреевской фразе: «Ведущей областью культуры в наш век является наука». Фактически получается, что Андреев уповает на иное развитие событий. Хотя светлые силы, может быть, и стимулируют развитие науки – но, однако, в будущем, в эпоху Розы Мира, наука как раз перестает быть «основной сферой». И этой «основной сферой» становится именно религия.

Д.А. Меня поражает, что со всей глубиной своих прозрений Андреев остается совершенно «дискретным» человеком, его картина мира в очень большой степени дискретна, а не континуальна. И в вопросе различных аспектов человеческой активности тоже. У него есть «наука» и есть «религия» - а я никак не могу понять, чем они принципиально отличаются.

Ф.С. По Андрееву, религия не апеллирует к общему переживаемому опыту. Когда Андреев говорит, что есть нечто, что нельзя выносить на площадь, даже если это площадь мистериалов – он занимает позицию, прямо противоположную позиции научного деятеля.

Д.А. Но ведь при этом Андреев не является сторонником религиозной келейности и узкого эзотеризма. Он как раз предлагает выносить вещи, считавшиеся эзотерическими, на самое что ни на есть всеобщее обозрение – впрочем, это характерная черта того, что в последнее столетие стало называться словом «эзотерика». Семантика слова «эзотерика» теперь такова: эзотерично то, что было тайным в прошлом, но теперь стало открыто. Именно поэтому возник этот оксюморон – полки с лейблом «эзотерика», на которой стоит множество доступных каждому покупателю или посетителю библиотеки книг.

Ф.С. При этом структура Розы Мира у Андреева подразумевает иерархию посвящения. Есть разные уровни, которые четко определяются. В науке все более открыто. И опыт. Опыт науки и мистический опыт разнятся по, так сказать, уровню публичности.

Д.А. Тогда мы должны говорить не о науке и религии как познавательных путях, а о науке и религии как социальных структурах.

Ф.С. Одно связано с другим. Социальные структуры вырастают из познавательных путей – и наоборот, познавательные пути налаживаются социальными структурами.

Д.А. Когда мы занимаемся прикладной наукой, у нас есть конкретная цель. Например, сделать пылесос. Фундаментальная же наука строится по совершенно другим принципам. В науке мы тоже можем говорить о посвящении. Эйнштейн и Резерфорд себе в ученики кого попало не брали. Ты не сможешь автоматически стать учеником научного гения, просто сдав экзамен.

Ф.С. Согласен. Но при этом сам научный эксперимент в принципе может быть повторен любым человеком в любой ситуации, а мистический опыт – нет.

Д.А. Наука уже столкнулась со сложностями в плане повторяемости эксперимента – к примеру, в квантовой механике. В физике. Я уже не говорю о сложностях подобного рода в биологии, а далее – в психологии или социологии, в которых повторяемость практически недостижима. Повторно получить те же самые данные невозможно, да это уже и неважно, поскольку невозможно восстановить начальные условия, которые в психологии и социологии каждый раз уникальны и невоспроизводимы, а все факторы – не могут быть учтены, а неучтенные – не могут быть выведены за грань допустимой погрешности. Поэтому внутри научного сообщества и идут дискуссии на тему, какую науку можно считать полноценной, а какую – неполноценной. Андреев писал, что бой между провиденциальными и демоническими силами идет во всех областях человеческой культуры. В научном сообществе тоже идет этот бой – поскольку я к этому сообществу причастен, мне это совершенно очевидно. Было бы интересно описать трансфизическую и метаисторическую подоплеку движений в научном сообществе, сил, которые в нем борются. Андреев действительно не говорит о слиянии структур. Его это мало занимает – во-первых. Во-вторых, он постоянно подчеркивает, что наука, религия и искусство это разные методы познания. Все это методы познания, но – разные. Хотя существует множество пограничных явлений – например, искусство и живопись. А искусство и наука вообще друг без друга не ходят. Невозможно, к примеру, построить собор, не используя научные достижения. Зато Андреев говорит о росте значения наук гуманитарных. То, что он называет новой религиозностью – во многом это и есть комплекс нового гуманитарного знания.

Ф.С. Я думаю, Андреев с тобой бы не полностью согласился. Все-таки он говорил о метафизических прозрениях, визионерстве, мистическом опыте.

Д.А. Мы не должны забывать, что в рамках новых направлений психологии стали изучаться вопросы инсайтов, проблема озарений. Тот же психолог и философ Кен Уилбер, практикующий тибетский буддизм – причем не как отдельное занятие («вот моя наука, а вот мой тибетский буддизм»), а в одном контексте. То есть духовная практика и научная деятельность – это для него в известном смысле одно.

Ф.С. Кен Уилбер – это прекрасно. Но предполагал ли Даниил Андреев возможность такого синтеза? Уилбер как раз и интересен тем, что он новатор. Когда Андреев говорит, что чтение мыслей на расстоянии благодаря новым техническим приспособлениям перестанет казаться ужасом из антиутопий, он все же предполагает, что сфера техники, сфера науки – это что-то менее одухотворенное. Он не доверяет науке. Он считает, что наука – нечто слишком посюстороннее. Ему в науке не хватает спиритуальности. И никаких вариантов спиритуализации науки он не предлагает.

Д.А. Именно в рамках гуманитарной науки – от лингвистики и антропологии – произошел взлом вертикальных структур. Нет больше, к примеру, «развитых народов» и «дикарей». Наука внутри себя выработала новые гуманистические подходы. Происходит постмодернистское разрушение оппрессивных дискурсов, «дискурсов подавления».

Ф.С. Я предпочитаю слово «деконструкция».

Д.А. Ученые-гуманитарии, занявшиеся деконструкцией дискурсов подавления, в XX веке предстали воинами, ведущими борьбу на тонком уровне ненасильственными методами. А без этой их деятельности невозможен качественно новый духовный опыт. Сначала нужно разгрести ментальную кучу мусора в сознании, кучу менталолома, которая блокирует формирование новой системы ценностей. Необходимо преодоление шизофренической доктрины «двух знаний» - знания научного и знания религиозного, которые полностью противоречат друг другу. Эта доктрина заставляет взять что-то одно, или оба – но во втором случае вообще не думать о взаимосвязях между двумя типами знания. «Книга откровения» и «книга природы» - как было у некоторых схоластов. А в новом гуманитарном знании готовится примирение этих двух дискурсов – и не механическое, а синтетическое. Примирение на более высоком уровне. «Трансцендирование и последующее включение», – как сказал бы Уилбер. И готовится это примирение именно изнутри науки. Хотя прогрессивные формы религии тоже причастны к этому процессу.

Ф.С. При этом в науке есть масса антиспиритуальных тенденций.

Д.А. Как и в религии – масса фундаменталистских. А в науке мы можем говорить о фундаменталистском сциентизме.

Ф.С. Но попы и ученые находятся в неравном положении, поскольку поп-ретроград – это нечто совершенно одиозное. А ученый-атеист, активно манифестирующий свой атеизм – это не одиозное состояние сознания, на мой взгляд. Поп-ретроград архаизирует религиозное сознание, развращает его, погружает в мир до-научного знания, провозглашает такое архаизированное состояние сверхценным. А ученый-атеист может быть блистательным исследователем и делать чрезвычайно важные открытия, продвигающие все человечество к новым уровням познания мира.

Д.А. Вернусь к тексту Андреева. Я не буду говорить о фразе, которую мы отнесем к недостаткам его утопического проекта: «Совет возьмет под свой контроль всю научную и техническую леятельность». Я продолжаю не понимать, как (говорю об андреевском мифе) игвы развили у себя науку, по сравнению с которой человеческую наука является бледной тенью, при том, что строй игв – диктатура, тоталитаризм. Каким образом у них развивается наука, которая без свободы не развивается? Закрой общество – и в нем умрет наука.

Ф.С. Может быть, Андреев видит общество игв под определенным углом зрения. Он говорит, что это не иерократия, что это «сатанократия». Но что такое «сатанократия» – остается непонятным.

Д.А. Андреев говорит о системе тотального подчинения в этом обществе. Парадокс в том, что «научно организованное общество» (в марксистском смысле) не может продуцировать науку.

Ф.С. Значит, следует предположить, что у игв наука развивалась более свободно, чем при большевиках. Что наука у игв является той сферой, в которой у них свобода реализуется в максимальной для них степени. Андреев говорит о ехидстве, с которым игвы обсуждали своих ученых прошлого, рассуждавших о солнце – когда вышли на поверхность Земли в своем слое. То есть в обществе игв возможно научное ехидство. Ехидство возможно только там, где нет абсолютной власти.

Д.А. Так мы дойдем до утверждения, что у игв есть ограниченные формы демократии.

Ф.С. Более того, если, как писал Андреев, возможно просветление верховных игв, то, значит, есть пути, которыми они к этому просветлению приходят. Это может значить, что их созерцание и научные опыты должны вести к некоему размыванию их сатанократического мифа, сатанократической картины мира. Научная свобода, которая необходима игвам для развития их собственного мира, подтачивает их же сатанократию. Это очень интересная штука.

Д.А. Психологи демонизированных сообществ – интересная вещь. К примеру, в Афинах была демократия, но большая часть людей там являлась рабами.

Ф.С. Да, этот пример можно рассматривать как один из вариантов.

Д.А. С другой стороны, Андреев говорит о «беспрекословном подчинении» в среде игв. С другой стороны нормы западного общества в большей степени. Чем нормы российского, предполагают подчинение закону. Хочешь – бейся за его изменение.

Ф.С. Да. Но пока он работает, ты должен его исполнять.

Д.А. Хотя на практике получается, конечно, что все совсем не так жестко. Нелегальная миграция, проституция (где она запрещена, как в США), торговля запрещенными веществами (при все моем отрицательном отношении к запрету на некоторые виды веществ).

Ф.С. Мы не игвы, слава Богу.

Д.А. Но в этом смысле получается, что русские игвизированы в значительно меньшей степени, чем люди Северо-западной метакультуры.

Ф.С. Парадоксально, но так и есть. Русские в гораздо большей степени уицраоризированы. Игвизация скорее свойственна развитым западным обществам или Японии.

Д.А. Андреев, с одной стороны, подчеркивает, что земная наука – это бледная тень науки игв. Но, с другой стороны, провиденциальные силы тоже всячески стимулируют развитие науки. А у даймонов наличествует машинная цивилизация. Получается очень сложный дискурс, в котором и сам Андреев, возможно, не вполне ориентируется. Откуда вообще у игв появилась наука? Для рождения науки необходима способность к творчеству.

Ф.С. А для творчества – свобода.

Д.А. Значит, мы можем предположить, как ни странно, что наука – наименее демонизированная сфера сообщества игв. Либо демонизированный ум мыслит в конечном итоге только алгоритмами и повторами, профанирует то, что подсмотрел у провиденциальных сил – либо демоническое начало само способно к творчеству. Но во втором случае становится непонятным, что же такое творчество. Тут начинаются метафизические сложности.

Ф.С. Да, здесь тогда возникает вопрос – а в чем, собственно, разница между провиденциальным и демоническим началом? В некоторых традициях считается, что демоны – это всего лишь особая форма жизни.

Д.А. Андреев говорит, что творчество у демонов – это творчество «во имя свое». Но такой принцип соответствует закрытой модели науки, в которой я держу знания только для себя и использую их для достижения власти. Провиденциальная же наука предполагает, что знаниями следует делиться с другими ради блага всех живых существ, а не с целью захвата власти. Кроме того, мы вообще можем сказать, что полностью демонизированных сообществ не может быть по определению, поскольку если это сообщество – то оно уже потому не вполне демоническое, что является именно сообществом, соединением индивидуальностей. Если оно полностью недобровольно – то это машина, которая сообществом уже не является. А если элемент добровольности присутствует – то он как раз и является провиденциальной чертой, щелью, сквозь которую в сознание может проникать свет. Иначе сообщество стало бы монолитом, утратив индивидуальное сознание частей, либо сразу разбежалось бы.

Ф.С. С другой стороны – вампиризм, онтологический дефицит энергии.

Д.А. Мне трудно представить себе, как можно заниматься наукой, не желая отдать свои открытия другим. Наиболее демонизированные личности в научном сообществе, как мне кажется, занимают какие-то бюрократические места. Тоталитарное сообщество на земле не порождает хорошей науки. Хотя мы, конечно, можем вспомнить фикшн-персонажей типа инженера Гарина или доктора Зло, использующих науку для захвата власти над планетой. «Знание само по себе есть сила» - Фрэнсис Бэкон. Но в Советском Союзе наука начала отставать. Ракету во многом своровали. Бомбу тоже. С другой стороны, СССР существовал во многом на импульсе своего первого десятилетия, когда ученых прикормили и давали им довольно много свободы.

Ф.С. Ну вот видишь – в Советском Союзе тоже развивалась наука. До определенного момента.

Д.А. На импульсе первых десяти лет. А потом – запрет кибернетики и генетики. Началась «советская наука» - по типу «арийской» в гитлеровской Германии.

Ф.С. Но в космос-то все-таки вышли первыми. Все-таки советская наука – это не «арийская наука».

Д.А. Если мы посмотрим на научную среду времен выхода в космос – это же романтики. «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть по одиночке», КСП, туристы, Окуджава, Политехнический музей, ранние братья Стругацкие. Это не советская среда. Или советская – но постольку-поскольку. В этой среде было то,что необходимо было сохранить – но, к сожалению, в постсоветское время фактически исчезло. Романтика открытия, идеалы дружбы – и так далее. Их среда вовсе не была системой строгого подчинения. 

А по поводу синтеза науки и религии – я нашел очень интересную цитату у Андреева. «Налицо другое: о тех реальностях, которые утверждает Роза Мира, наука пока молчит. Но и это — явление недолговременное». Значит, Андреев считает, что наука тоже будет говорить о тех вещах, о которых будет говорить и религия будущего.

Итак, мы в этой беседе, конечно, не исчерпали все многобразие вопросов, которые у нас могут возникнуть при размышлении о том, каким Даниил Андреев видел место науки в обществе будущего - и какое место наука занимает в универсалистком мифе "Розы Мира". Постараемся вернуться к этой теме в нашей дальнейшей работе.

 

 

Расшифровка фрагмента аудиобеседы Дмитрия Ахтырского и Фёдора Синельникова от 6 февраля 2015 года.

 

Дмитрий Ахтырский: Мы давеча сетовали, что слишком много последнее время обсуждаем политические темы. И даже когда обсуждаем творчество Даниила Андреева, в первую очередь касаемся политических проблем, поскольку во многом именно они разделили сообщество любителей творчества Андреева на разные лагеря. Однако собственно политической проблематике в «Розе Мира» посвящена даже не вся первая книга из двенадцати, но только первая глава первой книги. Уже вторая глава – «Отношение к культуре» - в значительно меньшей степени посвящена подробностям устроения утопической реальности будущего. В этой второй главе первой книги описывается культура будущего, а не политическое устройство. Именно в этой главе Андреев произносит прекрасные слова, задающие универсалистский тон всему трактату: «Каждый, причастный к руководству Розы Мира должен чувствовать себя прежде всего членом космического целого, потом членом человечества и уже после всего этого членом нации, а не наоборот, как учили и учат нас доселе». Слова «руководство Розы Мира» можно в данном случае опустить, но, как бы там ни было, этой фразой задается мощный универсалистский импульс. 

Фёдор Синельников: Безусловно. Я, как ты догадываешься, далек от того, чтобы считать Андреева человеком исключительно авторитарных взглядов. Наоборот, как раз в том и заключается привлекательность для меня текстов Андреева, что наиболее глубокой и сильной его стороной является антиэтатизм. Этот порыв к вселенскости, уход от провинциализма, местечковости – я бы даже сказал, уездности. Но мы можем говорить о разных тенденциях в творчестве Андреева. И мы сами можем выбирать, какая из тенденций нам ближе, а какая кажется нам девиацией в андреевском наследии.

Д.А. Когда начинаешь читать Даниила Андреева, даже ту самую первую главу «Роза Мира и ее ближайшие задачи», чувствуется мощный глобалистический, даже космический пафос. Пафос, в котором не то что узконациональное, но узкочеловеческое, узкопланетарное кажется местечковым. Месседж Андреева сразу начинает выносить за пределы привычных ограниченных рамок, заставляет смотреть на все вещи с максимально широкой точки зрения.

И этот пафос сохраняется на протяжении всей первой половины трактата. Но во второй половине он куда-то исчезает. Каким-то образом – я бы сказал, контрабандой – на этом пафосе, которым читатель уже завлечен – начинаются значительно более партикулярные разговоры о России и ее судьбе. Я не говорю, что Андреев делает это намеренно.

Ф.С. Андреев – еще слишком русский человек. Я считаю, что он – человек двух метакультур. Его двойственность очень заметна во многих фрагментах. Он человек Восточнославянской (Северо-Восточной христианской) метакультуры, которую он называл Российской – и той самой грядущей общечеловеческой метакультуры, о которой он писал в «Розе Мира».

Д.А. Мы еще Индийскую можем добавить. Андреев неоднократно подчеркивал свою связь с Индийской метакультурой и утверждал, что с ней были связаны два его предыдущих воплощения. На чисто концептуальном уровне – у Андреева мы находим идеи кармы и перевоплощения, множественности миров, множественности телесных оболочек.

Ф.С. Идея множественности миров и множественности телесных оболочек присутствовала и вне Индии. А вот идея борьбы Света и тьмы, которая буквально пронизывает все мироздание – ну какой же здесь индуизм или буддизм…

Д.А. Мы можем сказать, что это дух ранней ведической религии с войной между дэвами и асурами.

Ф.С. Война дэвов и асуров – это, скорее, война двух сообществ «богов». Аналог – Зевс и титаны.

Д.А. Индуизм большой. В нем есть и «Махабхарата» с ее войной Пандавов и Кауравов. Хотя там все неоднозначно, но все же можно говорить о том, что одна сторона провиденциальна, а другая демонична.

Ф.С. Индийская традиция не знает термина «провиденциальный», да и «демоничность» там необычна. Естественно, есть кто-то хороший, который борется с кем-то плохим. Этот сюжет мы можем увидеть где угодно и когда угодно. Но хорошие могут побеждать плохих путем хитрости, кровопролития, насилия и так далее.

Д.А. Это характерная черта, по-моему, всех древних эпосов.

Ф.С. Да, и в них не было того этического начала, которое было свойственно иранской религиозности.

Д.А. Но ведь иранский миф предполагает борьбу сил света и сил тьмы, в которой правоверный последователь Заратуштры должен уничтожать созданной Ангра-Манью – паразитов, хищников и т.д. Разве тут не идет речь о кровопролитии и насилии? Ненасилие как раз развилось в первую очередь именно в Индии.

Ф.С. Это верно в отношении позднего маздеизма. Но давай сейчас не будем подробно обсуждать иранский миф. Остановимся на том, что в этом своем рождении Андреев представлял две метакультуры – общечеловеческую и Восточно-славянскую. Причем не просто Восточно-славянскую – Андреев был при этом человеком очень русским. Я бы даже сказал, московско-петербуржским.

Д.А. В чем, по-твоему, проявляется у Андреева его «русскость»?

Ф.С. В том самом чрезвычайном внимании и вовлеченности в русскую культуру и историю.

Д.А. Это как-то сказывается на чертах его личности? Очень любить русскую культуру может и человек другой культуры – и посвящать ей книги, мысли, вообще большую часть своего времени.

Ф.С. Но сам Андреев считал себя вправе рассуждать на тему русской культуры и восточно-славянской метакультуры в том числе и по каким-то особенным причинам. Он считал, что его суждения на эту тему – это не просто сторонняя любовь, это именно вовлеченность в русский миф, восточнославянский миф. Но, скорее, все-таки именно в русский.

Д.А. Здесь можно предложить и еще одну интерпретацию. Даниил Андреев мыслил свою книгу как подготовительную для создания, рождения, появления этого движения, которое он назвал словосочетанием «Роза Мира». А видел он его появляющимся именно в России – и поэтому много внимания уделил именно российской истории, метаистории и этой метакультуре. Если бы он счел, что Роза Мира появится на Северо-Западе, то, возможно, он бы сместил акценты.

Ф.С. Это абсолютно верно. Но тут можно посмотреть и с другой стороны. По какой причине он считал, что Роза Мира должна появиться именно в России?

Д.А. Мы должны посмотреть на место, которое Андреев отводил самому себе в своем мифе. Он приходит в Восточно-славянскую метакультуру из Индийской для выполнения определенной миссии и воплощается в России в первый раз.

Ф.С. Соответственно, у него были основания считать, что его миссия связана с миссией метакультуры и с неким событием, которое он связывал с рождением Вечно-женственной сущности.

Д.А. Здесь есть важный момент. Грандиозный космического масштаба андреевский месседж во второй части трактата сужается до пределов одной страны. И многие читатели в итоге теряют возможность снова выйти на мировой уровень.

Ф.С. Да, русская часть андреевского мифа настолько увлекает, что читатели начинают мыслить, замыкая себя в пределы русской проблематики.

Д.А. А другие, наоборот, чувствуют отторжение, полагая, что им навязывается что-то ограниченное – в данном случае, славянофильское.

Ф.С. Но, к примеру, для тебя этот глубокий уход в проблематику русской культуры он является скандальным – или нет? Видимо, все-таки, является – судя по тому, как ты сформулировал проблему.

Д.А. Нет, мне было очень интересно. Я вообще серьезно заинтересовался историей именно благодаря Андрееву. Мой психологический тип таков, что меня будущее интересует значительно больше прошлого. Фантастику я любил больше исторических романов. Андреев заставил меня полюбить историю, открыл для меня историческую динамику – в том числе и историю философии. Претензии к партикуляризму у меня появились значительно позже первого прочтения. Но меня опечалило, что о других метакультурах и о метаистории других стран у Андреева сказано так мало. Понятно, что у Андреева было мало времени – на обработку своих текстов после выхода из тюрьмы у него оказалось только полтора года. Поэтому претензий я на этот счет к нему не имел. Причем вторую часть нельзя просто выкинуть из книги, как это сделали издатели английского перевода «Розы Мира».

Ф.С. Да, это показательно, что для англоязычного издателя вторая часть показалась чем-то слишком уж местечковым.

Д.А. При этом выкидывать ее нельзя. У Андреева очень плотный концептуально текст и во второй части. Там содержится масса идей, которые он высказывает походя, вплетая эти идеи в повествование о российской метаистории – и эти идеи имеют универсальный характер.

Ф.С. В том-то и дело. Нельзя говорить о том, что такое погружение Андреева в русскую тему полностью выбрасывает его из темы вселенской. Он постоянно рассматривает русскую историю в контексте глобальной. Он не пытается сказать о том, что российское – это центральное. Он говорит о том, что ему ближе. Реконструировать причины, по которым Андреев столько времени и места уделил русской истории – методологически спорное занятие. Всех причин и обстоятельств погружения Андреева в русский миф мы установить не можем. Мы можем только делать предположения, увидеть ситуацию так – или иначе.

Д.А. Если мы возьмем его стихотворное наследие – многие произведения посвящены не-российским реалиям. Если мы возьмем жизнеописания вымышленных персонажей в «Новейшем Плутархе», которые писал Андреев – они тоже отнюдь не российские. Поэтому я предполагаю, что вторая часть «Розы Мира», посвященная именно российской метаистории – это концептуальный проект Андреева, а не просто плод его склонностей и желаний. Понятно, что доказать этого я не могу, а могу привести только косвенные аргументы.

Ф.С. «Концептуально» и «так захотелось» совсем не обязательно исключают друг друга. Естественно, он воспринимал свою работу как вклад в строительство нового мира.

Д.А. Думая при этом, что этот мир будет рождаться именно в России.

Ф.С. Очень любопытно. У него есть прогностическая часть (эсхатологическая). У него есть прошлое. У него есть «священная история», в которой основное место занимает Россия, хотя он по ходу говорит о самых разных феноменах – от ислама до государства инков. И у него есть «вертикаль» - многослойность мира. История и многослойность у него создают массивный крест и соединяют авраамическую и восточную религиозные модели.

Д.А. И научную картину мира.

Ф.С. Само собой. То, что центральным местом в этой истории оказывается место России - …

Д.А. Интересен следующий психологический момент. У читателя складываются определенные ощущения и ожидания. Несмотря на то, что в начале «Розы Мира» Андреев указывает, что Россия как место рождения Розы Мира (без кавычек) только предуказано и может быть, что Роза Мира родится в другом месте… Хотя вопрос о месте рождения Звенты-Свентаны – это отдельная интересная тема, и надо будет о ней поговорить подробнее. Как Российская метакультура готовится к своей задаче – Андреев всячески пытался показать. Но, видимо, у него это не совсем получилось – потому что он говорит, что он не представляет себе, каким образом современное ему чудовищное состояние российского народа в Энрофе, которое он наблюдал, может видоизмениться так, чтобы Россия стала готовой к исполнению своей миссии.

Ф.С. Там не совсем так. Он говорит, что для того, чтобы можно было осуществить это предназначение, к которому ведет Россию Господь, нужно преодолеть массу препятствий.

Д.А. Приведу точные цитаты. «Если правильно понять те замечания об интеррелигии, интеркультуре, о превращении государства в братство, которые мне уже довелось сделать в предыдущих главах, то нельзя не сделать горького вывода: зрелище сверхнарода, вызванного из небытия ради подобных целей и после тысячи лет всё ещё пребывающего на 80 % своего массива в состоянии рабства, — такое зрелище вызывает тревогу и глубокую печаль. ... Нас ужасает зияющая бездна между долженствованием сверхнарода и тем этическим качеством народоустройства, которое он допускал у себя столько веков. Пугает разрыв между реальным этическим уровнем сверхнарода и тем уровнем, который требуется для осуществления его миссии». Это значит, что готовились-готовились – и непонятно, к чему подготовились. Хотя, с другой стороны, можно сказать, что перед фазой реализации необязательно все должно выглядеть чинно и благопристойно. Напротив, как часто бывает и как нам подсказывает логика сложных процессов, перед вспышкой света бывает самая максимальная темнота. Но если это событие, о котором мы говорим, может быть перенесено – и если оно и в самом деле перенесено – и если есть пути для рождения Розы Мира в другом месте – то, значит, другие метакультуры тоже по-своему готовятся к тому, чтобы это событие произошло именно в них.

Ф.С. Вопрос – что именно перенесено? Рождение Вечно-женственной сущности? У Андреева все время смешиваются два метаисторических события или процесса. Это возникновение новой метакультуры и рождение вечно-женственной сущности в одном из затомисов (небесных градов метакультур, высших их аспектов). Ведь это два разных процесса. Они коррелируются, но они метафизически и исторически совсем не тождественны друг другу. Это разные события. И когда Андреев начинает говорить о некоем особом предназначении России – очень часто функции, которые должна исполнять Аримойя (затомис новой общечеловеческой метакультуры) переносятся им на затомис Восточно-славянской метакультуры.

Д.А. Вполне вероятно. У Андреева не прослеживается четкой структурной связи между нисхождением и рождением Звента-Свентаны (Вечно-женственной сущности) и возникновением Аримойи.

Ф.С. Так этой связи, строго говоря, и нет.

Д.А. Это сугубо независимые друг от друга проекты?

Ф.С. Можно говорить об их корреляции, но нельзя говорить об их тождественности. Если мы будем рассуждать об их корреляции, то мы вполне можем предположить (как один из вариантов), что Звента-Свентана должна стать Соборной душой новой метакультуры.

Д.А. Да, мы об этом говорили как об одном из вариантов, но в тексте Андреева это напрямую не прочитывается.

Ф.С. Любопытно, что у Андреева вообще ничего не говорится о светлой диаде (демиурге и соборной душе) новой метакультуры.

Д.А. Поэтому мы и говорили, что диадой могут быть Планетарный Логос и Звента-Свентана.

Ф.С. Как вариант. А почему не говорится? Он бы мог сказать несколько приятных слов о «юном демиурге новой метакультуры».

Д.А. При этом о человекодухе, инициирующем создание затомиса новой метакультуры, Андреев говорит.

Ф.С. Да, он говорит о Заратуштре, создающем «великий чертеж» затомиса. Но из этого еще не следует, что есть какой-то «юный демиург», который вливает в этот проект свои силы.

Д.А. Андреев говорит о человекодухах-основателях других затомисов, которые не тождественны демиургам соответствующих метакультур.

Ф.С. Но из этой аналогии еще не следует, что у Аримойи есть демиург.

Д.А. Да, очень странно, что Андреев о нем умолчал.

Ф.С. Дальше мы можем сделать предположение, что в качестве демиурга и соборной души могут выступить Планетарный Логос и Звента-Свентана. А если они могут выступить в этой роли – то какая, простите, здесь может быть функция России?

Д.А. Непонятно. Если допустить «хитрые планы», то мы можем предположить, что вся часть о миссии России была  ловко подброшенной дезинформацией. Для отвлечения внимания демонических сил на Россию, на которую они обрушились с удвоенной энергией, чтобы растоптать там все, что можно. И вот получился «крымнаш» и все такое прочее. А там ничего нет. Точнее, есть – но Роза Мира возникает другим, непредсказанным образом. Спрятано было не там. Но тогда получится, что провиденциальные силы пользуются хитростями в духе старинных эпосов. Уж больно хитрый план. Хотя как посмотреть, с другой стороны. Мы же допускаем вариативность. И Андреев ее тоже допускал. Не дезинформация – просто вариантов много.

Ф.С. Вариантов много. Может быть, один из вариантов – это действительно рождение Звенты-Свентаны в восточно-славянском затомисе. И так далее. Тут все сложно. Мы же не видим, как все это устроено. Новая метакультура, затомисом которой является Аримойя – очень странная, нетипичная. Она почему-то появляется спустя как минимум восемьсот лет после того, как возникла последняя метакультура до нее. Она возникает вдруг, через значительный промежуток времени, для каких-то новых целей, которых не было еще триста лет назад.

Д.А. Время начала создания Аримойи – неоднозначный вопрос.

Ф.С. Можно предположить, что многие функции, которые возьмет на себя Аримойя, ранее несли на себе западные метакультуры. А Аримойя на новом этапе должна в себя эти функции вобрать и наполнить их эсхатологическим содержанием – поскольку все-таки речь идет о метакультуре итога. Западная функция по определению эсхатологичности лишена – потому что она лишена апелляции к собственному религиозному мифу. По мере расширения гуманизации она все больше уходит от узкой религиозности. Но никакую другую она предложить не может.

Д.А. Понятно, что люди универсалистского духа были во все эпохи. Но это не повод говорить, что Аримойя начала строиться в незапамятные времена.

Ф.С. Тем более, что у Андреева новая метакультура обладает собственными культами, она отнюдь не всеохватна, не эклектична, у нее есть своя выраженная религиозная система.

Д.А. Но далеко не факт, что Андреев ее адекватно описал.

Ф.С. Я не говорю о том, как это будет на самом деле. Я говорю о том, как это представлено у Андреева. Мы можем предлагать самые разные модели, как это может быть.

Д.А. И учитывая – если мы будем говорить о реально происходящих вещах – что у Андреева мы опять увидим полярность. Что есть, с одной стороны, Аримойя, а с другой – эгрегор антицеркви, Цебрумр. И проявления новой духовности, новой религиозности – да и вообще новой социальности – будут сочетаниями этих двух полюсов. Потому что у новой метакультуры есть затомис Аримойя. Но у нее, к примеру, нет своего шрастра – или будет один объединенный шрастр?

Ф.С. Объединенный шрастр, населенный игвами, не может быть связан с новой метакультурой, поскольку у нее нет своего уицраора. Нет уицраора – нет и шрастра. И тогда становится непонятно, как на поверхности Земли возникают полуигвы. Потому что если у метакультуры своего шрастра с игвами нет – каким образом создаются полуигвы и как они прорываются в Энроф? Описываемый Андреевым прорыв полуигв вообще очень странен. Я давеча говорил с Андреем Ормом – и в очередной раз спросил, как полуигвы вообще могут воплощаться в Энрофе, если у них демонические монады? Он предложил такое решение: монады полуигв могут не быть демоническими. А как они там готовятся к этому – это вообще большая загадка, и, может быть, она последние пятьдесят лет как раз и решается через эти опыты скрещивания. Это интересное предположение.

Д.А. Все может быть. Тем более, что Андреев об этом пишет не подробно, не в виде научного трактата. Сам тезис, что демонические монады не могут воплотить свои облачения в Энрофе…

Ф.С. Он логичен. Поскольку если демонические монады не могут воплощаться в Энрофе – то понятно, почему до сих пор никто из демонических монад не воплощался. Но является ли эта невозможность абсолютной, или она обусловлена какими-то факторами, которые в принципе могут быть преодолены – это тоже не совсем ясно. Потому что Андреев как бы оставляет такую возможность, создавая образ антихриста, который изнутри взламывает систему – как в «Матрице». Там такой прием используют не только «хорошие», но и «плохие», проникая на корабль.

Д.А. Но, прежде чем говорить об Аримойе, нам нужно обсудить общую концепцию метакультур.

Ф.С. Я, например, четко себя ощущаю человеком этой универсальной новой метакультуры. Я очень глубоко чувствую в себе на сегодняшний день иранскую компоненту. Мне очень близок иранский миф, иранские традиции, иранский культ огня. Если можно так сказать, я ощущаю в себе дыхание Заратуштры. Является ли это моей личной спецификой или это будет основным трендом новой метакультуры – мне неизвестно. Скорее всего, первое, что это моя личная специфика, а новая метакультура будет гораздо более широкой и многогранной, не сориентированной на какой-то один вектор. Но тут тоже могут быть поразительные и неожиданные развития сюжета. Я недавно читал у Романа Багдасарова его реплику о том, что он очень ценит ритуал, культ. И он в принципе ожидает, что новая цивилизация будет связана со своим особым культом, ритуалом. Я вполне понимаю, о чем он пишет. Я предполагаю, что такое развитие событий тоже возможно. Я не говорю, устраивает это меня или нет, созвучно или не созвучно.

Д.А. Пока современная тенденция говорит о том, что ритуалы могут быть – но это будут ритуалы, распространенные внутри маленьких групп, у каждой группы свой. Если ритуал не будет навязываться сверху. А если будет навязываться – то с этим явлением будет все понятно, до свиданья. А если оно рождается снизу, то следует предположить, что это будет идти от творчества конкретных групп. Все эти бесконечные ашрамы, синкретические или нет. Я приезжал на Гавайи – и это выглядит очень странно. Протестантская община, рядом монастырь Свами Шивананды, у которых в комнате для медитаций находится и изображение Иисуса. И все это по соседству. Процесс на Земле (в нашем слое) начался – и он принимает множество интересных форм, которые современные культурологи в силу своей академической склонности к атеизму не замечают, он проходит мимо них. Его не рассматривают – хотя он массовый. Вокруг происходит масса вещей, на которые Андреев бы точно обратил внимание. Но эти явления мейнстриму как-то мало видимы – и, может быть, в этом есть провиденциальный смысл. Может быть, не нужно раньше времени обращать на них внимание широких общественных слоев, «засвечивать» их. А то еще обратят внимание те, кому не надо бы его обращать, вовлекут в какие-нибудь рыночные или политические механизмы. В пользу этой версии говорит тот факт, что представители этих движений обычно не очень публичны. Они обычно не стремятся широко афишировать свою деятельность, давать интервью прессе, предпочитают скорее личную беседу, чем письменный отчет. Эта тенденция идет с 60-х годов. Пока что такая спонтанная, недекларируемая эзотеричность, я бы сказал, синтез эзотеричности и полной открытости – одна из основных черт этой революции. «Приходи к нам – и ты все увидишь сам. Зачем я тебе буду рассказывать? У нас хорошо. Приезжай, вот у нас фестиваль, посмотри сам. Зачем я буду о нем писать? Словами этого не передашь».

Ф.С. Да, это могут быть ранние формы, многообразные, переливающиеся, не застывшие.

Д.А. Я теоретически не принимаю концепцию «сакрального» - но отношение к этой вещи людей, в ней участвующих – как к сакральной. Можно провести параллель – так евангелия не писались несколько десятков лет после проповеди Иисуса. Это было еще слишком недавно – и продолжается. Можно просто придти и посмотреть. Слово все огрубит, неправильно передаст тонкости всех ощущений и переживаний, идей. Но, чтобы прикоснуться к этому процессу, необходимо освободиться от узкоэтнических, узконациональных концепций, от шовинистических и ксенофобских штампов - проникнуться духом универсализма и избавиться от соблазна русоцентризма.

 

 

Часть пятая ::: беседа произошла на форуме Свентари в 2010 году

Читать первую часть ::: Читать вторую часть ::: Читать третью часть ::: Читать четвертую часть

 

Максим «Босой»:

[…]

Сначала по поводу разницы между позицией моей и Ярослава. Об этом пусть напишет сам Ярослав. Я понял так, что духовная (не политическая) власть его Собора+ВН [верховного наставника - прим. ред.] должна распространяться не только на простых людей, но и на президентов (власть имущих). Иначе это не этический контроль над государствами. На мой вопрос, что делать, если президенты просто наплюют на авторитет этого Собора и ВН, он не ответил.

Чтобы авторитет ВН распространялся на президента с ядерной кнопкой и прочими кнопками, этот президент должен быть способен внимать этому авторитету, то есть должен искренне доверять ему, то есть быть вполне светлым и духовным человеком. Но если президенты будут такими, то вообще никакой Собор не нужен и ВН не нужен. Однако непонятно, каким образом президенты станут такими. И что делать, если они все-таки не такие? В общем, пусть Ярослав сам отдувается за свою позицию.

Теперь о твоей позиции.

Вообще то ли твои взгляды эволюционируют, то ли мое понимание твоих взглядов эволюционирует. Когда мы несколько лет назад, сидя на кухне у Мити, говорили об этом, я понял вас с Митей так, что выбора меньшего из зол не может быть и не должно быть, и никакого даже относительного оправдания насилия быть не может. Я понял это именно в практическом смысле, то есть что вы призываете не прикасаться к насилию ни при каких обстоятельствах, ибо это зло по определению. Тогда же звучали имена Иисуса, Ганди и святых, которые не прикасались к власти и насилию. Я тогда еще спросил у Мити: «А что делать-то предлагаешь? Всем сесть в позу лотоса и делать вид, что насилия вокруг нет?» Митя, на то и философ, ответил, что было бы здорово, если бы все сели в позу лотоса. И вообще, мол, мэйк лав, нот вор… Я тогда понял, что это и есть тот самый интеллигентский идеализм-утопизм, когда выбирается, в сущности, невыбирание ничего.

Теперь я вижу, что ты готов допустить практический выбор из двух зол (знаю, что лексика тебе эта не нравится и мне тоже, но ты понял, о чем я). И ты даже считаешь, что иногда насилие может быть нравственным долгом, если через это можно избежать еще большего насилия и страдания. Только призываешь не делать этого от имени Бога (Андреев и я тоже призываем; тут другое). Уже легче.

Теперь выясняется также, что ты понимаешь невозможность полного и моментального отказа от насилия в обществе. Еще лучше. Впрочем, это мне и так было понятно, ибо ты умный человек, но спросил я тебя об этом умышленно, чтобы понять ход твоей дальнейшей мысли.

Но если я правильно понял твою дальнейшую мысль, то мне придется слегка ужаснуться... В сущности, ты говоришь, что рубить головы иногда, к сожалению, придется, но пусть это делают другие, всенародно выбранные, а мы со святыми и праведниками отсидимся в сторонке и останемся чистенькими.

Как это назвать, я не знаю, не могу подобрать слова. Пусть Ярослав подберет.

Вообще, что означают слова «контроль» и «управление»? У вас как-то интересно получается. Мол, святой старейшина в вашей деревне (в том самом микросоциуме, сеть которых собрался строить Митя) просто говорит, мол, я против порнографии и педофилии, мол, я свое авторитетное слово вам сказал, а вы уж там поступайте как хотите, сами решайте, отменять вам порнографию или нет. Так, что ли?

Хорошо. Но что значит отменить порнографию? Это значит быть готовым наказывать/ограничивать тех, кто этим все-таки продолжил заниматься, несмотря на мнение старейшины. Контроль и управление — это быть готовым к насилию и взять ответственность за насилие над преступником.

Кто в вашем случае несет ответственность? Старейшина чист. Его ученики, сидящие на краю деревни в позе лотоса, тоже чисты. А бедный всенародно выбранный палач отдувается за всех.

А если и он заартачится? Прочитает работу Синельникова и скажет: «Рубить головы не буду и даже ловить и сажать педофилов не буду, ибо Христос не ловил их и не сажал».

Что будет с деревней? Бедные жители будут прятать своих детей по домам, пока какой-нибудь мужик, не читавший труд Феди, скажет: «Хватит!» Возьмет садовые ножницы и пойдет кастрировать извращенцев.

Все то же самое при вашем раскладе будет и в масштабах страны, в масштабах Земли. [...]

Моя же модель (и, смею сказать, андреевская тоже) предлагает поступать намного честнее. Тот самый верховный наставник и Собор берут на себя ответственность за все, что будет происходить при их власти. То есть их контроль над всеми видами кнопок предполагает готовность нести персональную ответственность за [...] насилие [...].

[...] История человечества [...] показывает, что роль личности велика, и что совсем не все равно, какие люди у власти.

И еще один момент. Мне не нравится, что ты все время отсылаешь то Господу Богу, то к Иисусу Христу. Я уже писал, что это некорректно. При втором пришествии влияние Христа на человечество будет сродни Его влиянию на великого игву, который от такого влияния моментально просветлился. Вы постоянно говорите о чем-то подобном. Но каков вывод? Ждать второго пришествия? Сейчас ничего не делать? А если делать, то что? Кастрировать педофилов или сидеть в позе лотоса и ждать, когда твоя сила приблизится к силе Христа?

Или весь сыр-бор лишь о механизмах контроля над властью? Если так, то:

во-первых, это значит, что вы сдали все свои позиции, где вы рассуждаете о неприятии вами «социальных институционализированных взаимоотношений, в которых присутствует элемент внешнего принуждения». Вы их принимаете как не устранимую в мгновение ока необходимость,

во-вторых, это значит, что вы сдали все свои позиции, где вы рассуждаете о замене вертикалей власти на «децентрализованную сеть сообществ». Ибо институты власти по определению вертикальны, даже в микросоциуме, в деревне,

в-третьих, из текста «Розы Мира» еще не видно, что Андреев предлагает отказаться от демократических выборов, референдумов, разделения власти на ветви и т. д. По-моему, это он опускает как само собой разумеющееся,

в-четвертых, из текста «Розы Мира» видно, что Андреев не идеализирует текущие инструменты демократии (говорит о «подлинной демократии») и хорошо понимает, насколько несовершенны эти инструменты сегодня. Вообще эффективность демократии (это я уже от себя) и ее якобы превосходство, например над монархией, — это пока не доказанная гипотеза. История как раз показывает, что тиран типа Гитлера может прийти к власти вполне демократическим путем, а вот когда нужно скинуть этого тирана, никакие демократические процедуры уже не работают и происходит либо война, либо революция, либо путч.

Да, при демократической модели проще сместить проворовавшееся правительство, но сама эта модель отнюдь не способна фильтровать качество новых претендентов на пост и, как правило, приводит во власть новых воров, которые воруют до конца своего срока.

Более того, сами текущие системы демократических голосований несостоятельны даже математически, научно — об этом есть известные статьи.

Так что еще большой вопрос, какая система государственного управления лучше и как должна выглядеть эта система в будущем.

Именно об этом Андреев приглашает подумать, когда говорит, что выработка конституции будущего — не совсем его дело. А в той картине будущего, которую он рисует, как один из возможных и близких лично ему вариантов (по его же словам), нет прямых указаний на то, что демократические выборы отменены.

Ну, и в-пятых, лучше «Ганди с ядерным чемоданчиком», чем «Сталин с ядерным чемоданчиком». Хотя предлог «с» лучше заменить на предлог «над», над чемоданчиком.

По «Розе Мира», именно силы Провидения пытаются контролировать такие «чемоданчики» через контроль над научно-технической мыслью:

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Силы Света озабочены только тем, чтобы направить научную мысль, поскольку это зависит от них, по таким дорогам, которые меньше других грозят гибельными для людей открытиями и изобретениями. Сознание и воля ученых — такое же поприще битв Света и Мрака, как и все в Шаданакаре».

Если не лезть сейчас в терминологическую «политкорректность», то в приведенной цитате речь идет о контроле над мыслями и вдохновением ученых, дабы миновать «гибельные для людей открытия и изобретения».

То есть все-таки, Федор, «Христос над ядерным чемоданчиком», раз этот чемоданчик уже существует.

 

---

 

Ярослав Таран:

[…]

Механизм воздействия на «президентов» прост — выборы. Слово Собора как самой авторитетной «инстанции» в том обществе делает этот механизм действенным. Если президент входит в конфликт с Собором, его просто переизбирают люди. Не исключено, что у Собора будет право вето на решения государственных институтов (тоже вполне рабочий механизм).

А механизмы выдвижения в «члены Собора» в каждой из входящих в него конфессий свои. И в это никто не вмешивается. [...]

Повторю, речь идет о другом состоянии общества, религий и культур, преображенных изнутри мощными общепланетарными процессами, которые уже идут, — историческими, метаисторическими, экологическими, психологическими, бессознательными, духовными, социальными, культурными и т. д. и т. п.

[…]

По поводу помянутой тут скандинавской модели. Да, она наиболее совершенна из всего имеющегося на сегодня и наиболее этична. Но напомню, что там есть король. И его слово даже сейчас весит немало. Если на месте этого короля будет человек, которого выдвинул Верховный Собор всех мировых религий (сумевших договориться друг с другом!), то его слово будет настолько действенным, что все рычаги принуждения в руках государства покажутся картонными по сравнению с одним его словом (сами церкви, входящие в Собор, в этом обществе будут иметь вес, не сравнимый с нынешним). Власть осуществляется прежде всего в умах и сердцах, все остальные ее рычаги лишь символизируют уже состоявшуюся реальность в душах людей. Все внешнее в этом мире — лишь символ внутренних (духовных) процессов. И подлинная власть у того, кому доверяют люди и к кому прислушиваются. Без веры в них как в вождей нации никакой Гитлер и Сталин ничего не весят. И даже Христос без ответной веры не мог творить чудеса.

Слова «власть» и «насилие» — не синонимы. Насилие (любое) — это такой же примитив и подмена творческой власти, как дьявол — «обезьяна Бога». Самая мощная и действенная власть у Творца: он творит мир и все в нем. С такой Божественной властью говорил Христос. А к внешнему и внутреннему насилию прибегает бездарный творец, обезьяна Творца.

Все двойственно и перемешано в нашем мире, потому что он еще черновик.

 

---

 

Дмитрий Ахтырский:

Максим «Босой». …контроле над мыслями и вдохновением ученых…

Серьезное заявление. Так вот чем занимаются провиденциальные силы, по-твоему…

Я же говорю, образы Бога (и провиденциальных сил) у нас не совпадают довольно сильно.

 

---

 

Максим «Босой»:

Дмитрий Ахтырский. Серьезное заявление. Так вот чем занимаются провиденциальные силы, по-твоему...

Митя, это заявление Д. Андреева. Я только поменял русское слово «направлять» на нерусский синоним «контролировать». Могу вернуть слово на место. Меня это заявление по чакрам не бьет, все нормально. Как мы детей контролируем, чтобы не совали пальцы в розетки, так и Провидение — нас.

 

---

 

Федор Синельников:

Уважаемый Максим! Чтобы прояснить мою позицию (наши с Митей взгляды близки, но не тождественны), изложу ее лапидарно и по пунктам.

1. «Власть» как «предельная идея» взаимоотношений (прежде всего, существование объектов принуждения) происходит не от Бога. Потому что от Бога — свобода и любовь.

2. В этом мире государственное управление (здесь тоже может быть использовано слово «власть») состоит не только из «власти» как этой «предельной идеи». И руководитель может быть не только ее выразителем. Социальные иерархии в этом мире будут существовать до конца эона. Задача государства не в том, чтобы построить рай на земле, а в том, чтобы не допустить ада (В. Соловьев).

3. Система управления в этом мире наиболее удалена от демонического принципа взаимоотношений в той мере, в какой в ней снижена интенсивность внешнего принуждения. Уровень этого принуждения определяется не только объемом прямого насилия, но и характером власти — ее концентрацией в одном центре или разделением на ветви на макроуровне и расширением местного самоуправления, сакральностью или десакрализацией, существованием независимых от правительства СМИ и гражданских организаций и институтов или их отсутствием и пр. Гражданским и человеческим долгом человека (если он не анахорет в пустыне, хотя и анахорет идет к той же цели) является участие в социальной жизни с целью дальнейшего удаления политической власти от демонического принципа. В современном демократическом обществе это укрепление или хотя бы поддержание гражданских и человеческих ценностей и свобод. В автократическом — хотя бы не-участие в делах власти.

4. Каждая крупная фигура в обществе есть не только отдельная личность со своей волей, но и репрезентатор определенных социальных ценностей и интересов. Ганди и Сталин могли оказывать влияние на социум, потому что были такими репрезентаторами.

Если есть еще вопросы по этим и смежным темам, могу ответить дополнительно.

Теперь перейду к некоторым твоим идеям.

М. Б. Тот самый верховный наставник и Собор берут на себя ответственность за все, что будет происходить при их власти. То есть их контроль над всеми видами кнопок предполагает готовность нести персональную ответственность за [...] насилие [...]

У меня все тот же вопрос: по какому праву они берут на себя эту ответственность? Если Собор выбран демократически и может так же демократически быть переизбран и к тому же не претендует на роль сакральной структуры, неподотчетной обществу, то принимаемая им на себя ответственность делегирована ему этим самым обществом и естественна. Если Собор объявлен «коллективной священной совестью планеты», не может быть этим обществом переизбран и не подотчетен ему, то важно не то, что он самоотверженно и честно, хотя и с глубоким прискорбием, берет на себя ответственность за все, что будет происходить, а то, что этот Собор является не чем иным, как диктатурой.

М. Б. И еще один момент. Мне не нравится, что ты все время отсылаешь то Господу Богу, то к Иисусу Христу. Я уже писал, что это некорректно.

Дорогой Максим, это может тебе нравиться или не нравиться. Сколько угодно. Я буду отсылать тебя к Богу и Иисусу. И полагаю, что это благой отсыл.

Для чего на Землю приходил Иисус? В чем состояла Его миссия? Так вот, миссия представляет собой интегральную целостность целей и средств. Бог не может преобразить человечество принудительно. Вот, собственно, и все.

М. Б. При втором пришествии влияние Христа на человечество будет сродни Его влиянию на великого игву, который от такого влияния моментально просветлился.

Христос насильно влез в него? Или со стороны этого игвы было сделано соответствующее волевое усилие?

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Великий Игва, царствовавший свыше сорока лет, настоящий столп и опора Друккарга, стал переходить из некоторых состояний вроде хохха в состояние такого восхищения, что узрел Христа, и даже не в затомисе России, а в гораздо более высоком мире, где Спаситель не был обличен в человекоподобный облик. Это произошло с Великим Игвой у главного капища, в присутствии множества раруггов и игв. Небесная встреча переросла в такое воздействие Планетарного Логоса на духовидца, что его каррох стал стремительно замещаться телом из сиайры».

Бог не ломал границы личности этого игвы, не подчинял себе его сознание, не устанавливал над ним высокоэтический контроль. Игва сам сделал свой выбор, причем глубоко осознанно — неслучайно Андреев пишет об их интеллектуализме.

Если же говорить о Втором Пришествии, то в эсхатологическом мифе Андреева надо разделять две общности, к которым является Планетарный Логос. Первая общность — «сто или двести верных» (РМ, 586) — это достигшая предельного духовного совершенства в условиях антихристовой и постантихристовой власти. Они принимают Бога свободно. Вторая общность — все остальное человечество и человеко-игвы. Явление им Планетарного Логоса происходит из-за разрушения самими силами зла перегородок между Энрофом и более тонкими слоями. Из-за того, что «разгул Зла на поверхности земли», т. е. в мире из сиайры, «достигнет своего апогея» (РМ, 585). Нарушение планетарным демоном баланса, нарушение им тех самых законов, которые не позволяют вселенным рассыпаться в прах, открывают Энроф изнутри братствам затомисов и самому Планетарному Логосу.

М. Б. Но каков вывод? Ждать второго пришествия? Сейчас ничего не делать? А если делать, то что? Кастрировать педофилов или сидеть в позе лотоса и ждать, когда твоя сила приблизится к силе Христа?

Отвечу по пунктам: (1) да, ждать, правильно ждать — уже действие; (2) и (3) отвечу словами Вольтера: пусть каждый сейчас возделывает свой сад; у каждого своя дхарма (если тебя интересует более конкретная тема, сформулируй вопрос соответствующим образом); (4) в мироздании, при всей его ограниченности, существует не только обозначенная тобой дилемма.

М. Б. Во-первых, это значит, что вы сдали все свои позиции, где вы рассуждаете о неприятии вами «социальных институционализированных взаимоотношений, в которых присутствует элемент внешнего принуждения». Вы их принимаете, как не устранимую в мгновение ока необходимость. Во-вторых, это значит, что вы сдали все свои позиции, где вы рассуждаете о замене вертикалей власти на «децентрализованную сеть сообществ». Ибо институты власти по определению вертикальны, даже в микросоциуме, в деревне.

Надеюсь, что в самом начале своего поста я достаточно четко высказал свою позицию — на всякий случай, приведу ее здесь еще раз:

Федор Синельников. Система человеческих взаимоотношений (в том числе и управления) в этом мире наиболее удалена от демонического принципа взаимоотношений в той мере, в какой в ней снижена интенсивность внешнего принуждения. Уровень этого принуждения определяется не только объемом прямого насилия, но и характером власти: ее концентрацией в одном центре или разделением на ветви на макроуровне и расширением местного самоуправления, сакральностью или десакрализацией, существованием независимых от правительства СМИ и гражданских организаций и институтов или их отсутствием и пр. Гражданским и человеческим долгом человека (если он не анахорет в пустыне, хотя и анахорет идет к той же цели) является участие в социальной жизни с целью дальнейшего отдаления себя и общества от демонического принципа. В современном демократическом государстве это укрепление или хотя бы поддержание гражданских и человеческих ценностей и свобод. В автократическом — хотя бы не участие в делах власти.

М. Б. По «Розе Мира», именно силы Провидения пытаются контролировать такие «чемоданчики» через контроль над научно-технической мыслью:

Даниил Андреев «Роза Мира»: «Силы Света озабочены только тем, чтобы направить научную мысль, поскольку это зависит от них, по таким дорогам, которые меньше других грозят гибельными для людей открытиями и изобретениями. Сознание и воля ученых — такое же поприще битв Света и Мрака, как и все в Шаданакаре».

М. Б. Если не лезть сейчас в терминологическую «политкорректность», то в приведенной цитате речь идет о контроле над мыслями и вдохновением ученых, дабы миновать «гибельные для людей открытия и изобретения».

Бог как верховный контролер над мыслями… Если так понимать Андреева, то неудивительно, что дьявол воспринимает Бога как верховного тирана. В общем, Максим, разные у нас с тобой образы Бога…

[…]

Ярослав Таран. Если президент входит в конфликт с Собором, его просто переизбирают люди. Не исключено, что у Собора будет право вето на решения государственных институтов (тоже вполне рабочий механизм).

А если люди на стороне президента, а не Собора и захотят переизбрать Собор? Если одни и те же люди демократически выбирают и президента и Собор, почему между ними возникает конфликт? Если существуют две избираемые ветви власти (законодательная и исполнительная), какая именно власть будет принадлежать Собору? По какому принципу избирается Собор? Чем Собор будет отличаться от обычного парламента?

Я. Т. А механизмы выдвижения в «члены Собора» в каждой из входящих в него конфессий свои.

Почему именно конфессии? А кто будет представлять атеистов? А если есть множество небольших религиозных групп, не входящих в какие-либо формализованные конфессии? А если значительное число людей не желает определять свою конфессиональную идентичность?

[…]

М. Б. Как мы детей контролируем, чтобы не совали пальцы в розетки, так и Провидение — нас.

Переносить на Бога отношения этого мира, где присутствует эйцехоре, значит редуцировать образ Бога до образа патриархального добропорядочного главы семейства.

 

---

 

Ярослав Таран:

Ф. С. А если люди на стороне президента, а не Собора и захотят переизбрать Собор? Если одни и те же люди демократически выбирают и президента, и Собор, почему между ними возникает конфликт? Если существуют две избираемые ветви власти (законодательная и исполнительная), какая именно власть будет принадлежать Собору? По какому принципу избирается Собор? Чем Собор будет отличаться от обычного парламента?

Ф. С. Почему именно конфессии? А кто будет представлять атеистов? А если есть множество небольших религиозных групп, не входящих в какие-либо формализованные конфессии? А если значительное число людей не желает определять свою конфессиональную идентичность?

Как создается Вселенский Собор? А что если люди захотят переизбрать Вселенский Собор? Собору будет принадлежать только то, что принадлежит религии и культуре. Ни к законодательной, ни к исполнительной власти напрямую Собор отношения не имеет. К какой ветви власти принадлежит ООН? По какому принципу избирались Вселенские Соборы? Чем они отличались от обычного парламента? Не только конфессии, я об этом писал, а культурные движения и объединения тоже. Мы не знаем, во что трансформируется религиозная и культурная жизнь того времени. А если большинство людей вообще не желает ничего, кроме хлеба и зрелищ? А если большинство людей желает жечь иконы и вешать попов? […]

 

---

 

Максим «Босой»:

Ф. С. Переносить на Бога отношения этого мира…

Не на Бога, не на Бога! Федор, это одна из самых популярных твоих (и Мити) ошибок. Бог и Провидение («Силы света») — не одно и то же. Логос и демиурги — не одно и то же. До луны на небе и до уличного фонаря расстояние разное.

И не ко мне это претензия, я лишь соглашаюсь с Д. А.

 

---

 

Ярослав Таран:

[…] «контроль над мыслями» у Максима. Как я понял Максима, это то, что силы Света инспирируют мыслительный процесс (вдохновение, наитие) в тех областях науки, что есть благо. И не инспирируют, а иногда и блокируют в тех, что есть зло. Контроль это или не контроль — я не знаю. Но знаю, что это нормально, а что наоборот — ненормально.

 

---

 

Федор Синельников:

Я. Т. Как создается Вселенский Собор?

Вселенские Соборы собирали папы и императоры. Власть которых была сакральна, а сами они не отчитывались перед обществом. А на соборах вырабатывались символы веры, которые становились элементом официальной государственной и конфессиональной идеологии. А несогласные с принятыми на Вселенских Соборах решениями объявлялись еретиками и анафематствовались.

Я. Т. И не инспирируют, а иногда и блокируют в тех, что есть зло.

Каким образом блокируют?

М. Б. Бог и Провидение («Силы света») не одно и то же.

В таком случае не вижу разницы между методами этих «сил света», не имеющими к Богу отношения, и силами зла.

[…]

 

---

 

Максим «Босой»:

Во фразу «контроль над мыслями и вдохновением ученых» я вкладывал ровно тот же смысл, который вижу во фразе Д. Андреева «направить научную мысль по дорогам». Да, наверное, моя фраза получилась хуже. Но это для криминалистов-герменевтиков. Суть-то понятна: инспирировать и инвольтировать людей в безопасном для них направлении. (Если кое-кто живо представил себе эдакий шлем с проводками на голове ученого, которому сканируют мозг, то, по-моему, это уже герменевтическая паранойя.)

Это цитатой я хотел подчеркнуть мысль, что Провидение не оставляет человечество предоставленным самому себе (как можно подумать при абсолютизировании свободы). И научная мысль, и художественная мысль, и социальное творчество, и религиозное творчество — направляются, ведутся (если у кого возникли ассоциации с кукловодами или джойстиками, то это опять паранойя).

И мироправедники РМ посылаются светлыми силами в наш мир как раз для того, чтобы вести человечество в благом направлении, минуя гибельные сценарии. В том числе и через контроль над ядерными чемоданчиками, наукой, культурой, образованием и т. д.

 

---

 

Fourwinged:

Господи, как хорошо показано… я бы так не смог «на пальцах» доказать необходимость насилия:

М. Б. Мы с Ярославом (вслед за Д. А.) видим необходимость в Соборе и наставниках, которые будут де-факто обладать всей полнотой власти. Я к этому добавляю, что власть эта должна быть еще и светской, то есть юридически закрепленной. Ярослав так не считает. Но это не важно. Важно, что мы оба говорим о фактической власти некоей авторитетной инстанции, под полным контролем которой должны быть ядерные чемоданчики, армия, полиция, банки, СМИ, образование, цензура и т. д. А каким образом происходит это управление, через влияние только духовного авторитета на президентов или еще и через светские политические механизмы, в данном случае непринципиально. Мы-то с Ярославом как раз сможем прийти к консенсусу по этому вопросу. Может быть, это и есть проблематика выработки той конституции будущего, которую Андреев предлагал додумывать вместе. Мы не в восторге от системы внешнего принуждения, но признаем, что ее нельзя отменить во мгновение ока. То есть мы реалисты.

Главная задача Темных Сил — доказать всем, что без насилия — никак. Ну нет другого выхода, нет.

Должен быть единый, могучий, великий, красивый, созидающий и разрушающий, вседержитель, источник всего и вся, разрешающий и связывающий — Б. О. Г. […]

И имя ему — Люцифер. А кто не верит в такой порядок вещей — глупое, несчастное, заблуждающееся существо, которое нужно очистить страданием для его же блага…

Улавливаете концепцию? Вашу же концепцию… То, что вы не указываете имя, ни о чем не говорит.

М. Б. А вот с тобой, Федор, и твоей Ко у нас разница принципиальная, ибо вы вообще, в принципе не признаете необходимость в едином управляющем центре (ЦУПе), контролирующем ракеты, деньги, цензуру, школы и т. д. Вы вообще против «социальных институционализированных взаимоотношений, в которых присутствует элемент внешнего принуждения». Вы хотите принудительно отменить любое принуждение. Враз. Распустить армию. Закрыть банки. Отменить цензуру порнографии. Отменить контроль над образованием. И т. д. Ибо во всем этом есть элементы насилия. То есть вы, как написал о вас Даниил Андреев, утописты.

Вот главная разница.

«Враз» или не «враз» — это дело техники. Главный камень преткновения — сама идея. Ибо, по-вашему, есть иерархия, во главе которой он, великий и ужасный. А любая другая идея вредна и должна быть уничтожена как ересь. Ибо это «утопия»… Так? Ведь если будет всеобщая свобода, то не будет закона, а если не будет закона, то зачем нужна иерархия? А если нет иерархии, то во главе чего будет стоять он, великий и ужасный?

 

---

 

Ярослав Таран:

Ф. С. Вселенские Соборы собирали папы и императоры. Власть которых была сакральна, а сами они не отчитывались перед обществом. А на соборах вырабатывались символы веры, которые становились элементом официальной государственной и конфессиональной идеологии. А несогласные с принятыми на Вселенских Соборах решениями объявлялись еретиками и анафемствовались.

Если ориентироваться лишь на прошлое, то дальше каменного века вообще не сдвинешься. Что ты хочешь доказать? Что содружество мировых религий — это утопия? Что сами религии искажены настолько, что являются злом? Что у них нет шансов внутренне преобразиться? Что никакого ансамбля вер и культур создать нельзя? Что Собор представителей мировых религий не нужен? И главное — что государство как-то само собой при помощи его же рычагов преобразится в братство, без религиозных и культурных традиций [...].

Каким-то безлико-аморфным, лишенным содержания и смысла мне видится то состояние общества, которое вы противопоставляете «утопиям» Андреева. В таком обществе у антихриста вообще не будет никаких препятствий для прихода к власти — и сроки его появления сократятся на века и число духовных жертв увеличится неисчислимо. Но теперь вам осталось «доказать», что никакого антихриста вовсе не будет и все будет замечательно.

[…]

 

---

 

Федор Синельников:

Я. Т. Что содружество мировых религий это утопия? Что сами религии искажены настолько, что являются злом? Что у них нет шансов внутренне преобразиться? Что никакого ансамбля вер и культур создать нельзя? Что Собор представителей мировых религий не нужен?

Я не считаю невозможным или бесперспективным диалог религий. Не только в некоем грядущем их состоянии, но и сегодня. Вопрос в том, кто будет субъектом этого диалога?

Предположим, что в будущем действительно будут происходить глубинные трансформации сознания. И возможно, что в новых условиях размывание границ между культурами и конфессиями в сочетании с возрастанием гражданского сознания создадут и новые условия для новых диалогов. Возможно, что в будущем монополия на истину, на которую претендуют ныне существующие конфессии, будет ими просто утрачена — в силу логики общественного развития. И возникнет множество новых конфессий как из-за дробления тех, которые есть сейчас, так и из-за формирования синкретичных культов.

Вполне возможно, что в будущем наряду с национальными государствами с четко очерченной территорией будут существовать всевозможные трансгеографические объединения, которые будут стремиться к тому, чтобы их интересы были представлены в новых органах управления.

О вероятности и желательности такого или подобного развития событий можно поговорить.

Но когда заходит туманная речь о «Соборе» преимущественно конфессиональных деятелей, не вполне понятно кем и по каким принципам сформированном, который при этом будет обладать правом вето в неясно какой сфере социальной жизни всей планеты, нет ничего странного, что это вызывает недоумение и вопросы.

Я. Т. Каким-то безлико-аморфным, лишенным содержания и смысла мне видится то состояние общества, которое вы противопоставляете «утопиям» Андреева.

Насколько я понял, здесь еще никто никаких оригинальных проектов мироустройства из той Ко, которая растет здесь на глазах (я, Митя, брат орм, Дмитрий, Яков, Четырехкрылый) не предлагал. Лично я говорил о том, что классическая светская демократия представляет собой барьер для установления власти Антихриста.

Можно сколько угодно приводить пример Гитлера (или, например, Луи-Наполеона), который придя к государственной власти демократическим путем, установил диктатуру. Но здесь происходит смешение двух совершенно разных процессов. Гитлер, назначенный канцлером (кстати, его партия ни разу не получила более 50% голосов ни на одних общенациональных выборах), стал последовательно разрушать демократическую систему и нарушать конституцию. Гитлер установил свою диктатуру не благодаря демократии, а благодаря тому, что эта демократия и гражданское общество в Веймарской республике были слабыми. И разрушать демократическую систему стали еще до Гитлера вполне респектабельные политики — представители партии католического «Центра» Брюнинг, а затем Папен при поддержке президента Гинденбурга.

Демократия не является «идеальным» строем. Бердяев как-то отметил, что демократия — это оптимальный режим для падшего мира. И он полагал, что в данном случае он выносит ей приговор. На самом же деле до тех пор, пока зло в этом мире существует, демократия будет оптимальным укладом, потому что задача государства состоит не в построении рая на земле, а в недопущении ада. И пока демократия функционирует, ада на земле не будет.

«Антихрист» может, как и Гитлер, быть выбран человечеством в ходе демократических выборов. Отсюда следует совсем не то, что на место демократии нужно поставить всесильную «этическую инстанцию» («Христа над ядерным чемоданчиком»). Отсюда следует, что нужно поддерживать существование гражданского общества.

В тексте же Андреева Роза Мира оказывается не в состоянии не только предотвратить приход к власти Антихриста. Она создает для него полностью готовую систему универсальной власти. И Антихрист еще до своего воцарения становится «как бы вторым человеком» в иерархии Розы Мира.

[…]

М. Б. Во фразу «контроль над мыслями и вдохновениями ученых» я вкладывал ровно тот же смысл, который вижу во фразе Д. Андреева «направить научную мысль по дорогам». Да, наверное, моя фраза получилась хуже. Но это — для криминалистов-герменевтиков. Суть-то понятна: инспирировать и инвольтировать людей в безопасном для них направлении.

Для справки.

Значение слова «направить» в русском языке — послать, отправить, дать назначение; устремить к чему-нибудь.

Значение слова «контроль» — проверка чьей-л., деятельности, работы или чьих-л. занятий; систематическое, организованное наблюдение, надзор с целью проверки.

М. Б. Федор, это одна из самых популярных твоих (и Мити) ошибок. Бог и Провидение («Силы света») — не одно и то же. Логос и демиурги — не одно и то же. До луны на небе и до уличного фонаря — расстояние разное.

Естественно, что свет от Логоса и свет от даймона разный по силе. Но дело в том, что ни тот, ни другой не коптит. Потому что нет в них, как и в Боге, никакой тьмы. Провиденциальные силы не используют принуждения даже по отношению к демонам. Если же эти Провиденциальные силы «коптят» хотя бы самую малость, то это означает, что в них есть непреодоленное эйцехоре, соответственно, они не могут именоваться «провиденциальными». А их борьба с силами зла — это битва за место под солнцем, которое не является Солнцем Мира.

Андреевская тоталитарная утопия (идея о том, что человечество можно оградить от зла мягким внешним принуждением, осуществляемым «этической инстанцией») опасна тем, что она может негативно повлиять на восприятие созданных самим Андреевым мифо-поэтических образов Провиденциальных сил. Из-за нее они могут пониматься антропоморфно, а значит, сниженно, т. е. в контексте реальности, в которой присутствует эйцехоре. На высшие реалии могут быть перенесены представления этого мира. Противостояние Сил Света и сил зла может пониматься не символически, а натуралистично, по аналогии со сражением двух земных армий, со всей сопутствующей таким битвам атрибутикой.

Задача тех, кто ценит наследие Андреева, состоит в отделении зерен от плевел — в очищении его мифа от представленной им социальной модели «идеального» общества. Иначе творчество Андреева никогда не станет одним из центров синтеза новой метакультуры в историческом слое. И люди, которых окрылила весть Андреева, которые пытаются сегодня создавать проекты в Интернете, экологические центры, писать о нем работы, будут обречены на провал, не в плане социального успеха в этом мире, а в осуществлении своего предназначения в этом воплощении.

 

---

 

Максим «Босой»:

[…]

Я все внимательно прочел, но опять вынужден пропустить с десяток реплик, на которые хотелось бы отреагировать (человечество торопит!). Попробую выделить лишь самое-самое главное.

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Ты — благ, и благ Твой промысел. Темное и жестокое — не от Тебя».

Главное в том, как мы понимаем этот самый благой Промысел, его цели, методы и ту грань, за которой Промысел перестанет быть благим. Что значит «темное»? Что значит «жестокое»?

Предлагаю для начала (уже в третий раз) оставить Бога в покое. В народе затеребили Пушкина («мусор Пушкин будет выносить?»), а мы затаскали Бога. Мы разбираем конкретные ситуации с человеком и человечеством.

Например, иду я с барышней с позднего сеанса, и тут в подворотне вдруг фулюганы с ножиками. Что делать? Бить или не бить? Вот в чем вопрос. Крайне нелепо тащить сюда Господа Бога и говорить, что Бог бить бы не стал. Согласен, не стал бы, ибо у Него рученек и ноженек нету! Он вообще по подворотням не шляется.

Однако Федор и Митя при разборе нашей действительности почему-то все время апеллируют к Богу, как будто только что сидели с Ним на кухне.

Давайте возьмем чуть пониже, иначе все бессмысленно. В рамках «герменевтики» этой нашей темы любой отсыл к Богу есть «слив» этой темы. Даже к Логосу Шаданакара предлагаю не апеллировать.

Даниил Андреев писал кое-что о братьях синклитов, это раз. Мы знаем кое-что о деятельности праведников и родомыслов мира нашего, это два. Вот в их поведении и заключены все ответы на наши вопросы, которые нам ставит наша действительность. В частности: что делать тому парню в подворотне, и что делать всему человечеству?

То есть вот подобные фразы внутри данной темы я впредь буду считать демагогией:

Ф. С. Бог не может преобразить человечество принудительно.

Не будем втягивать Бога в наши игры. Как совершено справедливо написал где-то Митя, Бог не монада. Согласен, даже не гипермонада. Он вообще вне нашего материального сознания.

Итак, вот Федор писал:

Ф. С. Андреевская тоталитарная утопия (идея о том, что человечество можно оградить от зла мягким внешним принуждением, осуществляемым «этической инстанцией») опасна тем, что она может негативно повлиять на восприятие созданных самим Андреевым мифо-поэтических образов Провиденциальных сил. Из-за нее они могут пониматься антропоморфно, а значит, сниженно, т. е. в контексте реальности, в которой присутствует эйцехоре. На высшие реалии могут быть перенесены представления этого мира. Противостояние Сил Света и сил зла может пониматься не символически, а натуралистично, по аналогии со сражением двух земных армий, со всей сопутствующей таким битвам атрибутикой.

Вынужден распотрошить цитату, ибо не согласен с каждым предложением.

Андреевская тоталитарная утопия (идея о том, что человечество можно оградить от зла мягким внешним принуждением, осуществляемым «этической инстанцией»)…

Утопией ты здесь называешь идею, которая давно работает на практике. «Мягкое внешнее принуждение» (а иногда даже и не совсем мягкое) со стороны «этической инстанции» в лице гениальных, умных, добрых и светлых педагогов — это одна из ключевых черт системы воспитания сегодня — от семьи до страны. Такая система вполне дает эффект.

Андреевская тоталитарная утопия… опасна тем, что она может негативно повлиять на восприятие созданных самим Андреевым мифо-поэтических образов Провиденциальных сил.

Возвращаю: представление об андреевском образе Золотого века как о «тоталитарной утопии» опасно тем, что может негативно повлиять на веру и доверие Провиденциальным силам. Со всеми вытекающими.

Из-за нее [утопии] они [провиденц. силы] могут пониматься антропоморфно, а значит, сниженно, т. е. в контексте реальности, в которой присутствует эйцехоре.

Во-первых, антропоморфно, в смысле упрощенно — это еще не значит сниженно, в смысле этически заниженно.

Во-вторых, не вижу связи с первым предложением. Видеть антропоморфно можно без всякой связи с верой или неверием в Золотой век.

В-третьих, светлые силы Шаданакара и так действуют в «контексте реальности, в которой присутствует эйцехоре», ибо в Шаданакаре есть эйцехоре. И что?

Из чего следует, что действия братьев синклита, в душах которых нет эйцехоре, и мои действия непременно отличаются всегда и везде? Мною, что, всегда движет эйцехоре?

Защитить девушку в подворотне — это действовать по наущению эйцехоре? Чем моя тактика будет принципиальна отлична от тактики братьев синклита, защищающих в демонической подворотне Навну?

Демон от их воздействия разве не ущемляется в свободе выбора и воли, не терпит дискомфорта и внутренних страданий? Откуда вы знаете?

А мироправедником тоже будет двигать эйцехоре?

Когда он тотально отцензурит порнографию, он будет действовать по наущению эйцехоре?

Противостояние Сил Света и сил зла может пониматься не символически, а натуралистично, по аналогии со сражением двух земных армий, со всей сопутствующей таким битвам атрибутикой.

Противостояние Сил света и демонов не может и не должно восприниматься символически, ибо это противостояние не символическое, а реальное, как реальны они сами, и даже противостояние телесное, как телесны они сами. В «Розе Мира» об этом — белым по черному.

Фух! Распотрошил цитату.

Итак, где в «РМ» написано, что борьба братьев синклита по методам и результату отличается от единоборств земных c их частичным или полным подавлением или ограничением силы, воли, свободы, активности противника? Докажите это.

(Не говоря уж о том, что на земле методы методам рознь: есть стрельба, а есть айкидо, есть плаха, а есть тюрьма или ссылка, есть муштра, а есть педагогика.)

Ну, а если брать не синклиты, а еще более близкие для нас примеры — деятельность мироправедников (мирских праведников) и родомыслов, — то тут и доказывать нечего. Насилие может быть оправданным.

 

---

 

Дмитрий Ахтырский:

Максим, согласно твоему видению, все проблемы решаются просто захватом власти «хорошими парнями» и отправлением всех «плохих парней» на принудительное перевоспитание. Это главный пункт рецепта. А затем уже можно решать все прочие задачи. До захвата власти можно тоже кое-что сделать, по мелочи. Я правильно понял?

 

---

 

Максим «Босой»:

Д. А. Максим, согласно твоему видению, все проблемы решаются просто захватом власти «хорошими парнями» и отправлением всех «плохих парней» на принудительное перевоспитание. Это главный пункт рецепта. А затем уже можно решать все прочие задачи. Я правильно понял?

Митя, я могу (как и ты иногда делаешь) докопаться в этой формулировке до каждого слова. Но если «эйдосом на эйдос», то да, ты меня понял правильно. Только это не «главный пункт рецепта», а первый шаг.

Переформулирую на нашем языке.

Проблемы форума решаются просто захватом власти нормальными модераторами и отправлением всех хамов и флудеров в бан или изолятор. Это первый шаг. А затем уже можно решать все прочие задачи — смягчать систему управления, повышать качество материалов и т. д.

 

---

 

Дмитрий Ахтырский:

Интернет — виртуальное пространство, которое не имеет территориальных ограничений. Если мне не нравится один ресурс, я могу пойти на другой. Или создать новый. Что же касается территорий географических — они ограничены. Мы все живем на одной планете. Мы не можем создать новую и переселиться на нее. Во всяком случае, пока. Поэтому аналогия между форумом и планетарным сообществом в данном случае некорректна.

Захват же власти на ограниченной территории — это захват того, что не может быть разделено. Власть оказывается сокровищем. Оно не может принадлежать всем. Оно может принадлежать одному — одному человеку, одной структуре. И поэтому неизбежна борьба за власть.

Есть поговорка «не в силе Бог, а в правде». Ты уже не в первый раз указываешь на то, что Бог далеко, а царь — поближе. Между Богом и нами множество уровней, которые ты называешь иерархическими. Бог насилия не совершает. Насилие совершают провиденциальные силы. Но, по этой логике, насилие должно хотя бы убывать по мере повышения уровня.

Но у тебя не так. Уровень насилия возрастает, вплоть до контроля над планетой. Группа просвещенных правителей тем или иным способом приходит к власти и реализует провиденциальный план. Возможно, при этом могут быть минимизированы помехи в виде свободных выборов и прочих свобод, до которых человечество «не доросло».

Апелляции к Евангелию ты отвергаешь. Иисус для тебя не человек. Он — нечто онтологически от человека отличное и потому не могущее быть примером для подражания. Иисус поступал одним образом, остальным людям же надлежит избрать иной путь. Путь сопротивления злу насилием.

В итоге твоя система базируется на нескольких десятках/сотнях/тысячах/десятках тысяч людей, которые в результате фантастического (но, допускаю, вполне, тем не менее, реального) переворота в умах и жизненном укладе (возможно, в итоге какой-то социальной катастрофы) оказываются у власти. Общество для тебя — сообщество «детей», которые нуждаются в воспитании со стороны власти. Это патерналистская система — та самая власть «отца» или «старшего брата». Ты ничего не имеешь против ее сакрализации. Но в такой системе возможны сбои, каждый из которых может оказаться фатальным — ведь у общества отнимается суверенность, которая отныне принадлежит лишь Богу, транслятором воли которого служит сообщество просвещенных правителей.

Отвечаю.

Приход к политической власти сообщества просвещенных правителей я приветствую. Но при некоторых существенных оговорках.

Власть не должна быть сакрализована. Увы, но придется повторять этот тезис столько раз, сколько потребуется, в различных вариантах. Почему? Потому что это ограничивает свободу человека. Человек, с младенчества вырастающий в пространстве сакрализованной власти, не способен к полноценному проявлению творческой свободы. Точнее, окажется способен фактически только через бунт против существующего порядка. Его свобода будет ограничена рамками нисходящих сверху непререкаемых директив — поскольку правящая инстанция считается непосредственным транслятором божественной воли.

Хорошо, когда во власти оказываются хорошие люди. Плохо, когда они считаются хорошими именно потому, что они во власти. Именно такое положение вещей в конечном итоге устанавливается, когда власть в той или иной степени сакрализована.

Представление, согласно которому «во власти одни сволочи», является оборотной стороной медали сакрализованного представления о власти. Эта сакрализация в человечестве присутствовала с древнейших времен. И, как справедливо заметил Фёдор, снятие сакрального ореола с власти есть действие в истории провиденциальных сил. «Царь ненастоящий» — оборотной стороной медали является представление о доброй, мудрой, все знающей, все держащей и все направляющей фигуре, фигуре «доброго отца», имеющего свою «гневную», «карательную» по отношению к непослушным детям сторону. Отделение церкви от власти в Европе имело своим высшим смыслом именно снятие с власти этого ореола божественности. Человек во власти — это именно человек. Это человек, который может иметь слабости. Его мнение погрешимо. Оно может быть оспорено.

Какова бы ни была насильственная власть, над ней должен быть контроль. И контроль именно снизу. Общественный контроль. Никакая власть не должна иметь права назвать себя сообществом просветленных.

Зачем это нужно, если к власти пришел праведник? Даже к праведникам втираются в частичное доверие сомнительные личности. Они занимают незначительные посты, и когда праведник от власти по тем или иным причинам отходит, власть может перейти именно к таким личностям, которые тут же свой пост возвеличат — так секретарь стал лидером в СССР (это просто аналогия — естественно, «ленинскую гвардию» я никак не могу считать сообществом праведников).

Рецепты властолюбцев порочны по определению. Они вступают на минное поле.

Сила — внеэтичный принцип. Ставить силу на первое место — значит утверждать, что Бог — в силе в первую очередь, а в правде — только во вторую. Таким образом, до правды человек добирается только через буферную зону силы. Будучи пропущена сквозь эту буферную зону, правда становится кривдой.

Без ядерных боеголовок нет речи о Христовой правде?

В каждом насильственном действии следует каяться. Это знают и традиционные религии. В христианской традиции солдат, убивавших на войне, бывало, отлучали от причастия на тот же срок, что и всех прочих убийц.

Желающие же построить «царство божие» на земле силой — отдают ли себе они отчет в том, каким инструментом собираются пользоваться?

М. Б. Переформулирую на нашем языке. Проблемы форума решаются просто захватом власти нормальными модераторами и отправлением всех хамов и флудеров в бан или изолятор. Это первый шаг. А затем уже можно решать все прочие задачи — смягчать систему управления, повышать качество материалов и т.д.

Переформулирую снова: проблемы Вселенной решаются захватом власти во Вселенной нормальными демиургами.

Вопрос в критерии различения нормальных демиургов и ненормальных.

Они пользуются одними и теми же методами? Верными бластерами? Берут ли Провиденциальные силы пленных?

Ты предлагаешь нам взять в руки оружие? А если не предлагаешь, то почему? Ведь по такой логике следует немедленно начинать всемирный джихад.

По-настоящему ценна именно метанойя, переворот в сознании. Принуждение к добру силой недейственно. При первой возможности такой принужденный устроит бунт. По твоей же логике нужно просто построить надежную тюрьму для демонов и прочих «плохих парней».

Мы находимся в падшем мире, где любое силовое действие имеет соответственный кармический результат. «Взявший меч мечом погибнет». Всякая власть, которая утвердилась и утверждается силой, будет силой же свергнута. Это и есть суть падшего миропорядка.

Провиденциальные силы не ограничивают, а освобождают. Антихрист, по Андрееву, не помещается Провиденциальными силами в некую темницу. Напротив, освобождается плененная монада императора. Антихрист же падает на Дно Галактики не по Христовому закону. Божественный закон не предполагает возмездия. Планетарному демону предлагается два варианта — остаться или удалиться. Никаких тюрем. Он оказывается ограничен только свободной волей обитателей Шаданакара, которые более не излучают энергий, бывших пищей демоническим силам.

Твой сценарий — это вселенская война за мировое господство. Победитель организует Вселенную по своему усмотрению. Боюсь, что после победы не будет в такой Вселенной места ни свободе, ни любви, ни творчеству. Она просто рассыпется. Потому что ведут такую войну только демоны. Друг с другом. И с теми, кото считают подобными себе тиранами. По этой логике, есть только сила. Винтовка рождает власть. Но тот, кто таким методом доберется до власти, несет на себе карму этой власти. Карму насилия. Нельзя, убивая, остаться чистым.

Твое решение мировой проблемы, которую никак не может решить человечество, слишком линейно. И потому не работает.

Любая насильственная власть порочна. Любая насильственная власть развращает. Приводишь в пример родительскую власть? Она может развратить предельно. Недаром диктаторы называют себя отцами.

Если мы на кухне с Богом чай не пили — хотя мне говорили, что Он вездесущ и что Его республика внутри меня, — то и ты не выпивал с «демиургами» и знать не можешь, применяют ли они насилие.

[...]

 

---

 

Максим «Босой»:

Митя, хороший спич! По духу с твоей максимой согласен. С «прикладной» частью — нет. […]

 

---

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

 

 

Часть четвертая ::: беседа произошла на форуме Свентари в 2010 году

Читать первую часть ::: Читать вторую часть ::: Читать третью часть

 

Федор Синельников:

Я. Т. Я не уверен, что большинство всегда право и что количественный критерий (один человек – один голос) есть панацея от всех бед и вершина социального управления, лучше которой ничего придумать нельзя. Не уверен.

Демократия – это не власть большинства. Это защита прав меньшинств.

М. Б. «Майн Кампф» Гитлера мы ненавидим потому, что мы знаем и ненавидим Гитлера. Но можно дать такой «объективный анализ» его текста, который покажет автора просто бессовестным, хотя и неглупым блогером-шовинистом, радеющим за свою родину. Ничего свирепого.

Ненависть – несветлое чувство, питающее демонов. А трезвый анализ текста для того и существует, чтобы понять, каким образом идеи его автора воздействовали или могут воздействовать на читателя.

М. Б. Вы – цитатки из Андреева про «полноту власти», а мы вам – ту же цитатку с другим толкованием.

Вы – о власти как абсолютном зле, мы вам – докажи.

Вы нам список святых из «РМ», мы – список родомыслов оттуда же.

Вы – тезис об удушении демократии при РМ, мы вам – цитатку из Андреева о том, что писать Конституцию будущего – не его дело.

1) Различие в том, что мы приводим цитаты, а вы предлагаете «развитие», не имеющее конкретной опоры в тексте, и отсылаете к «духу» или собранию сочинений.

2) и 3) См. предыдущий пост.

4) В том-то и дело, что задача Андреева не состояла в описании социальной системы будущего. И он это осознавал. Отсюда его частые оговорки на эту тему. Но при этом он не удержался от фантазирования.

М. Б. И уж до чего своеобразная «помощь» – ампутация сердца…

В христианстве есть понятие «прелести» и «трезвения». «Горение духа» может быть проявлением прелести. А «трезвение» может быть объявлено «угашением духа».

Цитата: «Опаньки, фитилек-то притуши, коптит».

 

---

 

Максим «Босой»:

Ф. С. Различие в том, что мы приводим цитаты, а вы предлагаете «развитие», не имеющее конкретной опоры в тексте, и отсылаете к «духу» или собранию сочинений.

«Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие». В цитате автор предлагает есть его. Опровергни этот вывод «герменевтики» не отсылом к духу евангелий, а «опорой на текст».

Кстати, вспомни, как предлагал «диагностировать» тексты евангелий сам Андреев. К чему отсылал? К духу или к букве?

И почему ты пишешь «дух» в кавычках? Это была цитата из поста Ярослава, или ты не признаешь, что текст может иметь дух?

Штука в том, что одни и те же высказывания Андреева о власти мы понимаем с разным знаком. Когда я говорю, что иначе понимаю дух и смыcл цитаты и привожу это понимание, ты говоришь, что занимаюсь «развитием», причем имея в виду под этим словом, видимо, домысливание и фантазии…

Хорошо. Давай устроим короткую дуэль на цитатах без собственных комментов. Приведи еще раз любую цитату, которая тебе не нравится. Я тебе приведу цитатку в ответ.

 

---

 

Ярослав Таран:

[…] Пара ремарок по поводу «герменевтики текста» […]

М. Б. 1) без рационального анализа текста вестника никак не обойтись, если мы не хотим впадать в фанатизм, догматизм и прочее сектантство…

Согласен. Только анализировать надо, исходя из терминов и значений слов, присущих данному автору, а не из внесенных извне. Здесь есть чему поучиться у школы Ю. М. Лотмана, который анализирует и вскрывает тексты как новый язык. «Понять большого автора сложнее, чем выучить иностранный язык» (близко к тексту, на память). Именно структуру авторского текста, те или иные слова, что автор употребляет в своем контексте, их связи и взаимосвязи не только внутри данного текста, но и с другими текстами и с личностью автора, с контекстом его биографии и эпохи, с культурным контекстом в целом и т. д. и т. п. Вот это – честный анализ. И он необходим. Но он огромен. О «Евгении Онегине» написаны сотни тысяч страниц, и дело не окончено. И вряд ли будет окончено. С Андреевым не проще…

М. Б. 2) но результат этого анализа определяется нерациональными факторами (установками веры и воли исследователя).

Согласен.

Как дополнение: внутренней установкой услышать автора в диалоге (в ансамбле) с другими авторами (его современниками, его предшественниками и даже его последователями) тоже. Надо стараться видеть не только автора в целом, но и весь культурный контекст (без этого и отдельного автора не разглядишь по-настоящему). Как пейзаж – отдельное дерево понимается лишь в контексте всего пейзажа, а не только в одной своей целостности.

Вот почему я считаю проект Евгения Морошкина «Перекличка вестников» – ключевым, стержневым для понимания каждого вестника в отдельности, а такие работы Морошкина, как «Два века прароссианства» и «Сквозь природу», – лучшим, что написано в духе Андреева после. Такие работы – с их установкой воли – на выявление связей и взаимосвязей как внутри культуры, так и с метакультурой – гораздо ценнее всех анализов текстов, замкнутых на себя и на данный текст. Выявление связей и взаимосвязей – главное в духе Андреева, главное в духе «Розы Мира» («диалог культур и культура диалога»), главное в его последователях, продолжателях, исследователях. Любая замкнутость, закрытость, узость чужды самому духу Новой эпохи.

 

---

 

Федор Синельников:

Я. Т. Духовный авторитет не нужен?

Великий инквизитор: «Есть три силы, единственные три силы на земле, могущие навеки победить и пленить совесть этих слабосильных бунтовщиков, для их счастия, – эти силы: чудо, тайна и авторитет. Ты отверг и то, и другое, и третье и Сам подал пример тому».

М. Б. Хорошо. Давай устроим короткую дуэль на цитатах без собственных комментов. Приведи еще раз любую цитату, которая тебе не нравится. Я тебе приведу ответ.

Перед этим нужно, чтобы ты пространно ответил на несколько предыдущих постов, в частности на этот:

Ф. С. Утверждение, что власть как принцип отношения Бога (субъекта) к сообществу становящихся сущностей (объектам) является таким же Его атрибутом, качеством, как, например, Его любовь к ним и Его с ними сотворчество. Если для тебя это так, то мы верим в разных богов. Это разные образы веры. И это означает, что все остальные наши с тобой представления о том, что такое любовь, свобода, богосотворчество, божий промысел, слои мироздания и пр. и пр., просто несводимы. Поэтому ни споры, ни аргументы – не работают. Надо здесь для начала определиться.

Второе. У Андреева есть несколько линий в тексте. Этических и логических. Поэтому можно и нужно выявлять эти разные линии. И то, что в одной из линий (а не во всех) у него присутствует соблазн великого инквизитора, не означает, что в его тексте – во всей его полноте – не доминирует совсем другая, провиденциальная линия. Но она противостоит – а не соответствует – его же социальным проектам.

М. Б. «Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие». В цитате автор предлагает есть его. Опровергни этот вывод «герменевтики» не отсылом к духу евангелий, а «опорой на текст».

Примеры из совершенно разных сфер. Иисус дает апостолам хлеб и вино и называет их Своей плотью и кровью. Чтобы слова Иисуса воспринять как руководство для каннибалов, нужно символ перевести в иное смысловое поле. Андреев представляет власть Розы Мира – институциональной, верховного наставника – лицом, находящимся на вершине формализованной социальной иерархии и обладающим полнотой светской и конфессиональной власти и т. д. и т. п. Чтобы заявлять, что Андреев не желал установления сакрализованного полновластия Розы Мира, нужно все его социальные проекты и мечты объявить символом. А для этого нужно очень постараться. Но ты ведь сам признаешь, что Андреев желал именно этого… Непонятно, о чем идет речь…

 

---

 

Дмитрий [более точной информации об этом авторе у редакции нет - прим. ред.]:

Уважаемые дискутирующие!

Прочитал тему и не нашел ни у одной из сторон ответа на очевидный, как мне казалось, вопрос. Может, для всех он уже и не вопрос, все знают ответ, один только я не в курсе?

Вопрос такой: зачем для грядущей Розы Мира вообще необходим Верховный Наставник? Чем был бы плох, например, просто Всемирный Собор? Что такого особого должен делать по факту этот Верховный Наставник, с чем Собор (или избираемое им коллегиальное правление) ни в коем случае не смогли бы справиться?

Ведь для того, чтобы сценарий, описанный Андреевым (приход антихриста изнутри Розы Мира через пост Верховного Наставника), не состоялся, достаточно всего лишь упразднить этот самый пост и оставить лишь форму коллегиального правления. Может быть, и тогда антихрист тоже придет, но уже явно не по предсказанному Андреевым пути.

Так в чем же дело? Что-то я здесь не понимаю.

Почему в структуре Розы Мира без поста Верховного Наставника вдруг почему-то абсолютно нельзя обойтись?

1.

Уже сейчас в современных странах пост главы государства скорее декоративен. Он нужен по большому счету лишь как «дипломатическое лицо страны», при общении со структурами аналогичного уровня субъектности, т. е. с другими подобными странами. Но Роза Мира полагается структурой всемирной, на Земле ее аналогов по уровню глобальности не будет, и с кем же ей тогда на равном уровне субъектности общаться – так, чтобы для этого был жизненно необходим пост Главного Лица? С внеземными цивилизациями, что ли? Так они пока не просматриваются.

Кроме того, глава страны всегда был нужен для того, чтобы быстро принимать конкретные решения в условиях враждебного окружения – вступать в войну, заключать союзы, мобилизовать население на борьбу с внешней угрозой. Что, Розу Мира ожидает нечто подобное?

Во всех же остальных случаях выборное коллегиальное правление вполне справится со всеми стоящими перед структурой задачами и без своего Пожизненного Наполеона.

Вы можете возразить на этот тезис, придумать такие задачи для Розы Мира, которые без поста Верховного Наставника ни в коем случае нельзя было бы решить?

Или подразумевается, что Верховный наставник – это своего рода такой Идеал Облагороженного Образа, с которого должен брать пример каждый розамирский октябренок? Но тогда чем были бы хуже сто или двести таких идеалов из множества достойных людей? Наоборот, это было бы только лучше – была бы возможность выбрать себе идеал для подражания более точно, под свой душевный склад.

Так что и здесь непонятно.

2.

Верно было отмечено, что Роза мира – это структура по архетипу женская.

Но.

Зачем же ей тогда атрибуты власти (тем более «всей полноты власти») и Верховный Наставник как главный атрибут, как образ Совершенного Альфа-Самца? Я не говорю сейчас, хорошо это или плохо быть таким самцом, но просто это совершенно не женский атрибут.

Женский атрибут – это не власть, а понимание, прощение, сочувствие, любовь. С маньяками (про что тут стали писать) женщина отнюдь не сама разбирается, у нее для таких дел мужчина есть. Собственно, структура общества будущего у Андреева по сути аналогична. Всемирное, объединяющее начало – это женская сущность, понимание, сочувствие, любовь. А вот уже на местных уровнях действуют мужские сущности, демиурги – организуют пространство, повседневную жизнь, борьбу с потенциальными маньяками и прочее. Это и есть пресловутый «этический контроль».

Но тогда такие неотъемлемые части мужского мифа, как единоначалие и иерархия, с успехом воспеваемые в мужском социуме еще со времен охоты на мамонтов и набегов на соседние деревни, просто абсурдны и неуместны в данном случае для объединяющей структуры женского типа. Наоборот, «женственность» в идеале должна быть везде и нигде, скорее даже как сетевая структура, а не олигархическая (про что пишет Андреев) и уж тем более не иерархическая. Иерархия, «вертикаль власти», пусть даже «самой человечной власти», – это исконно мужской атрибут. Он из другого мифа.

То есть.

Одно дело, когда есть Прекрасная Дама и ее Рыцарь. Одно из главных качеств Прекрасной Дамы – недосягаемость, бытие в другом измерении. И вот тогда Рыцарь в честь своей Дамы совершает подвиги и старается не совершать подлости. Это и есть суть этического контроля в нашем эйцехорном мире.

И вот где в таком мифе может возникнуть Власть, тем более по мужскому архетипу? А у Андреева вдруг почему-то возникает…

В мифе с Прекрасной Дамой мужская Власть возникает только тогда, когда дама вдруг становится доступной для рыцаря, обычной такой теткой с сиськами. Тогда рыцарь осматривает ее внимательно и для начала говорит:

– Дорогая, подвинься-ка. Тут маньяки всякие. Могут быть. В принципе. Потому – здесь тебе Мужик нужен. Крепкий хозяин. А не это твое «киндер, кирхе». Ну-ка, дай-ка тот рычаг. Как там пишут: «Он должен быть взят нами и крепко сжат». Усекаешь? «Должен!» «Крепко!» Ты, что ли, крепко сожмешь, дуреха? Мускулы не те. Хорошо, что теперь на твоем месте сидит Настоящий Мужчина – Почетный Папа и Главный Святой. Поехали!

И вот в этом случае женская сущность – уже кто угодно, но не Прекрасная Дама. Ее день – 8 марта. Не лезь, крошка, в мужские дела.

А потом появляется еще более Крутой Самец и подминает бывшую Даму уже под себя, что с таким негодованием описал Андреев в главе про антихриста. Хотя первый шаг в эту пропасть был сделан уже самым первым Верховным Наставником.

Между тем если структура по женскому архетипу, описанная Андреевым, станет возможна, то в метаисторическом смысле это будет означать не только исчезновение уицраоров, но и, что менее очевидно и более важно, этический контроль непосредственно над демиургами. И вот это будет довольно интересный момент, пока для мировой истории принципиально неизвестный и пока даже теоретически не моделируемый.

3.

Мне кажется, что мысли Андреева о Верховном Наставнике – это аберрация, вызванная его личной судьбой, жизнью в сталинское время. Тогда еще с детских садов учили стихи о том, что темной-темной ночью, когда уставшая за день страна спит после трудовых подвигов, спят девочки и мальчики, кошки и собачки, во всей огромной Москве лишь в маленьком окошке Кремля горит небольшой огонек. Это работает товарищ Сталин – он не спит даже ночью, все думает о нас, и заботится о счастье народном. И вот эта модель Совершенного Альфа-Самца не могла не отпечататься даже в понимающих мозгах при ее тотальной пропаганде на всех уровнях.

Ведь, если вдуматься, какие у Андреева претензии к Сталину? Всего лишь те, что кричали в известном фильме: «Царь-то, говорят, ненастоящий!» Подмененный царь. Казачок, засланный из Гашшарвы [один из демонических миров, описываемый в текстах Даниила Андреева - прим. ред.]. Но вообще без царя-то нельзя – это в сталинское время знали все младенцы, и Андреев тоже знал. Как же без царя-с? Без Великого Человека-с? Без Наставника! Просто царь должен быть не самозванец, не тушинский вор, а хороший, настоящий, святой. Который не спит даже ночью, все думает о нас и заботится о счастье народном.

Между тем, фраза «был культ, но была и Личность», вера в Идеального Царя, в Главного Святого, да и вообще представление о «Великом Человеке» – растут из одного корня. И этот корень – что важно в данном случае – не имеет к женскому архетипу никакого отношения.

Для структуры, построенной по женскому архетипу, существующий на ее вершине пост Главного Святого Альфа-Самца – атавизм, пережиток патриархальных цивилизаций, в данном случае – сталинских времен. Неудивительно, что именно через него возрожденный товарищ Сталин и находит в будущем лазейку и говорит:

– Дорогая, подвинься-ка. Где там наш рычаг?

Так почему же ломается столько копий? Казалось бы, нет поста – нет и лазейки…

Хотя…

Сам-то товарищ Сталин выдвинулся отнюдь не из монархической структуры, а из олигархической. Он просто так усердно работал над собой и другими, что остальные красные олигархи стали на его фоне чуть менее святыми чем он, причем многие посмертно. Что мешает ему то же проделать и в олигархической Розе Мира, даже без формального поста ее Генерального Секретаря? А пост можно будет создать и потом, по многочисленным просьбам благодарного человечества. Так что олигархическая структура, даже без исходного поста Верховного Наставника, приведет ровно к тому же результату – был бы Сталин, а политбюро перестроится.

А вот структура полностью сетевая, с отсутствием единого центра…

Вот здесь – не знаю.

Теоретически, могло бы и получиться.

Чтобы Прекрасная Дама оставалась собой и занималась своим исконным женским делом – воспитанием облагороженных киндер и объединением кирхе правой руки – она должна быть принципиально недосягаемой для Настоящих Самцов, любящих крепко сжимать рычаги. Пусть они прыгают в ее честь с парашютом, спасают детей из огня, строят хрустальные города, укрощают цунами, поднимают со дна Атлантиду, изобретают вечные двигатели и пишут стихи. Но – на расстоянии. И не лапают ее волосатыми ручищами, которым только бы что-нибудь крепко сжать.

Тогда и будет этический контроль.

Означает это в нашей реальности скорее то, что организация Розы Мира должна быть предельно голографична, не иметь центра и держаться не на личностях, а на идее. Должна быть «везде и нигде конкретно». Личности, сколь угодно святые, в этой структуре должны быть востребованы в качестве Рыцарей, но отнюдь не в качестве Наставников. Ибо первый же Верховный Наставник «со всей полнотой власти» женскую сущность неведомого доселе в нашей истории социума просто убьет – и все скатится на привычные игры больших мальчиков со своим эйцехоре.

В этом смысле интернет (возвращаясь к исходной статье) как прообраз сетевой структуры социума – вполне интересный эксперимент.

 

---

 

Максим «Босой»:

Ф. С. Андреев представляет власть Розы Мира – институциональной, верховного наставника – лицом, находящимся на вершине формализованной социальной иерархии и обладающим полнотой светской и конфессиональной власти и т. д. и т. п. Чтобы заявлять, что Андреев не желал установления сакрализованного полновластия Розы Мира, нужно все его социальные проекты и мечты объявить символом. А для этого нужно очень постараться. Но ты ведь сам признаешь, что Андреев желал именно этого...

Конечно, признаю, Федор. Конечно, это не символ. И что? Из чего следует, что все это плохо? Ты понял, что это плохо; я понял, что это не плохо. При этом мы ссылаемся на один и тот же источник, анализируем одни и те же слова.

Я тебе (вслед за Ярославом) привел цитату из евангелий про хлеб и вино. Из нее не следует, что автор говорит о символе, что это метафора/аллегория/притча. Это тебе любой криминалист-герменевтик докажет.

Понять, что речь идет о символе, то есть что понимать нужно иначе, можно только из контекста (вот они сидят за столом, обедают, Иисус берет в руки хлеб и говорит…).

То же – с цитатами Андреева. Из контекста всей «РМ» я вижу, что Андреев, как мета-эскимос, различает десятки видов власти по методам, целям и последствиям. Одно и тоже слово «власть» у него есть, когда он говорит о власти Гитлера и о «духотворящей власти» Творца.

Ты из этого делаешь вывод, что Андреев придает власти творца все признаки власти Гитлера. Ты не эскимос, Федор! Более того, для тебя уже любое слово «власть» в тексте несет негативный оттенок. Так слово «власть» ты сделал символом, за которым всегда стоит власть насилия.

Ф. С. Перед этим нужно, чтобы ты пространно ответил на несколько предыдущих постов. В частности, на этот:

Ф. С. Утверждение, что власть как принцип отношения Бога (субъекта) к сообществу становящихся сущностей (объектам) является таким же Его атрибутом, качеством, как, например, Его любовь к ним и Его с ними сотворчество. Если для тебя это так, то мы верим в разных богов. Это разные образы веры. И это означает, что все остальные наши с тобой представления о том, что такое любовь, свобода, богосотворчество, божий промысел, слои мироздания и пр. и пр., просто несводимы. Поэтому ни споры, ни аргументы – не работают. Надо здесь для начала определиться.

Если ответить «эйдосом на эйдос», то власть Бога – это власть Любви. Понимай как можешь. Сказать: пусть субъект Икс управляет мною, – это одна власть. А сказать: пусть Любовь управляет мною, – это уже другая власть. Звучит совсем иначе.

Если буквоедски ответить на твою цитату, то отвечу так. Бог не субъект, он что-то принципиально иное для нас. Как и не личность, Он – что-то сверх этого, Сверх-личность. Мы можем говорить о «власти Бога» только в одном ключе – как о «власти любви».

Нужно брать пониже, а не Бога. Например, Логоса, а лучше демиургов, это ведь тоже Провиденциальные силы, верно? Но о них в «РМ» сказано полнее. Что такое власть демиурга Яросвета? Склонен ли демиург к насилию? Что понимать под насилием? Демиург не несет ответственности за родомысла, которого он посылет в этот мир?

Еще раз. Власть Бога – «власть» любви. А власть демиурга направить в Энроф своего друга и родомысла – это уже не только любовь. Это уже и меч в том числе. Цитатки могу привести.

 

---

 

Ярослав Таран:

Дмитрий. Зачем для грядущей Розы Мира вообще необходим Верховный Наставник? Чем был бы плох, например, просто Всемирный Собор?

Дмитрий. Почему в структуре Розы Мира без поста Верховного Наставника вдруг почему-то абсолютно нельзя обойтись?

Вообще-то в тексте Андреева говорится, что он не знает, останется ли руководство РМ (Собор) до конца коллегиальным или будет лидер («верховный наставник») или несколько «лидеров». Для Собора – это, на мой взгляд, не принципиально. «Верховный наставник» – это не должность – все представители от мировых религий (от их Соборов) равны; а «верховный наставник» (до чего же неудачная формулировка!) – лишь «власть» авторитета, признанный носитель Дара, как гений в культуре. К нему прислушиваются, он выполняет огромный объем работы, он фактический лидер, а не юридический и назначенный. Если проводить какие-то аналогии, то мне ближе «Игра в бисер» у Гессе: «магистр игры» там то же, что у Андреева «верховный наставник».

 

---

 

Максим «Босой»:

Дмитрию

Дмитрий. Зачем для грядущей Розы Мира вообще необходим Верховный Наставник? Чем был бы плох, например, просто Всемирный Собор?

<…>

А вот структура полностью сетевая, с отсутствием единого центра…

<….>

Означает это в нашей реальности скорее то, что организация Розы Мира должна быть предельно голографична, не иметь центра и держаться не на личностях, а на идее. Должна быть «везде и нигде конкретно».

<…>

В этом смысле интернет (возвращаясь к исходной статье) как прообраз сетевой структуры социума – вполне интересный эксперимент.

Дмитрий, интернет – не сетевая структура. Сетевой он только на уровне провайдеров и пользователей (да и то как сказать). И для интернета есть дядьки, которые диктуют правила для всех. Над провайдерами/реселлерами есть консорциум W3C, а это, в сущности, частные люди и частный бизнес магнатов США. Вам не дадут просто так выйти на рынок со своими стандартами, технологиями, не дадут права создавать свои доменные зоны и т. п. Если уничтожить этот центр, то возникнет другой.

Далее. Шаданакар – сетевая структура? Метакультура – сетевая структура? Деревенская община – сетевая структура? Симфонический оркестр? Завод? Семья?..

Сетевых структур нет по определению. Они возможны только в мире, где нет неравенства. А неравенство есть всегда. Всегда кто-то умнее, сильнее, духовнее, расторопнее, талантливее и т. д. Это первое.

Второе. Никакого «коллегиального управления» не бывает в принципе. Вы не приведете мне ни одного примера, где есть равный вес членов правления. Пусть формально это можно закрепить, но де-факто это невозможно. Даже в самых громоздких объектах управления реально управляют не более одного-трех человек. А из этих трех всегда есть первый среди равных.

Вот для того, чтобы не лицемерить и не заниматься очковтирательством, нужно фактическое правление Собора избранных закрепить юридически. То есть показать, что де-юре совпадает с де-факто. То же и с управлением внутри Собора. Нужно легализовать власть Верховного наставника, ибо она и так будет де-факто.

Да, все-таки я не понимаю, почему Интернет называется «прообразом сетевой структуры социума». По мне так это виртуальная копия имеющегося социума с непринципиальными отличиями.

Наверное, на основании того, что юзеры сети могут общаться, творить и при этом не зависеть друг от друга, делается вывод о Сети? На этом уровне – да, сеть. Ну так и граждане в государстве на своем уровне есть горизонтальная сеть: простые жители вполне могут общаться, не имея власти друг над другом.

Однако над «юзерами» в обществе есть целая лестница власти от домоуправления и муниципалитета до глав регионов и президента. Так и в Сети. Над рядовыми юзерами стоят провайдеры и юзеры зависят от них. Ты можешь поменять провайдера, но не можешь отменить сам «институт провайдеров» и их условия. Над мелкими провайдерами стоят более крупные реселлеры услуг. Над ними – государство со всем пакетом рычагов влияния: от налога и штрафа до тюрьмы. На вершине этой лестницы стоят корпорации и консорциумы ICANN, W3C… А за ними стоит в сущности американский и транснациональный частный капитал.

 

---

 

Федор Синельников:

Дмитрий. Прочитал тему и не нашел ни у одной из сторон ответа на очевидный, как мне казалось, вопрос. Может, для всех он уже и не вопрос, все знают ответ, один только я не в курсе? Вопрос такой…

Здравствуйте, Дмитрий!

В предыдущей дискуссии я преимущественно рассматривал не футурологические перспективы человечества, не тот социум, в котором отразится влияние Звенты-Свентаны и Аримойи. Речь шла о кратологической и социальной концепции Андреева. О том, в каких социально-политических и конфессиональных формах он представлял себе воплощение этого влияния в будущем.

М. Б. Из чего следует, что все это плохо?

Крошка сын к отцу пришел...

Я далек от того, чтобы указывать взрослым дядям, к каким ценностям им нужно сремиться – к свободе или к власти над другими людьми – ради их просветления.

М. Б. Ты из этого делаешь вывод, что Андреев придает власти творца все признаки власти Гитлера. Ты не эскимос, Федор! Более того, для тебя уже любое слово «власть» в тексте несет негативный оттенок. Так слово «власть» ты сделал символом, за которым всегда стоит власть насилия.

М. Б. власть Бога – это власть Любви.

Можно говорить о «власти любви», «садизме творчества», «изнасиловании свободы» и объяснять, что в понятия «власть», «садизм» и «изнасилование» вкладывается светлый или по крайней мере нейтральный смысл. Я даже это готов принять – если оппонент делает соответствующие оговорки об используемых терминах. Но мы говорим о конкретной теме – о системе социальных институционализированных взаимоотношений, в которой присутствует элемент внешнего принуждения.

М. Б. Я тебе (вслед за Ярославом) привел цитату из евангелий про хлеб и вино. Из нее не следует, что автор говорит о символе, что это метафора/аллегория/притча. Это тебе любой криминалист-герменевтик докажет.

Можно выдернуть одно слово из любого текста и на этом основании делать какие угодно выводы. Но в случае с Андреевым речь идет не об отдельных цитатах, а о худо-бедно, но сформулированной Андреевым социальной концепции. Цитаты, которые приводились мной, – репрезентативны. Они разбросаны по всему тексту «РМ». А в главе «Возможности» у Андреева представлена картина оптимального для него социального устройства.

М. Б. Вы нам список святых из «РМ», мы – список родомыслов оттуда же.

Ф. С. Ты можешь вспомнить родомыслов прошлого, мечом защищавших правду, как они ее понимали. Но, во-первых, все родомыслы в той или иной степени связаны либо с эгрегорами, либо с уицраорами. Во-вторых, это фигуры навсегда ушедшего прошлого. Возвращаться к идеалам рыцарских времен – это значит видеть в какой-то конкретной общности противников Бога, которые должны быть физически, как бы это мягче сказать, нейтрализованы.

М. Б. Нужно брать пониже, а не Бога. Например, Логоса, а лучше демиургов, это ведь тоже Провиденциальные силы, верно? Но о них в «РМ» сказано полнее. Что такое власть демиурга Яросвета? Склонен ли демиург к насилию? Что понимать под насилием? Демиург не несет ответственности за родомысла, которого он посылет в этот мир?

Впечатление такое, что далеко не все мои посты читаются. Ну да ладно.

Полагаю, что уважаемым оппонентам, Ярославу и Максиму, нужно определиться, какую именно идею они защищают.

1) Андреев о сакральной универсальной институционализированной власти (гражданской и духовной) Розы Мира во главе с пожизненными Верховными Наставниками, цензурой, уменьшением слонов и упразднением у лошадей копыт сказал все верно. Это идеал, к которому нам надо стремиться.

2) Андреев имел в виду совсем другое, но не сумел грамотно на русском языке это выразить (вероятно, плохо им владел). Поэтому, чувствуя его текст духом, его нужно подправить и в терминологии и по сути. Власть Розы Мира следует понимать по аналогии с положением, к примеру, объединенных в одном лице Махатмы Ганди в Индии в 1930-40-е гг. и Достоевского в России в 70-80-е гг. XIX в.

Я. Т. …а «верховный наставник» (до чего же неудачная формулировка!) – лишь «власть» авторитета, признанный носитель Дара, как гений в культуре. К нему прислушиваются, он выполняет огромный объем работы, он фактический лидер, а не юридический и назначенный.

М. Б. Вот для того, чтобы не лицемерить и не заниматься очковтирательством, нужно фактическое правление Собора избранных закрепить юридически. То есть показать, что де-юре совпадает с де-факто. То же и с управлением внутри Собора. Нужно легализовать власть Верховного наставника, ибо она и так будет де-факто.

Полагаю, что между вашими подходами к пониманию Андреева, уважаемые Ярослав и Максим, имеются... некоторые различия.

Есть и третий путь. Признать, что и терминологически, и концептуально социально-политическая панорама Андреева крайне уязвима. Поэтому она не может рассматриваться даже в качестве эскиза будущего общественного уклада. Такое признание открывает возможность создания оригинальных социально-политических концепций (на основе других этических и логических линий в наследии Андреева), в которых не будут отвергаться ценности гражданской свободы в секулярном обществе.

 

---

 

Максим «Босой»:

Ф. С. Андреев о сакральной универсальной институционализированной власти (гражданской и духовной) Розы Мира во главе с пожизненными Верховными Наставниками, цензурой, уменьшением слонов и упразднением у лошадей копыт сказал все верно.

Да. И про копыта тоже.

Ф. С. …создания оригинальных социально-политических концепций…

Дорогой Федор! Разработай эту «оригинальную концепцию». Может даже к. ф. н. дадут. И стопкой листов диссера можно будет очень удобно подпереть ножку шкафа. Только Андреева не используй как живой материал для этого своего интеллектуального эксперимента...

Можно сколь угодно, желая оригинальности, превращать вертикаль в горизонталь, а лестницу – в сетку. Может, умозрительно-эстетически это что-то даст. Но не практически.

За окном – вертикали и лестницы. И выбор у человечества не между властью и безвластием, а между властью Сталина и властью Путина, Путина и Андреева, Андреева и описанного им мироправедника. (Повторяю в четвертый раз.) Это тот самый выбор меньшего из зол, который на практике ты для себя допускаешь, но в котором отказываешь человечеству.

 

---

 

Яков Учитель:

Суть дискуссии, как я ее понимаю, – природа власти в прошлом, в настоящем и в будущем (при Розе Мира). И необходимость насилия. А заодно и самой власти.

В прошлом власть, несомненно, была необходима, а также было необходимо насилие для ее реализации. Все с этим согласны. И не будем терять время на этот интересный вопрос.

Что нас ожидает в будущем при воцарении Розы Мира? Необходимость насилия, несомненно, отпадет. Тоже неохота доказывать. ИМХО, довольно очевидно, однако допускаю, что кто-то не согласен. Будет ли при Розе Мира иерархия? Несомненно. Возможно, иерархия исчезнет после 3-го эона, а может, позже. Но это будет другое человечество, или скорее уже не-человечество. Т. е. будет ли при РМ, к примеру, при постройке Храма Солнца, главный архитектор, рядовые архитекторы, прорабы, бригадиры, начальники транспортного цеха и таджики-разнорабочие? Полагаю, что будут. А вот насилия не будет. Если прораб велит бригадиру копать траншею от забора до обеда, то это только в том случае, если бригадир был не в курсе, что так надо. Это будет не власть, а просто передача информации. И никакого насилия. Что-то в этом роде. Предположим, согласились.

Теперь – как обстоят дела с властью в настоящее время?

Как и предполагал Даниил Леонидович, Роза Мира тронулась с места в 60-е годы ХХ века. С той поры доля насилия во власти и ее сакрализация неуклонно снижались. Доказывать и приводить примеры не требуется. [...] Чем цивилизованнее страна, тем меньше значимость ее лидера. И чем отсталее, тем сакральнее и пожизненнее.

Мечта о блистательном святейшем и мудрейшем Верховном Наставнике – это ошибка Даниила.

По большому счету, это Иудин грех. Как принято считать в последнее время и что подтвердили разнообразные обсуждения на наших форумах, и что следует из текста «РМ», мотивы предательства Иуды – это крах его надежд на то, что Иисус станет Верховным Наставником Палестины и окрестностей.

Величайшая общественная катастрофа ХХ века, главное поражение Светлых сил – это Великая Октябрьская Социалистическая Революция. Победила она на базе гнуснейшей ПОДМЕНЫ. Вместо царства Божия человечеству был подсунут коммунизм. Обезьяна Бога грамотно рассчитала. Про отмирание государства в светлом будущем – все правильно. Но отмирание это д.б. произойти на основе всеобщей Любви, а не на основе исторического материализма и научного атеизма.

Результатом этой генеральной подмены явилось неслыханное усиление государства и прообраз царства антихриста.

Мечты о Верховном Наставнике, пришедшем к неограниченной власти через замечательные всеобщие референдумы и, надо полагать, с грандиозной избирательной кампанией (а иначе зачем референдум?), – это модель прихода Антихриста.

 

---

 

Федор Синельников:

М. Б. Можно сколь угодно, желая оригинальности, превращать вертикаль в горизонталь, а лестницу в сетку.

Лучше горизонталь, чем лестница, ведущая вниз.

М. Б. И выбор у человечества не между властью и безвластием, а между властью Сталина и властью Путина, Путина и Андреева, Андреева и описанного им мироправедника. (Повторяю в четвертый раз.) Это тот самый выбор меньшего из зол, который на практике ты для себя допускаешь, но в котором отказываешь человечеству.

Выбор человечеством описанной Андреевым «этической инстанции» (в том виде, в каком она у него представлена) не является выбором «меньшего зла». В случае осуществления – это оптимальная дорога для Антихриста. Обнадеживает лишь то, что этот путь сегодня заблокирован – во многом благодаря эсхатологии самого андреевского текста.

Дмитрий. А вот структура полностью сетевая, с отсутствием единого центра…

Дмитрий, Вы считаете, что влияние Звенты-Свентаны обязательно должно найти выражение в структуре, хотя бы и сетевой и децентрализованной? Почему бы не предположить, что, как Вы сами отмечаете, ее влияние проявится не в формировании каких-либо структур, а в новом духе новой эпохи? Что, замечу, не избавит человечество от ответной параллельной активизации демонических сил, согласно одной из логических линий в тексте Андреева.

Я. У. Что нас ожидает в будущем при воцарении Розы Мира?

Яков, ты не находишь, что в твоей формулировке есть некоторые неясности?

 

---

 

Дмитрий Ахтырский:

Уважамые Максим и Ярослав! Как следует из ваших собственных скромных слов, ваш дух не угас, а сердце не ампутировано, в отличие от аналогичных вещей у ваших оппонентов. Вы полагаете, что подобный стиль дискуссии является приемлемым? Что ж, извольте.

Мы пытаемся убить веру в светлую андреевскую утопию? Посмотрите на себя и на свои слова – вы же прожженные прагматики, не доверяющие духу, который веет, где хочет, и желающие подстраховаться авторитетом, рычагами аппарата принуждения, иерархической вертикалью бесконтрольной власти. Впрочем, по последнему пункту ваши позиции различаются.

Так кто тут гаситель духа и ампутатор сердец?

Вы не верите в тех «мироправедников», о которых вы говорите. Вы не верите в тот Дух, который может снизойти и наполнить человеческие сердца – совершить в человечестве метанойю. Вы не верите, что человечество, ведомое таким духом, сможет существовать без внешнего принуждения, на основе самоорганизации. Ваши фантазии не могут обойтись без пресловутых «кресел собора» и всепланетарных торжеств в честь восхождения на престол нового «наставника». Эти кресла – для вас непременные атрибуты будущего – седалища для духа, без которых он улетит, растворится, не удержится. Ваша утопия – жалкая прагматика. Дух в этой утопии веет, но уж совсем не божественный – или у нас с вами и вправду образы Бога слишком различны. Мускулистые руки вашего слишком крепко сжимают рычаг управления.

Наша же с Федором утопия – будущее без власти и патологической иерархии. Это мир, в котором реализуются творческие проекты. Среди реализующих эти проекты есть и те, кто отвечает за макроуровни, но эти проекты – добровольные. Нежелающие могут в них не участвовать. В Боге есть место для множества проектов – у Отца обителей много. Это мир, где не будет никакого принуждения.

В мире идут сразу два процесса, имеющих отношение к глобализации. Первый – это формирование общепланетарных структур, о котором говорит Максим. Но есть и второй, о котором Максим не говорит, – та самая децентрализация, создание пространств большей свободы. Централизующаяся власть уже не имеет над человеком той силы, которую она имела в прошлые эпохи. Формируется гражданское общество. Это процесс медленный, кропотливый, он идет на микроуровнях, во множестве точек. Но он для вас слишком сложен. Путь Максима – дождаться, когда люди окончательно отчаются (чем хуже – тем лучше?), и тогда привести сразу к верховной власти руководителя нового типа, который устроит революцию сверху. Вот это, видимо, путь, который зажигает дух и вставляет вместо ампутированных сердец пылающие огнем нового духа суперпротезы.

И что первым попадет под запрет высокоэтичной власти, сжавшей рычаги аппарата принуждения? Журнал Playboy или все-таки однополые браки?

Мы провидим в будущем не царство – хватит великих и не очень инквизиторов, – но республику духа, мир, где властные отношения принуждения между людьми больше не будут иметь места. Стези готовятся уже сегодня – это развитие многообразных институтов гражданского общества, развитие способности человека жить своей совестью, своим умом, своей верой. И не перехватывать магический кристалл или жезл власти нужно – и из черных воронок власти делать сверкающие пирамиды. Не получится. Эти рычаги сжимают только темные руки. Кольцо брать нельзя. Слова о «рычагах» мог бы у Толкиена произнести вожделеющий Кольца правитель Гондора Денетор. А воронки в пирамиды превращаются быстро – правда, только в сознании человека, отравленного жаждой власти, пафосом уицраориально-эгрегориального служения.

Мы видим будущее общество существующим на основе принципов свободы, любви и творчества. Этот строй можно было бы назвать акратией. Наши оппоненты же полагают, что человечество сделало лишний глоток свободы и необходимо промывание желудка. Они отказываются видеть различия между темной властной иерархией и светлыми сообществами свободы и любви. Достаточно, как сказал Максим, в существующей иерархии поменять Сталина на Ганди, а Великого Игву на «Христа-Вседержителя». Принцип же иерархии для них один. В будущем они видят именно ее. Это касается любого будущего, даже самого отдаленного – поскольку принцип такой «универсальной» иерархии они считают основополагающим. Видимо, согласно этому принципу, по мнению наших оппонентов, устроена и Духовная Вселенная. С гипермонадой во главе. Но Бог – не монада, именно поэтому главой и не является.

Какой огонь горит в груди сторонников акратии и какой – в груди их оппонентов? То, что представляется огнем духа, может на самом деле быть огнем не слишком высоких страстей – той самой жажды власти, жажды лидерства, жажды учительства, с другой же стороны, стремлением отдать свою свободу (и даже свободу всего человечества!) в руки надежного гуру. Этот огонь может быть связан с любовью к принципу принуждающей иерархии как таковой. Если такие и им подобные компоненты горения, чьи продукты отравляют атмосферу, убрать из костра, то пламя станет чище. Но – для любителей повелевать и подчиняться – и менее заметным, менее «ароматным».

Так чья утопия светлее и чище? И кто здесь занимается гасительством духа и ампутацией сердец, предлагая крепко сжимать в руках костыли аппарата принуждения? Осторожнее, Саруман тоже сначала был Белым и даже... главой совета мудрых.

М. Б. Дорогой Федор! Разработай эту «оригинальную концепцию». Может, даже к. ф. н. дадут. И стопкой листов диссера можно будет очень удобно подпереть ножку шкафа. Только Андреева не используй как живой материал для этого своего интеллектуального эксперимента…

Отмечу вновь превосходно корректнейший стиль своего оппонента. И в рамках этого стиля позволю себе заметить, что буду пытаться пресекать всякую попытку использовать Даниила Андреева как манипуляционный инструмент для утверждения альфа-самцовой иерархии под маской пресловутого «царства духа». Мой оппонент может, впрочем, использовать свои наработки на своей свиноферме или в других отраслях сельского хозяйства. Я даже спокойно отнесусь к тому, что он будет зачитывать текст Андреева своим пасомым во время их трапез. Но запрещать иные трактовки андреевского текста он сможет только тогда, когда станет «верховным наставником». Если его не устранят раньше конкуренты на тот же пост. […]

 

Максим «Босой»:

[…]

Ф. С. Если не принимать априорно установку, что текстологический анализ – это вырывание духовного и материального сердца из автора, читателя, самого критика и еще неизвестно кого, то...

Федор, честный «текстологический анализ»! Честный! В смысле максимально объективный и целостный.

Мы с Ярославом утверждаем, что можно соорудить любую компиляцию, подкрепляющую любой вывод. Можно иначе истолковать те же цитаты, которые толкуешь ты. Можно иначе понимать те фундаментальные понятия, которые используешь ты. И т. д.

Если ты не веришь на слово, что я могу подобрать иные цитатки из Андреева или дать иное толкование цитаткам из твоего комплекта, ну тогда что ж… давай продолжим «бодание». Сил писать развернутый реферат у меня нет, но можно устроить «дуэль» на цитатах. Ты мне одну, я тебе другую. И т. д.

В итоге получится, что твой отсыл якобы к «логике текста Андреева» есть не более чем один из вариантов понимания этой логики. И что есть и другие варианты. И выбрать, какой вариант «правильнее», нельзя, оставаясь только в рамках «текстологического анализа». Текст можно повернуть и так и эдак, и оба варианта будут логичны внутри себя.

Тут мы и вернемся к проблеме целостного понимания текста с учетом контекста и еще таких «мелочей» вроде ощущения духа произведения и личности автора.

Я сам не люблю, когда часто и всуе отсылают к духу, но что поделать, если иначе не получается?

Д. А. Достаточно, как сказал Максим, в существующей иерархии поменять Сталина на Ганди. А Великого Игву – на Христа-«Вседержителя». Принцип же иерархии для них один. В будущем они видят именно ее – это касается любого будущего, даже самого отдаленного. Поскольку принцип такой «универсальной» иерархии они считают основополагающим. Видимо, согласно этому принципу, по мнению наших оппонентов, устроена и Духовная Вселенная. С гипермонадой во главе. Но Бог не монада, именно поэтому главой и не является.

Митя, вторая половина твоей цитаты – это приписывание мне и Ярославу того, что мы не говорили и не думаем. Это твои домыслы. Если я говорю об иерархичности вселенной, то это не значит, что иерархичность эта поддерживается насилием. Я просто указываю, что иерархичность с добровольным соподчинением – одно из ключевых положений «РМ».

А вот за упоминание великого игвы спасибо – лишний пример в нашу пользу. И как я мог забыть об этом эпизоде!? Как раз то влияние, которое оказало просветление великого игвы Друккарга, лишний раз доказывает мою правоту. Вертикаль власти – это мощнейший инструмент влияния на сознание миллионов. Если на вершине этой вертикали подлец, то миллионам – пипец. Если вместо подлеца поставить праведника, то он сможет сначала смягчить, потом преобразовать, а потом и полностью убрать эту вертикаль, попутно меняя сознание миллионов.

Если бы просветлился не великий игва, а какой-нибудь игва-слесарь, живущий в рабочем квартале на окраине захолустного города Игванска, то этого бы даже никто не заметил. А так: «Эта трансформа совершалась на глазах у всех. Многие были потрясены и уверовали. Другие пришли в крайнее замешательство...» Если б не растерзали игву почти сразу же, то он, может быть, запустил бы в Друккарге программу всеохватных реформ и основал Лигу преобразования сущности государства . При этом, оставаясь на вершине власти, он бы не допустил краха в одночасье всех соц. институтов и погружения страны в хаос:

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Ясно, что сущность государства, равно как и этический облик общества, не может быть преобразована в мгновение ока. Сразу же полный отказ от принуждения – утопия».

 

---

 

Федор Синельников:

М. Б. Мы с Ярославом утверждаем...

Ты, уважаемый Максим, и Ярослав, [...] утверждаете в этой полемике несколько разные вещи. О чем я уже писал. К сожалению, это замечание осталось незамеченным.

Я. Т. …а «верховный наставник» (до чего же неудачная формулировка!) – лишь «власть» авторитета, признанный носитель Дара, как гений в культуре. К нему прислушиваются, он выполняет огромный объем работы – он фактический лидер, а не юридический и назначенный.

М. Б. Вот для того, чтобы не лицемерить и не заниматься очковтирательством, нужно фактическое правление Собора избранных закрепить юридически. То есть показать, что де-юре совпадает с де-факто. То же и с управлением внутри Собора. Нужно легализовать власть Верховного наставника, ибо она и так будет де-факто.

Соответственно, дорогой Максим, мне не понятны твои упреки в нечестности предлагаемого мной анализа текста. У нас с тобой все, как мне кажется, ясно. Ты открыто признаешь, что Андреев предлагал систему централизованной сакрализированной власти. И не видишь в этом никаких аберраций. Напротив, это тот социальный идеал, к которому надо стремиться, вплоть до лошадей без копыт. […] Я лишь обстоятельно отмечаю, что тот идеал, который тебе близок, мне не близок и объясняю почему именно. Ты не видишь в сакрализации универсальной централизованной власти ничего «плохого». Я это «плохое» вижу. Позиции у нас обоих предельно ясные и четкие. Так какие у тебя претензии к моему анализу андреевского текста и о каком «вырывании сердец» может идти речь?

Ты просишь: «Докажи, что сакрализация власти – это «плохо». Для этого нам обоим нужно разделять одни и те же базовые установки, о которых я тоже уже писал, например здесь:

Ф. С. Утверждение, что власть как принцип отношения Бога (субъекта) к сообществу становящихся сущностей (объектам) является таким же Его атрибутом, качеством, как, например, Его любовь к ним и Его с ними сотворчество. Если для тебя это так, то мы верим в разных богов. Это разные образы веры. И это означает, что все остальные наши с тобой представления о том, что такое любовь, свобода, богосотворчество, божий промысел, слои мироздания и пр. и пр., просто несводимы. Поэтому ни споры, ни аргументы – не работают. Надо здесь для начала определиться.

С Ярославом сложнее. После того как ты, уважаемый Максим, и Митя, а не только я, привели цитаты из Андреева, где он совершенно ясно говорит о том, что в руках Верховного Наставника не страшно соединить полноту гражданской и духовной власти, Ярослав отметил, что Андреев свою концепцию не доработал, что «Верховный Наставник» – определение неудачное, а грядущего духовного лидера Розы Мира он (т. е. Ярослав) воспринимает не как формализованный авторитет и должность, а как авторитет неформальный. Как Пушкина в литературе (который председателем союза писателей не был) или/и как Ганди в политике (который никаких государственных и партийных постов с 1934 г. не занимал). Как пишет Ярослав: «Он фактический лидер, а не юридический и назначенный». И именно такое понимание текста Андреева рождается у Ярослава духом этого самого текста, а не его буквой.

Эту позицию можно было обсуждать.

Но разговор с Ярославом ушел в другую сторону. Если мы с тобой, дорогой Максим, оба (а еще и Митя, и брат орм, и Яков, и еще множество читателей Андреева) признаем, что Андреев говорил о формализации и сакрализации власти Верховного Наставника, то Ярослав утверждает, что такое прочтение Андреева – угашение духа. Но обвинял он в этом почему-то только нас с Митей, а не тебя и всех остальных читателей его (т. е. Андреева) текстов.

Замечу в связи с этим, что мое непонимание некоторых положений статьи Ярослава (которая и вызвала столь горячую дискуссию) происходит отнюдь не из моего злопыхательства, шулерства, игвизации сознания, стремления угасить дух и пр. и пр. Ведь только в ходе этой дискуссии выяснилось, что Ярославу, как и мне, и Мите, и Якову, и брату орму, тоже не близка идея формализованной и сакрализованной власти Верховного Наставника.

Так что, дорогой Максим, такие вот дела. […]

 

---

 

Максим «Босой»:

Начну с главного – с копыт. Я понимаю, что ты, как огнетушитель духа, хочешь показать меня дурачком-зубрилой, который соглашается со всем, что есть в конспекте, – и с наставниками, и с копытами. Но что поделать, если я не люблю копыт! А ты, похоже, копыта обожаешь, вот и к облику «верхов(н)ых наставников» ты как настоящий фен духа постоянно пририсовываешь копыта, рога и хвост.

Я не ученый, не зоолог, не генетик. И не знаю, какой будет наука лет через 100. Может, наоборот, великим счастьем будет поменять кисти рук на копыта, чтобы не стучать сутками по клавиатуре.

Однако не надо быть ученым, чтобы заподозрить связь между функциональными возможностями конечностей и возможностями интеллекта (да, не только голова на руки влияет, но и наоборот). Сегодня по «Нэшнл Джиографик» видел, как играли детеныши обезьянок. Шел крупный буран и они лепили из мокрого снега самые натуральные снежки и бросались ими! А одна мартышка скатала из снега большой ком-шар – точно так, как катают снег дети, когда собираются лепить снеговика! У меня отвисла челюсть и я на некоторое время забыл, как нужно жевать бутерброд. Чай в стакане остыл...

Это к вопросу о том, какие они умные, эти мартышки без копыт...

В одной из книг я встретил описание интересного эксперимента. Сначала с помощью обыкновенных тестов и вопросов-ответов определяли умственную активность какого-либо человека. Затем ему же обездвиживали руки. Кисти рук замуровывали в гипс так, чтобы он не мог пошевелить ни фалангой. После чего повторяли тестирование, которое показывало замедление умственной деятельности. Человек соображал долго, не мог сосредоточиться и с трудом отвечал на элементарные вопросы.

Оказывается, когда мы думаем, мы совершаем незаметные для глаза микродвижения всем телом. Руки как бы «ощупывают» мир перед собой. И если тело/руки обездвижить, то и работа мыслительного аппарата замедляется.

Думаю, если руки обезьяны заковать в копыта, она станет глупее коровы...

 

---

 

Федор Синельников:

М. Б. Думаю, если руки обезьяны заковать в копыта, она станет глупее коровы...

Не надо заковывать руки обезьян. Даже если это обезьяна Бога. И оставьте коровам их копыта.

ВАТСАЛЬЯ

Алле Александровне Андреевой

Тихо, тихо плыло солнышко.
Я вздремнул на мураве…
А поблизости, у колышка,
На потоптанной траве
Пасся глупенький теленочек:
Несмышленыш и миленочек,
А уже привязан здесь…
Длинноногий, рыжий весь.
Он доверчиво поглядывал,
Звал, просил и клянчил: му!
Чем-то (чем – я не угадывал)
Я понравился ему.
Так манит ребят пирожное…
И погладил осторожно я
Раз, другой и третий раз
Шерстку нежную у глаз.
Ах, глаза! Какие яхонты
Могут слать подобный свет.
Исходил бы все края хоть ты,
А таких каменьев нет.
Как звезда за темной чащею,
В них светилась настоящая
(Друг мой, верь, не прекословь)
Возникавшая любовь.
И, присев в траву на корточки,
Я почувствовал тотчас
Тыканье шершавой мордочки
То у шеи, то у глаз.
Если же я медлил с ласками,
Он, как мягкими салазками,
Гладил руки, пальцы ног,
Точно мой родной сынок.
Я не знаю: псы ли, кони ли
Понимают так людей,
Только мы друг друга поняли
Без грамматик, без затей.
И когда в дорогу дальнюю
Уходил я, мне в догон
Слал мумуканье печальное,
Точно всхлипыванье, он.

 

---

 

Максим «Босой»:

[…]

Ф. С. У нас с тобой все, как мне кажется, ясно. Ты открыто признаешь, что Андреев предлагал систему централизованной сакрализированной власти. И не видишь в этом никаких аберраций.

Ф. С. С Ярославом сложнее. После того как ты, уважаемый Максим, и Митя, а не только я, привели цитаты из Андреева, где он совершенно ясно говорит о том, что в руках Верховного Наставника нестрашно соединить полноту гражданской и светской власти, Ярослав отметил, что Андреев свою концепцию не доработал, что «Верховный Наставник» – определение неудачное, а грядущего духовного лидера Розы Мира он (т. е. Ярослав) воспринимает не как формализованный авторитет и должность, а как авторитет неформальный. Как Пушкина в литературе (который председателем союза писателей не был) или/и как Ганди в политике (который никаких государственных и партийных постов с 1934 г. не занимал). Как пишет Ярослав: «Он фактический лидер, а не юридический и назначенный».

Если я правильно понял твою позицию, позицию Ярослава и свою позицию (шучу), то разница следующая. Между пониманием Ярослава и моим разница непринципиальная. Тогда как между нашей с ним и твоей позицией разница принципиальная.

Мы с Ярославом (вслед за Д. А.) видим необходимость в Соборе и наставниках, которые будут де-факто обладать всей полнотой власти. Я к этому добавляю, что власть эта должна быть еще и светской, то есть юридически закрепленной. Ярослав так не считает. Но это не важно. Важно, что мы оба говорим о фактической власти некоей авторитетной инстанции, под полным контролем которой должны быть ядерные чемоданчики, армия, полиция, банки, СМИ, образование, цензура и т. д. А каким образом происходит это управление, через влияние только духовного авторитета на президентов или еще и через светские политические механизмы, в данном случае непринципиально. Мы-то с Ярославом как раз сможем прийти к консенсусу по этому вопросу. Может быть, это и есть проблематика выработки той конституции будущего, которую Андреев предлагал додумывать вместе. Мы не в восторге от системы внешнего принуждения, но признаем, что ее нельзя отменить во мгновение ока. То есть мы реалисты.

А вот с тобой, Федор, и твоей Ко у нас разница принципиальная, ибо вы вообще не признаете необходимость единого управляющего центра (ЦУПа), контролирующего ракеты, деньги, цензуру, школы и т. д. Вы вообще против «социальных институционализированных взаимоотношений, в которых присутствует элемент внешнего принуждения». Вы хотите принудительно отменить любое принуждение. Враз. Распустить армию. Закрыть банки. Отменить цензуру порнографии. Отменить контроль над образованием. И т. д. Ибо во всем этом есть элементы насилия. То есть вы, как написал о вас Даниил Андреев, утописты.

Вот главная разница.

 

---

 

Федор Синельников:

М. Б. Я иногда понимаю того мужика, который хотел весь мир вписать в одну линию. Я иногда так устаю от текстов (особенно чужих), что хочется все тексты вписать в один абзац.

М. Б. Мы с Ярославом (вслед за Д. А.) видим необходимость в Соборе и наставниках, которые будут де-факто обладать всей полнотой власти. Я к этому добавляю, что власть эта должна быть еще и светской, то есть юридически закрепленной. Ярослав так не считает. Но это неважно. Важно, что мы оба говорим о фактической власти некоей авторитетной инстанции, под полным контролем которой должны быть ядерные чемоданчики, армия, полиция, банки, СМИ, образование, цензура и т. д.

Максим, убедительная просьба прочитать все, что я написал ниже. Может быть, даже два раза.

Для начала нужно сказать, что мной сейчас будет обсуждаться не текст Андреева, а футурологическая перспектива человечества.

Если я тебя правильно понял, ты сейчас говоришь преимущественно об этой перспективе.

В таком случае:

Под «властью» «этической инстанции» ты и Ярослав понимаете принципиально разные явления. Ярослав несколько раз к концу своего участия в полемике отмечал, что он говорит о неформальной власти духовного авторитета. И в качестве примера приводил Пушкина, Ганди, Иисуса и пр. Еще раз: у Ярослава речь шла именно об авторитете неформализованном. Это ключевой момент в его позиции. Сложнее представить себе, по какому принципу будет формироваться Собор таких прекрасных представителей человечества. Эти замечательные люди и их Собор никакой иной властью, кроме «власти слова», обладать не будут, согласно Ярославу. И никакие ядерные чемоданчики и все остальные перечисленные тобой прелести не будут находиться под их юридическим контролем. Человеческое сообщество может к таким неформальным лидерам прислушиваться, а может и не прислушиваться. Ганди, когда начинались погромы, не посылал в те районы армию и полицию. Он объявлял голодовку. И это часто останавливало эскалацию кровопролития. А иногда не останавливало. Рычагами политической и конфессиональной власти, закрепленной за ними юридически, такие лидеры обладать не могут.

Я сейчас вынужден воздержаться от обсуждения футурологических тезисов Ярослава по причине его отсутствия здесь. Возможно, я опять его неправильно понял, и он имел в виду совсем другое.

Но в данном пункте, если я все же правильно понял Ярослава, мои возражения не будут иметь принципиального характера. Я могу высказывать сомнения в осуществимости такого развития событий, могу не принимать слова «авторитет», «власть» и «этическая инстанция», но все же я не стану обвинять Ярослава в том, что он собирается участвовать в создании системы, в которой будут интегрированы наработки инквизиции и Корейской партии труда.

Твоя же позиция в данном случае будет радикально отличаться от позиции Ярослава. Формализация (юридическое закрепление) и сакрализация (о том, что это такое, говорилось мною уже предостаточно) власти имеет решающее значение. Это означает, что человечество не может свободно принимать или не принимать слово Ганди, Пушкина и Иисуса. Это означает, что те, кто формально (юридически) объявляется верховными духовными вождями, отдают человечеству приказы, обязательные для исполнения. Христос с ядерным чемоданчиком, армией, полицией, банками и цензурой – это ... (кто угадает?). Жаль, Ярослав не видит…

М. Б. А вот с тобой, Федор, и твоей Ко у нас разница принципиальная, ибо вы вообще, в принципе не признаете необходимость в едином управляющем центре (ЦУПе), контролирующем ракеты, деньги, цензуру, школы и т. д.

Принципиальным для меня и моей очаровательной Ко является вопрос не существования или несуществования единого управляющего центра, а то, на каких основаниях этот центр сформирован и функционирует. Не вижу особой трагедии, например, для Швеции, что там существуют армия, полиция, цензура, школа, ракеты. Потому что в Швеции правительство формируется гражданским обществом и подотчетно ему. А социальная иерархия и система управления в Швеции – светские, а не сакрализованные. Премьер там сменяемый, а не пожизненный. Там существуют общественные организации и пресса, не подчиняющиеся правительству. Надеюсь, мне не надо перечислять все азбучные истины политологии. И если в такой стране устанавливается цензура, то решение об этом принимает через своих демократически избранных представителей все сообщество граждан, а не стоящая над гражданским обществом и неподконтрольная ему «этическая инстанция».

М. Б. Вы хотите принудительно отменить любое принуждение. Враз. Распустить армию. Закрыть банки. Отменить цензуру порнографии. Отменить контроль над образованием. И т. д. Ибо во всем этом есть элементы насилия. То есть вы, как написал о вас Даниил Андреев, утописты.

Ты ошибаешься, Максим. Если можно, приведи пример, где и когда я предлагал (и кому) все, тобой перечисленное. Я не призываю распускать армии, закрывать банки, отменять цензуру порнографии, отменять контроль над образованием. Более того, я уже не раз писал об этом в этой ветке, но, вероятно, ты не заметил: на макроуровне социальные иерархии будут существовать до тех пор, пока в человеке есть эйцехоре. И проявлением умственной и нравственной незрелости будет попытка их принудительно отменить ради счастия человечества. Частичное (но не полное) просветление этих иерархий не может достигаться через установление над ними внешнего политического и полицейского контроля, осуществляемого неподотчетной обществу сакрализованной и формализованной структурой. Уж не знаю, как это выразить, чтобы моя мысль была ясной для понимания, наш условный Махатма Ганди, Пушкин и, положим, апостол Петр в одном лице может публично высказывать свое частное суждение по тому или иному поводу общественной жизни. А, повторю еще раз (наверное, в этой ветке мне еще будет нужно несколько раз продублировать свои предыдущие посты), не отдавать подчиненным административных распоряжений, обязательных к исполнению. В противном случае это будет уже упоминавшийся «Христос с ядерным чемоданчиком».

А утопизм, Максим, как сказал любимый мною, Митей и Ярославом Бердяев, это не только то, что ты и Андреев под этим словом понимаете:

…Совсем не неосуществимость и видение грядущей гармонии является главным бесспорным свойством утопии. Человек живет в раздробленном мире и мечтает о мире целостном. Целостность есть главный признак утопии. Утопия должна преодолеть раздробленность, осуществить целостность. Утопия всегда тоталитарна, и тоталитаризм всегда утопичен в условиях нашего мира. С этим связан самый главный вопрос – вопрос свободы. В сущности утопия всегда враждебна свободе.

И позволю себе привести еще одну цитату. Уже из Франка [...]:

…стремление к нравственному совершенствованию жизни может быть прямо страшным, непростительным грехом, когда оно безответственно, – когда оно основано на мечтательном невнимании к суровым реальным условиям жизни [...] Утопизм в его вредном, гибельном для жизни существе наличествует не только в превратности стремления к абсолютному совершенству в условиях земной жизни; утопизм имеет место всюду, где даже стремление к простому относительному совершенствованию жизни – само по себе законное и ценное – не считается с данными конкретно существующими условиями жизни, не отдает себе отчета в размере и интенсивности сил зла, властвующих над миром именно в данном конкретном его состоянии; утопизм есть всюду, где нравственная воля поражена пороком безответственной мечтательности, занята построением воздушных замков [...], вместо того, чтобы быть основана на ответственном внимании к тому, что надлежит делать для содействия добру и противодействия злу именно теперь, в данной конкретной реальной ситуации. Ибо ценность нравственного акта воли никогда не лежит в каком-либо общем, абстрактном принципе, а всегда лишь в его подлинном соответствии реальной жизненной нужде.

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

 

 

Часть третья ::: беседа произошла на форуме Свентари в 2010 году

Читать первую часть ::: Читать вторую часть

 

Дмитрий Ахтырский:

Федор Синельников. О том, что Андреев предполагает просветлить государство через сосредоточение универсальной политической власти в руках праведников Розы Мира.

Ярослав Таран. Вот гвоздь. Вычитать такое у Андреева можно, только очень захотев. Это соблазн великого инквизитора, от которого Андреев предостерегает. И мало кто столько сделал для разоблачения насильственной, демонической сущности государства. Ты же обвиняешь Андреева в том, против чего он борется. Это какая-то намертво вбитая установка. Откуда и зачем – я не знаю.

Вычитать это у Андреева очень просто:

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Но пока верховный наставник будет следовать неукоснительно по предназначенной стезе, он – мистическая связь между живущим человечеством и миром горним, проявитель Провиденциальной воли, совершенствователь миллиардов и защитник душ. В руках такого человека не страшно соединить полноту духовной и гражданской власти».

Ярослав, ты не согласен с тем, что выражение «сосредоточение универсальной политической власти» эквивалентно в данном случае выражению «соединение полноты духовной и гражданской власти»? Если не согласен – слово за тобой.

Максим «Босой». Однако он же пишет о том, что эта власть хоть и сосредоточена в руках Собора и наставника, но сама политика этих правителей направлена на то, чтобы элемент насилия убывал, а влияние духовного авторитета на людей возрастало.

Максим, любая власть нуждается в контроле над собой. Здесь же контроля не предусмотрено. Разделения властей больше нет. Независимых духовных инстанций нет тоже. Кроме доброй воли правителей, никаких гарантий не предусматривается.

М. Б. По-моему, внешне (чисто внешне) это похоже на «иерократию», но принципиально отличается от всех иерократий прошлого (поэтому Д. Андреев ищет новое слово)…

Далее ты приводишь цитату из Андреева, согласно которой места в соборе займут не церковные иерархи, а «лучшие представители». Но кто мешает выбирать лучших сегодня? И что поспособствует тому, чтобы они оказались у власти завтра? И как сделать так, чтобы оказавшись у власти, они не перестали быть лучшими и не воспринимались бы наместниками Бога на земле?

 

---

 

Федор Синельников:

Д. А. Кроме доброй воли правителей, никаких гарантий не предусматривается.

У Алданова есть такой анекдот о временах конца «старого режима»:

Беседуют фрейлина и лейб-медик. Лейб-медик: «Сударыня, каждый раз, когда я вижу короля, меня охватывает ужас, ведь этот человек в любую минуту может приказать отрубить мне голову». Фрейлина: «Ну что вы! Сир так добр!»

 

---

 

Ярослав Таран:

[...] Первое: буквоедский анализ к Андрееву неприменим и даже некорректен. Его, как никого другого, надо воспринимать в целом. По одной простой причине: его тексты, за редким исключением, это хорошие, но черновики. Он сводил их за последние 1,5 года тяжелобольным. Он просто физически не успел отточить все формулировки, чтобы потом к ним было не подкопаться и не вывести при их помощи идеи, ему чуждые по духу. Уверяю тех, кто любит цепляться за отдельные фразы: он смог бы отточить формулировки! Я по стихам вижу: они очень неровные, но гениальные потенциально. (Это только о текстах – о форме.) То же и с трактатом.

Поэтому его мысли – в целостном восприятии – четкие, ясные. А что отдельные фразы можно понять иначе, так причину я уже назвал. Я не знаю в культуре ни одного гения, кто успел бы сделать столько за полтора года, сколько сделал Андреев. Ни одного! А уж требовать от него, чтобы любая фраза в тексте была выверена и отточена, это почти кощунство.

Повторю: Андреева, как никого, надо воспринимать только в целом, интегрально. Буквоедский подход к нему ложен: андреевский текст не является последней стадией, которая максимально верно отражает авторскую идею. Это хороший, но эскиз. Сквозь него надо провидеть то, что могло бы быть, будь у Даниила Леонидовича еще хотя бы года три-пять в запасе.

И второе: цитат, опровергающих те, с которыми так любят носиться желающие приписать Андрееву «соблазн великого инквизитора», намного больше (но их предпочитают не замечать).

[...] «Роза Мира» – впервые в истории и в первую очередь – Откровение Женственного Духа (это уж у Андреева очень ясно сказано!). Она не может создать ни жесткой концепции, ни жесткой организации, ни даже новой религии. Она – ансамбль религий и культур, их состоявшийся диалог, и только в этом смысле «интеррелигия» (тоже неудачный термин).

«Полноту духовной и гражданской власти» я считаю неудачной формулировкой, как и название «верховный наставник». Только неудачной формулировкой, черновой, необработанной фразой. Мысль Андреева, вытекающая из всего его творчества в целом и из других, более удачных, формулировок, я вижу следующей.

Под гражданской властью не понимается власть политическая, иначе это будет папская теократия («соблазн великого инквизитора» – предтечи антихриста), как под духовной властью не понимается духовная власть в прямом смысле слова, иначе это уже антихрист самый натуральный.

Духовная власть в том смысле здесь, как «Христос говорил со властью». Гражданская – власть авторитета, власть Собора, состоящего из представителей, преображенных Духом Звенты-Свентаны мировых религий, оплодотворенных уже тем процессом, что можно назвать синтезом религии и светской культуры внутри национальных культур и диалогом этих культур друг с другом. [...]

Будет ли у такого Собора Патриарх или это будет коллегиальный орган до конца – неизвестно (ДА тоже об этом говорит). Но власть такого Собора таких – преобразившихся религий – в таком преображенном идущими процессами в культуре (и в своем бессознательном) обществе – колоссальна. Одного слова такого Собора достаточно, чтоб тот или иной политический лидер навсегда утратил возможность быть избранным. С таким Собором будут считаться политики и будут к нему прислушиваться больше, чем к любому президенту.

Это и есть этическая авторитетная инстанция над государством.

Все это возможно лишь в другом обществе, после влияния мощных духовных процессов внутри культур под воздействием Женственного Духа.

Почему верховный наставник не переизбирается? А почему патриарх не переизбирается? Далай-лама не переизбирается? И т. д. Потому что Провидение не считается с количественным критерием. Но с таким критерием очень считается демократическое политическое руководство, вот оно и будет переизбираться. А на результат выборов будет влиять слово Собора – лучших представителей человечества. Это самый мощный рычаг, который вообще можно придумать. Все механические процедуры, которыми можно манипулировать, имея деньги и СМИ, ничто по сравнению со словом Собора сумевших договориться религий. А Церковь в ту эпоху будет иметь совсем другой вес в сердцах людей, чем сейчас.

Если это не рычаг воздействия на политиков, то никаких рычагов вообще нет. (Это я Максиму.)

Вот что надо понимать под «полнотой духовной и гражданской власти», если исходить из творчества Андреева в целом, а не отталкиваться от одной фразы, причем вычеркивая из памяти намеренно другие. Когда от твоего слова зависит выбор политических элит, это громадная ответственность и громадная власть, но это власть духовная – та, с которой говорил Христос. Не прервись Его миссия, Он точно так же влиял бы на царей, не становясь Сам царем. А это уже и гражданская власть, если не понимать ее буквально, в лоб. Можно ведь буквально понять «ешьте плоть Мою и пейте кровь Мою», и при помощи «анализа текста» изобразить Христа основателем ордена каннибалов и вурдалаков.

А уж рассуждения, что благодаря РМ придет антихрист, равны тому, что благодаря христианству пришла инквизиция. Ведь без христианства ее бы не было. Довести до абсурда можно все. А наличие извращений и возможности заблудиться в пути не зачеркивает истинности самого пути. Чтобы не было инквизиции, которой оказалось чревато христианство, надо было придушить христианство в зародыше. Нерон, как Эпштейн, по-своему прав: христианство – путь к инквизиции. Роза Мира – путь к антихристу. Любовь – путь к разврату. Человечество – раковая опухоль. Надо убивать всех младенцев, потому что из них может вырасти какой-нибудь гад.

Разве не такая логика скрывается под высоколобыми рассуждениями о тиранических тенденциях у Андреева и о том, что Роза Мира – это прямой путь к антихристу? (Если копнуть поглубже – не такая?)

 

---

 

Дмитрий Ахтырский:

М. Б. А чтобы получить и поддерживать настоящую демократию, нужен этический контроль над властью.

Вот и получаем порочный круг. Каким же образом будут формироваться органы этического контроля? Демократическим? Но чем этот строй будет отличаться от нынешнего? Недемократическим? Но тогда они не будут легитимны в демократических государствах. Современные демократии тесно связаны с миром капитала, с лоббистскими группировками и т. д. Каким же образом может быть достигнут переход к более совершенной системе? С моей точки зрения, путь к совершенствованию – в образовании множества «очагов свободы» – творческих коммун, союзов, ассоциаций. В выходе гражданского общества на новый этап. И механизмы контроля над властью и будут механизмами этического контроля, но не сакрального, а вполне светского. В определенной степени они существуют уже и сегодня.

М. Б. То есть нужна полнота власти в руках верховного наставника и Собора. Кто выступит гарантом и поручится за самих наставников? В конечном счете таким гарантом будет само Провидение.

Еще раз. Каким образом «полнота власти» окажется в руках никому более не подконтрольного органа?

Напоминаю, что вера в Провидение была у людей и ранее – в эпоху феодализма, абсолютных монархий. Монарх считался «помазанником Божьим». Гарантировала ли вера в Провидение такую страну от властного произвола? К системе разделения властей человечество пришло в попытке ограничить произвол власти. И Провидение, на мой взгляд, способствовало укреплению этой идеи в человеческом сознании.

М. Б. Лично я верю и доверяю Провидению, что оно способно направить в этот мир личности, в чьих руках можно сосредоточить полноту власти.

Власть – слишком большой соблазн. Праведники во все времена сторонились власти, осознавали опасность этого соблазна. И Андреев пишет, что добиваться власти праведники грядущих эпох не будут. Следовательно, их «призовут». Но кто и как их призовет? По Андрееву, народ на демократических выборах. Но демократия несовершенна и приводит к власти не лучших. Сказка про белого бычка. Какой рецепт предлагается? Просвещенный авторитаризм?

М. Б. В том-то и слабость, точнее несостоятельность критиков социальных программ Д. Андреева, что решительно непонятно, что предлагается взамен.

В том-то и несостоятельность апологетов его социальных прожектов, что они не могут предложить никаких планов по трансформации нынешней ситуации в ситуацию, описываемую в прожекте. Мало того, что они не в состоянии корректно и непротиворечиво описать свою социальную программу, они обвиняют своих критиков в том, что у них погас огонь в груди, в том, что они пытаются затушить этот огонь и в груди других людей, что они не доверяют Провидению. Но Андреев писал, что общество будущего будут строить практичные люди, а не поэты. И поэтическое прозрение – одно, а конкретные планы, с которыми можно выходить в общество с намерением начинать воплощать планы в жизнь, – другое.

Решительно непонятно, что апологеты социальных программ Андреева предлагают взамен совершенствованию институтов гражданского общества и его контроля над властью, который можно попытаться делать этическим.

М. Б. Хулой как раз будет обратное – когда ты можешь остановить руку убийцы, но не останавливаешь ее.

Мы тут постоянно сталкиваемся с проблемой сопротивления злу насилием. Эта проблема обсуждалась множество раз, в том числе и на наших форумах. Из моих постингов – вот, например. И дальше:

Д. А. Как говорил Августин, люби Бога и делай, что хочешь. Если ты не находишься в высоком состоянии духа, то остается только применять рецепты, которые, как часто оказывается, писаны не на тот случай.

Бесполезно выучивать рекомендации практических учителей на все случаи жизни. Жизнь повторяется только в общих чертах. Какой-нибудь еле заметный штришок все изменит, как справедливо заметил Александр К. Лучше учиться входить в ситуацию в возможно более полной осознанности, воспринимая инспирации провиденциальных сил. Тогда действие будет происходить спонтанно, как бы само собой.

Как учит карма-йога, не думать о победе или поражении, не пытаться выгадать что-то в данной ситуации для себя и своего самоутверждения, не бояться. Ошибся – попадаешь на более низкий уровень, с более грубыми средствами решения проблем. Но и там есть место для творчества.

Проблема, конечно, глубже. Если я – очень сильное существо, не должен ли я во благо всех живых существ всех их построить в шеренгу, запрещая любое насилие, чтобы никто ни у кого больше не смел топтать цветы? И применять стадиально оправданное насилие к адептам деструктивных флороненавистнических культов. Самому стать директором. Королем Арагорном.

Если есть что терять, периодически приходится сопротивляться. Мы еще в спокойные времена живем. А если гражданская война? Отстреливаться из приобретенного загодя пулемета от бандитов, забаррикадировавшись на своем дачном участке? Все ответы, мягко говоря, не очевидны. Неблагую карму сопротивление, как мне кажется, все равно породит, и ее все равно придется как-то развязывать.

Логику сопротивления злу можно продолжить. Необходимо просто захватить власть во Вселенной и всем сделать по итогам захвата добро. Стать самым сильным. В итоге получаем этику силы. А пресловутая метаисторическая этика превращается в принцип «цель оправдывает средства».

М. Б. (Сумбурно получилось, но ладно.)

Беда не в сумбурности. Беда в том, что предлагается передать всю власть в руки неких «праведников» непонятно каким путем.

Я. Т. И последнее. Является ли насилием над волей читателя компиляция цитат, переворачивающая мысль автора до наоборот и искажающая духовное лицо автора до неузнаваемости?

Игнорирование сложности проблематики тоже является насилием над текстом.

Все, что ты перечислил, есть насилие. И человек в каждом конкретном случае решает, как ему поступать. Готовых рецептов нет. «Меньшее зло» в любую минуту может стать бóльшим. Как в приведенном мной примере: охрана детей от насилия со стороны родителей может породить уменьшение социальной свободы в обществе, уничтожая какую бы то ни было приватность.

Ф. С. Уж скорее можно принять идею, что демоны своим искаженным сознанием воспринимают действия Света как войну и ограничение своей воли.

Ф. С. Можно не давать ребенку совать пальцы в розетку, но не надо при этом считать, что твои методы при этом абсолютно чисты и адекватны методам Бога.

Именно.

Логика насилия нашему непросветленному сознанию понятна. Логика Провидения – тонка, ее непросто уловить. Именно потому, возможно, одно из катафатических имен Бога – Ахимса, Ненасилие.

М. Б. Да, это дьявольская «вилка», но «зубья» у нее разного размера.

Только заранее прикинуть не получается. А просто включиться в гонку вооружений – это и есть навязываемый демонической стороной путь. Здесь лезвие бритвы, ежемоментные выборы.

Так почему Иисус отверг «царства» и запретил апостолам защищать себя?

 

---

 

Федор Синельников:

Я. Т. Повторю: Андреева, как никого, надо воспринимать только в целом, интегрально. Буквоедский подход к нему ложен: андреевский текст не является последней стадией, которая максимально верно отражает авторскую идею, это хороший, но эскиз. Сквозь него надо провидеть то, что могло бы быть, будь у Даниила Леонидовича еще хотя бы года три-пять в запасе.

И второе: цитат, опровергающих те, с которыми так любят носиться желающие приписать Андрееву «соблазн великого инквизитора», намного больше (но их предпочитают не замечать).

Интегральное восприятие может быть разным.

Если говорить о моем целостном отношении к Андрееву и его творчеству, то оно, безусловно, будет более чем положительным. Как, например, мое личное отношение к Достоевскому, Соловьеву, Бердяеву. Всех их я воспринимаю прежде всего как вестников Света. Без них нет не только русской культуры, но и мировой.

Но такое интегральное отношение не означает, что в их творчество не закрадывались подмены. В том числе и духа Великого Инквизитора. Они есть и у Соловьева, и у самого Достоевского, разоблачавшего этот дух, и у Андреева. И даже у Бердяева.

Чем значительнее творец, чем выше весть, которую он приносит в этот мир, тем больше внимания уделяют ему агенты божьего антагониста или он сам. Нет ничего удивительного, что его инспирации проникали в сознание вестников Света. Как сказал в одном апокрифе Иисус (цитирую по памяти), и пророками говорились неверные слова.

Поэтому наша задача (тех, кто любит и ценит Андреева) – отделять высшее и светлое у Андреева от наносного.

Я. Т. Мысль Андреева, вытекающая из всего его творчества в целом и из других, более удачных, формулировок, я вижу следующей.

Далее следует интерпретация текста, на которую каждый его комментатор имеет, конечно же, полное право. Но эта интерпретация невозможна без сделанных выше оговорок типа:

Я. Т. Сквозь него надо провидеть то, что могло бы быть, будь у Даниила Леонидовича еще хотя бы года три-пять в запасе.

Что могло бы быть, если бы… Могло бы быть само разное. Андреев мог (1) отвергнуть свою утопию, (2) сжечь весь свой текст, (3) вступить в церковь свидетелей Иеговы, (4) стать членом КПСС и пр. и пр. Все эти разговоры ни на чем, кроме претензии на способность «провидеть» сквозь текст и помимо него, не основаны.

Если автор упрекает критиков Андреева в буквоедстве на том основании, что они выдергивают из реально существующего текста цитаты (а таких выдернутых цитат можно набрать на брошюру), то в данном случае он занимается произвольным приписыванием Андрееву своих представлений об идеальном миропорядке, утверждая при этом, что он фактически делает ту работу, которую Андреев не успел сделать при жизни. Подчеркну, на это автор имеет полное право. Как и мы имеем право относиться к таким претензиям соответствующим образом.

Я. Т. Под гражданской властью не понимается власть политическая, иначе это будет папская теократия («соблазн великого инквизитора» – предтечи антихриста), как под духовной властью не понимается духовная власть в прямом смысле слова, иначе это уже антихрист самый натуральный.

Можно пойти дальше. Под «властью» понимается не власть, а любовь и свобода. И так далее. До наделения любого слова у Андреева тем содержанием, которое выгодно комментатору.

Я. Т. Одного слова такого Собора достаточно, чтоб тот или иной политический лидер навсегда утратил возможность быть избранным. С таким Собором будут считаться политики и будут к нему прислушиваться больше, чем к любому президенту. Это и есть этическая авторитетная инстанция над государством. Все это возможно лишь в другом обществе, после влияния мощных духовных процессов внутри культур под воздействием Женственного Духа.

А что, без институциональных костылей этот дух действовать не может? Почему не предположить, что воздействие этого духа проявится в таком изменении атмосферы, что общество достигнет такой стадии развития, на которой оно уже не будет нуждаться ни в каких этических инстанциях? Проблема только в том, что никакое воздействие этого духа, согласно Андрееву, все равно не убережет мир от Антихриста.

Я. Т. Почему верховный наставник не переизбирается? А почему патриарх не переизбирается? Далай-лама не переизбирается? И т. д. Потому что Провидение не считается с количественным критерием.

Так все-таки патриархи и далай-ламы? Но их власть и есть иерократия, хотя бы в пределах их конфессий. Это первое. Второе – откуда автором взята мысль, что, например, Ридигер или Гундяев нам посланы Провидением? И согласует ли это Провидение свою волю с аппаратом ЦК КПСС и администрацией президента РФ? Зачем церкви были посланы Провидением Григорий VII, Иннокентий III, Сикст IV? Все это, видимо, примеры торжества качественного критерия… Наверное, и абсолютные монархи не переизбираются по этому же принципу.

Я. Т. Не прервись Его миссия, Он точно так же влиял бы на царей, не становясь Сам царем.

А почему не предположить, что не прервись Его миссия, царей и государств вообще бы не было?

Я. Т. А уж рассуждения, что благодаря РМ придет антихрист, равны тому, что благодаря христианству пришла инквизиция. Ведь без христианства ее бы не было.

Инквизиция появилась именно благодаря тому, что христианская церковь получила мироводительствующую роль. А христианство как религия, в том виде как оно сформировалось (если принимать миф Андреева), было результатом прерывания миссии Планетарного Логоса в нашем слое.

Я. Т. Христианство – путь к инквизиции. Роза Мира – путь к антихристу.

Если они присваивают себе властные функции – безусловно.

 

---

 

Ярослав Таран:

Д. А. Вот и получаем порочный круг. Каким же образом будут формироваться органы этического контроля? Демократическим? Но чем этот строй будет отличаться от нынешнего?

Если пытаться применить социальные идеи Андреева к нынешнему состоянию общества, то мы получим не только порочный круг, а полное извращение идей – нельзя ставить алтарь в публичном доме и читальный зал на городской свалке. Тот строй, о котором пишет Андреев, будет отличаться от нынешнего так же, как отличается ваш форум от журнала «Плейбой». (Хотя формально одно и то же: и там и там есть редакторы и авторы, но есть ведь и некоторые отличия, правда?)

Ты экстраполируешь то, что пишет Андреев о будущем, на современность, и поэтому концы с концами не сходятся. Здесь мы уже впрямую выходим как на тему обсуждаемой статьи, так и на название раздела «Футурология». В нынешнем социуме и нынешних культурных феноменах никакая Роза Мира (если говорить о ее социальной стороне) невозможна в принципе. Должны пройти мощнейшие процессы как в политической, так и во всех остальных областях жизни современного человека, чтобы вопрос об этической надгосударственной инстанции стал вопросом жизни и смерти Планеты в головах миллионов. Что это за процессы? Вот об этом я, как сумел, и попытался сказать в своем эссе в том числе.

Скорее всего, крах нынешнего социального устройства (назовем его условно «рыночной демократией») произойдет по катастрофическому сценарию (я не вижу пока иных вариантов). Людям придется пережить социальные катаклизмы не менее трагические, чем в XX веке. Почва («перегной»), что готовится для сева новых зерен Духа сейчас, будет вспахана железными зубьями истории. Не исключаю, что мы (или наши дети) станут свидетелями деятельности «третьего кандидата в антихристы» – его попытки объединить человечество на бездуховной основе. Как два предыдущих кандидата, он вряд ли осуществит свои планы и кончит плохо, но, как и предшественники, гаввахом хозяина обеспечит сполна. Ко всему этому людям придется пережить, как сейчас уже становится все более очевидным, целый ряд предупреждающих экологических катастроф: Планета даст понять человеку, что не он здесь пуп и центр и что ему далеко не все позволено, что существуют мощные планетарные силы, которые долго и мучительно терпели, но до определенной черты, за которой вопрос жизни и смерти биосферы. Дай Бог, чтобы катастрофы не произошло! Но, к сожалению, я не вижу пока иных вариантов.

Действие Женственного Духа уже сейчас делает перегородки в сознании и между различными сферами более проходимыми и более пластичными. Это действие будет только нарастать. К моменту, когда перед человечеством (пережившим целый комплекс крахов и разочарований, политико-экономических и экологических катастроф, во всей полноте увидевшего плоды «третьего кандидата» с его «либерально-рыночным раем») встанет вопрос о социальном и политическом обустройстве, границы между государствами, между культурами, наукой и религией, между человечеством и Природой станут прозрачными настолько, что люди будут воспринимать мир не так, как современный западный человек (это восприятие станет намного ближе к восприятию мира, например, индусами, готовыми идти за Ганди без всяких голосований и процедур). И культуры, и религии, и социальные приоритеты станут иными. Вес церквей, уже научившихся диалогу друг с другом, впустившими в себя «светскую культуру и науку», этим обогатившись сами и вернув в культуру религиозно-вертикальную ось и высший смысл, вес таких церквей в обществе будет несравним с нынешним. Сначала будет создан Собор религий, а уж потом станет проясняться роль этого Собора в объединяющемся в единый организм человечестве.

Как после тяжелейшей болезни, пережив клиническую смерть, человек начинает смотреть на мир и на жизнь по-иному, ценить в них то, чего не замечал в житейской суете ранее, так и человечество в целом станет смотреть на мир и на себя по-иному, чем сейчас смотрит общество потребления.

И главное – изменится «структура и содержание Бессознательного» – те неосознаваемые «установки воли и веры», которым не надо ничего доказывать через рассудок. Это будет действием Ее Духа и результатом великих процессов на Небесах (в метаисторических глубинах и высях).

Вот только в такой почве начнут всходить ростки того, что мы можем очень условно называть «социальной стороной Розы Мира». Демократические институты, более совершенные, чем сейчас, по сути останутся теми же. Политические выборные органы тоже. Изменения произойдут прежде всего в головах и сердцах.

Верховный Собор объединенных, но не потерявших своей индивидуальности религиозно-культурных феноменов станет высшим надгосударственным «органом» (не придирайся к слову – здесь орган, как в организме мозг или сердце, а не в узко-политическом смысле), обладающим авторитетом и властью слова. Может быть, на первых порах у него будет право вето на решения государства. Может быть, в той или иной степени система образования и судебная система выйдут из-под контроля государства вообще и войдут в Верховный Собор. Это все уже гадания…

Пока не прошли исторические, духовные, религиозные, экологические, психологические подготовительные процессы; пока не произошел крах нынешней потребительской модели, говорить о социальных идеях Андреева, проецируя их на нынешнее человечество, так же странно, как говорить о тех же полетах в космос (раз уж такой пример ты привел), обсуждая их мельчайшие детали и опасности, в средневековом обществе: хватит ли дров и чем там кормить лошадей? Разговор примерно на таком уровне получается, если забывать, что речь идет совсем о другом состоянии социума. Это как сеять зимой – и выбирать семена (те или не те?): ни почвы нет, ни малейших шансов и ни малейших условий. Всему свое время. А зимой надо делать то, что надо делать зимой: готовить телегу, топить печку и читать книги.

Д. А. Но демократия несовершенна и приводит к власти не лучших.

У церкви (церквей) другие «методы» роста. И власть власти рознь. Власть политическая опирается на самую главную власть – власть слова, власть в умах. Без такой власти – без веры народа в право политиков вершить его судьбу – политическая власть бессильна и занимает то место, какое ей и надо уделить, – место дворника и кухарки при господине. Вот эту главную власть – власть веры, власть слова, власть сердца – и должна забрать от государства Роза Мира – Верховный Собор объединенных религий. Это власть без насильственных инструментов (они просто смешны и не нужны, когда люди верят твоему слову), это совсем другая власть. Власть любимого и власть любящего. Власть, с которой говорил Христос. Это не власть силы, а власть любви. Свобода же раскрывается по мере раскрытия любви – ступень за ступенью. [...]

Д. А. Но Андреев писал, что общество будущего будут строить практичные люди, а не поэты. И поэтическое прозрение – одно, а конкретные планы, с которыми можно выходить в общество с намерением начинать воплощать планы в жизнь, – другое.

Так ведь речь идет о будущем, а не о настоящем. А в будущем поэты как раз лучше разбираются, чем практичные люди (история так показывает). Сейчас надо делать то, что может делать каждый, – реализовывать тот дар, что дал ему Бог, – делать, что должен, и будь, что будет. Этим и занимаются «поэты и апологеты» – поддерживают огонь. А практические люди, как Митя и Федя, из практических соображений этот огонь называют тоталитарной утопией и… делают свой авторитарный форум ) [...]

Мой ответ Федору:

Интегрально: ты гонишь через рассудок очень многие смыслы, которые гнать через эту мясорубку категорически нельзя – на выходе получаешь фарш цитат вместо живого смысла.

Пародийно: лучше иметь в голове андреевский гвоздь, чем эпштейновский. [...]

Ф. С. Поэтому наша задача (тех, кто любит и ценит Андреева) – отделять высшее и светлое у Андреева от наносного.

Так-то оно так. Только ведь надо не ножом патологоанатома орудовать при этом, а вести диалог с автором, как с живым человеком. А диалог невозможен без любви и доверия. Если в собеседнике подозревать и выискивать подмены и анализировать каждое его слово под этим углом, то можно такое увидеть… Но кто станет разговаривать с таким «аналитиком»? (Я бы не стал. Да и ты, думаю, тоже.)

И еще (не обижайся) между строк я вижу маленькую человеческую слабость: как приятно чувствовать себя умным и объективным, в отличие от наивных и слепых апологетов, и для этого самоутверждения в собственных глазах постепенно забывать, что имеешь дело с живым автором, и начинать его потрошить, как лягушку: вот, смотрите, здесь он чушь сказал, здесь он утопист, здесь он инквизитор… А вообще-то я его люблю и ценю…

«Любишь ли ты меня, Федор?» (Трижды задается вопрос.)

Ответ уже дал Пушкин: «Нет истины, где нет любви».

А любовь и есть способность провидеть сквозь временное вечную суть. Ты иронизируешь над этим и называешь это претензией, или пафосом, или пиитическим… И гонишь, гонишь через рассудок живые смыслы – и получаешь на выходе то, что получаешь.

Ф. С. Так все-таки патриархи и далай-ламы? Но их власть и есть иерократия, хотя бы в пределах их конфессий.

В нынешнем состоянии. Так в нынешнем состоянии эти конфессии и не смогут создать Собор объединенных религий. Чтобы это произошло, конфессии должны преобразиться изнутри.

О выборности. Христа выбирали? Переизбирали? Его голос на весах Истины равен голосу любого: один человек – один голос? Демиургов переизбирают? Гениев переизбирают?

Ф. С. Второе – откуда автором взята мысль, что, например, Ридигер или Гундяев нам посланы Провидением? И согласует ли это Провидение свою волю с аппаратом ЦК КПСС и администрацией президента РФ? Зачем церкви были посланы Провидением Григорий VII, Иннокентий III, Сикст IV? Все это, видимо, примеры торжества качественного критерия… Наверное, и абсолютные монархи не переизбираются по этому же принципу.

А откуда тобой взята мысль, что Христос – это Сын Божий? Что Серафим Саровский послан Провидением? Что Александр Невский родомысл, а Пушкин гений? Докажи? Почему бы их всех не переизбирать? [Федор Синельников не высказывал мысль, что Александр Невский был родомыслом. – прим. ред.]

Наличие извращений не перечеркивает того, что извращается. Заблудившиеся и отошедшие от пути не дезавуируют этим сам путь.

Ф. С. Могло бы быть само разное. Андреев мог (1) отвергнуть свою утопию, (2) сжечь весь свой текст, (3) вступить в церковь свидетелей Иеговы, (4) стать членом КПСС и пр. и пр. Все эти разговоры ни на чем, кроме претензии на способность «провидеть» сквозь текст и помимо него, не основаны.

Это уже совсем голый и цинично-рассудочный голос, даже какой-то металлический, как у робота… Для робота любовь – это «претензия на способность провидеть», а для любящего – это именно способность провидеть в самом прямом смысле слова. Для слепого зрячий – лишь претензия видеть.

Ф. С. Если автор упрекает критиков Андреева в буквоедстве на том основании, что они выдергивают из реально существующего текста цитаты…

Критики бывают разные – честные и не очень. Я упрекаю тех, кто вырывает одни цитаты и намеренно замалчивает другие (коих несравненно больше!). Есть два рода критиков: один старается сам понять автора и помочь понять этого автора людям (это критик-друг, критик-труженик, критик-творец), а другой пользует автора для собственного самоутверждения или для проталкивания своих теорий (это критик-паразит, критик-эгоцентрик).

Ф. С. А почему не предположить, что не прервись Его миссия, царей и государств вообще бы не было?

Не сразу. При Его жизни они были. И исчезли бы не в одночасье, а по мере выполнения Его миссии в головах и сердцах людей. Цари – тоже люди.

Ф. С. Инквизиция появилась именно благодаря тому, что христианская церковь получила мироводительствующую роль. А христианство как религия, в том виде как она сформировалась (если принимать миф Андреева), была результатом прерывания миссии Планетарного Логоса в нашем слое.

Вывод: христианство как религия вредно. Так? Варианты какие?

Ф. С. Если они присваивают себе властные функции – безусловно.

Без властных функций в этом мире ничего нет. Тебе самого себя постоянно надо насиловать, чтобы сделать то или иное действие. Только власть бывает разная, цели разные, средства разные и т. д. Опять же рассудочный подход, для которого нет качественной оценки (рассудок вообще не понимает качественной оценки; не его это дело). […]

 

---

 

Федор Синельников:

Я. Т. «Любишь ли ты меня, Федор?» (Трижды задается вопрос.)

Как бы это сказать… Безумно!

Я. Т. Это уже совсем голый и цинично-рассудочный голос.

Нет, этот голос одет в теплую веганскую шубу категорического неприятия сослагательного наклонения. [...]

Иисус не располагал институциональной властью. Он звал за собой: хотите – идите, не хотите – ваш выбор. Чудесами никого не соблазнял. Исцелял только. И был распят (и воскрес), а не стал земным царем, как Ему настойчиво предлагали некоторые. Как и кто выбирает демиургов и гениев, мы не знаем. В любом случае это происходит в сферах, где у существ нет эйцехоре, – там симфония любви и братства, там нет никакой власти во взаимоотношениях. Возможно, там такой ограничительный элемент, как выборы и перевыборы, не нужен. Но мы живем на Земле, а не в раю. Именно поэтому власть здесь (тем более власть планетарная) должна быть десакрализована и разделена на ветви. А вне зависимости от нее должны существовать гражданские институты.

Я. Т. А откуда тобой взята мысль, что Христос – это Сын Божий? Что Серафим Саровский послан Провидением? Что Александр Невский родомысл, а Пушкин гений? Докажи? Почему бы из всех не переизбирать?

Не вижу связи. Я лично могу считать Пушкина гением, а Александра Невского – основоположником российского великодержавия. И могу публично высказываться по этому поводу. Но из этого никак не следует, что над всем человечеством нужно установить институционализированную власть «этической инстанции».

Ф. С. Инквизиция появилась именно благодаря тому, что христианская церковь получила мироводительствующую роль. А христианство как религия, в том виде как она сформировалась (если принимать миф Андреева), была результатом прерывания миссии Планетарного Логоса в нашем слое.

Я. Т. Вывод: христианство как религия – вредно. Так? Варианты какие?

Не повторять в будущем ошибки (греха) исторического христианства.

Ф. С. Если они присваивают себе властные функции – безусловно.

Я. Т. Без властных функций в этом мире ничего нет.

Есть. Иисус, Франциск, Сергий, Ганди. Есть.

Я. Т. Тебе самого себя постоянно надо насиловать, чтобы сделать то или иное действие.

Ключевое слово – «себя».

 

---

 

Ярослав Таран

Я. Т. «Любишь ли ты меня, Федор?» (Трижды задается вопрос.)

Ф. С. Как бы это сказать… Безумно!

Разве это я спрашиваю? Разве прямую речь не увидел? Разве не помнишь, чей это вопрос и почему трижды?

Ф. С. Но мы живем на Земле, а не в раю. Именно поэтому власть здесь (тем более власть планетарная) должна быть десакрализована и разделена на ветви. А вне зависимости от нее должны существовать гражданские институты.

Вода должна быть жидкая и впадать в Каспийское море. Никто твою любимую власть сакрализации подвергать не собирается. И ветви ей обрубать тоже. Все наоборот: от государства хотят отделить именно эту узурпированную им сакрализацию в ту область, где она уместна, – в Церковь. Лишить государство власти над сердцами и умами, оставив ему только черновую работу гражданских институтов. Никому его насильнические внешние щупальца даром не нужны. Речь идет о том, чтобы ограничить государство той областью, где оно уместно, – внеэтической – сферой удобств. А нравственные вопросы и вопросы веры, на которых только и держится любой государственный тоталитаризм, вернуть церкви.

Ф. С. Есть. Иисус, Франциск, Сергий, Ганди. Есть.

Так чем плохо, если такой человек будет во главе Верховного Собора объединившихся религий?

Ф. С. Ключевое слово – «себя».

Только так и зарабатывается настоящий авторитет, которому верят на слово. И это самая большая власть: спасись сам – с тобой спасутся тысячи.

Твой «гвоздь» понятен, Федор, тебе во что бы то ни стало надо приписать Андрееву «соблазн великого инквизитора». И ты будешь твердить одно и то же, как заклинание, не обращая внимания ни на какие аргументы и вопреки продекларированному «объективному аналитическому подходу». В этом уловка нашего разума — он усыпляет бдительность человека якобы своей объективностью, чтобы с большим рвением исполнять волю «заказчика».

 

---

 

Федор Синельников:

Я. Т. Разве это я спрашиваю?

А разве я указал, кому отвечаю?

Ф. С. Есть. Иисус, Франциск, Сергий, Ганди. Есть.

Я. Т. Так чем плохо, если такой человек будет во главе Верховного Собора объединившихся религий?

Тем, что все эти перечисленные мною люди никогда не обладали никакой властью и никогда к ней не стремились. А когда им пытались ее навязать, категорически отказывались от нее.

Я. Т. Никто твою любимую власть сакрализации подвергать не собирается. И ветви ей обрубать тоже.

Андреев собирался. Здесь уже по кругу разговор пойдет. Могу еще цитаты из Андреева привести, только уж нужды нет.

Я. Т. Твой «гвоздь» понятен, Федор, тебе во что бы то ни стало надо приписать Андрееву «соблазн великого инквизитора». И ты будешь твердить одно и то же, как заклинание, не обращая внимания ни на какие аргументы и вопреки продекларированному «объективному аналитическому подходу».

Твой «гвоздь» понятен, Ярослав, тебе во что бы то ни стало надо не заметить среди идей Андреева присутствие «соблазна Великого Инквизитора». И ты будешь твердить одно и то же, как заклинание, не обращая внимание ни на какие аргументы.

Когда я обосновываю свою критику Андреева ссылками на его текст (и это не выдернутые цитаты, это целые абзацы), ты деликатно называешь это буквоедством, подлогом, угашением духа и пр. При этом прозорливо вскрываешь мои мотивы и темные источники инспирации. А когда ты представляешь свою собственную картину будущего, принципиально отличающуюся от андреевской, ты утверждаешь, что вот это-то на самом деле Андреев сказать хотел, да вот беда, не успел; а ты способен объяснить нам, что Андреев сказать хотел, потому, что ты его сердцем и духом чувствуешь. Сильная позиция.

 

---

 

Ярослав Таран:

Ф. С. Тем, что все эти перечисленные мною люди никогда не обладали никакой властью и никогда к ней не стремились. А когда им пытались ее навязать, категорически отказывались от нее.

Верховный Собор не нужен? Собор вообще не нужен? Духовный авторитет не нужен? Ганди не был лидером партии? Его слово ничего не значило и никакой властью не обладало, равно как и слово Франциска, Будды, Христа?

Ф. С. Могу еще цитаты из Андреева привести, только уж нужды нет.

Нужды, действительно, нет; потому что этот прием действует только на тех, кто не знаком с творчеством Андреева.

Ф. С. Твой «гвоздь» понятен, Ярослав, тебе во что бы то ни стало надо не заметить среди идей Андреева присутствие «соблазна Великого Инквизитора».

Нет у него этого — это раз. И два — лучше андреевский гвоздь, чем эпштейновский, я это уже говорил (гвозди тоже имеют свое качество).

Ф. С. При этом прозорливо вскрываешь мои мотивы и темные источники инспирации.

Про темные инспирации я ничего не говорил. Под «заказчиком» подразумевалась вера и воля – заказчики для человеческого разума. И я об этом написал понятно и однозначно. Опять передергиваешь, Федор? Смотри, увлечешься таким приемом, не заметишь, как он из полемического станет свойством души — мимесис.

Ф. С. А когда ты представляешь свою собственную картину будущего, принципиально отличающуюся от андреевской, ты утверждаешь, что вот это-то на самом деле Андреев сказать хотел, да вот беда, не успел; а ты способен объяснить нам, что Андреев сказать хотел, потому, что ты его сердцем и духом чувствуешь.

В твоих глазах она принципиально отличается от андреевской, потому что для тебя андреевская позиция равнозначна эпштейновской, от которой подлинная позиция Андреева действительно принципиально отличается. И надо хоть немного чувствовать саму личность Андреева, чтобы понять, насколько ему чужды те идеи и те взгляды, которые ему ты так «объективно» навязываешь. Причем ты старательно обходишь молчанием один и тот же мой аргумент – цитат из Андреева, опровергающих то, что с натяжкой можно вывести из нескольких его фраз, несравненно больше (но зачем они тебе, не в жилу ведь?). Я тебе из любой книги любого автора могу надергать цитат так, что они, вырванные из общего контекста, перевернут смысл в любую сторону, в какую захочешь. Даешь себе установку, с этой установкой читаешь книгу и выдергиваешь оттуда отдельные фразы или абзацы, подходящие в своей отдельности в качестве аргументов, потом выкладываешь их вместе – и показываешь читателю, что, мол, на самом деле хотел сказать автор. Прием стар и элементарен.

Ф. С. Сильная позиция.

Да, сильная. А твоя слабая. И ты это внутри себя не можешь не чувствовать, поэтому и прибегаешь, скажем мягко, к не совсем честным приемам.

 

---

 

Федор Синельников:

Я. Т. Ганди не был лидером партии?

Ганди даже не был членом этой партии с 1934 г. Официально вышел из нее. А Верховный Наставник у Андреева – это не неформальное лидерство, как у Ганди. Это должность. Верховный Наставник находится на вершине формализованной иерархии. И Ганди не объявлял себя воплощением связи с небесной иерархией и выразителем ее воли. И Конгресс его таковым не объявлял.

Я. Т. Про темные инспирации я ничего не говорил. Под «заказчиком» подразумевалась вера и воля – заказчики для человеческого разума. И я об этом написал понятно и однозначно. Опять передергиваешь, Федор? Смотри, увлечешься таким приемом, не заметишь, как он из полемического станет свойством души – мимесис.

А про некую ответственность потом за угашение духа тоже ничего не говорил? Смотри, не увлекайся такими приемами. Как его там… Мимесис.

Я. Т. …от которой подлинная позиция Андреева действительно принципиально отличается. И надо хоть немного чувствовать саму личность Андреева, чтобы понять, насколько ему чужды те идеи и те взгляды, которые ему ты так «объективно» навязываешь.

Это надо обосновывать ссылками на тексты Андреева, а не заявлениями о своем чутье.

 

---

 

Ярослав Таран:

Ф. С. Это должность.

Демиург – тоже должность. И Логос – должность. А наверху иерархии главный Тиран – Отец. Вывернуть наизнанку можно все. На то и изнанка.

Ф. С. Это надо обосновывать ссылками на тексты Андреева, а не заявлениями о своем чутье.

Ссылка на тексты Андреева: полное собрание сочинений. Чтобы видеть лицо, не надо обосновывать это ссылками на ту или иную родинку. Обосновать видение невозможно. Андреев жжет сердца людей, а Эпштейн и такие, как он, угашают и разлагают. Это не творческое сомненье, а червь сомнения, паразитически присасывающийся к великому.

Ф. С. А про некую ответственность потом за угашение духа тоже ничего не говорил?

Говорил. Но это не юридическая ответственность, как ты понимаешь.

 

---

 

Федор Синельников:

Ф. С. О том, что у Андреев предполагает просветлить государство через сосредоточение универсальной политической власти в руках праведников Розы Мира.

Я. Т. Вот гвоздь. Вычитать такое у Андреева можно, только очень захотев.

М. Б. Ярослав, полностью подписываюсь под твоими предыдущими постами, но для этого поста хочу кое-что уточнить. Д. Андреев как раз прямо пишет о соединении в руках верховного наставника «полноты духовной и гражданской власти».

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Но пока верховный наставник будет следовать неукоснительно по предназначенной стезе, он – мистическая связь между живущим человечеством и миром горним, проявитель Провиденциальной воли, совершенствователь миллиардов и защитник душ. В руках такого человека не страшно соединить полноту духовной и гражданской власти».

Д. А. Вычитать это у Андреева очень просто:

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Но пока верховный наставник будет следовать неукоснительно по предназначенной стезе, он – мистическая связь между живущим человечеством и миром горним, проявитель Провиденциальной воли, совершенствователь миллиардов и защитник душ. В руках такого человека не страшно соединить полноту духовной и гражданской власти».

Я. Т. «Полноту духовной и гражданской власти» я считаю неудачной формулировкой, как и название «верховный наставник». Только неудачной формулировкой, черновой, необработанной фразой. Мысль Андреева, вытекающая из всего его творчества в целом и из других, более удачных, формулировок, я вижу следующей…

И далее идет корректировка Андреева, которая якобы соответствует его духу. Вот такая у нас полемика.

Я. Т. Демиург тоже должность. И Логос должность. А наверху иерархии главный Тиран – Отец. Вывернуть наизнанку можно все. На то и изнанка.

Ганди не занимал постов – ни в правительстве, ни в Конгрессе, а Неру или Патель – занимали. При чем тут демиург и логос? [...]

Ф. С. А про некую ответственность потом за угашение духа тоже ничего не говорил? Смотри, не увлекайся такими приемами. Как его там… Мимесис.

Я. Т. Говорил. Но это не юридическая ответственность, как ты понимаешь.

А тебе кто-то прислал повестку в Басманный суд по делу о защите моей чести и достоинства? Перед кем отвечают за угашение духа? Перед Нургалиевым или Чайкой, что ли?

 

---

 

Ярослав Таран:

Ф. С. …далее идет корректировка Андреева, которая якобы соответствует его духу. Вот такая у нас полемика.

Не корректировка, а развитие. Которое не якобы, а соответствует его духу. Полемика у нас нормальная, просто мы говорим часто на разных языках и руководствуемся разными установками воли и совести (веры). Ты несколько раз употребил слово «чутье» в явно иронически-снисходительном смысле. Это «чутье» – способность целостного видения, целостного знания, интуитивный канал, любовь. Относиться ко всему этому снисходительно и презрительно с высоты своей «объективной рассудочности» – это и есть угашение духа и прежде всего в себе самом. Ибо дух проявляется в человеке в первую очередь через высокие чувства. Для эпштейнов высокие чувства без кавычек вообще не мыслятся – ну чем не «игвизация»? И кто для игвы первый враг, которого надо изобразить тираном? Такие «утописты-мечтатели», как Андреев, кто ж еще. Конечно, игва может признать как заслугу визионерские способности, но никогда не признает в таком, как Андреев, гениального мыслителя и пророка. Я не о тебе, Федор, сейчас говорю, а о самом этом духе, которым сейчас заражены очень многие интеллектуалы, – духе тотальной иронии, разъедающего и разлагающего индивидуализма.

 

---

 

Федор Синельников:

Я. Т. Не корректировка, а развитие. Которое не якобы, а соответствует его духу.

«Дух» не един. В нем множество составляющих. Часто одни интенции противостоят другим. В этот «дух» может проникать и элемент отнюдь не светлый. Если же говорить о доминирующей линии в творчестве («духе») Андреева, то она для меня, безусловно, провиденциальная и вестническая. Но социальные идеи Андреева мне представляются примитивными и искаженными иным «духом». Поэтому нам нет смысла спорить о том, насколько твое развитие его социальных идей соответствует общему «духу» Андреева.

В данном случае не столь важно, как назвать то, что ты делаешь, – корректировкой или развитием. Важно то, что текстуально это может быть подкреплено только таким замечательным образом:

Я. Т. Ссылка на тексты Андреева: полное собрание сочинений.

Я. Т. Ибо дух проявляется в человеке в первую очередь через высокие чувства. Для эпштейнов высокие чувства без кавычек вообще не мыслятся – ну чем не «игвизация»?

С высоким чувством сказано. Высокодуховным. Верховнонаставническим. Вот это по-нашему, по-розамирски!

 

---

 

Дмитрий Ахтырский:

Я. Т. А откуда тобой взята мысль, что Христос – это Сын Божий? Что Серафим Саровский послан Провидением? Что Александр Невский родомысл, а Пушкин гений? Докажи? Почему бы из всех не переизбирать?

У человека есть право не считать Иисуса «Сыном Божьим», не считать преп. Серафима посланцем «Провидения», Александра Невского – родомыслом, а Пушкина – гением. Это личное дело каждого человека. А вот тех, кто имеет в руках аппарат принуждения, – переизбирать необходимо. Кстати, Александра к власти приводило вече. И отстраняло.

Я. Т. Это уже совсем голый и цинично-рассудочный голос, даже какой-то металлический, как у робота…

Прекрасно! Предупреждения о возможности печального посмертия уже были, обвинения в «гасительстве духа» тоже, теперь начался анализ интонаций. Хорошо. Начинаем спектральный анализ некоторых процессов горения. И влияния продуктов горения на окружающую среду.

 

---

 

Максим «Босой»:

[…] Тактика нарезки цитат уводит разговор в дурную бесконечность. Попробую без цитат.

Ярослав, согласен, что понимать «полноту духовной и гражданской власти» лучше не в лоб. Даже когда Андреев говорит, к примеру, об управлении цензурой, неясно, как идет это управление. Либо верховный наставник (ВН) выдает что-то типа «указа президента», либо просто своим авторитетом влияет на президентов и их решения. Может быть, такой вариант предпочтительнее, хотя сразу возникает вопрос: что делать, если кучка правителей, обладающих колоссальными ресурсами и властью (например, банкиры ФРС США – частные лица, хозяева денег), просто наплюет на авторитет гения, купит армию, сошлет его и сгноит? Полнота же власти означает полный контроль над деньгами, ракетами, СМИ и т. д.

Федор, с твоими тезисами о недопустимости сакрализации госвласти я смогу согласиться только в том случае, если ты докажешь, что такая власть есть зло по определению. Но ты, извини, не доказал. Да и не сможешь. Это все равно что доказать, будто топор есть не инструмент, а зло по определению, по сути. На каждого приведенного тобой в пример палача я приведу дровосека или плотника. Как быть? Да и, по «РМ», государственная власть – это как минимум перекрестное влияние демиурга и уицраора, а не только лишь последнего…

Ты апеллируешь к опыту Иисуса, но это некорректно хотя бы уже потому, что он был не человек, а богочеловек. Если с ним сравнивать, то любой человек уступит ему по всем позициям, от А до Я. Да и не логично это. Если Иисус «не взял власть», это еще не значит, что власть – зло.

И вспомним, кто предлагал ему эту власть и какую власть? Дьявол предлагал. А власть верховного наставника, согласно тексту «РМ», предложена ему Провидением (Логос благословляет на труд демиургов, демиурги направляют в человечество гениев, вестников, родомыслов).

Кроме Христа, ты перечисляешь еще имена святых, но это тоже ничего не доказывает. Власть им была не нужна, вот и все. Не было у них такой задачи – вести человечество. А у ВН такая задача будет. Опять: откуда следует, что госвласть – зло, зло при любых целях, методах и последствиях?

Да, по поводу «сакрализации». Что в этом плохого? Особенно если РМ сделает то, ради чего призвана, – воспитает, объединит, укрепит духом, взрастит, построит и т. д. Почему нельзя делать это во славу Божью? Почему власть гениев и праведников, строящих верграды и храмы, воспитывающих в духе РМ детей, смягчающих и преобразующих государство, не священна? Чего стесняться? Чего опасаться? Что придет зверюга и извратит? Но извращение не отменяет ценности того, что извращено (Ярослав хорошо сказал).

Человек сакрален по определению. Религия («где соберутся трое во имя Мое») сакральна по сути. Творчество – сакральнее некуда. Власть сакральна тоже, в том смысле, что всегда мистична. Любая. Вообще феномен власти нельзя объяснить рационально-материалистически. Непонятно, что удерживает власть одного над другими. Есть что-то, мистический элемент Икс, который скрепляет группу людей и повышает статус одних людей в глазах других. Андреев чуть прояснил ситуацию, рассказав об эгрегорах, уицраорах, синклитах, демиургах и т. д. То есть тонкая «начинка», что скрепляет группу людей, может быть разной – от демонической до светлой, – но она всегда есть. Любой коллектив всегда мистичен, и власть всегда мистична. Просто в эпоху РМ и после это будет осознано и об этом открыто заявлено. Все священнодействия Экклезиаста и верховного наставника в «Железной мистерии» обращены к Провидению и согласуются с ним. Можно назвать это сакрализацией…

И еще. Формула власти насчитывает десятки констант и переменных. Если под властью понимается только такая власть, в основе которой лежит насилие, то нужно пояснить, что понимается под насилием.

Насилие – это любое ограничение свободы и любой направленности воли любого субъекта? (Я не буду просить определения того, что ты понимаешь под «ограничением», «свободой» и «волей», чтобы не залезать в терминологические дебри, то есть в дурную бесконечность определений, то есть в словоблудие.)

Даже государственная власть – это целая шкала механизмов влияния от физического и психического принуждения (насилия в узком смысле слова) до разнообразных способов экономического, образовательного, культурного побуждения. Правомерно ли все это называть одним словом «насилие»?

К чему приведет неразличение этих видов насилия, принуждения и побуждения? Это приведет к утопизму-максимализму, когда будут объявлены злом не только армия и тюрьмы, но и школы, книги, искусства, законы, устои, религии… (Ярослав об этом тоже написал.)

У эскимосов есть десятки определений тому, что мы называем словом «снег», то есть они различают десятки видов снега. Значит, для них в этом есть необходимость, иначе и не различали бы – снег, он и в Африке снег.

А почему для тебя нет необходимости различать десятки видов власти? Насилие, принуждение, внушение, инвольтация, инспирация, побуждение, вдохновение, «творческое воление», влияние авторитета, воспитание примером… и т .д. – все в кучу? Все – власть и насилие?

Или власть – это управление только армией и полицией, а остальное – не власть? А разве нет разницы в том, кто управляет армией и полицией? Я уже писал давеча: если госвласть (армию, полицию) нельзя отменить в мгновение ока, а нужно трансформировать и изживать, то кто сделает это лучше – Сталин или Путин? Путин или Андреев? Андреев или мироправедник?

Митя, в ответ на мой упрек, что вам нечего предложить вместо андреевской социальной модели (хотя и он дал лишь наброски), ты писал, что мы сами якобы занимаемся «прожектерством» и поэтому не можем ничего внятно описать. Не согласен. Потому и не описываем, что и так все понятно. К текущим социальным институтам мы не добавляем ровным счетом ничего нового. Что тут описывать? Как работают демократии, выборы, референдумы, уровни и ветви власти?

Роза Мира не изобретает ноу-хау в области управления, а лишь сажает за рычаги сверхгения, праведника, родомысла. И он гарантирует незлоупотребление властью, а потом и смягчение ее изнутри.

Не принимать (даже теоретически) такую модель можно только в одном случае – если не доверять Провидению и ее посланнику. Не верить. Точнее упорно верить, что гений обязательно споткнется. Чтобы потом с удовольствием потереть руки и с тихой гордостью сказать: ну, что я говорил!

А, вот нашел:

Д. А. Современные демократии тесно связаны с миром капитала, с лоббистскими группировками и т. д. Каким же образом может быть достигнут переход к более совершенной системе? С моей точки зрения, путь к совершенствованию – в образовании множества «очагов свободы» – творческих коммун, союзов, ассоциаций. В выходе «гражданского общества» на новый этап.

Митя, эти же самые капиталисты и лобби не позволят делать твои очаги свободы – коммуны, союзы, ассоциации и т. п. Крупнейший капиталист и лобби в государстве – это само государство, на вооружении которого деньги, армия и полиция. У тебя не видно, как уицраор превращается в Христианию. Что помешает ему гасить эти «очаги свободы»? Может ли быть гражданским общество с подлецом наверху?

Ты мыслишь каким-то непонятным образом преобразование снизу. Мол, как-то все само собой образуется, будут рождаться нормальные люди, объединяться в сеть свободных ассоциаций и т. д. Ты разве не видишь, что мир движется в другом направлении? Идет не рассеяние, а концентрация ресурсов в руках узких групп, сужение конуса власти. Каким макаром вдруг все повернется на 180 градусов? Чудо? Ты веришь в чудо, но не веришь Андрееву? Победил утописта и сам стал утопистом?

Андреев как раз пишет о том, что серьезные изменения начнутся не снизу, а сверху. Именно с приходом команды ВН к полной власти откроются перспективы к всеохватным реформам, в т. ч. реформе власти. Вот тут уже никто не помешает делать сеть твоих «анахатных общин» [«анахатная община» в данном случае – сообщество, организованное на принципах любви и дружбы, а не власти и принуждения; от слова «анахата» – название одного из энергетических центров (чакр) человеческого организма (согласно индийской традиции), связанного с бескорыстной любовью и дружбой – прим. ред.] с «пластичным лидерством». Будут гарантии, что в твою деревню Христианию не приедут менты с дубинками.

Вопрос: как верховный наставник придет к власти?

Думаю, справедлива аналогия с тем, как попадают сегодня во власть некоторые деятели культуры. Редко, но попадают. Представь популярность и авторитет в народе Высоцкого, доживи он до 60–70 лет и начни он открытую политическую борьбу (как Сахаров, Говорухин и многие другие). Такого человека капитал и лобби уже не остановят, только пули. Ему нет нужды делать «предвыборную агитацию», его и так каждая собака знает и многие любят. А Высоцкий ведь не праведник, это лишь мой примерчик и моя слабость. Андреев говорит о несравненно более мощной фигуре – величайший гений, пророк, мироправедник. Думаю, известность к нему придет через какой-либо вид искусства, то есть он будет из мира культуры (в отличие от антихриста, пришедшего к известности через науку). Представь, что человек к 50 годам завоевывает всемирную любовь как художник (в смысле писатель, режиссер и т. п.). Потом уходит в скит лет на 20. Потом возвращается в мир под всеобщее ликование. Потом создает партию и программу. Даже без референдума будет ясно, что ему доверяют миллионы. И конкуренты смогут остановить такого только физически. Дальше он сможет стать президентом страны, возглавить совет Европы и т. д. Ничего принципиально невозможного тут нет. В отличие от твоей модели, где зарождение РМ в обществе напоминает теорию ученых о самозарождении жизни без влияния свыше. Свыше, только свыше. И сверху. Так и жизнь зарождается. И власть трансформируется (с головы).

 

---

 

Ярослав Таран:

Д. А. У человека есть право не считать Иисуса «Сыном Божьим», не считать преп. Серафима посланцем «Провидения», Александра Невского – родомыслом, а Пушкина – гением. Это личное дело каждого человека.

Да человек может считать все что угодно, истина от этого не меняется. Я не уверен, что большинство всегда право и что количественный критерий (один человек – один голос) есть панацея от всех бед и вершина социального управления, лучше которой ничего придумать нельзя. Не уверен.

Д. А. Предупреждения о возможности печального посмертия уже были.

Было сказано об ответственности, без которой невозможна свобода. И о том, что это не юридическая ответственность. Понимать это в кармическом (юридическом опять же) смысле и как печальное посмертие – твое право. Но желание вести дальнейший диалог после таких приемов – окарикатурить собеседника и представить его то ли фанатиком, то ли идиотом, когда нечего возразить по сути, кроме ухода в терминологию – резко снижается. Я после первых таких приемов со стороны Федора сказал, что он победил и что я признаю свое полное поражение. Мне диалог как борьба с противником не интересен, а полемическими приемами – сделать из собеседника чучело или пугало – я тоже владею, но – зачем? Что это даст? Уместно ли? и т. д.

Диалог требует доверия и желания понять другого, а не подозрительности и желания победить в споре. Победить в споре невозможно, можно только испортить диалог или оборвать его.

 

---

 

Максим «Босой»:

Сейчас вот прочел свой текст утренними глазами и вижу, что там тоже можно ко всему прицепиться. А потом прицеплюсь я. И т. д. И т. п.

Думаю, все наши тысячи слов можно уплотнить до одной алмазной строчки и даже до одного слова – Вера. В смысле – доверие Провидению, вера в его компетентность и силу. Или наоборот – неверие, недоверие. Споткнется или не споткнется?

На любую апелляцию к «логике текста Андреева» можно показать совершенно другую логику этого же текста. Не говоря уж о разном толковании общеупотребимых слов, коих в его тексте 99,999% В принципе нельзя что-то доказать таким образом.

«Майн Кампф» Гитлера мы ненавидим потому, что мы знаем и ненавидим Гитлера. Но можно дать такой «объективный анализ» его текста, который покажет автора просто бессовестным, хотя и неглупым блогером-шовинистом, радеющим за свою родину. Ничего свирепого.

Про фразу из евангелий об «употреблении» плоти и крови Христа – основателя ордена каннибалов остроумно написал Ярослав. Для атеиста и безбожника это ведь тоже будет герменевтика?

Вы – цитатки из Андреева про «полноту власти», а мы вам – ту же цитатку с другим толкованием.

Вы – о власти как абсолютном зле, мы вам – докажите.

Вы нам список святых из «РМ», мы – список родомыслов оттуда же.

Вы – тезис об удушении демократии при РМ, мы вам – цитатку из Андреева о том, что писать Конституцию будущего не его дело.

И т. д.

Казалось бы, кому размышлять о конституции эпохи РМ, если не нам – вдумчивым читателям Андреева, его ученикам и друзьям? Однако нет. Есть у некоторых какой-то импульс «опустить» тексты Андреева, вместо того чтобы помочь им.

И уж до чего своеобразная «помощь» – ампутация сердца…

 

---

 

Фёдор Синельников:

М. Б. …с твоими тезисами о недопустимости «сакрализации» госвласти я смогу согласиться только в том случае, если ты докажешь, что такая власть есть зло по определению. Но ты, извини, не доказал. Да и не сможешь.

Что значит «зло по определению»? Я говорил о том, что власть как принцип, как «предельная идея» взаимоотношений, противоположна Любви, Свободе и Творчеству.

Что такое «сакрализация власти»?

I. Утверждение, что власть как принцип отношения Бога (субъекта) к сообществу становящихся сущностей (объектам) является таким же Его атрибутом, качеством, как, например, Его любовь к ним и Его с ними сотворчество. Если для тебя это так, то мы верим в разных богов. Это разные образы веры. И это означает, что все остальные наши с тобой представления о том, что такое любовь, свобода, богосотворчество, божий промысел, слои мироздания и пр. и пр., просто несводимы. Поэтому ни споры, ни аргументы – не работают. Надо здесь для начала определиться.

II. Под «сакрализацией власти» может пониматься объявление какого-либо порядка социальных отношений и его верховного репрезентатора священным. Основой для этого являются положения, что:

1) Правитель наделен властью свыше, а ее источником, как в нашем мире, так и в мироздании (во всей его полноте), является Бог.

2) Земная социальная иерархия есть отражение небесной.

3) Какие бы грехи не совершали конкретный сакральный властитель и его представители, сама система социальных отношений остается священной.

По первому пункту – см. I.

По второму пункту – земная иерархия не может быть отражением небесной, потому что в нашем мире в людях есть эйцехоре, и именно благодаря этому и возникают социальные иерархии. Небесной иерархии аналогичной земной не существует, и постулирование ее существования является следствием аберраций сознания, искаженного «семенем дьявола».

По третьему пункту – без комментариев.

Я – на стороне Иисуса и всех тех святых и праведников разных метакультур, которые не прикасались к политической и конфессиональной институционализированной власти (не надо здесь опять про «власть слова»). Все они воплотили здесь, в нашем мире, небесные эйдосы. Их подвиг – сверхвременной. Он не замутнен ни эгрегориальными, ни державными инспирациями.

Ты на чьей стороне? Ты можешь вспомнить родомыслов прошлого, мечом защищавших правду, как они ее понимали. Но, во-первых, все родомыслы в той или иной степени связаны либо с эгрегорами, либо с уицраорами. Во-вторых, это фигуры навсегда ушедшего прошлого. Возвращаться к идеалам рыцарских времен – это значит видеть в какой-то конкретной общности противников Бога, которые должны быть физически, как бы это мягче сказать, нейтрализованы.

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Перейти к первой части беседы 

 

 

Об “исконно русских” землях Новороссии, “поэзии” её “освоения”, и клубах гавваха…

В последний год в связи с “национал-освободительным” и “антифашистским” движением под лозунгами “Крым наш”, “Новороссия наша”, “каклам - страдать”, “дaёшь второй Голодомор” и т.д. и т.п. появляется множество квазиисторических рассуждениях об “исконности” земель т.н. Новороссии для Русской Нации.

Рассмотрим два примера:

Цитата:

“Что же касается симпатий к России, то а как может быть по-иному, если эти земли исконно российские и попали в состав УССР не исторически, но по политическому решению Ленина (из политических же соображений), а люди, там проживающие, имеют русскую национальную идентификацию. Исторически не было никакой Украины в нынешних границах, это чисто советская искусственная нарезка.

… Почему люди должны уезжать со своей земли или отказываться от своей культурной и языковой идентификации?”

http://rmvoz.ru/forums/index.php?topic=3596.150#msg27682

С последним, кстати сказать, я совершенно согласен. Люди действительно не должны быть изгоняемы со своей земли, даже, если на этой земле они не родились, а оказались “военным трофеем при pазделе Рeчи Посполитой”, и даже если всего лишь “понаехали”. Пойдём дальше, не только жёстко “изгоняемы”, но и принуждаемы к отъезду самой шовинистической атмосферой, царящей в обществе… Но ладно, всем же известно, что я, например, уехал из России “за колбасой”… И этих ВСЕХ ничто не переубедит, они всегда всё знают.

Второй пример:
Цитата:

“Но, конечно, в слове «Новороссия» можно увидеть и поэтический оттенок. Эта территория была присоединена к России в результате русско-турецких войн первой половины XVIII века. В освоении этих земель русскими переселенцами присутствовал, помимо экономики и политики, некоторый романтизм…”

http://svpressa.ru/society/article/89851/

Что-то подобное было, кажется, у Д. Андреева - о романтике завоевания Сибири. Но… читаем дальше:

Цитата:

“Новороссия – это вполне определенное историческое и географическое понятие, общность, сформированная в пределах Российской империи, и подарившая ей, между прочим, немало деятельных сановников. Другое дело, что эта зона активной этнокультурной диффузии. Как и во всех пограничных зонах (а это были земли, которые лежали между христианским и мусульманским миром, между Югом и Севером), на Нижнем Дону, в Причерноморье и Приазовье, возник мощнейший «плавильный котел». Там было полмира – донские и днепровские казаки, греки, сербы, кавказские горцы, немцы, венгры, евреи, поляки, литовцы, турки, французы, испанцы, англичане, русские, украинцы, итальянцы, – всех не перечислить.”

http://svpressa.ru/society/article/89851/

Нет никаких возражений. И наконец:

Цитата:

“Всё-таки на этих землях уже много кто жил. Это с точки зрения Российской империи они были новыми, а с точки зрения греко-римской ойкумены северное Причерноморье и Приазовье – земли очень древние, полные мифов и легенд. А также – археологических артефактов, которые начали извлекать и изучать по мере освоения земель с большим энтузиазмом. Собственно говоря, поэтический взгляд на Новороссию как раз и выражался в стремление нащупать здесь связь с греко-римским миром, ощутить причастность к античной ойкумене.”

http://svpressa.ru/society/article/89851/

Опять та же поэзия. А поэзия - всегда провиденциальна, но всё же русские в данном случае не ИСКОННЫЕ хозяева тех мест, ибо ИСКОННЫЙ - означает

“существующий с самого начала (искони), с незапамятных времен, всегда; изначальный, извечный”

http://ru.wiktionary.org/wiki/%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B9

А что же в нашем случае?

Давайте не будем говорить обо всей Новороссии, а ограничемся примером города Николаевa. Кстати, почему он именно так назван? Почему Николаев?

Читаем “Историю Николаева” в Википедии
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%B0_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9_%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B8

Цитата:

“Считается, что название Николаев дано Потёмкиным в память о взятии российскими войсками под его предводительством турецкой крепости Очаков 6 (17) декабря 1788 года — в День Святого Николая.”

Вопрос, а что, до русских в этих местах никто не жил? Читаем далее:
Цитата:

“Первые известные поселения на берегах рек Южный Буг и Ингул появились в конце позднего палеолита (около 20 тысяч лет назад). В эпоху поздней бронзы (XII—VIII века до н. э.) на месте современного Николаева в период около 300-от лет существовало укреплённое городище киммерийцев, единственный известный порт на севере Чёрного Моря, периодаТроянской войны, в историографии получившее название «Дикий Сад». Находки остатков древнего водопровода, относящиеся ко времени существования Ольвии и её Хоры, свидетельствуют об урбанистическом поселении эллинского периода. Территория города была заселена постоянно с начала нашей эры. Уже в период монгольского нашествия есть данные о разорении женского монастыря расположенного на территории нынешнего посёлка Октябрьский. Уже в период Литовского княжества, там же построен порт и укреплённая крепость Витовтск, являвшаяся форпостом в Северном Причерноморье.”

Ничего себе, оказывается эти земли были заселены ещё 20 тысяч лет назад. И почему-то опять упоминаются таинственные “киммерийцы”. Но разве поэтов Новороссии это может остановить? Читаем дальше:

Цитата:

“В I половине XVIII века большая часть Южного Прибужья оставалась слабозаселенной. Толчком для дальнейшего заселения края стал выход Российской империи, в результате русско-турецких войн, к Чёрному морю — по Кючук-Кайнарджийскому мирному договору 1774 года земли между реками Днепр и Южный Буг отошли к России.

Освободив территорию между Днепром и Южным Бугом и получив право беспрепятственного плавания по Азовскому и Чёрному морям, Российская империя приступила к созданию флота.”

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%B0_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9_%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B8

Уже интереснее! А от кого, интересно знать, “освобождала” Российская Империя эти Земли? Hам уже было, впрочем, сказано о “героическом и поэтическом” взятии турецкой крепости Очаков (Ачи Кале - угловой крепости, основанной ещё генуэзцами) ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D1%87%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%B2

Давайте вспомним эту “славную страницу” истории, возбуждающую поэтическое вдохновение известно у кого… Видимо следует ожидать рассказ о том, как благородные русские воины разгромили головорезов-турок, освободив от них братьев-славян, живших в Очакове. Почитаем Википедию:

Цитата:

“Предпринятый 6 (17) декабря штурм отличался страшным кровопролитием, так как турки защищались отчаянно; крепость, однако, была взята. Штурм привёл к большим потерям среди мирного населения.”

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A8%D1%82%D1%83%D1%80%D0%BC_%D0%9E%D1%87%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B0

Ну, “на войне как на войне”; где это было, чтобы обходилось без “потерь среди местного населения”.

Читаем другой источник:

Цитата:

“Данные о потерях турок существенно расходятся в разных источниках. Во всяком случае, в плен взяли около четырех тысяч турок. Надо полагать, остальную часть гарнизона и большую часть населения города вырезали в ходе штурма.”

http://wars175x.narod.ru/osm03.html

Вот так, ВЫРЕЗАЛИ!!! Где вы, господа ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПОЭТЫ??? Где ваше вдохновение? Почему ваши музы не мобилизованы???

Но, вполне возможнo, это историческое исследование писал какой-нибудь жидобандеровец-русофоб. Давайте почитаем воспоминания российского офицера (Публикуется по изданию: Русская Старина, 1895, т.84, №9):

Цитата:

“6-го декабря. На день Св. Николая Чудотворца взят штурмом Очаков по утру в восемь часов, ретраншаменты турецкие и крепость взяты в один час с четвертью. Ведение пленных в стан — женщины испуганные, дети замерзлые — страшная сцена! Плач — везде смерть торжествует.

7-го декабря. Прежестокий мороз и много из пленных померло.
Везде ужас и пронзительные зрелища страданий человечества.

8-го декабря. В сии дни детей у матерей отнимали — вопль — иных опять отсылали в город жить — но человечество изувечено, изранено — при дверях смерти. В Очакове по освящении мечети приносили в ней благодарственное за взятие города моление.

9-го декабря. Мороз превеликий с метелью прежестокою, так что нельзя было пяти саженей пройти. В сей день не можно было достать воды. Так еще никогда природа до сих пор здесь не свирепствовала. Из раненых почти все отправились в сей день на тот свет.

10-го и 11-го декабря. Мороз с ветром великим были. 12-го декабря. Был в Очакове, в коем ничего более не видал, как множество побитых турков и наших кучами, а особливо пред воротами во рву; дома все разорены и самый омерзительный вид представляют.

Осмотрение крепости — Гассан-пашинской батареи. — Турков заставили таскать турецкие трупы в Лиман.

30-го декабря. Насилу по выезде всей княжеской канцелярии и нам привели лошадей. Между тем как их запрягали, я смотрел на крепость Очаковскую, и тогда все чувствования о учиненной человечеством против человечества жестокости возбудились в моей душе весьма живо; пораженные мечем и огнем человеки, а наипаче поверженные великими кучами в крепостные рвы мертвые трупы ужас во мне произвели; разоренные жителей бывших сего города домы представлялись мне омерзительным позорищем, и мысль о зловредном изобретении пушек, бомб, мортир, ядер… артиллерии… толь славной науки, живо изобразила мне всю гадкость ее действия. Наиболее всего меня тронул турка, таскавший из города мертвого соотчича на Лиман — подобно дохлой скотине. — Вот, человечество, разумом одаренное существо, коим ты столь много кичишься, твоя гнусная участь! вопиял глас во внутренности моей. Превечный Творец, на то ли Ты толь премудро устроенную тварь, человека, создал?”

http://adjudant.ru/suvorov/cebrikov04.htm

Ну как, господа поэты??? Хотя я вас прекрасно понимаю, когда режут “головорезов-турок”, вам, в отличие от русского офицера, их не жалко, они же головорезы. Впрочем только ли турки резали головы?

Цитата:

“11-го ноября. На рассвете турки выслали из города в великом числе на вылазку, напали на нашу вновь устроенную батарею на фланге левом, отняли две полевых пушки и поставили было уже на завоеванной ими батарее знамя свое, перерезав малое число людей, в сей батарее от холоду уснувших; но находившийся там на каракуле генерал Максимович, разбудя солдат, пошел сам вперед и имел несчастие по сильном врагу сопротивлении быть сильно порубан и повержен на землю; в которое время турки отрубили ему голову, унесли в город. Солдаты же пошли на штыках, прогнали турков, отняли знамя и отбили одну пушку, и гнавшись за ними нашли и другую во рву.
В сем случае много с нашей стороны солдат перерезали османы, напав на сонных, многим отрезали головы, унеся их с собою, и взоткнув их на штыках, расставили по валу; между сими головами примечена и генерала Максимовича, и как о сем донесено было князю светлейшему, он с сердцов велел лежавшим, побитым туркам около батареи отрезать головы и привезть в стан меж солдат, что и учинено было. (Другие говорят, что в том было недоразумение и что князь светлейший не приказал сего учинить). Боже мой, какой отвратительный взор! Взор, возбуждающий варварство человечества, к человечеству соделанное! Головы сии отрубленные возимы были везде по лагерю, человеки сбегались со всех сторон, посмотря на их содрогались и ощущали ноющее омерзение солдат, вопия: штурм! штурм!.. мужик: неверные… чиновный: гадкость, и все содрогались и отвращались в скорости от сей сцены.”

http://adjudant.ru/suvorov/cebrikov04.htm

Предвижу возражения “поэтов”. Мало ли что и когда произошло? Случилось и случилось. Но видите, насколько добр описавший все эти зверства РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК! Посмотрим, насколько долго хватило ему совести и сочувствия. Читаем дальше:

Цитата:

“9-го генваря. Из Елисаветграда приехал я с командиром моим ночью в Кременчуг в то самое время, когда пели «Тебе, Бога хвалим» и в честь князю хоры при пушечной пальбе, нарочно сочиненные на случай взятия Очакова, славным музиком Сартием. Музыка была преогромная и производивших оную в действо считалось более двух сот. Наиболее в ней примечания достойно было то, что при певственном выражении слов: Бог, Господь миров, для усугубления в сих словах музыкою большей величественности расставлены были в других комнатах трубачи, барабанщики, литаврщики, и в то же время по такту музыки палили из пушек, а таковое распоряжение и сохранило всю душу внутренней гармонии, и соделало ее слышимою выразительным образом.

До 21-го числа беспрестанно продолжались балы. Между (тем) приехал посыланный наш курьер из Вены, который привез оттуда новомодные ленты, носимые тамошними дамами в честь фельдмаршалу Лавдону. Князь, давая в последний раз свой бал, купил розового атласу и разослал кременчугским дамам, с тем, чтобы они поделав из того перевязи чрез плечо, оделись бы в белые шемизы без бочков, без чепчиков, а сколько возможно простее. Сей бал начат был хором: Тебе, Бога хвалим. Простое сие одеяние женщин чрезвычайно было прелестно и несравненно превосходнее всех пышных их нарядов.”

http://adjudant.ru/suvorov/cebrikov04.htm

У меня нет слов для комментариев!

Только маленький вопрос: зачем было необходимо строить новый город Николаев, почему бы не использовать для тех же целей Очаков? А вот и ответ:

Цитата:

“Очаков настолько ”сидел в печенках“ у Потемкина, что тот велел разрушить город и крепость до основания. В виде исключения он пощадил замок Гассан-паши. Уничтожение Очакова Потемкин объяснил императрице как ”истребление предмета раздора, который при заключении мира мог бы произвести вредное замедление в переговорах“. Естественно, это была пустая отговорка. К 1789 году уже обнаружилась слабость Турции, и понятно, что об оставлении Турции района Очакова речи идти не могло. После разрушения Очакова защиту входа в Лиман осуществляла крепость Кинбурн, лишь в войну 1877-1878 годов в Очакове построили береговые батареи.”

http://wars175x.narod.ru/osm03.html

“Поэты” могут спросить: “Хорошо, наши предки - звери, но мы-то ”антифашисты", и причём здесь украинцы (это ведь изобретение австро-венгерской разведки, нет такого народа). Читаем дальше о тех же событиях:

Цитата:

“В заключение упомянем о передвижениях Украинской армии Румянцева. В июле 1788 года Украинская армия возле Хотина, Могилева и Кислицы перешла Днестр. Корпус Салтыкова был оставлен под Хотиным, а главные силы двинулись через Бельцы к Яссам. Румянцев все время стремился к тому, чтобы сковать турецкие силы и не допустить их удара во фланг и тыл Екатеринославской армии, действовавшей под Очаковым. Летом 1788 года поступили сведения о появлении под Яссами турецких войск численностью в 40-60 тысяч и сосредоточении 100-тысячной армии у Измаила.

Но это была дезинформация турок, их силы там были в 2-3 раза меньше. Украинская армия двинулась в наступление к низовьям реки Прут. Турецкие войска сделали попытку прорваться через Яссы для деблокады Хотина, но были отбиты. После этого они в августе 1788 года сосредоточились в районе Рябой Могилы.

Румянцев принял решение маневром заставить турецкие войска принять бой. В октябре Украинская армия перешла в наступление у Рябой Могилы. Но турки, не приняв боя, как и предполагал Румянцев, отошли к Фокшанам. Таким образом, русские войска очистили значительную часть Молдавии от войск противника. Отход турецких войск на юг привел также к капитуляции крепости Хотин. В ноябре Украинская армия расположилась между Днестром и Серетом, имея штаб-квартиру в Яссах.”

http://wars175x.narod.ru/osm03.html

Так что украинцев, как всем “поэтам” известно, не было (были “малороссы” и “новороссы”), но украинская армия - была. Я, кстати сказать, совсем не собираюсь эту украинскую армию Румянцева “воспевать”, её солдаты были такими же головорезами, как и их “союзники”, равно как и “враги”, но отметить факт следовало бы.

Можете спросить, зачем мне, мол, все эти экскурсы в историю? Могу только привести цитату того же русского человека:

Цитата:

“30-го ноября. Читая книгу о заблуждениях и истине, удивлялся по истине заблуждениям человеков, кои мнительности превратив по превратному их мнению в деятельности, так за ними гоняются, что презирают покой, мир, тишину, любовь супружественную, любовь к ближнему — война — все зла.”

http://adjudant.ru/suvorov/cebrikov04.htm

ДОБАВИТЬ НЕЧЕГО… Пусть исчезнут войны вместе с теми, кто поэтизирует войны…

 

Яков Учитель:

Федор, у тебя серьезные этические претензии к Даниилу Андрееву. Может быть, ты изложишь их последовательно? И разберем. […] Ты понимаешь, что я не возражаю гневно. Даниил был живой человек (до 1959 г.). Мученик, но не святой (пока). Нельзя требовать от него идеала (от концепции) и безукоризненности от формулировок. Да ни у кого этого не было. Ни у Сократа, ни у Данте, ни у Канта, ни у Пушкина (хотя о последнем настаивать не буду). Итак. Прошу тебя, изложи по порядку, в чем внутренняя противоречивость данииловых иерархий. Спасибо.

 

 

Федор Синельников:

Даниил Андреев гениален там, где он оригинален, – в своем восприятии и описании иномерной реальности. В целостности этого описания. В своем поэтическом языке.

Образ Бога у Андреева не запятнан. Более того, многие метафизические идеи Андреева представляют собой такое явление религиозной мысли, которые делают пустыми занятиями выстраивания всяких теодицей.

Однако есть пласты в его «метаисторической этике» есть пласты, которые противоречат его основной этической линии.

А социальные идеи Андреева заслуживают внимания только потому, что их автором был гений визионерства. С любой иной точки зрения они не представляют собой ничего интересного. Именно в этой области Андреев беспомощен. И понятно замечание Эпштейна, когда он говорит, что ему трудно понять, как мог один и тот же автор так описывать миры возмездия и мечтать о многомиллионных массах облагороженных человеков.

Добавлю еще, что критика некоторых линий в творчестве Андреева не является самоцелью. Андреев представляет собой колоссальный феномен мировой духовной культуры. Его величие нисколько не пострадает от какой бы то ни было критики, даже самой острой и предвзятой. Критика же эта нужна, как я полагаю, для того, чтобы та сторона творчества Андреева, которая связана с тоталитарным утопизмом, не прельщала одних читателей его текстов и не отпугивала других. Чтобы преходящее и наносное в его творчестве не заслоняло сокровища этого творчества.

 

 

Ярослав Таран:

Ф. С. Государство – это система, включающая в себя контроль и принуждение. К какой цели нас призывают? К превращению в церковь такой системы?

К просветлению этой системы, к постепенному снижению элемента насилия в ней, к замене его элементом совести. У Андреева это конспективно изложено: имеющий очи да видит. Утопизм не в попытке просветления государства, а в оставлении государства на самого себя и  уповании на процедуры.

Ф. С. От того, что «этическая инстанция» располагается над государствами, она не перестает быть именно инстанцией. Либо Андреев не владел русским языком, либо он сказал то, что сказал.

Конституционный монарх, лишенный рычагов власти, но обладающий властью авторитета, – тоже инстанция. Патриарх – тоже инстанция. Слово авторитетной инстанции в демократическом обществе очень много значит, и с ним вынуждены считаться государственные выборные органы.

Ф. С. Может использовать праведник контроль и принуждение по отношению к другим людям? Полагаю, что нет – либо праведность, либо власть. «Праведник, обладающий властью» – это такой же оксюморон, как «святой сатана».

Родомысл может быть праведником? Власть слова и власть авторитета отличаются от власти полиции? Если во властных структурах государства невозможны этически светлые личности по определению, тогда что делать? Оставить все как есть? Упразднить государство? Упразднить человечество? Какие варианты не утопические ты предлагаешь для объединяющегося человечества взамен «андреевской утопии»?

Совет Европы – это инстанция? Там сидят одни злодеи, потому что в их руках есть рычаги власти? Если к этим рычагам нельзя прикасаться нравственным людям, то в чьих руках рычаги окажутся? Если нельзя управлять системой образования, то какие варианты (я тебя уже спрашивал, ты не ответил)? Упразднить школы и вузы? Отдать их во власть рыночной стихии? Отдать государству целиком?

Ф. С. Андреев постоянно приводит в пример Махатму Ганди. Махатма Ганди не занимал никаких государственных постов, а в начале 30-х гг. вышел из рядов ИНК. Андреев же предлагает прямо противоположное – инстанцию с «креслами Верховного Собора» (РМ, 23).

Махатма Ганди был лидером правящей партии. Пост Генерального секретаря РКП(б) тоже не считался формально государственным, а только партийным. После выхода из партии у Ганди оставалась колоссальная власть слова. Именно о такой власти как цели и пишет Андреев.

Верховный Собор без кресел лучше – стоя пусть «заседает»? Или Собор вообще не нужен? Верховный Собор как диалог представителей мировых религий – это дурно? У такого Собора будет власть авторитета в мире? Этот Собор может накладывать вето на не этичные, с его точки зрения, решения государства? В чем ты видишь тираническую тенденцию? А главное – что предлагаешь взамен?

Теперь по цитатам, якобы что-то доказывающим в твоих утверждениях.

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Верховный наставник должен стоять на такой моральной высоте, чтобы любовь и доверие к нему заменяли бы другие методы властвования. Принуждение, насилие над чужой волей мучительны для него; он пользуется ими лишь в редчайших случаях».

Ф. С. Ключевое слово здесь – «пользуется».

А ты знаешь хоть один реальный институт в человечестве, в котором нет в принципе никакого насилия над чужой волей? Семья? Домоуправление? Муниципалитет? Республика? Насилие присутствует в любом сообществе людей в той или иной форме, только для кого-то такое насилие над чужой волей радостно и доставляет удовольствие, а для кого-то мучительно, и пользуется он им только в редчайших случаях. Приведи пример воспитания ребенка без единого элемента насилия над его волей? Или случай с преступником – маньяком, убийцей. Можно ли оградить его жертву, не насилуя воли преступника? Если не насиловать волю преступника, то придется насиловать волю жертвы. Таковы реалии нашего мира и нашей природы. Утопист тот, кто не считается с этими реалиями во имя своих голых схем. Андреев как раз реалист. А худшая тирания – это утопия, попытавшаяся осуществить себя на практике. Вот твои рассуждения намного больше похожи на утопию, чем идеи Андреева, так как ничего реального они взамен предложить не в состоянии.

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Можно ли предвидеть установление в эпоху ее гегемонии такого режима, когда инакомыслие будет преследоваться, когда она будет навязывать свои догматы философии, науке, искусству? – Как раз наоборот: от частичных ограничений свободы мысли вначале – к неограниченной свободе мысли потом; таков предлагаемый ею путь».

Ф. С. Ключевые слова – «частичные ограничения свободы мысли вначале». Вслушайтесь: ограничений уже даже не слова – а самой мысли!

Обратная тенденция лучше? Сейчас нет ограничений свободы мысли в самых демократических из всех государств? Везде разрешена пропаганда садизма, нацизма, порнографии, педофилии, воровства, убийств и т. д.? Что Андреев пишет о свободе мысли в средствах массовой информации, а не вообще, – это очевидно. Если Роза Мира будет двигаться от частичного ограничения свободы мысли, которая есть сейчас в самых свободных из государств, к неограниченной свободе, – что тут авторитарного и тиранического?

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Квалифицировать ту или иную партию как агрессивную имеют право только инстанции самой Розы Мира… права на устную и письменную пропаганду своих взглядов они будут лишены» (РМ, 537).

Ф. С. Без комментариев.

А сейчас любые партии разрешены? Какие инстанции решают, какую разрешить, какую запретить? Суд? Так чем же плохо, если такой Суд будет у объединенного человечества?

Ф. С. Какие критерии используются для определения места «продукта» в культурной иерархии, существующей в массовом сознании?

Я. Т. Понятие качества в культуре для тебя существует? Или понятие подлинного и фальшивого? Или все едино? Если существует, то критерием служат никак не статистические показатели, а что-то другое. Что? Обоснуешь? Многие пытались…

Подобное познается подобным. Никаких объективных критериев для ценностных оценок не существует. Есть дух, и дух познается только духом. Разум бессилен найти в себе самом критерии для того, что выше и больше его.

Ф. С. Критика же эта нужна, как я полагаю, для того, чтобы та сторона творчества Андреева, которая связана с тоталитарным утопизмом, не прельщала одних читателей его текстов и не отпугивала других.

Ты для начала докажи, что Андреев предлагал «тоталитарный утопизм». Если не заниматься подтасовками, то доказать это невозможно, ибо невозможно доказать честными методами ложь по определению.

Ладно, дерзай. Я мешать не буду больше.

 

 

Дмитрий Ахтырский:

Проблема власти не имеет на теперешний момент приемлемого решения. Трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. Я не знаю, например, как следует решать вопрос Чечни и шире – Северного Кавказа. Я не могу дать политического совета российской власти. Применение силы по отношению к детям – это одна из основных проблем педагогики. И она не имеет приемлемого решения. Именно внутрисемейные отношения часто становятся школой насилия как для детей, так и для родителей. Я не имею в виду крайние формы этого насилия. Я имею в виду насилие повседневное, которое фактически родителями не замечается и становится нормой и для них и в результате и для их детей. Применяется шантаж, запугивание, обман, подкуп и прочие самые разнообразные манипуляции.

Показательно, что праведники множества культур часто отказывались от деторождения – и во многом именно потому, что для них было неприемлемым любое проявление насилия по отношению к другим людям, пусть даже и к детям.

Во многих демократических странах имеется тенденция к минимизации насилия по отношению к детям. Например, безусловно запрещены побои. Допустимо, например, тащить упирающегося ребенка за руку, но недопустимо наносить ему удар в качестве наказания или устрашения. Максимально ограничивается и насилие детей в отношении друг друга. Родовые властные связи более не имеют формального характера. Совершеннолетний человек юридически независим от своих родителей. Но полностью ненасильственное воспитание детей – вещь, мягко говоря, далекая пока от своей реализации.

Одна из задач родителя – дать возможность ребенку быть как можно более свободным. Не стать в его сознании «жесткой родительской фигурой», которая становится часто для человека на место Бога и во многом парализует его творческие способности.

Стремление к власти, наряду со стремлением к богатству и славе, препятствует пути к совершенству в познании и любви, говорили многие греческие философы. Иисус отказывается от искушения «царствами», царство Его «не от мира сего». Стремление к власти – одна из основных характеристик помраченного сознания. Оно способно профанировать благие помыслы человека. Свое стремление к власти он оправдывает благими целями, но в процессе достижения «промежуточной» цели она часто становится основной. Эта мощнейшая энергия может в кратчайшие сроки превратить стремящееся к благу сообщество во временный союз людей, стремящихся сохранить и приумножить собственную власть. История полна подобных примеров – достаточно этому сообществу оказаться близким к аппарату принуждения. Нелепая схватка между «наукой» и «религией» во многом мотивирована именно обыкновенной борьбой за власть над людьми.

Власть утрачивает в современности ореол «божественности» – и не должна больше никогда его обретать. Власть – это болезнь. Насильственная власть. Другой не бывает. Власть дружеского совета – это не власть. Праведность не может предъявляться обществу как предвыборная программа.

Насильственная власть не имеет благого источника. Поэтому она должна минимизироваться, на нее должно оказываться давление. Должно развиваться многоуровневое гражданское общество, причем помнить, что очаги насилия нужно выкорчевывать, как баобабы на астероиде.

Любая власть должна находиться под общественным контролем. Проблема в том, что этот контроль сам является властью. Общественный надзор над родителями – дабы минимизировалась насилие в отношении детей – необходим, но он сам становится формой власти общества над индивидом.

И еще раз: проблема власти не имеет общего решения, как и многие другие житейские проблемы в непросветленном обществе.

 

 

Ярослав Таран:

Митя, ты все правильно пишешь, один вопрос.

Д. А. Проблема власти не имеет общего решения, как и многие другие житейские проблемы в непросветленном обществе.

Надо ли стараться это непросветленное общество просветлять и какими способами?

Из этого вопроса вытекает следующий: какая существует для объединяющегося человечества (процесс объективный и отменить его невозможно) форма политического обустройства лучше, предложенной Андреевым?

Пару слов о насилии. Является ли насилием над волей ребенка: приучение к горшку, когда ему больше нравится писать в штаны; обучение грамоте, когда ему это непонятно и не хочется; уколы или горькие микстуры во время болезни; запрет на просмотр порнографических фильмов и телепрограмм; запрет есть помои (бывает и такое) и т. д. и т. п.?

Является ли насилием запрет для маньяка удовлетворять свои потребности? запрет для вора воровать? запрет для садиста мучить детей?

Является ли насилием над волей тех же демонов недопущение реализации ими своих планов в полном объеме?

Является ли для меня властью власть авторитета, свободно выбранного мной?

И последнее. Является ли насилием над волей читателя компиляция цитат, переворачивающая мысль автора до наоборот и искажающая духовное лицо автора до неузнаваемости?

Является ли правда насилием над ложью?

P. S. Является ли насилием над пользователем и проявлением твоей власти удаление того или иного поста в корзину? Является ли насилием над волей «флеймующего» не давать ему «флеймить»?

Является ли насилием над волей меньшинства воля большинства в демократическом обществе?

Является ли количественный критерий при голосовании объективным критерием истины?

 

 

Федор Синельников:

Я. Т. Утопизм не в попытке просветления государства, а в оставлении государства на самого себя и упования на процедуры.

А где шла речь о том, что утопизм – в попытке просветления государства? И где упование на процедуры? Речь шла о другом. О том, что Андреев предполагает просветлить государство через сосредоточение универсальной политической власти в руках праведников Розы Мира. Их праведность является для него гарантией того, что они не будут использовать власть во зло. А я говорю, что праведник, использующий власть, – это не праведник. А максимальное сосредоточение власти в чьих-либо руках – это тирания.

Я. Т. Конституционный монарх, лишенный рычагов власти, но обладающий властью авторитета, – тоже инстанция. Патриарх – тоже инстанция.

У Андреева верховный наставник – не конституционный монарх, лишенный рычагов власти.

Я. Т. Совет Европы – это инстанция? Там сидят одни злодеи, потому что в их руках есть рычаги власти?

Нет, они не являются злодеями, потому что не объявляют свою власть сакральной и не считают себя «мистической связью между живущим человечеством и миром горним, проявителем Провиденциальной воли, совершенствователем миллиардов и защитником душ» (РМ, 26).

Я. Т. А ты знаешь хоть один реальный институт в человечестве, в котором нет в принципе никакого насилия над чужой волей? Семья? Домоуправление? Муниципалитет? Республика? Насилие присутствует в любом сообществе людей в той или иной форме, только для кого-то такое насилие над чужой волей радостно и доставляет удовольствие, а для кого-то мучительно, и пользуется он им только в редчайших случаях. Приведи пример воспитания ребенка без единого элемента насилия над его волей?

Еще раз. Речь о другом. Не дело праведника – именно потому, что он праведник, тем более осуществляющий «мистическую связь», – брать на себя управление каким-либо сообществом.

А от того, что кто-то мучается, что использует насилие, насилие не перестает быть самим собой. К тому же этот мучающийся насильник может быть бессознательным садо-мазохистом.

Я. Т. Так чем же плохо, если такой Суд будет у объединенного человечества?

Совсем не плохо. Вопрос в том, кем, как и для чего объединенного.

Я. Т. Ты для начала докажи, что Андреев предлагал «тоталитарный утопизм». Если не заниматься подтасовками, то доказать это невозможно, ибо невозможно доказать честными методами ложь по определению.

Учение Маркса всесильно потому, что оно верно.

Я. Т. Является ли насилием запрет для маньяка удовлетворять свои потребности? запрет для вора воровать? запрет для садиста мучить детей?

Является. И в нашем мире это насилие может быть оправдано. Дело только в том, что Бог не останавливает руку насильника своим прямым внешним воздействием. А секулярное общество имеет право это делать. Но если общество объявляет себя народосвященством, а своего владыку – выразителем Провиденциальной воли, то любое насилие, совершаемое этим обществом, получает сакральную санкцию. В этом и состоит подмена. В хуле на Бога.

Я. Т. Является ли насилием над волей тех же демонов недопущение реализации ими своих планов в полном объеме?

Мы не знаем механизмов этого недопущения. Но можно предположить, что они отличаются от тех, которые существуют в нашем мире. Именно потому, что в нашем мире обитают существа с эйцехоре.

Я. Т. Надо ли стараться это непросветленное общество просветлять и какими способами? Из этого вопроса вытекает следующий: для объединяющегося человечества (процесс объективный и отменить его невозможно) форма политического обустройства лучше, предложенной Андреевым, существует – какая?

1) Надо. Через развитие гражданских институтов.
2) Такая форма, при которой не будет происходить сакрализации власти.

 

 

Ярослав Таран:

Ф. С. О том, что Андреев предполагает просветлить государство через сосредоточение универсальной политической власти в руках праведников Розы Мира.

Вот гвоздь. Вычитать такое у Андреева можно, только очень захотев. Это соблазн великого инквизитора, от которого Андреев предостерегает. И мало кто столько сделал для разоблачения насильственной, демонической сущности государства. Ты же обвиняешь Андреева в том, против чего он борется. Это какая-то намертво вбитая установка. Откуда и зачем – я не знаю. Но ощущение от диалога с тобой на эту тему у меня точно такое же, как, например, от диалога со свидетелями Иеговы: безысходное хождение по кругу.

 

 

Максим «Босой»:

Всем привет! (Все-таки я не выдержал.)

Ф. С. О том, что Андреев предполагает просветлить государство через сосредоточение универсальной политической власти в руках праведников Розы Мира.

Я. Т. Вот гвоздь. Вычитать такое у Андреева можно, только очень захотев. Это соблазн великого инквизитора, от которого Андреев предостерегает. И мало кто столько сделал для разоблачения насильственной, демонической сущности государства. Ты же обвиняешь Андреева в том, против чего он борется.

Ярослав, полностью подписываюсь под твоими предыдущими постами, но для этого поста хочу кое-что уточнить. Д. Андреев как раз прямо пишет о соединении в руках верховного наставника «полноты духовной и гражданской власти».

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Но пока верховный наставник будет следовать неукоснительно по предназначенной стезе, он – мистическая связь между живущим человечеством и миром горним, проявитель Провиденциальной воли, совершенствователь миллиардов и защитник душ. В руках такого человека не страшно соединить полноту духовной и гражданской власти».

По-моему, Андреев под «гражданской властью» понимает то, что все мы понимаем под «политической», то есть всю полноту власти, какой обладают нонешние правители. Весь контекст говорит об этом, разве нет?

Однако он же пишет о том, что эта власть хоть и сосредоточена в руках Собора и наставника, но сама политика этих правителей направлена на то, чтобы элемент насилия убывал, а влияние духовного авторитета на людей возрастало.

По-моему, внешне (чисто внешне) это похоже на «иерократию», но принципиально отличается от всех иерократий прошлого (поэтому Д. Андреев ищет новое слово).

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Но уж не теократия ли это? Я не люблю слово «теократия». Теократия есть боговластие; применять его к каким бы то ни было общественным и государственным устройствам абсурдно – с точки зрения атеиста, кощунственно – с точки зрения верующего. Никакой теократии история не знает и знать не может. Не теократией, а иерократией, властью духовенства, следует называть церковное государство пап или далай-лам. А тот строй, о котором я говорю, прямо противоположен всякой иерократии: не церковь растворяется в государстве, поглотившем ее и от ее имени господствующем, но и весь конгломерат государств, и сонм церквей постепенно растворяются во всечеловеческом братстве, в интеррелигиозной церкви. И не высшие иерархи церкви занимают кресла в высших органах, законодательных, исполнительных и контролирующих, но лучшие представители всех народов, всех конфессий, всех общественных слоев, всех специальностей.

Не иерократия, не монархия, не олигархия, не республика: нечто новое, качественно отличное от всего, до сих пор бывшего».

То есть не чиновники от церкви получают места в Соборе, а «лучшие представители всех народов, всех конфессий, всех общественных слоев, всех специальностей».

О механизме такого отбора можно поговорить – это другой вопрос. Возможно, речь идет о чем-то типа референдумов (всечеловеческих, всенародных и локальных). Для того чтобы такие референдумы, где народ выбирает во власть своих лучших представителей, работали, нужны условия истинной демократии. А чтобы получить и поддерживать настоящую демократию, нужен этический контроль над властью. Но как контролировать власть, если она бессовестна? Как управлять такой властью, не давать ей творить зло, если нет никаких рычагов влияния на нее? Если власти плевать на духовность и этические авторитеты? По-моему, никак, пока гражданская власть будет в одних руках, а этическая власть – в других. То есть нужна полнота власти в руках верховного наставника и Собора.

Кто выступит гарантом и поручится за самих наставников? В конечном счете таким гарантом будет само Провидение.

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «…мистическая связь между живущим человечеством и миром горним, проявитель Провиденциальной воли…»

Можно, конечно, рассмеяться в лицо и сказать: «Не верю!» Но это уже вопрос веры и доверия Провидению. Социальная модель Розы Мира тут уже ни при чем. Лично я верю и доверяю Провидению, что оно способно направить в этот мир личности, в чьих руках можно сосредоточить полноту власти. Ибо власть все равно будет и будет именно сосредоточена – вопрос, в каких руках.

Таким образом (возвращаясь к последнему посту Ярослава), «линию защиты» я бы строил не на том, что Андреев говорил лишь о власти духовного авторитета, нет, он говорил о всей полноте госвласти.

Аргументация в другом: каковы альтернативы? Директивно отменить насилие в обществе? Установить сразу всеобщий коммунизм? Что делать с уже существующими институтами госуправления? И вообще, на каком основании сводить деятельность этих институтов только к насилию? Что будет при одномоментной отмене государств? Каков путь поэтапного перехода от текущей ситуации к… к чему, кстати? Андреев перечислил эти формы народоустройств (от деспотий – к смягченному народоустройству и далее – к братству).

Повторю: если власть за сутки нельзя отменить или изжить, то в чьих руках она будет? Если не в руках посланца Провидения, то в чьих? И что лучше – чтобы президентом был Сталин или Путин? Путин или Андреев? Андреев или тот, о ком он писал:

Острым булатом расплат и потерь
Мощные Ангелы сфер
В сердце народов вдвигают теперь
Угль высочайшей из вер.

Где от высот задыхается грудь,
Сквозь лучезарнейший слой
Слышу сходящий отрогами путь –
Твой, миро-праведник, твой!

Сад
непредставимейших гор
Пестовал дух тебе,
Солнце веками покоило взор
На расцветавшей судьбе.

Судеб таких не вынашивал рок
Ни в новолетье, ни встарь:
Гений,
Бого-сотворец,
пророк.
Кроткий наставник
и царь.

Дай до тебя, на духовный восток
Лучший мой дар донести,
Эту осанну, как первый цветок,
Бросить тебе на пути.

В том-то и слабость, точнее несостоятельность критиков социальных программ Д. Андреева, что решительно непонятно, что предлагается взамен.

Как я понял Федора, можно предложить все примерно то же самое, но при условии, чтобы не называть эту власть провиденциальной, ибо это будет «хула на Бога».

Ф. С. И в нашем мире это насилие может быть оправдано. Дело только в том, что Бог не останавливает руку насильника своим прямым внешним воздействием. А секулярное общество имеет право это делать. Но если общество объявляет себя народосвященством, а своего владыку – выразителем Провиденциальной воли, то любое насилие, совершаемое этим обществом, получает сакральную санкцию. В этом и состоит подмена. В хуле на Бога.

Я с этим не согласен. Не надо ставить знак равенства между Провидением и Господом Богом. Между Богом и нами – целая лестница.

Братья синклитов ведут войну с демонами и ограничивают их волю (точнее свободу творить зло). […] Любой госдеятель-родомысл в истории не миновал насилия, вопрос в том, что это дало на весах истории. Например, Минин и Пожарский были, согласно «Розе Мира», родомыслами и принесли благо для нашей метакультуры, однако вряд ли они были тишайшими агнцами. Воспитание ребенка – сплошное чередование пряника, побуждения и принуждения. Судебная и тюремная система – изрядное насилие над преступниками. Сам путь к личной праведности – это тоже насилие над низшим «я», желающим творить зло в угоду своему пониманию свободы. И т. п.

Так что никакой «хулы на Бога» политическая власть не несет, если охраняет от сползания к еще большему насилию и разрушению. Хулой как раз будет обратное, когда ты можешь остановить руку убийцы, но не останавливаешь ее. А если такая власть не просто уберегает от горшего насилия, но постепенно, с выращиванием более духовных поколений, сама отказывается от принуждения в пользу добровольности, то какая это хула на Бога? Это именно власть Провидения в нашем мире.

Не надо путать Бога и Провиденциальные силы, Царство Божие после второго эона и Розу Мира на земле, Богочеловечество и человечество Золотого века. Описанная Даниилом Андреевым Роза Мира призвана сократить жертвы антихриста, это главное. По логике критиков Андреева (максималистов-утопистов ), и этого делать не следует, ибо это будет насилие над антихристом.

(Сумбурно получилось, но ладно.)

 

 

Федор Синельников:

Максим «Босой». Всем привет! (Все-таки я не выдержал.)

Максим, приветствую. Не сдерживайся.

М. Б. О механизме такого отбора можно поговорить – это другой вопрос. Возможно, речь идет о чем-то типа референдумов (всечеловеческих, всенародных и локальных). Для того чтобы такие референдумы, где народ выбирает во власть своих лучших представителей, работали, нужны условия истинной демократии. А чтобы получить и поддерживать настоящую демократию, нужен этический контроль над властью. Но как контролировать власть, если она бессовестна? Как управлять такой властью, не давать ей творить зло, если нет никаких рычагов влияния на нее? Если власти плевать на духовность и этические авторитеты? По-моему, никак, пока гражданская власть будет в одних руках, а этическая власть – в других. То есть нужна полнота власти в руках верховного наставника и Собора.

Тут с логикой какие-то проблемы. Чтобы во власть попали лучшие представители народа, нужен этически контроль над властью. Кто будет осуществлять его? Еще более лучшие представители этого народа. Как они это будут делать? Они попадут на еще более высокую вершину власти как самые лучшие представители народа. Но для этого нужен этический контроль над их властью. Кто будет его осуществлять? Такие представители народа, что лучше уже некуда. А как они попадут во власть? Ну, естественно, благодаря тому, что наилучшайшие представители того же народа будут осуществлять контроль над властью.

М. Б. Кто выступит гарантом и поручится за самих наставников? В конечном счете таким гарантом будет само Провидение.

Настолько хорошим гарантом, что эксперимент Розы Мира завершится царством Антихриста. Рекомендую найти более надежных страхователей.

И условия «истинной демократии» предполагают десакрализацию власти и разделение властей. Если власть сакрализована, то такой режим можно называть как угодно, но только не демократией.

М. Б. Лично я верю и доверяю Провидению, что оно способно направить в этот мир личности, в чьих руках можно сосредоточить полноту власти.

Почему Христос не сосредоточил в своих руках всю полноту власти? Гарантий Провидения не хватило?

М. Б. Повторю: если власть за сутки нельзя отменить или изжить, то в чьих руках она будет? Если не в руках посланца Провидения, то в чьих? И что лучше – чтобы президентом был Сталин или Путин? Путин или Андреев?

Главное, чтобы этот кто-то не обладал всей полнотой сакрализованной власти. Иначе и Ганди станет Сталиным.

М. Б. Братья синклитов ведут войну с демонами и ограничивают их волю (точнее свободу творить зло).

Ты видел как идет эта война? Андреев предлагает символ. Этот символ невозможно воспринимать как натуральное подобие отношений, существующих в мире, где существует эйцехоре. В противном случае братья синклитов ничем не будут отличаться от этих самых демонов. Уж скорее можно принять идею, что демоны своим искаженным сознанием воспринимают действия Света как войну и ограничение своей воли. Именно поэтому Бога они видят тираном. Но это результат глубинной духовной деформации. Зачем же уподобляться им?

М. Б. Например, Минин и Пожарский были, согласно Розе Мира, родомыслами и принесли благо для нашей метакультуры, однако вряд ли они были тишайшими агнцами. Воспитание ребенка – сплошное чередование пряника, побуждения и принуждения. Судебная и тюремная система – изрядное насилие над преступниками.

Насилие (хотя бы в самой ничтожной степени) в этом мире, осуществляемое структурой, претендующей на роль выразителя воли Провидения, – это хула на Бога. Можно не давать ребенку совать пальцы в розетку, но не надо при этом считать, что твои методы абсолютно чисты и адекватны методам Бога. Воспитывая ребенка или защищая женщину от хулиганов на улице, ты применяешь насилие и должен это осознавать. Возможно, что эти действия являются осуществлением нравственного долга, но при этом насилие все равно остается насилием. Это проблема этого мира с эйцехоре. А Бог насилия не применяет и не санкционирует. Потому то Он – Бог. И никто действующий от Его имени не имеет права на применение насилия.

Минин и Пожарский – это фигуры XVII в. За это время кое-что в мире изменилось, если кто-то не заметил. И аргументировать необходимость сосредоточения тотальной власти в руках сакрализованного правителя в XXI в. тем, что Александр Невский глаза выкалывал, а Минин и Пожарский воевали с поляками, представляется несколько странным.

М. Б. Описанная Даниилом Андреевым Роза Мира призвана сократить жертвы антихриста, это главное. По логике критиков Андреева (максималистов-утопистов ), и этого делать не следует, ибо это будет насилие над антихристом.

Во-первых, в тексте «Розы Мира» власть Розы Мира сменяется властью Антихриста, выходящим как раз из ее недр. Странное сокращение жертв. Интересно, а кто-нибудь и как-нибудь посчитал, сколько будет жертв Антихриста, если Роза Мира, пусть и невольно, не создаст для него условия для прихода к власти. Во-вторых, сокращать число жертв Антихриста, если уж кто-то решил, что понимает, как это делать, можно не путем прихода к тотальной власти над человечеством

Ф. С. О том, что Андреев предполагает просветлить государство через сосредоточение универсальной политической власти в руках праведников Розы Мира.

Я. Т. Вот гвоздь. Вычитать такое у Андреева можно, только очень захотев. Это соблазн великого инквизитора, от которого Андреев предостерегает.

М. Б. Ярослав, полностью подписываюсь под твоими предыдущими постами, но для этого поста хочу кое-что уточнить. Д. Андреев как раз прямо пишет о соединении в руках верховного наставника «полноты духовной и гражданской власти».

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Но пока верховный наставник будет следовать неукоснительно по предназначенной стезе, он – мистическая связь между живущим человечеством и миром горним, проявитель Провиденциальной воли, совершенствователь миллиардов и защитник душ. В руках такого человека не страшно соединить полноту духовной и гражданской власти».

Полноту, Ярослав, полноту. Духовной и гражданской. Власти.

 

 

Максим «Босой»:

Ф. С. Тут с логикой какие-то проблемы. Чтобы во власть попали лучшие представители народа, нужен этически контроль над властью. Кто будет осуществлять его? Еще более лучшие представители этого народа. Как они это будут делать? Они попадут на еще более высокую вершину власти как самые лучшие представители народа. Но для этого нужен этический контроль над их властью. Кто будет его осуществлять? Такие представители народа, что лучше уже некуда. А как они попадут во власть? Ну, естественно, благодаря тому, что наилучшайшие представители того же народа будут осуществлять контроль над властью.

Протестую! Это доведение до абсурда. По «Розе Мира», тот, кого Д. Андреев называет «верховным наставником» (далее – ВН), приходит к власти через имеющиеся на тот момент процедуры (если не детализировать, то это лига, политическая борьба и победа на демократических выборах). Это реально? Вполне. Далее он еще более совершенствует все механизмы и укрепляет свой авторитет. В итоге во власть попадает еще больше хороших людей. Что тут нелогичного или нереального?

Ф. С. Настолько хорошим гарантом, что эксперимент Розы Мира завершится царством Антихриста.

А тут нет проблем с логикой? Если царство антихриста (ЦА) наступает во времени после Розы Мира, то это еще не значит, что ЦА есть следствие РМ. По Андрееву, как раз наоборот: появление в человечестве РМ обусловлено неизбежным появлением ЦА.

Ф. С. Иначе и Ганди станет Сталиным.

А вот не станет. На каком основании ты утверждаешь, что любой «Ганди», придя во власть, станет новым «Сталиным»? В истории во власти были одни злодеи? Но даже опыт истории, по твоей же логике, уже не применим к реалиям XXI века (как ты отшил опыт Минина – Пожарского ).

Ф. С. Интересно, а кто-нибудь и как-нибудь посчитал, сколько будет жертв Антихриста, если Роза Мира, пусть и невольно, не создаст для него условия для прихода к власти.

Опять 25! Да при чем тут «заслуга» РМ? Объединение человечества, слияние, поглощение, глобализация, мировое правительство – это что, выдумки? Условия для прихода к власти будут у Андреева и без РМ – вот в чем дело.

Ф. С. Возможно, что эти действия являются осуществлением нравственного долга, но при этом насилие все равно остается насилием. Это проблема этого мира с эйцехоре. А Бог насилия не применяет и не санкционирует. Потому то Он – Бог. И никто действующий от Его имени не имеет права на применение насилия.

Да, насилие остается насилием, но никакого «насилия вообще» не существует. Насилие насилию рознь и количество и «качество» жертв может быть разным, слишком разным. Об этом и речь. А для тебя получается все одно – что просто убить человека, что убить маньяка и сохранить жизнь его потенциальным жертвам. Все одно. Это позиция совести, о правильности и одновременно ограниченности которой Андреев тоже писал, как ты хорошо знаешь.

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Наша непосредственная совесть возмущается зрелищем страдания – и в этом она права. Но она не умеет учитывать ни возможностей еще горшего страдания, которые данным страданием предотвращаются, ни всей необозримой дали и неисповедимой сложности духовных судеб как монады, так и их объединений. В этом – ее ограниченность. Столь же правильны и столь же ограниченны и все гуманистические нормы, из импульса этой совести рожденные».

Если спасти женщину от маньяка – это нравственный долг, то и человечество спасти от Маньяка – это еще больший нравственный долг. Не понимаю, почему это не может совпадать с волей Провидения. И как за убийство уличного маньяка праведник должен уходить в траур и пост, так и власти предержащие в эпоху РМ не будут плясать на похоронах. Будет траур и пост. Никакого лицемерия или хулы тут нет.

 

 

брат орм:

Я. Т. Ничего подобного – не выше, а ближе. Никогда в крестьянском сознании скоморохи и частушки не считались высшим светом, элитой и вершиной культуры. Вершина для крестьянского сознания – икона и церковные песнопения. Высший свет – это высший свет, а не скоморохи.

А где здесь Александр Сергеевич и Федор Михайлович?

 

 

Федор Синельников:

М. Б. Протестую! Это доведение до абсурда. По «Розе Мира», тот, кого Д. Андреев называет «верховным наставником» (далее – ВН), приходит к власти через имеющиеся на тот момент процедуры (если не детализировать, то это лига, политическая борьба и победа на демократических выборах). Это реально? Вполне. Далее он еще более совершенствует все механизмы и укрепляет свой авторитет. В итоге во власть попадает еще больше хороших людей. Что тут нелогичного или нереального?

Проблема не нереальности того, что ВН может прийти к победе на выборах. Проблема в том, что после его прихода к власти выборов верховных наставников на общенародных референдумах больше не происходит, по крайней мере у Андреева об этом нет ни слова. Внутренние круги Розы Мира готовят достойнейшего преемника, который впоследствии и заменят уходящего из жизни предшественника. Уходящего из жизни – т. е. власть ВН пожизненная. Она уже не зависит от каких-либо выборов.

Только в самом конце эпохи Розы Мира референдумы возобновляются – когда Антихрист приходит к власти (РМ, 572). Хороший повод для иерархов РМ их вообще не проводить.

Гитлер тоже пришел к власти в результате демократических процедур. Проблема-то не в этом. А в том, что придя к власти, он разрушил эти процедуры. Так и ВН и РМ – приходя к власти, они уже ее никому не отдают. Просто потому, что они получают на нее монополию.

Ф. С. Настолько хорошим гарантом, что эксперимент Розы Мира завершится царством Антихриста.

М. Б. А тут нет проблем с логикой? Если царство антихриста (ЦА) наступает во времени после РМ, то это еще не значит, что ЦА есть следствие РМ. По Андрееву, как раз наоборот: появление в человечестве РМ обусловлено неизбежным появлением ЦА.

В том-то и дело, что проблемой является появление Антихриста не после РМ, а в РМ. Он возникает в РМ, и не один верховный наставник, ни один созерцатель духовных высот этого вовремя не заметит. Не заметит, что даже телесно Антихрист отличается от людей (а ведь он рожден самой Лилит по велению Планетарного демона). Хотя у всех иерархов Розы Мира на ночном столике будет текст «Розы Мира». Какая невнимательность! А структура власти РМ создаст для Антихриста оптимальные условия для прихода на вершину иерархии РМ.

М. Б. Условия для прихода к власти будут у Андреева и без РМ – вот в чем дело.

Возможно, будут. Но система сакрализованной власти – лучший трамплин для Антихриста.

М. Б. На каком основании ты утверждаешь, что любой «Ганди», придя во власть, станет новым «Сталиным»?

На том основании, что Ганди, стремящийся к власти, уже не Ганди. А Сталин, отказывающийся от нее, уже не Сталин. Ганди, пришедший во власть, – это то же, что Махавира – владелец собственной мясохладобойни в Самаре.

М. Б. …что просто убить человека, что убить маньяка и сохранить жизнь его потенциальным жертвам. Все одно.

Нет, не одно. Читай внимательно то, что я говорил:

Ф. С. Воспитывая ребенка или защищая женщину от хулиганов на улице, ты применяешь насилие и должен это осознавать. Возможно, что эти действия являются осуществлением нравственного долга, но при этом насилие все равно остается насилием.

Петр Иванов имеет право связать маньяка (облегчим нравственную задачу Петру). Петр Иванов может считать, что он исполнил волю Божию – это его личное дело. Никаких претензий к Петру – пусть и дальше помогает правоохранительным органам.

Но структура, объявляющая себя выразительницей провиденциальной воли и обладающая универсальной властью над миром, карая преступника, действует от имени Бога уже не в частном пространстве. Использование социального принуждения такой структурой – в сколь угодно малой степени – и есть антихристово действие в истории.

М. Б. Если спасти женщину от маньяка – это нравственный долг, то и человечество спасти от Маньяка – это еще больший нравственный долг.

Но в тексте «Розы Мира» этот маньяк-то все равно приходит и делает свое дело. Это первое. Второе. Почему для спасения человечества необходимо сконцентрировать всю власть (какая только есть) в одной структуре, которая к тому же будет объявлена выразительницей провиденциальной воли?

М. Б. И как за убийство уличного маньяка праведник должен уходить в траур и пост, так и власти предержащие в эпоху РМ не будут плясать на похоронах. Будет траур и пост. Никакого лицемерия или хулы тут нет.

Святой Серафим не ловил маньяков. А Торквемада, якобы спасавший своих духовных чад от антихриста своего времени, был постником и молитвенником. Сожжет пару десятков еретиков и горько-горько плачет. Не знаю, что могло доставлять ему большее удовольствие.

 

 

брат орм:

М. Б. Всем привет! (Все-таки я не выдержал.)

И это хорошо . Привет!

М. Б. Ибо власть все равно будет и будет именно сосредоточена.

Сомнительная установка. Сказано: «Се, творю все новое».

М. Б. Каков путь поэтапного перехода от текущей ситуации к... к чему, кстати?

Федор, я как раз к этому клоню, говоря о необходимости выделения сфер ответственности уицров и шрастров. Вопрос очень важный. К чему, собственно, должны готовиться?

М. Б. Если власть за сутки нельзя отменить или изжить…

За сутки – нет, за жизнь поколения – можно сделать заметный шаг.

М. Б. Между Богом и нами – целая лестница.

Достаточно протянуть руку.

М. Б. Братья синклитов ведут войну с демонами и ограничивают их волю (точнее свободу творить зло).

Ограничивают их возможности по насильственному воздействию на другие существа.

М. Б. (Сумбурно получилось, но ладно.)

Хорошо получилось. Вдохновенно .

Ф. С. Насилие (хотя бы в самой ничтожной степени) в этом мире осуществляемое структурой, претендующей на роль выразителя воли Провидения – это хула на Бога. Можно не давать ребенку совать пальцы в розетку, но не надо при этом считать, что твои методы абсолютно чисты и адекватны методам Бога. Воспитывая ребенка или защищая женщину от хулиганов на улице, ты применяешь насилие и должен это осознавать. Возможно, что эти действия являются осуществлением нравственного долга, но при этом насилие все равно остается насилием. Это проблема этого мира с эйцехоре. А Бог насилия не применяет и не санкционирует. Потому то Он – Бог. И никто действующий от Его имени не имеет права на применение насилия.

+

М. Б. Условия для прихода к власти будут у Андреева и без РМ – вот в чем дело.

Да, но эта власть будет не-сакральной (в момент ее им получения). Без РМ. В случае РМ – полный набор. Приходи на все готовое.

Ф. С. Проблема в том, что после его прихода к власти выборов верховных наставников на общенародных референдумах больше не происходит, по крайней мере у Андреева об этом нет ни слова. Внутренние круги Розы Мира готовят достойнейшего преемника, который впоследствии и заменит уходящего из жизни предшественника. Уходящего из жизни – т. е. власть ВН пожизненная. Она уже не зависит от каких-либо выборов.

Аналог власти верховного игвы.

Ф. С. Хотя у всех иерархов Розы Мира на ночном столике будет текст «Розы Мира». Какая невнимательность!

Sic!

 

 

Максим «Босой»:

Федор, так я не понял, допускаешь ли ты, что насилие/зло по своим последствиям (количеству и «качеству» жертв) может быть разным?

Если да, то допускаешь ли ты, что бывают ситуации, когда нужно выбрать «меньшее зло»? Сформулирую «хуже»: могут ли быть ситуации, когда совершение насилия будет меньшим злом (по последствиям), чем ничего не выбрать, отказавшись от насилия со своей стороны?

Только не говори, что так не бывает. В нашем мире это сплошь и рядом. Да, это дьявольская «вилка», но «зубья» у нее разного размера. Пример с маньяком я уже приводил: выбрать бездействие (ненасилие) по отношению к одному маньяку, это допустить насилие по отношению ко многим его жертвам.

Если ты скажешь, что таких ситуаций не бывает, то я буду расценивать это как демагогию, то есть уход от реальности. А если ты согласишься, что такие ситуации бывают и что выбрать меньшее зло можно, то всей твоей критике Андреева конец .

Вот тебе моя «вилка» .

Совмещение в руках миссионеров («мироправедников РМ») всей полноты власти для обуздания Маньяка – это как раз тот случай выбора «меньшего из зол». И, напротив, их отказ от принятия на себя власти равносилен сдаче власти Маньяку и увеличению жертв.

А относительно последней пяди твоей обороны , то есть тезиса, что негоже такую власть называть Провиденциальной, то это спор об этикетках. Важно, что де-факто у руля будут люди с провиденциальной программой и результатами труда. А называть они могут себя по любому – Розой Мира, например. Никакой хулы.

Ф. С. Внутренние круги Розы Мира готовят достойнейшего преемника, который впоследствии и заменит уходящего из жизни предшественника. Уходящего из жизни – т. е. власть ВН пожизненная. Она уже не зависит от каких-либо выборов.

Даже если так (у Д. А. нет прямых указаний и на отсутствие выборов)… даже если так, и выборов нет, то чем это плохо? Выборы что – самоцель? Тебя сама схема умозрительно интересует или плоды труда этих наставников?

Ф. С. В том-то и дело, что проблемой является появление Антихриста не после РМ, а в РМ.

Ну уж, Федор! Что значит «в РМ»? Что такое это «в»? Те понтифики, когда осуществлятся многие мероприятия РМ и появятся поколения более одухотворенных людей, – это что, не имеет значения? Уж как-то ты легко «проскакиваешь» все это, а ведь это главное в «РМ» и в РМ.

Вот же:

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Гагтунгр добьется рождения в человеческом облике того, кого он пестует уже столько веков. Но эпоха господства Розы Мира вызовет такое сокращение духовных жертв, какое невозможно исчислить. Она успеет воспитать ряд поколений облагороженного образа. Она укрепит силу духа в миллионах, даже в миллиардах колеблющихся. Предупреждая о приближающемся антихристе, а когда он явится – указывая на него и разоблачая его, взращивая в сердцах человеческих незыблемую веру, а в разуме – понимание метаисторических перспектив и мировых духовных панорам, она сделает недоступными для искушений грядущего исчадия Тьмы роды и роды».

Ф. С. На том основании, что Ганди, стремящийся к власти, уже не Ганди. А Сталин, отказывающийся от нее, уже не Сталин.

Федор, для меня это бессмысленное утверждение, потому что слишком общее. Нельзя так обобщать. Ни слова о мотивах. Если Сталин отказывается от власти из-за гордыни, то он остается Сталиным. Если Ганди берет власть не из честолюбия и корысти, но желая помочь людям, то он остается Ганди.

Да и что значит «стремящийся к власти»? Верховные наставники в «РМ» не стремятся к власти, как не стремился к ней и поздний Ганди. Но они эту власть получают, им эту власть дают, их выбирают – народ выбирает и доверяет им власть.

Ф. С. Но в тексте «Розы Мира» этот маньяк-то все равно приходит и делает свое дело.

Это вопрос к Гаг-ру и Логосу – почему так.

Ф. С. Почему для спасения человечества необходимо сконцентрировать всю власть (какая только есть) в одной структуре […]?

А как иначе? Предложи иную схему. Если будешь рассуждать о «горизонтальной сети общин» и «пластичном лидерстве», то расскажи перед этим, как ты отменишь глобализацию и сосредоточение колоссальных административных и финансовых ресурсов в узких кругах. Проще отменить зиму. Но главное даже не в этом. Совет Европы почему возник? Потому что этого требует логика управления таким большим объектом как Европа? или потому что там они все антихристы?

 

 

Федор Синельников:

М. Б. …допускаешь ли ты, что насилие/зло по своим последствиям (количеству и «качеству» жертв) может быть разным?

Допускаю.

М. Б. …допускаешь ли ты, что бывают ситуации, когда нужно выбрать «меньшее зло»? Сформулирую «хуже»: могут ли быть ситуации, когда совершение насилия будет меньшим злом (по последствиям), чем ничего не выбрать, отказавшись от насилия со своей стороны?

Я не принимаю концепцию «меньшего зла» прежде всего из-за формулировки. Но контекстуально и по сути готов с тобой согласиться. Бывают ситуации, когда лично я считаю, что применение насилия является нравственным долгом, а бездействие – нравственной подлостью, но насилие при этом все равно остается злом и грехом.

М. Б. Вот тебе моя «вилка» .

Вилка какая-то алюминиевая.

М. Б. …де-факто у руля будут люди с провиденциальной программой и результатами труда.

Люди с провиденциальной программой не могут устанавливать систему универсальной сакрализованной власти. И это не может и не должно быть результатами труда таких людей. Если люди такую систему устанавливают – неважно под какими лозунгами и с какими целями, – считать их выразителями провиденциальных замыслов нельзя. Они будут выражать в этом мире волю совсем других сил.

Проведение прямых аналогий между задержанием маньяка частным лицом и наделением абсолютной и сакрализованной властью глобальной инстанции выглядит неубедительно.

И еще раз: в твоей системе «маньяк» возникает именно в среде тех, кто пришел к универсальной власти под провиденциальными лозунгом спасения от него. Полное банкротство системы – и это при том, повторяю, что Андреев всех верховных наставников так обстоятельно предупредил наперед. Разве что они «Розу Мира» не прочитают…

Ф. С. Почему для спасения человечества необходимо сконцентрировать всю власть (какая только есть) в одной структуре, которая к тому же будет объявлена выразительницей провиденциальной воли?

М. Б. Совмещение в руках миссионеров («мироправедников РМ») всей полноты власти для обуздания Маньяка – это как раз тот случай выбора «меньшего из зол». И, напротив, их отказ от принятия на себя власти равносилен сдаче власти Маньяку и увеличению жертв.

Ф. С. Почему для спасения человечества необходимо сконцентрировать всю власть (какая только есть) в одной структуре, которая к тому же будет объявлена выразительницей провиденциальной воли?

Ф. С. Но в тексте «Розы Мира» этот маньяк-то все равно приходит и делает свое дело.

М. Б. Это вопрос к Гаг-ру и Логосу – почему так.

Это вопрос к логике текста Даниила Андреева.

М. Б. Выборы что – самоцель?

Выборы – если это выборы, а не их имитация, – обеспечивают поддержание политической свободы. Нет выборов – нет демократии. Именно поэтому в демократических странах власть меняется, а баи в Москве и Ашхабаде сидят на тронах всю жизнь или передают эти троны преемникам.

М. Б. Что значит «в РМ»? Что такое это «в»?

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «В возрасте около тридцати лет он примет духовный сан и вскоре станет как бы вторым человеком в человечестве, с видимым смирением дожидаясь часа, когда смерть верховного наставника даст ему право через всемирный референдум возложить на себя эту тиару самому».

В какой системе он примет духовный сан? Как он станет вторым человеком в человечестве, т. е. в Розе Мира? Почему единственным препятствием для его прихода к высшей власти является физическая и неизбежная смерть верховного наставника?

М. Б. Если Сталин отказывается от власти из-за гордыни, то он остается Сталиным. Если Ганди берет власть не из честолюбия и корысти, но желая помочь людям, то он остается Ганди.

Факт остается фактом: Ганди не участвовал во власти, а Сталин от власти не отказался. Именно поэтому каждый является таковым, какой он есть и более не каковым.

Когда начиналась резня, Ганди руки насильников и убийц не останавливал физически и распоряжение полиции не отдавал, а начинал поститься.

М. Б. Верховные наставники в «РМ» не стремятся к власти, как не стремился к ней и поздний Ганди.

Еще раз: Ганди ни в какие парламенты не избирался и ни на какие посты не назначался. А ВН – участвуют в политической борьбе за политическую власть, затем – трансформируя систему из светской в сакрализованную.

М. Б. Совет Европы почему возник? Потому что этого требует логика управления таким большим объектом как Европа? или потому что там они все антихристы?

Уточни вопрос.

брат орм. К чему, собственно, должны готовиться?

http://forum.swentari.ru/viewtopic.php?t=38&highlight=%C8%C3%C2%DB.

Даниил Андреев, «Роза Мира»: «Уицраоры обречены на вымирание и падение в Уппум. Система восполнения жизненных сил игв связана с уицраорами. Соответственно гибель этих существ вынудит игв искать иные способы существования. Одним из возможных является их выход на поверхность Энрофа в виде полуигв. Это событие не является абсолютной катастрофой для Света, потому что игвы на поверхности Земли становятся более доступны воздействию Света».

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

 

 

Яков Учитель:

Фёдор, у тебя серьезные этические претензии к Данилу. М.б. ты изложишь их последовательно? И разберем. [...] Ты понимаешь, что я не возражаю гневно. Даниил был живой человек (до 1959г.). Мученик, но не святой (пока). Нельзя требовать от него идеала (от концепции) и безукоризненности от формулировок. Да ни у кого этого не было. Ни у Сократа, ни у Данта, ни у Канта, ни у Пушкина (хотя о последнем настаивать не буду). Итак. Прошу тебя - изложи по-порядку - в чем внутренняя противоречивость Данииловых иерархий. Спасибо. 

 

---

 

Фёдор Синельников:

 

Даниил Андреев гениален там, где он оригинален - в своем восприятии и описании иномерной реальности. В целостности этого описания. В своем поэтическом языке. 

Образ бога у Андреева незапятнан. Более того, многие метафизические идеи Андреева представляют собой такое явление религиозной мысли, которые делают пустыми занятиями выстраивания всяких теодицей. 

Однако есть пласты в его "метаисторической этике", которые противоречат его основной этической линии. 

А социальные идеи Андреева заслуживают внимания только потому, что их автором был гений визионерства. С любой иной точки зрения они не представляют собой ничего интересного. Именно в этой области Андреев беспомощен. И понятно замечание Эпштейна, когда он говорит, что ему трудно понять, как мог один и тот же автор так описывать миры возмездия и мечтать о многомиллионных массах облагороженных человеков. 

Добавлю еще, что критика некоторых линий в творчестве Андреева не является самоцелью. Андреев представляет собой колоссальный феномен мировой духовной культуры. Его величие нисколько не пострадает от какой бы то ни было критики, даже самой острой и предвзятой. Критика же эта нужна, как я полагаю, для того, чтобы та сторона творчества Андреева, которая связана с тоталитарным утопизмом, не прельщала одних читателей его текстов и не отпугивала других. Чтобы преходящее и наносное в его творчестве не заслоняло сокровища этого творчества.

 

---

 

Ярослав Таран:

Ф.С. Государство - это система, включающая в себя контроль и принуждение. К какой цели нас призывают? К превращению в церковь такой системы?

К просветлению этой системы, к постепенному снижению элемента насилия в ней, к замене его элементом совести. У Андреева это конспективно изложено: имеющий очи да видит. Утопизм не в попытке просветления государства, а в оставлении государства на самого себя и упования на процедуры. 

Ф.С. От того, что "этическая интанция" располагается на государствами, она не перестает быть именно инстаницей. Либо Андреев не владел русским языком, либо он сказал, то что сказал.

Конституционный монарх, лишённый рычагов власти, но обладающий властью авторитета - тоже инстанция. Патриарх - тоже инстанция. Слово авторитетной инстанции в демократическом обществе очень много значит, и с ним вынуждены считаться государственные выборные органы. 

Ф.С. Может использовать праведник контроль и принуждение по отношению к другим людям? Полагаю, что нет - либо праведность, либо власть. "Праведник, обладающий властью" - это такой же оксюморон, как "святой сатана".

Родомысл может быть праведником? Власть слова и власть авторитета отличается от власти полиции? Если во властных структурах государства невозможны этически светлые личности по определению, тогда что делать: оставить всё как есть? упразднить государство? упразднить человечество? Какие не утопические варианты ты предлагаешь для объединяющегося человечества взамен "андреевской утопии"? 

Совет Европы - это инстанция? Там сидят одни злодеи, потому что в их руках есть рычаги власти? Если к этим рычагам нельзя прикасаться нравственным людям, то в чьих руках рычаги окажутся? Если нельзя управлять системой образования, то какие варианты (я тебя уже спрашивал, ты не ответил): упразднить школы и ВУЗы? отдать их во власть рыночной стихии? отдать государству целиком? 

Ф.С. Андреев постоянно приводит в пример Махатму Ганди. Махатма Ганди не занимал никаких государственных постов, а в начале 30-х гг. вышел из рядов ИНК. Андреев же предлагает прямо противоположное - инстаницию с "креслами Верховного Собора" (РМ, 23).

Махатма Ганди был лидером правящей партии. Пост генерального секретаря РКПб тоже не считался формально государственным постом, а только партийным. После выхода из партии у Ганди оставалась колоссальная власть слова. Именно о такой власти как цели и пишет Андреев. 

Верховный Собор без кресел лучше - стоя пусть "заседает"? Или Собор вообще не нужен? Верховный Собор как диалог представителей мировых религий - это дурно? У такого Собора будет власть авторитета в мире? Этот Собор может накладывать вето на неэтичные, с его точки зрения, решения государства? В чём ты видишь тираническую тенденцию? А главное - что предлагаешь взамен? 

Теперь по цитатам, якобы что-то доказывающим в твоих утверждениях. 

Даниил Андреев, "Роза Мира": "Верховный наставник должен стоять на такой моральной высоте, чтобы любовь и доверие к нему заменяли бы другие методы властвования. Принуждение, насилие над чужой волей мучительны для него; он пользуется ими лишь в редчайших случаях". 

Ф.С. Ключевое слово здесь - "пользуется".

А ты знаешь хоть один реальный институт в человечестве, в котором нет в принципе никакого насилия над чужой волей? Семья? Домоуправление? Муниципалитет? Республика? Насилие присутствует в любом сообществе людей в той или иной форме, только для кого-то такое насилие над чужой волей радостно и доставляет удовольствие, а для кого-то мучительно и пользуется он им только в самых редчайших случаях. Приведи пример воспитания ребёнка без единого элемента насилия над его волей. Или случай с преступником: маньяком, убийцей - можно ли оградить его жертву, не насилуя воли преступника? Если не насиловать волю преступника, то придётся насиловать волю жертвы. Таковы реалии нашего мира и нашей природы. Утопист тот, кто не считается с этими реалиями, во имя своих голых схем. Андреев как раз реалист. А худшая тирания - это утопия, попытавшаяся осуществить себя на практике. Вот твои рассуждения намного больше похожи на утопию, чем идеи Андреева, так как ничего реального они взамен предложить не в состоянии. 

Даниил Андреев, "Роза Мира": "Можно ли предвидеть установление в эпоху ее гегемонии такого режима, когда инакомыслие будет преследоваться, когда она будет навязывать свои догматы философии, науке, искусству? - Как раз наоборот: от частичных ограничений свободы мысли вначале - к неограниченной свободе мысли потом; таков предлагаемый ею путь"    

Ф.С. Ключевые слова - "частичные ограничения свободы мысли вначале". Вслушайтесь - ограничений уже даже не слова - а самой мысли!

Обратная тенденция лучше? Сейчас нет ограничений свободы мысли в самых демократических из всех государств? Везде разрешена пропаганда садизма, нацизма, порнографии, педофилии, воровства, убийств и т.д.? Что Андреев пишет о свободе мысли в средствах массовой информации, а не вообще, это очевидно. Если Роза Мира будет двигаться от частичного ограничения свободы мысли, которая есть сейчас в самых свободных из государств, к неограниченной свободе, что тут авторитарного и тиранического? 

Даниил Андреев, "Роза Мира": "Квалифицировать ту или иную партию как агрессивную имеют право только инстанции самой Розы Мира... права на устную и письменную пропаганду своих взглядов они будут лишены" (РМ, 537)    

Ф.С. Без комментариев.

А сейчас любые партии разрешены? Какие инстанции решают, какую разрешить, какую запретить? Суд? Так чем же плохо, если такой суд будет у объединенного человечества? 

Ф.С. Какие критерии используются для определения места "продукта" в культурной иерархии, существующей в массовом сознании?

Я.Т. Понятие качества в культуре для тебя существует? Или понятие подлинного и фальшивого? Или всё едино? Если существует, то критерием служат никак не статистические показатели, а что-то другое. Что? Обоснуешь? Многие пытались...

Подобное познаётся подобным. Никаких объективных критериев для ценностных оценок не существует. Есть дух и дух познаётся только духом. Разум бессилен найти в себе самом критерии для того, что выше и больше его. 

Ф.С. Критика же эта нужна, как я полагаю, для того, чтобы та сторона творчества Андреева, которая связана с тоталитарным утопизмом, не прельщала одних читателей его текстов и не отпугивала других.

Ты для начала докажи, что Андреев предлагал "тоталитарный утопизм". Если не заниматься подтасовками, то доказать это невозможно, ибо невозможно доказать честными методами ложь по определению. 

Ладно, дерзай. Я мешать не буду больше.

 

---

 

Дмитрий Ахтырский:

Проблема власти не имеет на теперешний момент приемлемого решения. Трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. Я не знаю, например, как следует решать вопрос Чечни и, шире, Северного Кавказа. Я не могу дать политического совета российской власти. Применение силы по отношению к детям - это одна из основных проблем педагогики. И она не имеет приемлемого решения. Именно внутрисемейные отношения часто становятся школой насилия как для детей, так и для родителей. Я не имею в виду крайние формы этого насилия. Я имею в виду насилие повседневное, которое фактически родителями не замечается и становится нормой и для них, и в результате и для их детей. Применяется шантаж, запугивание, обман, подкуп и прочие самые разнообразные манипуляции. 

Показательно, что праведники множества культур часто отказывались от деторождения - и во многом, возможно, именно потому, что для них было неприемлемым любое проявление насилия по отношению к другим людям., пусть даже и к детям. 

Во многих демократических странах имеется тенденция к минимизации насилия по отношению к детям. Например, безусловно запрещены побои. Допустимо, например, тащить упирающегося ребенка за руку, но недопустимо наносить ему удар в качестве наказания или устрашения. Максимально ограничивается и насилие детей в отношении друг друга. Родовые властные связи более не имеют формального характера. Совершеннолетний человек юридически независим от своих родителей. Но полностью ненасильственное воспитание детей - вещь, мягко говоря, далекая пока от своей реализации. 

Одна из задач родителя - дать возможность ребенку быть как можно более свободным. Не стать в его сознании "жесткой родительской фигурой", которая становится часто для человека на место Бога, и во многом парализует его творческие способности. 

Стремление к власти - наряду со стремлением к богатству и славе - препятствует пути к совершенству в познании и любви, говорили многие греческие философы. Иисус отказывается от искушения "царствами", царство Его "не от мира сего". Стремление к власти - одна из основных характеристик помраченного сознания. Оно способно профанировать благие помыслы человека. Свое стремление к власти он оправдывает благими целями, но в процессе достижения "промежуточной" цели она часто становится основной. Эта мощнейшая энергия может в кратчайшие сроки превратить стремящееся к благу сообщество во временный союз людей, стремящихся сохранить и приумножить собственную власть. История полна подобных примеров - достаточно этому сообществу оказаться близким к аппарату принуждения. Нелепая схватка между "наукой" и "религией" во многом мотивирована именно обыкновенной борьбой за власть над людьми. 

Власть утрачивает в современности ореол "божественности" - и не должна больше никогда его обретать. Власть - это болезнь. Насильственная власть. Другой не бывает. Власть дружеского совета - это не власть. Праведность не может предъявляться обществу как предвыборная программа. 

Насильственная власть не имеет благого источника. Поэтому она должна минимизироваться, на нее должно оказываться давление. Должно развиваться многоуровневое гражданское общество - причем помнить, что очаги насилия нужно выкорчевывать, как баобабы на астероиде. 

Любая власть должна находиться под общественным контролем. проблема в том, что этот контроль сам является властью. Общественный надзор над родителями - дабы минимизировалась насилие в отношении детей - необходим, но он сам становится формой власти общества над индивидом. 

И еще раз - проблема власти не имеет общего решения, как и многие другие житейские проблемы в непросветленном обществе.

 

---

 

Ярослав Таран:

Митя, ты всё правильно пишешь, один вопрос:

Д.А. проблема власти не имеет общего решения, как и многие другие житейские проблемы в непросветленном обществе

- надо ли стараться это непросветлённое общество просветлять и какими способами? 

Из этого вопроса вытекает следующий: какая существует для объединяющегося человечества (процесс объективный и отменить его невозможно) форма политического обустройства лучше, предложенной Андреевым? 

Пару слов о насилии. Является ли насилием над волей ребёнка: приучение к горшку, когда ему больше нравится писать в штаны? обучение грамоте, когда ему это непонятно и не хочется? уколы или горькие микстуры во время болезни? запрет на просмотр порнографических фильмов и телепрограмм? запрет есть помои (бывает и такое)? и т.д. и т.п. 

Является ли насилием запрет для маньяка удовлетворять свои потребности? запрет для вора воровать? запрет для садиста мучить детей? 

Является ли насилием над волей тех же демонов недопущение реализации ими своих планов в полном объёме? 

Является ли для меня властью власть авторитета, свободно выбранного мной? 

И последнее: является ли насилием над волей читателя компиляция цитат, переворачивающая мысль автора до наоборот и искажающая духовное лицо автора до неузнаваемости? 

Является ли правда насилием над ложью? 

P.S. Является ли насилием над пользователем и проявлением твоей власти - удаление того или иного поста в корзину? является ли насилием над волей "флеймующего" не давать ему "флеймить"? 

Является ли насилием над волей меньшинства воля большинства в демократическом обществе? 

Является ли количественный критерий при голосовании объективным критерием истины?

 

---

 

Фёдор Синельников:

Я.Т. Утопизм не в попытке просветления государства, а в оставлении государства на самого себя и упования на процедуры.

А где шла речь о том, что утопизм - в попытке просветления государства? И где упование на процедуры? Речь шла о другом. О том, что Андреев предполагает просветлить государство через сосредоточение универсальной политической власти в руках праведников Розы Мира. Их праведность является для него гарантией того, что они не будут использовать власть во зло. А я говорю о том, что праведник, использующий власть - это не праведник. А максимальное сосредоточение власти в чьих-либо руках - это тирания. 

Я.Т. Конституционный монарх, лишённый рычагов власти, но обладающий властью авторитета тоже инстанция. Патриарх тоже инстанция.

У Андреева Верховный Наставник - не конституционный монарх, лишенный рычагов власти. 

Я.Т. Совет Европы - это инстанция? Там сидят одни злодеи, потому что в их руках есть рычаги власти?

Нет, они не являются злодеями, потому что не объявляют свою власть сакральной и не считают себя "мистической связью между живущим человечеством и миром горним, проявителем Провиденциальной воли, совершенствователем миллиардов и защитником душ" (РМ, 26). 

Я.Т. А ты знаешь хоть один реальный институт в человечестве, в котором нет в принципе никакого насилия над чужой волей? Семья? Домоуправление? Муниципалитет? Республика? Насилие присутствует в любом сообществе людей в той или иной форме, только для кого-то такое насилие над чужой волей радостно и доставляет удовольствие, а для кого-то мучительно и пользуется он им только в самых редчайших случаях. Приведи пример воспитания ребёнка без единого элемента насилия над его волей?

Еще раз. Речь о другом. Не дело праведника - именно потому что он праведник, тем более осуществляющий "мистическую связь", брать на себя управление каким-либо сообществом. 

А от того, что кто-то мучается от того, что он пользуется насилием, насилие не перестает быть самим собой. К тому же этот мучающийся насильник может быть бессознательным садо-мазохистом. 

Я.Т. Так чем же плохо, если такой Суд будет у объединенного человечества?

Совсем не плохо. Вопрос в том, кем, как и для чего объединенного. 

Я.Т. Ты для начала докажи, что Андреев предлагал "тоталитарный утопизм". Если не заниматься подтасовками, то доказать это невозможно, ибо невозможно доказать честными методами ложь по определению.

Учение Маркса всесильно потому что оно верно. 

Я.Т. Является ли насилием запрет для маньяка удовлетворять свои потребности? запрет для вора воровать? запрет для садиста мучить детей?

Является. И в нашем мире это насилие может быть оправдано. Дело только в том, что Бог не останавливает руку насильника своим прямым внешним воздействием. А секулярное общество имеет право это делать. Но если общество объявляет себя народосвященством, а своего владыку - выразителем Провиденциальной воли, то любое насилие, совершаемое этим обществом, получает сакральную санкцию. В этом и состоит подмена. В хуле на Бога. 

Я.Т. Является ли насилием над волей тех же демонов недопущение реализации ими своих планов в полном объёме?

Мы не знаем механизмов этого недопущения. Но можно предположить, что они отличаются от тех, которые существуют в нашем мире. Именно потому, что в нашем мире обитают существа с эйцехоре. 

Я.Т. - надо ли стараться это непросветлённое общество просветлять и какими способами? Из этого вопроса вытекает следующий: для объединяющегося человечества (процесс объективный и отменить его невозможно) форма политического обустройства лучше, предложенной Андреевым, существует - какая?

1) Надо. Через развитие гражданских институтов. 

2) Такая форма, при которой не будет происходить сакрализации власти.

 

---

 

Ярослав Таран:

Ф.С. О том, что у Андреев предполагает просветелить государство через сосредоточение универсальной политической власти в руках праведников Розы Мира.

Вот гвоздь. Вычитать такое у Андреева можно, только очень захотев. Это соблазн великого инквизитора, от которого Андреев предостерегает. И мало кто столько сделал для разоблачения насильственной, демонической сущности государства. Ты же обвиняешь Андреева в том, против чего он борется. Это какая-то намертво вбитая установка: откуда и зачем - я не знаю. Но ощущение от диалога с тобой на эту тему у меня точно такое же, как, например, от диалога со свидетелями Иеговы: безысходное хождение по кругу.

 

---

 

Максим "Босой":

Всем привет! (Всё-таки я не выдержал.) 

Ф.С. О том, что у Андреев предполагает просветелить государство через сосредоточение универсальной политической власти в руках праведников Розы мира.

Я.Т. Вот гвоздь. Вычитать такое у Андреева можно, только очень захотев. Это соблазн великого инквизитора, от которого Андреев предостерегает. И мало кто столько сделал для разоблачения насильственной, демонической сущности государства. Ты же обвиняешь Андреева в том, против чего он борется.

Ярослав, полностью подписываюсь под твоими предыдущими постами, но для этого поста хочу кое-что уточнить. Д.Андреев как раз прямо пишет о соединении в руках верховного наставника "полноты духовной и гражданской власти". Цитирую: 

Даниил Андреев, "Роза Мира": Но пока верховный наставник будет следовать неукоснительно по предназначенной стезе, он - мистическая связь между живущим человечеством и миром горним, проявитель Провиденциальной воли, совершенствователь миллиардов и защитник душ. В руках такого человека не страшно соединить полноту духовной и гражданской власти.

По-моему, Андреев под "гражданской властью" понимает то, что все мы понимаем под "политической", то есть всю полноту власти, какой обладают нонешние правители. Весь контекст говорит об этом, разве нет? 

Однако он же пишет о том, что хоть эта власть и сосредоточена в руках Собора и наставника, но сама политика этих правителей направлена на то, чтобы элемент насилия убывал, а влияние духовного авторитета на людей возрастало. 

По-моему, внешне (чисто внешне) это похоже на "иерократию", но принципиально отличается от всех иерократий прошлого (поэтому Д.Андреев ищет новое слово): 

Даниил Андреев, "Роза Мира": Но уж не теократия ли это? Я не люблю слово "теократия". Теократия есть боговластие; применять его к каким бы то ни было общественным и государственным устройствам абсурдно - с точки зрения атеиста, кощунственно - с точки зрения верующего. Никакой теократии история не знает и знать не может. Не теократией, а иерократией, властью духовенства, следует называть церковное государство пап или далай-лам. А тот строй, о котором я говорю, прямо противоположен всякой иерократии: не церковь растворяется в государстве, поглотившем её и от её имени господствующем, но и весь конгломерат государств, и сонм церквей постепенно растворяются во всечеловеческом братстве, в интеррелигиозной церкви. И не высшие иерархи церкви занимают кресла в высших органах, законодательных, исполнительных и контролирующих, но лучшие представители всех народов, всех конфессий, всех общественных слоёв, всех специальностей.

Не иерократия, не монархия, не олигархия, не республика: нечто новое, качественно отличное от всего, до сих пор бывшего.

То есть не чиновники от церкви получают места в Соборе, а "лучшие представители всех народов, всех конфессий, всех общественных слоёв, всех специальностей". 

О механизме такого отбора можно поговорить, это другой вопрос. Возможно, речь идёт о чём-то типа референдумов (всечеловеческих, всенародных и локальных). Для того, чтобы такие референдумы, где народ выбирает во власть своих лучших представителей, работали, нужны условия истинной демократии. А чтобы получить и поддерживать настоящую демократию, нужен этический контроль над властью. Но как контролировать власть, если она бессовестна? Как управлять такой властью, не давать ей творить зло, если нет никаких рычагов влияния на неё? Если власти плевать на духовность и этические авторитеты? По-моему, никак, пока гражданская власть будет в одних руках, а этическая власть -- в других. То есть нужна полнота власти в руках Верховного наставника и Собора. 

Кто выступит гарантом и поручится за самих наставников? В конечном счёте таким гарантом будет само Провидение: 

Даниил Андреев, "Роза Мира": мистическая связь между живущим человечеством и миром горним, проявитель Провиденциальной воли

Можно, конечно, рассмеяться в лицо и сказать: "Не верю!" Но это уже вопрос веры и доверия Провидению. Социальная модель "РМ" тут уже не при чём. Лично я верю и доверяю Провидению, что оно способно направить в этот мир личности, в чьих руках можно сосредоточить полноту власти. Ибо власть всё равно будет и будет именно сосредоточена, вопрос -- в каких руках? 

Таким образом (возвращаясь к последнему посту Ярослава) "линию защиты" я бы строил не на том, что Андреев говорил лишь о власти духовного авторитета - нет, он говорил о всей полноте гос. власти. 

Аргументация в другом: каковы альтернативы? Директивно отменить насилие в обществе? Установить сразу всеобщий коммунизм? Что делать с уже существующими институтами гос. управления? И вообще, на каком основании сводить деятельность этих институтов только к насилию? Что будет при одномоментной отмене государств? Каков путь поэтапного перехода от текущей ситуации к ... к чему, кстати? Андреев перечислил эти формы народоустройств (от деспотий -- к смягчённому народоустройству и далее -- к братству). 

Повторю. Если власть за сутки нельзя отменить или изжить, то в чьих руках она будет? Если не в руках посланца Провидения, то в чьих? И что лучше, чтобы президентом был Сталин или Путин? Путин или Андреев? Андреев или тот, о ком он писал: 

Острым булатом расплат и потерь 
Мощные Ангелы сфер 
В сердце народов вдвигают теперь 
Угль высочайшей из вер. 

Где от высот задыхается грудь, 
Сквозь лучезарнейший слой 
Слышу сходящий отрогами путь - 
Твой, миро-праведник, твой! 

Сад 
непредставимейших гор 
Пестовал дух тебе, 
Солнце веками покоило взор 
На расцветавшей судьбе. 

Судеб таких не вынашивал рок 
Ни в новолетье, ни встарь: 
Гений, 
Бого-сотворец, 
пророк. 
Кроткий наставник 
и царь. 

Дай до тебя, на духовный восток 
Лучший мой дар донести, 
Эту осанну, как первый цветок, 
Бросить тебе на пути. 

В том-то и слабость, точнее, несостоятельность критиков социальных программ Д.Андреева, что решительно непонятно, что предлагается взамен. 

Как я понял Фёдора, можно предложить всё примерно то же самое, но при условии, чтобы не называть эту власть провиденциальной, ибо это будет "хула на Бога": 

Ф.С. И в нашем мире это насилие может быть оправдано. Дело только в том, что Бог не останавливает руку насильника своим прямым внешним воздействием. А секулярное общество имеет право это делать. Но если общество объявляет себя народосвященством, а своего владыку - выразителем Провиденциальной воли, то любое насилие, совершаемое этим обществом, получает сакральную санкцию. В этом и состоит подмена. В хуле на Бога.

Я с этим не согласен. Не надо ставить знак равенства между Провидением и Господом Богом. Между Богом и нами -- целая лестница. 

Братья синклитов ведут войну с демонами и ограничивают их волю (точнее, свободу творить зло). [...] Любой госдеятель-родомысл в истории не миновал насилия, вопрос в том, что это дало на весах истории. Например, Минин и Пожарский были, согласно "РМ", родомыслами и принесли благо для нашей метакультуры, однако вряд ли они были тишайшими агнцами. Воспитание ребёнка -- сплошное чередование пряника, побуждения и принуждения. Судебная и тюремная система -- изрядное насилие над преступниками. Сам путь к личной праведности, это тоже насилие над низшим "я", желающим творить зло в угоду своему пониманию свободы. И т.п. 

Так что никакой "хулы на Бога" политическая власть не несёт, если охраняет от сползания к ещё большему насилию и разрушению. Хулой как раз будет обратное, когда ты можешь остановить руку убийцы, но не останавливаешь её. А если такая власть не просто уберегает от горшего насилия, но постепенно, с выращиванием более духовных поколений, сама отказывается от принуждения в пользу добровольности, то какая это хула на Бога? Это именно власть Провидения в нашем мире. 

Не надо путать Бога и Провиденциальные силы, Царство Божие после второго эона и Розу Мира на земле, Богочеловечество и человечество Золотого века. Описанная Даниилом Андреевым Роза Мира призвана сократить жертвы антихриста, это -- главное. По логике критиков Андреева (максималистов-утопистов ) и этого делать не следует, ибо это будет насилие над антихристом. 

(Сумбурно получилось, но ладно.)

 

---

 

Фёдор Синельников:

М.Б. Всем привет! (Всё-таки я не выдержал.)

Максим, приветсвую. Не сдерживайся.

М.Б. О механизме такого отбора можно поговорить, это другой вопрос. Возможно, речь идёт о чём-то типа референдумов (всечеловеческих, всенародных и локальных). Для того, чтобы такие референдумы, где народ выбирает во власть своих лучших представителей, работали, нужны условия истинной демократии. А чтобы получить и поддерживать настоящую демократию, нужен этический контроль над властью. Но как контролировать власть, если она бессовестна? Как управлять такой властью, не давать ей творить зло, если нет никаких рычагов влияния на неё? Если власти плевать на духовность и этические авторитеты? По-моему, никак, пока гражданская власть будет в одних руках, а этическая власть -- в других. То есть нужна ПОЛНОТА власти в руках Верховного наставника и Собора.

Тут с логикой какие-то проблемы. Чтобы во власть попали лучшие представители народа, нужен этически контроль над властью. Кто будет осуществлять его? Еще более лучшие представители этого народа. Как они это будут делать? Они попадут на еще более высокую вершину власти как самые лучшие представители народа. Но для этого нужен этический контроль над их властью. Кто будет его осуществлять? Такие представители народа, что лучше уже некуда. А как они попадут во власть? Ну естественно благодаря тому, что наилучшайшие представители того же народа будут осуществлять контроль над властью. 

М.Б. Кто выступит гарантом и поручится за самих наставников? В конечном счёте таким гарантом будет само Провидение:

Настолько хорошим гарантом, что эксперимент Розы мира завершится царством Антихриста. Рекомендую найти более надежных страхователей. 

И условия "истинной демократии" предполагают десакрализацию власти и разделение властей. Если власть сакрализована, то такой режим можно называть как угодно, но только не демократией. 

М.Б. Лично я верю и доверяю Провидению, что оно способно направить в этот мир личности, в чьих руках можно сосредоточить полноту власти.

Почему Христос не сосредоточил в своих руках всю полноту власти? Гарантий провидения не хватило? 

М.Б. Повторю. Если власть за сутки нельзя отменить или изжить, то в чьих руках она будет? Если не в руках посланца Провидения, то в чьих? И что лучше, чтобы президентом был Сталин или Путин? Путин или Андреев?

Главное чтобы этот кто-то не обладал всей полнотой сакрализованной власти. Иначе и Ганди станет Сталиным. 

М.Б. Братья синклитов ведут войну с демонами и ограничивают их волю (точнее, свободу творить зло).

Ты видел как идет эта война? Андреев предлагает символ. Этот символ невозможно воспринимать как натуральное подобие отношений, существующих в мире, где существует эйцехоре. В противном случае братья синклитов ничем не будут отличаться от этих самых демонов. Уж скорее можно принять идею, что демоны своим искаженным сознанием воспринимают действия Света как войну и ограничение своей воли. Именно поэтому Бога они видят тираном. Но это результат глубинной духовной деформации. Зачем же уподобляться им? 

М.Б. Например, Минин и Пожарский были, согласно "РМ", родомыслами и принесли благо для нашей метакультуры, однако вряд ли они были тишайшими агнцами. Воспитание ребёнка -- сплошное чередование пряника, побуждения и принуждения. Судебная и тюремная система -- изрядное насилие над преступниками.

Насилие (хотя бы в самой ничтожной степени) в этом мире осуществляемое структурой, претендующей на роль выразителя воли Провидения - это хула на Бога. Можно не давать ребенку совать пальцы в розетку, но не надо при этом считать, что твои методы при этом абсолютно чисты и адекватны методам Бога. Воспитывая ребенка или защищая женщину от хулиганов на улице ты применяешь насилие, и должен это осознавать. Возможно, что эти действия являются осуществлением нравственного долга, но при этом насилие все равно остается насилием. Это проблема этого мира с эйцехоре. А Бог насилия не применяет и не санкционирует. Потому то Он - Бог. И никто, действующий от Его имени, не имеет права на применение насилия. 

Минин и Пожарский - это фигуры XVII в. За это время кое-что в мире изменилось - если кто-то не заметил. И аргументировать необходимость сосредоточения тотальной власти в руках сакрализованного правителя в XXI в. тем, что Александр Невский глаза выкалывал, а Минин и Пожарский воевали с поляками, представляется несколько странным. 

М.Б. Описанная Даниилом Андреевым Роза Мира призвана сократить жертвы антихриста, это -- главное. По логике критиков Андреева (максималистов-утопистов ) и этого делать не следует, ибо это будет насилие над антихристом.

Во-первых, в тексте "РМ" власть Розы мира сменяется власью Антихриста, выходящим как раз из ее недр. Странное сокращение жертв. Интересно, а кто-нибудь и как посчиал, сколько будет жертв Антихриста, если Роза мира пусть и невольно не создаст для него условия для прихода к власти. Во-вторых, сокращать число жертв Антихриста, если уж кто-то решил, что понимает, как это делать, можно не путем прихода к тотальной власти над человечеством. 

Ф.С. О том, что у Андреев предполагает просветелить государство через сосредоточение универсальной политической власти в руках праведников Розы мира.

Я.Т. Вот гвоздь. Вычитать такое у Андреева можно, только очень захотев. Это соблазн великого инквизитора, от которого Андреев предостерегает.

М.Б. Ярослав, полностью подписываюсь под твоими предыдущими постами, но для этого поста хочу кое-что уточнить. Д.Андреев как раз прямо пишет о соединении в руках верховного наставника "полноты духовной и гражданской власти." Цитирую: 

Даниил Андреев, "Роза Мира": Но пока верховный наставник будет следовать неукоснительно по предназначенной стезе, он - мистическая связь между живущим человечеством и миром горним, проявитель Провиденциальной воли, совершенствователь миллиардов и защитник душ. В руках такого человека не страшно соединить полноту духовной и гражданской власти.

Полноту, Ярослав, полноту. Духовной и гражданской. Власти.

 

 

 

 

Часть XVIII введения к трактату "Механизмы империосферы".

Беспредпосылочного знания не может существовать в принципе - точно так же, как не может существовать атомарного факта, который пытались разыскать логические позитивисты. Любой так называемый факт подобен луковице - если снять с луковицы ее слои, то в середине не останется ничего. Любой факт находится в перекрестии теоретических линий - и образован их пересечением. Быть таким пересечением - его сущность. Существует ли факт за пределами наших теоретических конструкций, позитивная наука дать ответ не в состоянии - без впадения в столь нелюбимую ею метафизику. Бэкон задал идеал избавления от "идолов" в познании - но и сам руководствовался предпосылками. Его предпосылкой был, к примеру, утилитаризм, заставлявший его считать критерием истинности практическую пользу. Другой предпосылкой был эмпиризм Бэкона, заставлявший его отвергать коперниканскую модель по причине вопиющего ее несоответствия данным непосредственного чувственного восприятия - и недооценивать значение математики для того типа науки, который он проповедовал и популяризировал. 

Современная наука, вопреки доктринам многих ее идеологов, имеет догматическую метафизику, которую такие идеологи скрывают от посторонних и даже часто и от себя самих. Эта неявная метафизика не имеет в науке своего имени, но выражается во вполне проговариваемых определениях. Одной из таких догм является детерминизм, заставляющий сциентиста отвергать наличие в универсуме свободной воли. Другой догмой является утверждение об отсутствии направленности всех трансформаций универсума, отсутствие целевой (финальной) причины, негативная телеология. Третьей догмой является редукционизм, располагающий познающего сводить реалии универсума к простым понятным ему кирпичикам и считать эти простые кирпичики фундаментом универсума, его первичной субстанцией, первичным принципом. Все три указанные догмы являются таковыми, поскольку не доказываются и не могут быть научными методами доказаны в принципе - как хорошо показал Кант, говоря об антиномиях.  Не являются они и самоочевидными - поскольку тогда между людьми не могло бы быть по данным вопросам разногласий. Следовательно, мы тут имеем дело именно со сциентистской догматикой и ни с чем иным. Возможно, одной из задач ученого является выявление несвободы, обусловленности вещей универсума, их максимально грубых первооснов и мотиваций, движущих сил. Но ученый не может утверждать, что все вещи полностью и тотально обусловлены, слепы и не имеют собственных и общих целей, полностью сводимы к своему низу или поверхности и не имеют глубины и высоты. Сознание невозможно доказательно свести к материи. Попытка такого сведения будет не более чем установкой, предпосылкой познающего. Но познающий может в своем познании руководствоваться и иной предпосылкой - говорящей, что дело обстоит ровным счетом наоборот, что это материя сводится (или, точнее, в данном случае, возводится) к сознанию и является либо фантомом и псевдопонятием, либо грубой формой сознания. Таких взглядов придерживался Беркли, и это отнюдь не мешало ему заниматься наукой.

Последовательная элиминация метафизики должна привести нас к радикальному юмовскому скептицизму и кантовским ограничениям, в том числе и его антиномиям. Выдающий свои догмы за выверенные и доказанные утверждения строгой позитивной науки, сциентизм постоянно выходит за пределы этих ограничителей. Эта скрытая метафизика, присущая и всем волнам позитивизма, неоднократно разоблачалась на протяжении последних трех-четырех веков, но критика сциентизма по-прежнему остается маргинальной. Однако есть надежда, что очередная смена парадигмы изменит подобное положение вещей.

Сходным образом, своей скрытой метафизики не лишена и так называемая постмодернистская мысль. Постмодернисты критикуют и деконструируют нарративы - но в силах ли они избавиться от своего собственного рассказа, не ведется ли их деконструкция сообразно его сюжетным линиям? Антииерархисты - они создают этим антииерархизмом новую иерархию, поскольку антииерархизм их непоследователен. Последовательное лишение речи метафизичности и нарративности ведет либо к бессмыслице набора звуков и знаков, либо к молчанию. Они вынуждены пользоваться хотя бы тем самым естественным языком, который они усваивают задолго до того, как приступают к деконструкции, усваивают некритично, выстраивают свою научную и философскую речь на его основе. 

Попытка начать познание с точки некоего абсолютного эпистемологического нуля заслуживает всяческого уважения за бескомпромиссность и стремление к максимальной интеллектуальной честности и непредвзятости. Но проблема в том, что добраться до этой нулевой точки оказалось гораздо труднее, чем это казалось первым энтузиастам Модерна - к примеру, Декарту. Снять субъективность - преодолеть оппозицию субъекта и объекта не на словах, но на деле, в корнях опыта - этому учили мистики прежних времен, говоря о теозисе или соединении с Дао. В свете же естественного разума европейскому буржуа, скептически относившемуся к монашеским психотренингам, все казалось просто и достижимо  - а ученый в Новое время стал превращаться именно в обыкновенного буржуа, чья цель - не абсолютная истина, но практическая польза. Радикальное сомнение Декарта привело его к принципу cogito, на основании которого Декарт рассчитывал выстроить безупречное здание новой единой науки. Он полагал этот принцип несомненным, самоочевидным - однако, он не показался таковым уже Юму, назвавшему "я" просто "пучком восприятий". Оказалось, что до точки нуля сложно не только добраться. Сложно также начать обратное познавательное движение с достигнутых глубин. В зоне тотального сомнения невозможно найти никакой очевидности и убедительности, относительно которых был бы возможен всеобщий консенсус. Точка абсолютной эпистемологической сингулярности оказывается в солипсическом коконе, в который сворачивается универсум. Солипсизм - это постоянный неустранимый кошмар, дамоклов меч новоевропейской философии после картезианского эпистемологического поворота. Постмодернистская деконструкция обнажила этот солипсизм, по ходу дела уничтожив и его - поскольку солипсизм не может существовать без субъекта. В этом чудном новом мире нет ничего - но это не сияющая буддийская шуньята, а, скорее беспредельное, вечно текучее и обманчивое покрывало майи, волны концептуального хаоса.

Расчистка территории философского поля блестяще постмодернистами проведена. Но теперь встает вопрос - в какие игры и по каким правилам мы будем на этом поле играть, когда мечи перекованы на орала, фонтаны заткнуты, и говорить что бы то ни было невозможно, поскольку любая речь оказывается тем или иным способом оппрессивной - да и говорить, в сущности, не о чем, поскольку бритва Оккама никаких сущностей на лице земли оставить не пожелала.

Возможно, стоит оглянуться - и увидеть себя Алисой, оказавшейся в Странном Месте. В кроличьей норе. В колодце, который предстает таким, каким нам хочется его представить.

Никакая позитивная наука и бритва Оккама не могут заставить нас полагать, что реальность есть нечто обыденное и тривиальное, ограниченное и штампованное. История человеческого познания показывает нам, что реальность способна открываться человеку в различных видах - или же что он существует одновременно во множестве реальностей, просто не все из них способен воспринимать и/или осознавать. Универсум склонен отвечать "да" на глубинные, базовые запросы познающего. Эллины желали, чтобы их Космос был конечен - и он открывался им замкнутым в сферу неподвижных звезд. Фаустовская душа западного европейца жаждала бесконечности - и мир открылся ему как безграничный. Но когда вновь встал вопрос, а почему же универсум именно бесконечен, а не конечен - тут же появились модели, которые описывали мир как замкнутую реальность с искривленным пространством или же как расширяющийся после Большого Взрыва пузырь, который может ждать то или иное будущее - то ли стабилизация, то ли равномерное расширение, то ли расширение по экспоненте с финальным Большим Разрывом вплоть до распада связей между элементарными частицами внутри атомов, то ли обратный процесс сжатия, который закончится Большим Схлопыванием в точку сингулярности. Казавшиеся поначалу забавными оторванными от реальности моделями, альтернативные геометрии нашли себе применение в революционных физических теориях первой трети XX века. Универсум вполне может быть помыслен как беспредельно сложный и неисчерпаемый, на который познающий накладывает свои познавательные матрицы - матрицу восприятия и матрицу концептуальную. И в прорезях матричной перфокарты всегда оказывается написан текст, имеющий некую положительную степень связности и осмысленности. Множественность возможных нарративов отнюдь не означает скандала, долженствующего уничтожить их ценность для человеческого познания - при этом, разумеется необходимо отслеживать мотивации, располагающие познающего к принятию тех или других нарративов в каждом конкретном случае в качестве применяемой модели, направляющей эпистемологической метафоры, без которой познание невозможно.

Любой научный или философский проект руководится и направляется тем или иным мифом. Без этого мифа познающий уподобляется Алисе, которая не знает, куда ей идти, потому что не знает, куда же она хочет попасть. Фейерабенд, по сути, предлагает именно эту метафору, описывая ситуацию неограниченного эпистемологического анархистского плюрализма. Главное - иметь план, быть методичным и последовательным. Если все равно, куда идти - можно идти куда угодно. "Только уж не сворачивай - обязательно куда-нибудь да попадешь", - говорит Алисе Чеширский Кот. И вот этот самый план и метод, эта предваряющая познавательный шаг интенция, мотивация, первометафора - и есть производная мифа, в котором находится познающий.

Основа этого мифа - этика. Этика не рациональная, но сверхрациональная, объемлющая и организующая саму рациональность. Уместно назвать ее этикой интеллектуально-интуитивной, или же, в высшем ее аспекте, этикой мистической, или же этической мистикой. Эта этика не может быть рассудочно познана до конца именно потому, что она направляет волевой выбор. Можно ли выбрать ее без того, чтобы она сама выбрала тебя в момент инсайта - сомнительно.  Этический вопрос, который не может быть снят - куда человек движется, познавая реальность, куда он хочет попасть и что именно для этого ему следует узнать. Хочет ли он полюбить познаваемое, или хочет его просто использовать, манипулировать им. Хочет ли он контролировать реальность силой или уметь дружить с ней. В своем этическом максимуме познание - это устремленность к абсолютному благу, абсолютному совершенству. Абсолютность совершенства предполагает его всеобщность, то есть это стремление к благу не для обособленного эгоистического объекта, но для всех живых существ.

И философы Эллады, и йогины Индии говорили о том, что познающий должен стремиться к истине и благу. Если же он стремится к чему-то иному - к власти, славе, богатству, к той или иной выгоде - он сбивается с пути и начинает познавать иллюзию. Его путь познания становится тупиковым, поскольку реальность познается не ради себя самой, не из-за любви к ней - но ради использования познаваемого в своих целях, целях индивидуального или группового эгоизма. Компьютер при таком способе познания осмысливается как молоток - поскольку изучался на предмет выяснения, нельзя ли им забивать гвозди. В результате мы имеем редукцию познаваемого. Оно сводится к своим элементам, которые можно использовать, с помощью которых можно манипулировать познаваемым. 

Стремление к познанию может направляться самыми различными не имеющими прямого отношения к познанию мотивациями. В частности, мотивацией конформистской. Как писали в некоторых пособиях по обществознанию для абитуриентов российских ВУЗов, главная функция системы образования - адаптативная. Стало быть, цель познания для такой системы - приспособление к социуму, занятие в нем своего места. Но если подобная мотивация становится определяющей, результатом будет косность, склонность некритически повиноваться авторитетам. Сообщество в таких условиях имеет тенденцию становиться все менее и менее сообществом познающим. Оно превращается в охранительную корпорацию, в которой основной доблестью является то самое послушание авторитетам. Такие догматико-традиционалистские системы характерны для жреческих, военно-политических, экономических корпораций - и для корпораций, полагающих своей целью познание, но выхолостивших свои смыслы до симулятивного состояния. Утрата творческой потенции, инициативы, нонконформизма, стремления к обретению нового опыта, к познанию неизведанного неизбежно влечет такие сообщества по пути сначала консервации, а затем деградации и либо перерождения в активную деструктивную блокирующую возможности для творчества и познания силу, либо разрушения.

Важнейший момент в познавательном движении - озарение (инсайт, первичное интуитивное постижение). Инсайтом предваряется любой познавательный акт, в том числе акты узнавания, понимания, акты применения логических процедур. Инсайт происходит в состоянии сознания, тем или иным способом измененного, спонтанным образом или после сознательной или бессознательной подготовки. В истории науки мемами, символизирующими инсайт, являются "яблоко Ньютона", якобы предварившее открытие им закона всемирного тяготения, и "сон Менделеева" (существует мнение, что свою периодическую таблицу элементов он увидел во сне). В таких инсайтах сознание познающего интегрируется, становясь способным к целостному постижению того или иного аспекта реальности под новым углом.

Ментальным указателем, ведущим к такому инсайту (а также ведущим к рождению рациональных или образных конструкций, призванных после инсайта описать постигнутое в его ходе) является "понимающая метафора" или мифологема. Такая метафора дает познающему образ еще не познанной реальности. Это предпосылочная модель, предположение, какова эта реальность, в каком обличье она может перед познающим предстать. Вне подобной мифологемы, видимо, невозможно никакое познание, поскольку у познающего нет никакого образа, чем этот объект может явиться. Познающий в таком положении просто не сможет выдвинуть ни одной гипотезы - поскольку для выдвижения гипотезы необходим некий набор фактических данных (которые, как мы уже говорили, суть перекрестья дискурсивных линий и организованы для познающего в некое целое сообразно ранее использованным (принятым) мифологемам) и новая мифологема, с помощью которой набор фактических данных может быть реорганизован. В качестве примера мы можем привести метафоры ньютоновского безграничного изотропного пространственно-временного континуума, планетарную модель атома или же базовую метафору Нового времени - мифологему машины.

Применение в познавательном процессе модели реальности как машины, неживой, не имеющей собственной цели и собственной воли, состоящей из частей, разбираемой на части и собираемой из простых частей в составное целое - модели, как и прочие модели, недоказуемой в принципе - повлекло за собой множество последствий. В итоге эта мифологема вызвала к жизни новую реальность, реальность техносферы и технического прогресса как одну из важнейших составляющих социальной жизни. Конкретные выражения механистической мифологемы меняются с теченем времени: если первометафорой механицизма стали маятниковые часы, то в нашу эпоху популярностью среди философов науки пользуется компьютерная метафора, использующаяся в самых различных областях знания.

Затем немецкие философы эпохи романтизма предположили, что реальность или хотя бы некоторые вещи в универсуме функционируют подобно организму, живому и развивающемуся. Следствием применения этой модели-мифологемы стало, к примеру, рождение эволюционистских концепций в науке.

В качестве примера эпистемологического плюрализма в области выдвижения мифологем рассмотрим проблему взаимоотношения тела и сознания, или же, как ее нередко называют, психофизическую проблему. Начнем с того, что само разграничение реальности на реальность тела и сознания носит аксиоматический, предпосылочный характер. Дихотомия тела и сознания - одна из базовых мифологем индоевропейской культуры, в то время как традиционная китайская мысль такой дихотомии не ведает. Наличие или отсутствие разделения реальности на телесную и сознательную сферу, как нам представляется, не может быть доказано или опровергнуто в принципе. Но затем перед нами - внутри мифа, говорящего о том, что подобная дистинкция адекватно описывает реальность - возникают конкурирующие между собой мифологемы второго порядка. Одна утверждает, что сознание есть эпифеномен материи - и выделяется мозгом, как желчь выделяется желчным пузырем. Вторая использует уже упомянутую выше компьютерную метафору и предлагает рассматривать тело как "хард", металлические, кристаллические и пластиковые детали компьютера, а сознание - как "софт", программное обеспечение, записанную на материальном носителе информацию. Третья модель описывает первоначальную дихотомию с помощью "телевизионной метафоры". Тело и мозг - это телевизор. Сознание же - передача, которая принимается телом, словно антенной. Наконец, четвертая модель, как и первая, склоняется к монистичности - отличие же четвертой в том, что первичной и в конечном счете единственной реальностью в ней оказывается именно сознание, которое находится в основе реальности. Эта модель - обратная по отношению к мифологеме редукционизма, поскольку первичной реальностью оказываются не материальные кирпичики, но высший (или глубинный) пласт сознания, из которого эманируют внешние слои сознания, на первых этапах познания воспринимающиеся познающим как в той или иной степени отчужденные. Материя в такой мифологеме предстает грубой формой сознания.

Эти четыре мифологемы, как и базовая для них мифологема первого порядка, недоказуемы и неопровержимы, избираются познающим как предпосылка. Каждая используется в современной философии и науке, каждая имеет свои перспективы, каждая ведет к тем или иным результатам. Кроме того, каждая мифологема может быть использована в контексте различно этически направленных познавательных программ-векторов.

Из всего вышесказанного становится ясно, что требование беспредпосылочности от познающего, по сути, неосуществимо. Любой познавательный проект имеет свою аксиоматику, свою мифологию, свою метафизику. Без всех этих компонентов философия и наука уподобятся автомобилю без водителя, цели движения, руля, колес и двигателя. Ехать окажется некому, некуда, незачем - и невозможно.

В качестве триггера в познавательном процессе могут быть использованы самые различные мифологемы - не только компактные (типа приведенных выше), но и развернутые, предстающие в виде целых философско-метафизических или мифо-поэтических систем. Коперник и Кеплер использовали интуиции древних пифагорейцев, воспринимаемых этим учеными еще в качестве авторитетов. Лейбниц, создавая дифференциально-интегральное исчисление, черпал вдохновение в китайской "И цзин" ("Книге перемен"). Наконец, физики и психологи XX века использовали в своих построениях различные элементы индо-буддийской мифологии и философии.

Развернутость этих предпосылочных конструкций не должна пугать познающего. Бритва Оккама тут применяться не должна, поскольку интересует нас прежде всего результат. Онтологический статус предпосылочной конструкции - дело с эпистемологической точки зрения второе. Эти структуры могут познающим использоваться и далее, а могут быть после получения результата сняты, как строительные леса. В любом случае, позитивной следует признать вариативность, плюрализм, альтернативность в деле выбора тех или иных предваряющих познавательный акт мифологем. Слепая приверженность догматике пагубна для познающего, который должен пребывать в состоянии открытости ума. Тем печальнее, когда сам познающий не осознает, что он стал догматиком, когда его мифология и метафизика прячется от него за симулятивными терминами.

Познание имеет игровой, вариативный, творческий характер. Вопрос взаимоотношений между познанием и творчеством - это особый, весьма важный и интересный эпистемологический вопрос. Творчество может быть рассмотрено как трансляция, а познание - как созидание новых реальностей, сотворчество в сочинении композиции универсума. И поэтому деятельность познающего следует оценивать отнюдь не только по кратковременно-утилитарным параметрам. Необходимо учитывать также долгосрочную перспективу и с точки зрения этой перспективы оценивать потенциал той или иной концепции, тех или иных научных изысканий. Если для Фрэнсиса Бэкона в первую очередь было важно качество стали и пива, то для человека другого склада ума, для носителя иной системы ценностей приоритетными могут оказаться иные факторы. Знание - это не только и не столько сила. Сила - это категория внеэтическая и внеэстетическая. “Не в силе Бог, а в правде”. Для Бэкона же знание является силой, его смысл - именно в этой самой силе, которая может быть использована. Знание оказывается технологией открывания консервной банки, у которой нет никакого внутреннего мира, никаких собственных интересов. В наши дни познающий уже не может относиться к познаваемой реальности подобным образом. Стоит, пока точно не установлено обратное, предполагать, что любая познаваемая реальность является одновременно неким целым и частью сложно организованной системы - причем как микроцелостность, так и макроцелостность, а равно и целостности промежуточные, возможно, обладают внутренним миром, сознанием и собственными целями и ценностями. Именно развитие, совершенствование, увеличение сознательности, степеней свободы, увеличение дружественного взаимопонимания и творческой реализации любой целостности, а также интеграция сознания этих целостностей в отдельности и совокупно (интеграция их коллективного сознания) и есть цели познания новой эпохи - которую мы уже обозначали как “новое (второе) осевое время”. Которую неправильно, как нам кажется, означивать приставкой “пост-” - используем ли мы слово “постиндустриальный” или слово “постмодерн”. Позволим себе процитировать один из наших более ранних текстов: “Эпоху постмодерна правильнее было бы называть зарей эпохи трансмодерна, сверхсовременности. А если вспомнить, что новая эпоха характеризуется реабилитацией отвергнутых прежде форм знания, выработанных различными культурами и неизбежно в результате синхроничной реабилитации рождающих новое синтетическое будущее, – то рождающуюся эпоху можно назвать транстемпоральной и транслокальной”. 

Этические и эстетические критерии познавательной деятельности в эту новую эпоху, как нам представляется, должны стать определяющими, а примитивный утилитаризм отойти на второй план и занять подобающее ему служебное положение. Свобода, любовь, творчество - вот принципы, реализации которых не то, чтобы должно служить познание, но которые составляют саму суть любого познавательного процесса. То же, что традиционная индийская мысль называла “сиддхами” - сила, власть, богатство, слава, конкретные практические пользы - есть побочный эффект на пути познания. Мы можем пользоваться этими плодами познания - но не следует забывать, его основную обрисованную выше цель.

Перед человечеством стоит множество задач, которые можно решить, переориентировав его познавательную деятельность в этико-эстетическом аспекте. Это, прежде всего, задачи перехода к обществу без принуждения и эксплуатации человека человеком - а далее в круг ненасилия должны быть включены по возможности все известные человеку живые существа и все, которые будут, возможно, открыты человеком в дальнейшем. Это развитие человека и его сознания в сторону реализации принципов свободы, любви и творчества - без которого невозможно формирование общества нового типа. Это гармонизация отношений с другими биологическими видами и природой в целом, увеличение взаимопонимания между представителями различных культур, субкультур, психологических типов, народов, рас, родов и видов живых существ, между носителями различных видов и типов сознания.  Эти цели не являются внешними по отношению к познанию. Как мы уже сказали чуть выше, это внутренние, имманентно присущие познанию принципы - поскольку, к примеру, попытка познания реальности без учета принципов свободы и любви приведет нас к познанию только внешних “слоев” познаваемой реальности. Внутренняя глубина (высота) этой реальности не интересует человека, который подходит к ней без любви. А если он пытается манипулировать этой реальностью без ее сущностного, экзистенциального согласия - то он опять-таки будет познавать только ее поверхность, оставшуюся в процессе редукции скорлупу, так как реальность в условиях несвободы может проявляться только обусловленно, ограниченно, неполно.

Наша задача в контексте заявленной выше новой познавательной программы - попытаться обрисовать определенный аспект социальной реальности, связанный с ограниченностью человеческого сознания в контексте задачи освобождения человека и разных социальных уровней от обусловленности, ограниченности его творческого конструктивного потенциала. 

Как мы уже заявили в начале первой части нашей работы, предметом нашего исследования является феномен великодержавной государственности. Поскольку реальность государственности как таковой имеет отношение к насильственным ограничениям человеческой свободы, эта сфера человеческой деятельности, как мы предполагаем, подчиняется определенным закономерностям, каковые мы и попытаемся в нашей работе выявить. Совершенствование человеческого общества и человеческой индивидуальности, согласно нашей модели, должно вести к выходу человечества из-под власти открываемых и описываемых нами закономерностей в реальность свободы, любви и творчества. Без сомнения, помимо государственности, существуют и иные ограничивающие человека моменты, связанные с его стадиальным несовершенством. Мы отдаем себе отчет, что немедленная отмена всех и всяческих государственных институций может привести к социальному коллапсу - к захвату вакуума власти иными социальными структурами, распылению власти по микроуровням (в просторечии некорректно называемому “анархией”), к тем или иным видам деградации человека и социума, находящихся в состоянии наркотической зависимости от принципа насилия. Но мы считаем необходимым проведение планомерной замещающей гуманистической терапии. Различные социальные эксперименты на микроуровнях показывают, что общество способно продвигаться по этому пути развития - и одновременно такие эксперименты являются плацдармом подготовки перехода человечества в новую ненасильственную фазу его существования. Однако пути этого перехода и угрозы, могущие возникнуть на этом пути - связанные с иными аспектами ограничений в человеке и социуме принципов свободы, любви и творчества - находятся за пределами темы данной работы. Мы надеемся в будущем обратить на них внимание; мы предполагаем, что значительное число исследователей занимается в данный момент этими проблемами и будем рады сотрудничеству с этими исследователями - поскольку заявленный проект требует усилий значительного количества людей. 

Мы ограничиваем себя зоной рассмотрения проблем, связанных с функционированием сообществ, находящихся под влиянием реалий, которые мы обобщенно называем великодержавной государственностью - а конкретно "метадержавами", "империумами" или "империосферой". Отдельные метадержавы - элементы империосферы - могут быть рассмотрены как механизмы или же как организмы, фазами своего существования напоминающие однолетние растения. Феномены и ноумены, которые мы будем описывать и рассматривать, как мы предполагаем, не исчерпывают собой сложнейшую реальность, которая может открыться познающему за различными социо-культурными явлениями человеческой жизни. Наше исследование посвящено, как мы уже сказали, определенному, довольно узкому спектру этой во многом новой для философии и науки реальности - и не претендует на полноту. Оно - всего лишь шаг в процессе ее осмысления, которое имеет отношение и к философии, и к мифологии, и к психологии, и к истории, и к другим познавательным проектам. В некоторой степени, оно будет подобно попытке описания одного вида из целого рода или семейства объектов, которое пока является полем исследования лишь одиночек-пионеров. Предположим, какому-либо исследователю удалось открыть существование неких крупных живых существ на другой планете - открыть по косвенным данным. И этот исследователь пытается описать жизнедеятельность этих существ - но ему неизвестен полный состав биосферы данной планеты, вся сложность взаимосвязей этих существ и остальной биосферы, наличие которой он может только предполагать. Но объект исследования выявлен - и, несмотря на все сложности, нужно начинать процесс описания и осмысления этого объекта. Именно в положении такого исследователя мы и находимся. А посему на этом пути практически неизбежны ошибки и аберрации. Мы надеемся, что дальнейшие исследования помогут скорректировать нашу работу и прояснить ту сферу, к которой мы пытаемся здесь только едва лишь прикоснуться. Да простят нас читатели за то, что мы заставляем их оказаться в положении героев повести Станислава Лема “Солярис” - поскольку наша работа по степени новизны и неясности для человека описываемой сферы в какой-то степени подобна трактатам по соляристике с ее загадками и тупиками, с ее предположениями и альтернативными гипотезами, в которых океан Соляриса может оказаться чем или кем угодно: разумным и неразумным, живым и неживым, сознательным или бессознательным, находящимся в расцвете сил, младенцем или существом впавшим в старческий маразм. Однако сложность задачи не может стать оправданием для отказа от исследования. А посему мы и приняли решение не отказываться от него, хотя отдаем себе отчет в том, что наша работа может быть подвергнута многосторонней критике со стороны научного сообщества, которое может отрицать его нужность, его предмет, его методологию. Наша надежда также заключается в том, что рассматриваемая нами реальность окажется в результате нашего исследования в поле зрения других философов и ученых, которые заинтересуются ей и примут участие в дальнейших исследовательских путешествиях в этот новый социокультурный космос.

Если наше исследование и не будет принято читателем в качестве корректного научного труда, авторы не будут против, если к нему отнесутся как к интересному нарративу, позволяющему организовать многоплановый исторический материал в некую целостность, легкую для усвоения, которая поможет читателю осознать всю сложность и связность соответствующей проблематики. Пусть тогда наша работа будет прочитана как увлекательный (надеемся) исторический, или, если угодно, метаисторический роман - как читаются конспирологические романы Умберто Эко, который, как известно, сам не является сторонником конспирологических теорий. Однако и в этом случае, как мы хотели бы верить, наша работа будет небесполезна для нестандартно мыслящего познающего индивидуума. 

“О наслажденье скользить по краю
Замрите, ангелы, смотрите, я играю
Разбор грехов моих оставьте до поры
Вы оцените красоту игры”.

 

 

Для того чтобы соотнести цивилизации Доколумбовой Америки с азиатскими, необходимо чётко представлять, сколь асинхронно они развивались.

Ниже я представлю относительную хронологию становления Ближневосточной, Дальневосточной, Мезоамериканской и Андской цивилизаций.

 

Первые эксперименты с земледелием

Ближний Восток (натуфийская культура, Палестина) – IX тыс. до н.э. (в Иракском Курдистане в этом тысячелетии начинаются первые попытки приручения копытных).

Дальний Восток (Пещера духов. Таиланд) – ок. 10 000 лет до н.э.

Мезоамерика – VII тыс. до н.э.

Анды – VIII тыс. до н.э.

 

Керамика

Ближний Восток – 8500 лет до н.э. (Гандж-Даре, Иран), в Малой Азии и Ираке ок. 7000 до н.э.

Дальний Восток – XIV тыс. до н.э. (сначала в Японии, через несколько веков на континенте)

Мезоамерика – 2500 до н.э.

Южная Америка – 4000 л.до н.э. в Амазонии, в Андах – 3000 л.до н.э. в Эквадоре (культура Вальдивия)

 

Неолитическая революция

(переход к оседлому земледелию)

Ближний Восток – VIII тыс. до н.э. ( кон. IX тыс. до н.э. – первые капитальные кирпичные постройки в Гандж-Даре)

Китай – VII тыс. до н.э. (постройки глинобитные)

Мезоамерика – ок. 2500 лет до н.э.

Анды – кон. IV тыс. до н.э. (каменные дома с III тыс. до н.э.)

 

Ткачество

Ближний Восток – не позднее 6500 лет до н.э. (лён)

Дальний Восток – V тыс. до н.э. (конопля и , возможно, шёлк)

Мезоамерика – видимо, между VII и V тыс. до н.э.

Анды – кон. IV тыс. до н.э. (хлопок)

Признаки развития за пределы первобытной общины

(общественная архитектура + социальная стратификация считается признаком достижения стадии вождества)

Ближний Восток – 8000 лет до н.э. крепостная стена с башней в Иерихоне,

Протогород Чатал-Хююк в Анатолии (5-6 000 жителей в сер. 7 тыс. до н.э.;

Социальная стратификация – 6 тыс. до н.э. (самаррская культура); сер. V тыс. – протогород Эреду в Месопотамии (храм, население ок. 5000 чел.)

Дальний Восток – культ. Синлунва (на гр. Внутренней Монголии) – кон. VII – нач. VI тыс. до н.э. – общественные здания, рвы, регулярная планировка, элитарные захоронения.

Мезоамерика – III-II тыс. до н.э. – признаки социальной стратификации. 1800 лет до н.э. – монументальные каменные головы в Монте-Альто (Гватемала). 1350 лет до н.э. – каменная платформа в Оахаке (Мексика). С 1200 г. до н.э. – культовые центры ольмеков. Анды – с 3000 до н.э. каменные святилища. Сер. III тыс. до н.э. – протогород Караль в Перу – площадь 66 га, население до 3000 жителей, древнейшая пирамида ок. 2627 лет до н.э., социальная стратификация.

Обработка цветных металлов (энеолит)

Ближний Восток – древнейшая медная подвеска, 8700 лет до н.э. Развитие медной металлургии с 7200-7300 гг. до н.э. 

Дальний Восток – первые медные кольца культура Синлунва (Внутренняя Монголия), V-IV тыс. до н.э. Развитие медной металлургии в Китае – с сер. III тыс. до н.э.

Мезоамерика – собственная медная металлургия с 900 г. н.э. (есть более ранние артефакты I тыс. н.э. – видимо, ввезённые из Центральной Америки).

Анды – первые изделия 2 тыс. до н.э. медная металлургия в 1 тыс. до н.э.

 

Письменность

Ближний Восток –3500 лет до н.э. (Шумер)

Дальний Восток – отдельные повторяющие значки (пиктограммы?), возможно – 6600 лет до н.э. Достоверное использование письма – с нач. II тыс. до н.э.

Анды – существовало только узелковое письмо (кипу) – возможно, уже в Карале (III тыс. до н.э.)

Мезоамерика – достоверно с VI в до н.э. (сапотеки)

Настоящие города

(с населением более 10 000 человек)

Ближний Восток – нач. III тыс. до н.э.. – Урук (в Шумере) – 125 га.

Дальний Восток – с сер III тыс. до н.э. (Баодацунь в Сычуани (276 га), Лянчжу близ устья Янцзы (290 га), Таосы (XXI в.) на Хуанхэ (300 га).

Анды – к нач. н.э. ритуальные центры площадью ок. 100 га., настоящие города – к V в.н.э.

Мезоамерика – не позднее II в. до н.э. (Монте-Альбан, Эль Мирадор)

 

Бронзовый век

Ближний Восток. Первые изделия кон. IV тыс. до н.э.

Дальний Восток. Достоверно – 2100 лет до н.э. (Таиланд). Отдельные бронзовые предметы в Китае (возможно привозные) – нач. III тыс. до н.э.)

Анды – I тыс. н.э. (с начала тампак (нач.), потом мышьяковые бронзы (сер.), потом оловянные – вт. пол.)

Мезоамерика – не наступил. Имеются отдельные – видимо, привозные – предметы. Скорее всего, бронзу покупали в Южной Америке. В это время торговцы развили очень большую активность и пускались на плотах в морские плавания.

Первые изделия из железа появляются на Ближнем востоке в V тыс. до н.э., железная металлургия получает распространение в Анатолии с нач. II тыс. до н.э. В Китае первые изделия – кон .II тыс. до н.э., металлургия – сер. I тыс. до н.э. (с VII-V вв.). В Мезоамерику и Анды железо принесли испанцы, хотя индейцы берингоморья знали железо уже в I тыс. до н.э. Эти индейцы резко отличаются от остальных обитателей Америки и по крови (гаплогруппа С), и по языку (языки на-дене очень отдалённо родственны китайскому), так что, скорее всего, они переселились в Америку очень поздно и, вероятно, не теряли полностью связей с Евразией.

Т.о., Китай отставал от Ближнего Востока в среднем на 1000 лет, а Америка от Китая – ещё на 2000.

 

 

В свою очередь, сторонники выявления неких общностей и закономерностей в историко-культурном процессе распадаются, говоря условно и упрощая картину, на два фронта, которые находятся между собой в состоянии войны. Речь идет о “формационной” и “цивилизационной” концепциях исторического процесса. Противостояние этих концепций тесно связано с другой поляризацией - с представлениями об истории и процессе мировых трансформаций как о линейном или о циклическом процессе.

Обратимся к предыстории этих оппозиций.

 

Картина времени традиционных обществ, как правило - это циклическая картина. Народы и царства возникают и падают. Часто возникновение народов и государств связывается с распадом первоначального единства человечества. Это пра-человечество видится в этом ракурсе объединенным некоей материнской пра-культурой и пра-государством и говорившим на едином языке, сохраняющемся, по верованиям конкретного носителя этого мифа, только у его соплеменников, в минимальной степени - в сравнении с варварским окружением - подвергшихся деградации. Деградация же эта является аспектом мирового процесса деградации, идущего от золотого века к железному. В конце железного века окончательно испортившийся мир подвергается радикальной трансформации, в ходе которой возникает новый мир, наследующий прежнему - и повторяется тот же цикл. 

Возможно, циклическая модель времени появляется на заре существования человека - и является его первой рефлексией относительно времени. Существование мира в целом и отдельных объектов этого мира мыслится по аналогии с существованием отдельных существ - в частности, самого человека. Быстрый рост - а затем медленное старение и разрушение. С другой стороны, на мысль о цикличности наводит наблюдение астрономических явлений, чередования времен суток и года.

Описанное Ясперсом “осевое время” характеризуется тем, что ряд индивидуумов становятся способны осознать себя именно как индивидуумы, чья картина мира может не совпадать с картиной общеплеменной. Такой индивидуум мыслится способным выйти за пределы мирового круговорота. Нарушается универсальная циклическая модель. Но вначале это движение одиночек-мистиков мыслится как поворот вспять. Вставший на духовный путь как бы разворачивается и начинает движение в обратную сторону, в сторону источника, в сторону золотого века, восстанавливает в себе свою испорченную изначальную природу - или проявляет ее, освобождая от загрязнивших ее наслоений. 

Остается вопрос, который, видимо, мог разрешаться различным образом. Какова дальнейшая судьба тех, кому удался проект возвращения? Что с ними происходит в момент радикальной мировой трансформациии, конца старого мирового цикла и начала нового? Войдут ли они снова в процесс мировой деградации, или же они освободились от него окончательно? В буддистской традиции чаще всего дается второй вариант ответа - поскольку освободившийся либо исчезает как индивидуальное существо, либо, следуя данной им “клятве бодхисаттвы”, остается в проявленных мирах, помогая на пути реализации существам, запутавшимся в сансаре. В ранних же даосских текстах мы можем найти намеки на то, что реальность представляет собой некий плавильный котел, в котором мудрец может в следующем воплощении оказаться крылом бабочки или лапкой лягушки. 

"... Ему [фаму - прим.ред.] не приходит в  голову, что через несколько дней надейка снова свалится с пальмы". Дурная бесконечность беспросветного мирового круговорота, осознанного в религиях индийского корня как “сансара”, которую “следующий по пути” преодолевает и рассеивает, постепенно начинает пропитываться иной моделью, овладевающей умами людей. Мы разумеем тут модель перспективного развития. Логика этой  трансформации такова. Если одно живое существо может противопоставить себя деградации внутри мирового цикла, если для него реально стать от этой цикличности полностью независимым, если, наконец, это освобожденное/освободившееся существо может сохранять с непросветленной реальностью связь, помогая другим существам на пути их освобождения - то встает вопрос о вечности сансары в будущем. Если клятва бодхисаттвы подразумевает освобождение всех живых существ - то можно предположить, что когда-то “сансара опустеет” окончательно, и мировые циклы в прежнем их виде прекратятся. И этот вывод был сделан, хотя и не стал общепринятой доктриной в традиционных индуизме и буддизме. Развитие этих потенций в рамках данных традиций произойдет лишь в необуддизме и неоиндуизме, а также в различных доктринах New Age. Этому развитию поспособствовали встречи традиций индийского корня сначала с исламом, затем с христианством, и, наконец, с прогрессистско-эволюционистскими концепциями европейского Модерна.

Обратимся теперь к Европе и Ближнему Востоку, к эллино-авраамическому культурному комплексу. 

Видимо, первоначальные воззрения на цикличность совпадали с индийскими. Культурно-цивилизационная локальность как миф также распространена по всей планете. Понятие “человечество” долгое время не существует как таковое. Существа делятся на “своих” и “чужих”, причем “свои” выстраиваются в социальные иерархии, делающие их онтологически разными существами с различной природой (наследием той модели являются словосочетания типа “голубая кровь”, “белая кость”). Единая судьба человечество ждет лишь в конце мира - а до того мир заселен различными племенами, поклоняющимися своим реально существующим богам (причем противостояние племен мыслится часто как противостояние их богов). 

Но на Ближнем Востоке возникает еврейская традиция, которая ко времени “второго вавилонского пленения” принимает как общенародную концепцию новую - линейную - модель времени. 

Ясперс делает предположение, что еврейские пророки манифестируют в еврейской культуре осевое время. С одной стороны, с ним можно согласиться. Но с другой - пророки не утверждают среди носителей этой культуры индивидуалистическое мировоззрение нового типа. Еврейский народ остается носителем коллективной ответственности и имеет общую судьбу. Индивид не может в одиночку встать на путь, обратный общемировому процессу. Зато трансформируется само представление об этом процессе. Сам же “народ” начинает мыслиться функционирующим по иным, трансприродным, особым, данным непосредственно божеством законам. Само же божество предстает универсальным и единственным как в данной традиции, так и в мировом масштабе. Отличие от иных традиций - к примеру, эллинской или индийской - в том, что это божество, реальность которого осознавалась тамошними рафинированными философами и мистиками, исповедуется всем народом. Как результат - это представление о народе-субъекте с единой нетривиальной задачей, отличающей его от всех прочих народов, взламывает представление о циклическом ходе мировых трансформаций, остающихся наследием “языческого” мира. Новый народ более не имеет к этим циклам отношения - а сами циклы оказываются чем-то вторичным и низшим по отношению к подлинной реальности, реальности взаимоотношений божества с избранным им народом. Эта коллективная ответственность народа может мыслиться, с одной стороны, как некоторая ущербность развития идей осевого времени. которая парадоксальным образом дает шанс для более радикального взлома до-осевой базовой модели. С другой стороны, она может быть рассмотрена как радикальный вариант махаянистской концепции бодхисаттв, не уходящих в одиночестве из сансары.

Эти отношения между народом и божеством и задают линейную модель времени. В свете отношений с личным божеством любое событие оказывается не повторяющимся, а уникальным. Утро сменяет вечер, а вечер приходит вслед за утром - но мир творится один раз, и один раз в будущем придет мессия и приведет мир в конечное правильное состояние, после которого новая деградация уже не мыслится. 

Таким образом, получается замкнутая с обеих сторон система, но система линейная. Заимствованная христианством, она была дополнена античным философским инструментарием и затем адаптирована европейским модерном, дав описанную нами выше эволюционно-прогрессистскую картину, в которой трансформации подлежит весь материальный мир - хотя финальная судьба индивидуальности становится либо неясной, либо трагически-абсурдной. Компенсацией этой абсурдности индивидуального существования является вера в позитивное поступательное развитие человечества в целом как субъекта - так своеобразно трансформируется еврейская концепция избранного народа-субъекта. Дополняется эта вера надеждой на то, что в будущем человечество откроет возможности достижения индивидуального бессмертия. Пределом этого взгляда, своего рода ультрамодернизмом явилась концепция Николая Федорова, выраженная им в работе “Философия общего дела”, в которой в качестве цели развития человечества утверждается воскрешение всех прежде живших людей посредством научного мероприятия. 

Но примерно в одно время с рождением концепций Федорова происходит концептуализация встречи иудео-христианско-модернистской традиции с восточными доктринами - прежде всего, доткринами индийскими. Если Шопенгауэр полагал свою философию новым шагом в сравнении с используемыми им индо-буддистскими построениями, которые могут быть правильно поняты только сквозь его построения (но никак не наоборот), то теософы утверждают примат индийской модели, переосмысливая в ее свете европейский опыт. В европейской интеллектуальной истории они выделяют своего рода альтернативную модернистскую линию. В свете этого взгляда происходит попытка интеграции всех эпох европейской мысли - от пифагорейцев через магов и алхимиков к маргинальным метафизическим и научным опытам Модерна (Лейбниц, розенкрейцеры, Беме, оккультисты и спиритисты) - и индо-буддистской традиции. Далее в западном мире появляются доктрины телеологического (религиозного, теистического) эволюционизма. 

Этот дискурс телеологического эволюционизма - теософы и антропософы, Тейяр де Шарден, русские философы, реанимирующие доктрину апокатастазиса, New Age вплоть до Кена Уилбера - окончательно формирует “линейный” дискурс касательно времени, уводя его в бесконечность не только в общецивилизационном, но и в индивидуальном аспекте, обосновывая не только эволюцию человечества, но и эволюцию каждого отдельного человека и в принципе живого существа. Синтез New Age адаптирует и циклические модели, включая их в линейную перспективу - отсюда появляется модель развития по восходящей спирали. 

Однако параллельно с этим метафизическим синтезом существуют и иные конструкции, остающиеся до сих пор мейнстримными, хотя и не имеющими, в отличие от описанной выше модели, стратегических возможностей развития. Не имеющими - поскольку ни та, ни другая из этих мейнстримных моделей не имеют целью дальнейшего синтеза. Они не мыслят плодом синтеза даже и самих себя - может быть, признавая свое генетическое родство с некоторыми концепциями иных эпох, но, в сущности, полагая себя принципиальным новаторством. Это новаторство означивает в одном случае новый этап развития человечества, разрывающий связь с детством человечества, являющийся переходом человечества в мир планетарной рационалистическо-прагматической технократии - а во втором случае венчающий закат надежд на какое бы то ни было развитие в принципе. 

Эти две мейнстримные модели суть упомянутые выше идея “магистрального развития человечества” и замкнутая “циклическо-цивилизационная” модель.

“Магистральную” модель рождает очарование прорывом, совершенным европейским человечеством, вошедшим в Модерн. В этом очаровании мыслители Модерна осознают себя и свою общность единственными, развивающимися по-настоящему - остальные же культуры и сообщества мыслятся как “внеисторические народы”, прозябающие в традиционном болоте. Эти народы обречены либо влиться в общее развитие, присоединившись к Европе и утратив своеобразие, либо исчезнуть, как исчезли древние египтяне или народы Мезоамерики, сохранив обломки своих генетических и культурных кодов, но потеряв культурную целостность. 

Эта модель не признает, с одной стороны, никаких сверхъиндивидуальных целостностей, мысля социальные группы не более как собрание индивидуумов. С другой стороны, сами индивидуумы не имеют онтологического статуса, являясь для дарвиниста только носителями своих генов, совокупностью клеток, молекул, атомов и субатомных частиц. Эволюция человечества мыслится всего лишь как переход его к некоей более или менее оптимальной форме социального существования - коммунистической или глобально-рыночной. И в том и в другом случае онтологической трансформации человека уже не видится - хотя в наши дни развивается так называемый трансгуманизм, возлагающий надежды не на внутреннюю, но на внешнюю трансформацию человеческого существа, которое может продолжить свое развитие как кибергоминид или даже как существо в компьютерно-виртуальной реальности. Идея синтеза, который бы включил инокультурные картины мира и картины мира предшествующих эпох, этой моделью не допускается. Эту модель в том или ином виде предлагает длинный ряд мыслителей - от Френсиса Бэкона, через Гегеля, Маркса, Конта, до Фукуямы периода “Конца истории”.

Следует, однако, понимать, что мы в данном случае ведем речь не о самом концепте поступательного развития человечества, а лишь об одном его фланге - с нашей точки зрения, наименее перспективном в плане того самого развития - в онтологическом, эпистемологическом и этическом плане. Суть же этой идеи поступательного развития в новом чаемом нами синтезе никак не может быть отброшена и должна оставаться его основой - однако не в уплощенном варианте, описанном чуть выше, а в гораздо более сложном и интегрированном.

Полярной альтернативой предстают локально-цивилизационные концепции, появившиеся во второй половине XIX века. Их примером служат модели Данилевского, Леонтьева, Шпенглера и некоторые другие. 

Основной тезис “цивилизационной теории” таков. Существуют некие культурные целостности в количестве две или более. Эти целостности дают своим представителям более или менее различные идеалы, ценности, цели, культурные коды, архетипы - или, как выразился Шпенглер, гештальты. Целостности эти в некоторой степени подобны живым организмам - а, возможно, являются манифестацией жизнедеятельности сознательных существ, обитающих на иных планах, в иных слоях реальности. Культурно-цивилизационное образование проживает ту или иную жизнь, проходит через различные этапы своего развития, реализует те или иные задачи, отвечает на те или иные вызовы - имеет некую свою собственную эволюцию, следует неким закономерностям, которые могут быть как общими для различных культур, так и уникальными.

Как и в случае с “магистральной” теорией, сама эта идея вполне заслуживает рассмотрения и анализа - и может включаться в новые перспективные синтезы. Однако в своем сниженном варианте приверженцы локально-цивилизационного взгляда склонны отрицать единство человечества в принципе. Представители разных культурных областей обречены на фатальное взаимонепонимание. В крайних случаях может отрицаться само единство человеческого рода и общие человеческие цели и ценности. В XX веке такого рода теории пытались сделать политической практикой русские евразийцы, затем германские нацисты и их идейные наследники. Достаточно популярны подобные модели в сегодняшней России - в некоторой степени они являются частью неофициальной государственной идеологии.

Под некоторым углом зрения локально-цивилизационные концепции последних полутора веков оказываются не так уж сильно отличными от концепций “магистрально-формационных”. Характерный момент противостояния магистральной и локально-цивилизационной концепций: первые принимаются в качестве идеологического прикрытия лидерами планетарного политического и экономического соревнования, а вторые декларируются проигрывающими. Наиболее известные радикальные варианты таких теорий “для проигрывающих” появляются в обделенной колониями Германии и в России. Сторонниками так называемого “мультикультурализма” и “многополярного мира” выступают самые различные силы на земном шаре - и, как правило, настроены их представители антизападно. Показательны размышления одного из отцов евразийства Николая Трубецкого, который, утверждая мультикультурность, фактически не оставляет права на существование западному (“романо-германскому”) миру. Справедливости ради заметим, что позднее Н. Трубецкой отказался от резко антизападной позиции.

Но локально-цивилизационная риторика, в том случае, если она носит оборонительный или “догоняющий” характер, легко может смениться “магистральной” - или, во всяком случае, некоей единственно верной и предписанной всем доктриной. Подобным образом дело обстоит в России или в исламском мире, поскольку и христианство, и ислам в основе своей остаются прозелитическими универсалистскими религиями. К примеру, есть серьезные сомнения, что в случае своих успехов в глобальном масштабе сторонники соблюдения шариатских норм будут лояльно относиться к проявлениям принципиально иных культурных установок. А если прозелитизм и универсализм исключены, как дело обстояло с германским нацизмом - то все равно оказывается, что ойкумена оказывается окрашенной в одну краску. Планету заселяет “раса господ” или ее концептуальный аналог, остальное же население планеты либо превращается в рабов, либо уничтожается.

Однако легко заметить - и эту реалию заметил уже упомянутый выше Николай Трубецкой - что сторонники “магистрального пути” могут иметь тенденцию выдавать свою собственную культурно-цивилизационную матрицу за универсальный идеал, долженствующий стать путем для всего человечества. Агент глобального варианта мироустройства может быть вполне шовинистом, выдавая за подлинный универсализм нормы своей цивилизации с некритическим отношением к вопросу, является ли эта цивилизация и в самом деле наиболее близкой к тому, что можно было бы назвать абсолютным благом или абсолютным совершенством. И тогда появляются “цивилизаторы”, “белые сахибы”, влачащие свое “бремя белого человека”, скрывающие за своей универсалистско-магистральной риторикой вполне локально-цивилизационное "Запад есть Запад, Восток есть Восток, и им не сойтись никогда”. Этим “цивилизаторам” не представлялось зазорным цивилизовать отстающих до уровня, видимо, полного и абсолютного совершенства, уготованного этим отстающим - полного и окончательного уничтожения, как это произошло, например, с тасманийцами. Можно согласиться, что место в таблице мирового политико-экономического чемпионата, в котором ценится в первую очередь сила, является крайне ненадежным, непостоянным основанием для занятий философией и в принципе познания реальности. Высокая этика тут уступает место прагматике и реалполитик, историософские концепции же оказываются всего лишь маскировкой, мимикрией, и маскировка эта обречена меняться в зависимости от текущей боевой диспозиции. 

Но история демонстрирует нам любопытную и крайне важную закономерность. Чтобы максимизировать свою силу и эффективность, корыстные и эгоистичные игроки на мировой шахматной доске вынуждены допускать в подконтрольных им зонах определенную степень свободы - поскольку уровень свободы прямо связан с уровнем и качеством творческой активности. Возрастание же уровня свободы приводит в результате к непредсказуемым для власти последствиям. Именно по такому пути пошли власти Запада - и западный мир радикально трансформировался и продолжает трансформироваться в ходе социальных и культурных реформ и революций. В результате именно на Западе появляется новый тип освободительного движения, которое идет на многосторонний культурный контакт с “побежденными” и пытается сформировать новую парадигму мышления, не замешанную на “оппрессивности” - стремится выйти из плена дискурса подавления. Мы имеем в виду явление, которое обозначило себя в изысканиях антропологов, этнографов и лингвистов - и обозначаемое лейблами “структурализм”, “постструктурализм” и, наконец, “постмодернизм”.

Характерной чертой этого интеллектуального движения, казалось бы, имеющего ряд общих черт с движениями “локально-цивилизационными”, является его куда более привлекательное этическое позиционирование. Доброжелательное внимание к “проигравшим” тут проявляют не сами проигравшие, но представители “победителей”, носители западной культуры, осознавшие пагубность планетарного соревнования.

Отрицание “магистрали”, однако, у “постмодернистов” (для краткости будем называть их так), сочетается с отказом рассматривать какие бы то ни было метафизические исторические целостности. В этом постмодернисты следуют позитивистской традиции. Однако простое позитивистское отрицание метафизики постмодернистов и их предтеч не устроило. Постмодернисты увидели метафизику там, где ее не видели позитивисты. Любой нарратив, любая системная картина искажает реальность, будучи навязываема воспринимающему. Задачей историка-постмодерниста становится разоблачение нарративов со структурирующей их метафизикой, их деконструкция, прослеживание взаимосвязей между дискурсом и властью. Это направление мысли отрицает телеологию, скрытым образом присутствующую в модернистском магистрально-формационном дискурсе. 

Таким образом, будучи проведенным последовательно, это направление мысли является радикально демифологизаторским. Под ударами постмодернистской критики пали многие обветшавшие, но, казалось, неколебимые идолы ментальных пространств. Именно в контексте постмодернистской мысли стало возможно говорить о тотальности мифосистем (о мифе, к примеру, новоевропейской науки) - или рассматривать как миф не только миф о золотом веке, но и миф о прогрессе человечества. Сходным образом отрицаются мифы, связанные с теми или иными устойчивыми целостностями. Расследуется становление таких понятий, как “этнос”, “нация”, “народ”, “государство”, “история”. Появляется понятие “языкового континуума”, предварявшего централизацию языка и культуры в период, к примеру, возникновения национальных государств с их централизацией и унификацией языковых и культурных особенностей провинции. В представлении постмодернистов, отрицающих иерархизм как таковой, культура маленького затерянного в долине Амазонки племени рассмотривается как нечто равноценное, равнозначимое культуре огромного исторического народа. Таким образом, реальность оказывается состоящей из неопределенно большого числа целостностей, которые находятся в постоянной трансформации, а потому не могут быть адекватным образом вычленены из историческо-культурного потока. 

 

 

Все равно на месте России что-то будет. Либо Россия же - та или другая. Либо китайский протекторат. Либо зона, находящаяся в сфере международной ответственности.

И люди будут продолжать жить на этой территории - невзирая на климатические условия. И многие из них будут говорить и думать по-русски. Эти люди сохранят свои базовые психологические акцентуации и типы.

И что же этим людям можно предложить делать, чем заняться в глобальном мире? Чем они могут быть миру полезны?

Управление - политическое, финансовое и экономическое - тут практически исключено, ибо русская культура в чрезвычайной степени восприимчива к коррупции.

Промышленность? Нет, следует признать, что ни автомобили, ни компьютеры, ни одежду в России делать не умеют и вряд ли будут уметь.

Остается наука. Причем прикладная наука исключается, поскольку связана с производством, управлением и грантами. В силу общей непрактичности и склонности к коррупции значительной части местного населения прикладная наука может от России получить только отдельных талантливых индивидуумов.

А вот что в России действительно сильно - это мысль о послезавтрашнем дне. Если где и стоит развивать фундаментальную науку, так это там. Не только технические и естественные науки - но и гуманитарные, несмотря на всю теперешнюю российскую отсталость от западного мира в этой сфере.

Наконец, это философия. Если создать русским благоприятные условия для философствования, мир может получить мощную позитивную футурологию, ведь футурология - это не только анализ перспектив, но и проектирование.

Психотип многих носителей русской культуры и сами их культурные установки склоняют их к длительным мозговым штурмам (ночные разговоры на кухнях) на темы, касающихся достаточно отдаленных перспектив развития человечества, общих фундаментальных философских и этических вопросов.

Эту склонность к мозговым штурмам следует всячески поощрять и развивать с того момента, когда можно определить, что у человека она имеется. Следует создавать особые подразделения мозговых штурмовиков и разветвленную сеть штурмилен различного профиля.

Над внедрением своих идей в жизнь штурмовики думать не должны. Это их отвлечет от их основных задач - а практическая реализация проектов, как уже было сказано выше, не относится к числу сильных мест большинства носителей русской культуры.

Вдохновляться штурмовики должны "большими проектами" - разнообразными делкими перспективами развития человечества, в том числе и кажущиеся абсолютно утопическим.

Дабы предохраниться от порабощения общества "большим проектом", следует развивать сразу несколько проектов. Проектирование отдаленного будущего должно происходить на строго плюралистической основе и строго добровольным образом.

Остальные могут пробовать "поднимать экономику", "строить системы политического управления", что-то иное - пожалуйста. Но сначала пусть пройдут тесты на толерантность к коррупции - если хотят управлять.

Ведь по большому счету, значительной части носителей русской культуры (в том числе и интеллектуалов) очень скучно заниматься проблемами "народного хозяйства", построением правового государства, обустройством быта - особенно если нет вдохновляющего большого проекта. Нет проекта - так трава не расти тогда.

Отсутствие большого проекта вовне часто компенсируется большим личным деструктивным проектом - саморазрушением личности тем или иным способом.

Отсутствие прогрессистских больших проектов, как показала практика последних 25 лет, ведет в России к формированию альтернативных проектов деструктивного "консервативно-революционного", фашистско-нацистского толка.

Нехватка позитивных и качественных "больших проектов" в России имеет следствием рост цинизма, апатии и немотивированной агрессии. На такой почве начинают произрастать большие проекты обратного этического знака.

Такая уж тут культурно-психологическая почва - если что тут и будет расти, то именно такое, устремленное либо в счастливое будущее, либо в счастливое прошлое.

А плохих почв не бывает. Надо просто уметь с ними правильно обращаться. Включая льды и пустыни. Зачем-то планете они нужны.

Конечно, нужно использовать уже имеющиеся инфраструктурные наработки. За низовой уровень штурмилен следует принять те кухни, на которых разговаривают до утра. Хозяевам этих кухонь и их гостям-штурмовикам местная администрация должна оказывать всемерную поддержку, включая защиту от препятствующих ночным мозговым штурмам соседей. Для практикующих мозговые штурмы желательно создавать места их компактного проживания - это создаст дополнительный эффект за счет коммуникации между низовыми кухнями.

Носители русской культуры в постимперские времена перейдут на иждивение мирового сообщества. Но от кухонь, на которых практикуются мозговые штурмы, будут отходить специальные мыслепроводы, генерирующие сразу множество альтернативных вариантов светлого будущего и моделей устройства вселенной - и поступать в свободное пользование всех жителей планеты.

В России живет не очень много людей, а на подключение мыслепровода нужно будет получить право, пройдя серьезные курсы обучения. И придется часто не спать по ночам. Так что мировое сообщество сможет себе это позволить. Важно иметь специалистов по отбору ценного материала.

Мозговой штурм ночью на кухне - главное и лучшее, что может быть произведено в русском культурном пространстве. Альтернатива мозговому штурму - только "новороссийский" штурмовик Мозговой.

Мне тут возразили, что мозгоштурмовой кухни не может существовать без тоталитаризма. Что без него такие кухни - одна бесплодная ностальгия.

Нет!

Я утверждаю, что кухня возникла при тоталитаризме, но не зависит от него. Так, человек появился в Африке, но расселился и в других частях света.

Штурмовая кухня выковалась в огне тоталитаризма, но засверкает в лучах свободы.

 

 

Д.А.

Ну вот, как выяснилось, у Путина и его "русских" есть священная земля. К крови и почва подоспела. Почва греческого города, где, вроде бы, крестился киевский князь.

А если вещь сакральная - то как же ее не отнять? Таким образом, вскрывается еще одна роль наделения чего-либо "сакральным" статусом. Это легитимация собственности. "Для нас это святыня, а для вас просто камешки и вода".

Сакрализация оказывается еще и средством ведения войны. Сакральность мобилизует "своих". провоцирует и дразнит "врага", оправдывает агрессию.

Ох, недаром после Крыма был упомянут Иерусалим - еще одна гипермегасакральная собственность, священная квартира, за которую ведут тяжбу люди, считающие друг друга родственниками.

А что, разве для Путина и его "русских" Иерусалим не сакрален? Да не может такого быть. Просто молчат пока - с получением в собственность Иерусалима могут возникнуть некоторые затруднения.

Если Москва - Третий Рим, то Первый Рим и Второй тоже не могут не являться сакральной ценностью.

А разве не сакральны места, где проходили первые большевистские съезды? Лондон, Цюрих? Сакрален Берлин и вообще все земли, где проливали кровь подданные "российских" царей, императоров, вождей и "президентов". Сакральна планета, потому что ее облетел полубог Гагарин.

Но почему-то до сих пор не вся она в собственности у Путина и его "русских". А им обидно. И они оскорблены.

 

Ф.С.

Можно новый глагол ввести в русский язык - "сакралить". Так можно будет насытить великомогучий новыми оттенками смыслов. 

"Отсакралить тачку, бизнес, крым". Многозначный такой глагол. "Московский патриарх пересакралил папу римского/ аятоллу Хаменеи/ Кашировского" - на выбор, в зависимости от религиозно-политической ситуации. Или вот - против бендеровцев можно использовать: "Не позволим рассакралить воевавших дедов!"

А еще можно город какой-нибудь назвать - Сакралинск. Аллитеративненько так получается: "Пацаны с рабочей окраины Сакралинска отсакралили с сарказмом сокамерника". Православный собор поставить с подземной парковкой - Сакра-Кол, ну и сажать на него, чтоб даром не стоял. 

А сколько нам открытий чудных принесет слово "сакраментальность"! Священный мент на страже Третьего Крыма!

Кремль надо называть не иначе как Крымль. 

Наречие еще предлагаю: "крымогласно" - "сказать крымогласно" то есть заявить о своей патриотической позиции громко и уверенно, но при с должным подобострастием к правящему государю, подчеркивая беззаветную готовность громко поддержать любые инициативы партии и правительства по сакрализации чужой собственности в особо крупных размерах.

Крымославный - то есть настоящий ортодоксальный патриот России; а вот! крымонавт - человек, плывущий в Крым на пароме.

Еще идея: если есть укропы и Гейропа, то должна быть и Сакропа! Типа люди, готовые скрепиться нашими скрепами. И Крымопа... Слово звучит двусмысленно, но - ничего! При грамотной работе педагогов можно закрепить за ним нужный смысл: крымопейцы - это те, кто готов вместе с нами сакралить все, что под руку попадется.

Крымопийцы - это люди, ненавядящие все русское, православное, исконно-посконное. Это украинцы, крымские татары, русские предатели что-там лепечущие о Хельсинском акте.

Сакровище - это святые ценности, за которые не жалко проливать чужую кровь.

Крымлади - русские люди, живущие в гармонии с государством.

Крымнистый путь - особый путь России.

Крым для лица - специальный крем для первого лица в государстве, перекаченного ботоксом.

 

 

Парадоксально, но и в гегельянском смысле закономерно, что романтический бунт против плоской рациональности Просвещения и нежелание романтика быть шестеренкой в мировом механизме привело к формированию одной из самых враждебных идее свободы философских систем - к системе Гегеля, выходца из романтической среды, друга, а затем оппонента Шеллинга.

И Фихте, и Шеллинг, и Гегель, будучи романтиками, обращали внимание на движение, дуновения жизни, на трансформации. Романтическому духу был чужд холод деистическо-просветительской механической неподвижности. Мир им рисовался как организм, как живое существо, просыпающееся как бы из глубокого сна и входящего в полную разумность. Вместо механизма в качестве метафоры они стали использовать развитие организма - от семени до взрослого состояния. Космос вновь ожил, в нем проснулась Мировая Душа, восхождение которой по путям совершенствования и пробуждения к полной сознательности и есть суть космического процесса, имеющего направление к совершенной цели полной реализации всех потенций. 

Натурфилософия Шеллинга повествует о различных стадиях, которые проходит сознание по мере своего становления. Косное минеральное царство находит разрешение в растительном мире, а тот, в свою очередь, в животном. Следующая стадия - стадия человеческая, на которой природа начинает познавать саму себя и где мир творчества в перспективе может совпасть с миром природы в теургическом акте. Таким образом, человечество получило метафизику эволюции универсума, на которую могли опираться ученые, занимающиеся более специальными исследованиями. Через несколько лет после публикации натурфилософских работ Шеллинга появляется первая эволюционная теория в биологии - теория Ламарка; а далее Гегелем воздвигается грандиозное строение - его диалектическая философия истории (справедливости ради заметим, что диалектический принцип под наименованием "полярности" присутствует и у Шеллинга: прямое отношение к гегелевской диалектике имеют также кантовские антиномии).

Гегель четко формулирует то, что мы можем назвать формационным подходом. Мир закономерно и неизбежно катится к определенной цели. И вместе с миром влачится человечество, часть этого мира. Свобода человека есть лишь осознанная им необходимость. В этой реальности все разумное действительно, а все действительное разумно, а понятие и представляет собой последнюю глубину панлогистического мира, в котором тождественны бытие и логическое мышление. Европа идет магистральным путем, вовлекая в свое движение всю планету. 

Гегеля специфическим образом популяризировал Маркс - но не внес при этом ничего концептуально нового в идею законов истории. Зато он создал социальную утопию, долженствующую неизбежно, согласно его левогегельянской схеме, появиться в конце истории и увенчать ее. И утопия эта должна была стать тем самым "научно организованным обществом".  

Закон истории тут выступает в качестве вполне ощутительного рычага-стимула, дававшего революционеру осознание, что он находится на гребне мощнейшей волны и победа его раньше или позднее абсолютно неизбежна, поскольку универсальному закону силам реакции противопоставить по гамбургскому счету нечего. Вместо "С нами Бог" на штандартах бунтарей появилось "С нами закон". Идею о связи власти и знания, о том, что для победы надлежит навязать противнику свой дискурс, марксисты учили не по Фуко. Теории божественного происхождения власти и общественного договора, будучи к тому времени не более, чем мифологемами, сминались под интеллектуальным напором боевых подразделений марксистских теоретиков.  

Идея законов истории на протяжении всего грядущего столетия, таким образом, доказывала свою боевую мощь и была отчетливо осознана как весьма эффективное оружие. Эффективность же его в большой мере была обусловлена детерминистским духом Модерна. с его трагическим противоречием онтологического детерминизма и стремлением к социальной свободе. В этой среде оружие действовало едва ли не безотказно. 

Серьезной же этической проблемой было то, что подобное "научно организованное общество" - это мир шестеренок, а не мир свободных людей. Мир без принуждения не ходит строем и не показывает единственно правильное время. Шестеренки же, даже если они не знают о том, что они шестеренки, могут быть поставлены под контроль тем, кто посчитал себя сверхшестеренкой. Не шестеренкой дрожащей - но шестренкой, право имеющей. Онтологическо-этическая проблема тут в том, что революционеру освобождать, по сути и некого, поскольку свобода эфемерна. 

Отсутствие онтологической свободы в гегельянско-марксистских схемах приводит к тому, что идея свободы оказывается чисто идеологическим конструктом, который может вполне свободно плавать в интеллектуальном пространстве, менять положение, диспозиции, трансформировать (как было модно говорить, диалектически) свое наполнение почти до неузнаваемости. Вплоть до оруэлловского "Свобода это рабство". Путь к безгосударственному обществу диалектически оказался лежащим через мировую "пролетарскую диктатуру", "диктатуру-к-свободе". Которая, однако, "по звуку, цвету и запаху" напоминала самую обыкновенную диктатуру, коей, в сущности, перефразируя Ильфа и Петрова, и являлась. Свобода же и безгосударственное общество оказались просто морковкой, подвешенной перед носом пушечного мяса силами, пытавшимися утвердить на отдельно взятой части суши, а в перспективе и на всей планете, тоталитарную не ограниченную ничем - в том числе и временем - государственность. 

Будучи осознана как оружие, концепция магистрали развития человечества становится полем интеллектуальной войны, высотой, которую нужно то ли захватить и удерживать, то ли срыть с лица земли и устроить на ее месте минное поле, запретив подобный дискурс в принципе - или оставив единомышленникам специальные лоцманские карты, чтобы те могли добраться до командного пункта в центре запретной заминированной зоны, по которой не ходят и не могут пройти чужие. 

Та же самая метафора справедлива и в отношении поиска исторических законов как таковых. Для полной надежности, для сохранения интеллектуального и социально-политического статус-кво в современной реальности для исключения потрясений, для успешного проведения процедуры остракизма по отношению к амбициозным вооруженным мощной теоретическо-концептуальной базой выскочкам - охранителям представляется вполне адекватным действием запретить любой дискурс, в котором речь бы шла об исторических законах какого бы то ни было типа. Такая установка подобна запрету на ношение оружия простыми смертными - причем полицейские его де-факто имеют, но де-юре - нет. Так у Станислава Лема в романе "Эдем" власть на планете запретила не только любое упоминание о себе, но запрещенным считалось признавать, что на планете вообще есть власть. И сами слова, обозначающие власть, исчезли из языка. Так и Муаммар Каддафи в Ливии не имел официальных должностей, а был просто "лидером революции". 

Вот так и в, казалось бы, отказавшемся от поисков исторических закономерностей западном интеллектуальном мейнстриме все равно существуют некоторые предустановки. Пусть они не имеют открыто системного характера. Но есть консенсус насчет того, что Исландия лучше Северной Кореи, и что ограничивать права женщин нехорошо. И авторы этого текста вполне одобряют вышеупомянутые элементы этого консенсуса.

Гегель в мировой философии - фигура харизматическая и авторитетная, до сих пор весьма влиятельная (вспомним, что Фуко отчасти был гегельянцем), чрезвычайная по тем последствиям, которые она вызвала (в частности, вспомним трансформации политической карты мира). Но одновременно это фигура трагикомическая. Вспомним приписываемый Хармсу анекдот: "Пушкин сидит у себя и думает: "Я гений, и ладно. Гоголь тоже гений. Но ведь и Толстой гений, и Достоевский, царствие ему небесное, гений. Когда же это кончится?" Тут все и кончилось". Панлогическая система покоряла умы - но свинью гегельянцам (хотя те долго не замечали нового соседства) подложили сами логики и математики. Фактически был открыт вариативный, игровой, консенсусный характер логико-математических систем. Природа аксиоматики и базовых логических законов - не более, чем соглашение. Лобачевский и Риман создают свои альтернативные геометрии, меняя базовые геометрические постулаты. Альтернативные логики создаются, например, путем игнорирования закона исключенного третьего. 

Можно было бы счесть эти системы просто интересным казусом - но с появлением теорий Эйнштейна подобная позиция стала невозможной. Альтернативные системы доказали свою применимость. Мир науки, с ее математическим божеством, склонился к политеизму. Плюрализм, нашедший свое концептуальное обоснование в работах Пуанкаре, окончательно сделал наследие Гегеля и вообще любую законченную философскую систему всего лишь "одной из". Доктрина самораскрытия абсолютного духа стала всего лишь моделью - моделью со своей неибежно ограниченной применимостью. 

И вроде бы еще не появились ни Энштейн и Пуанкаре, и последователи Гегеля еще не начали раздувать мировой пожар. Собственно, еще ничего страшного не произошло. И все же вот тут некоторые мыслители почувствовали кризис системного философского мышления. Начинается бунт, и открыто начинает его Шопенгауэр. Сторонник угашения мировой воли почувствовал эту волю в своем университетском коллеге и его идеях - и решил ее угасить, объявив несостоятельными попытки нахождения исторического закона в силу отсутствия такового в принципе. Историю можно было бы назвать наукой об индивидах, если бы такое определение не содержало внутреннего противоречия. По мнению Шопенгауэра, история занята поиском уникального - и в этом смысле она, как и философия, ближе к искусству или поэзии. При этом для Шопенгауэра поэт или художник проникает в реальность гораздо глубже историка, занятого изучением профанной, преходящей сферой жизни. 

Идея о том, что объектом истории является индивидуальное, уникальное, а не всеобщее, потом постоянно повторялась мыслителями, не желавшими признавать историю наукой и/или отказывавшимися видеть в ней какие-либо законы и/или считать, что законы, если они существуют, могут быть предметом истории как науки.  Эту линию развивали неокантианцы - Виндельбанд и Риккерт, развивавшие идею о принципиальном различии естественнонаучного и гуманитарного знания. 

Соответствующие познавательные подходы обозначались неокантианцами соответственно как номотетический и идиографический. Номотетический подход используется для исследования универсалий, идиографический же имеет место там, где речь идет об индивидуальных, частных феноменах. Виндельбанд, Риккерт и Дильтей солидарны в том. что к гуманитарной сфере недопустимо применять естественнонаучный инструментарий, в том числе и инструментарий концептуальный. Само понятие "закон истории" окутывается облаком скепсиса - целью истории как науки для этих философов является постижение уникального, но не общего. 

Сходную позицию занимали и некоторые более поздние мыслители - такие, как Кроче, Ясперс, Гадамер. Кроче отождествлял историю и философию, а исторический факт считал созданием интуитивного сознания историка, приобщенного к сфере духа. К. Ясперс верил в смысл истории, но скептически относился к попыткам формулирования ее законов - точнее, считал, что попытка постижения законов истории уводит от познания самой истории. Гадамер утверждал, что цель исторического познания состоит не в фиксации и расширении явлений "для более глубокого понимания общих законов развития людей, народов и государств, но, напротив, в понимании того, что каковы этот человек, этот народ, это государство, каково было его становление, другими словами – как смогло получиться, что они стали таковыми". При этом Гадамер отмечал, что "…то, что в современной науке называется методом, повсюду одинаково и лишь проявляется в области естественных наук с наибольшей последовательностью. Не существует никакого собственного метода гуманитарных наук…". В результате получается, что либо истории нужно отказать в статусе науки, либо применение научного метода в исторической науке ведет к результату, прямо противоположному тому, который достигается в науках естественных.

Ну и, наконец, мы никак не можем обойти вниманием знаковую позицию специалиста в области философии науки и социальной философии Карла Поппера. Его работа "Открытое общество и его враги" писалась в ходе Второй мировой войны и как бы предупреждала мир о последствиях возможной победы коммунистической идеологии в глобальном масштабе. Он подвергает критике утопическое сознание и мышление в принципе, связывая оные как раз с идеей существования неких фундаментальных исторических законов.

Как раз Поппера и можно назвать одним из тех саперов, которые попытались надежно заминировать поле дискурса, в рамках которого уместно о таких закономерностях вести речь.

Позиция Поппера весьма авторитетна среди российских интеллектуалов, определяющих себя в качестве "либералов" - и определяемых многими их оппонентами в качестве таковых. Отвращение к социальным утопиям любого рода - характерная черта их умонастроения. Однако же на поверку антиутопизм оказывается не более чем (может быть, надетой бессознательно) маской, прикрывающей неотменимую для человека эпохи Модерна рефомистско-революционную интенцию, которая не может существовать без планов, проектов, футурологии, социального конструирования - без элементов утопического сознания. Представление об историческом законе Поппер пытается увязать с некоей врожденной, вживленной в этот дискурс потенцией "закрытости", которая в перспективе, в случае прихода носителей этого дискурса к социальной власти может привести к минимизации степеней личной и общественной свободы. 

В подобном рассуждении, действительно, скрыт известный резон. В условиях господства детерминизма как основополагающей научной установки, сам факт существования мировых исторических законов - даже если мы их пока не открыли, но просто признаем их существование, автоматически лишает человека его ценности в качестве онтологически свободного субъекта, наделенного свободой воли. Как проницательно заметил Уайт, "научное истолкование – детерминистское, и это вызывает враждебность у всех, кто руководствуется философией Свободной Воли". 

Позиции оппонентов - сторонников идеи исторических законов - оказались весьма уязвимыми в самой истории. Притчей во языцех стало восприятие Гегелем прусской монархии как высшей точки самораскрытия духа в истории. Размышления Конта кажутся сейчас давно пережитым анахронизмом позитивистского и сциентистского миропонимания XIX века. Состоятельность идеи Маркса о диктатуре пролетариата как единственном и неизбежном средстве построения идеального общества наглядно проиллюстрирована коммунистическими режимами ХХ века и переходом общества из индустриальной стадии в постиндустриальную и информационную, в которой размывается само понятие "пролетариата". Законы истории, сформулированные Вундтом и Брейзигом в XX веке, выглядят еще более расплывчатыми, чем у Гердера: в отличие от последнего, Вундт и Брейзиг работали в период, когда утвердилось мнение о незыблемости открытых естественными науками законов - соответственно, претензия на открытие в XX веке законов общественного развития должна была иметь такую же четкую методологическую основу и такие же ясные формулировки. Концепция Спенсера заключает в себе внутреннее противоречие: с одной стороны он утверждает возможность нарастающего прогресса человечества, с другой стороны уподобляет любые человеческие объединения физическому организму, любой из которых обречен на увядание.

Так сформировались две линии отношения к проблематике исторических закономерностей как таковых. На основе этих двух линий и складывается современная интеллектуальная диспозиция в области философии истории.

 

 

Практически единственным известным мыслителем, для которого история являлась полем философской рефлексии, оказался итальянец Джамбаттиста Вико.

 

Анализируя электоральные изменения 1991-2012 гг. в статье «Украина: динамика выборов», я отмечал, что движение этой страны к свободе и ее дистанцирование от авторитарной России – это исторически неизбежный процесс. Сейчас мне хотелось бы обратить внимание на более узкую тему – электоральную динамику в восточных и южных регионах Украины в период 2004-2014 гг. События 2004 г. являются определяющими в истории Украины в период между обретением независимости в 1991 г. и Майданом 2013-2014 гг. С одной стороны, тогда четко обозначился европейский вектор дальнейшего развития Украины, с другой – был зафиксирован географический раскол электорального поля, сохранявшийся до последнего времени. Следующей важной датой стал 2010 г., когда на свободных президентских выборах пророссийские клептократические силы смогли взять частичный реванш. И произошло это во многом благодаря русскоговорящим избирателям востока и юга Украины. К 2012 г. поляризация проевропейских и пророссийских сил достигла нового уровня: с политического поля практически полностью исчезли партии с неопределенной позицией по этому вопросу. Революция 2013-2014 гг. окончательно изменила электоральное пространство. 

При анализе электоральной динамики будут учитываться в первую очередь абсолютные цифры – число голосовавших за кандидатов в президенты и за партии на парламентских выборах в мажоритарных округах, а не набранные проценты голосов. 

В таблицы не включены данные по Донецкой и Луганской областям за 2014 г. 

 

Таблица 1. Голоса, отданные за пророссийские силы на выборах 2004, 2010, 2012, 2014 гг. 

 

Области	Выборы президента 2004:  результаты В. Януковича в  «третьем» туре (тыс.)	Выборы президента 2010:    результаты В. Януковича  во втором туре (тыс.)	Выборы в Раду 2012:  ПР и КПУ (тыс.)	Президентские выборы  2014:  антидемократические  кандидаты** (тыс.)	Выборы в Раду 2014:  ОБ, КПУ, СУ (тыс.)
Днепропетровская	1237	1154	767	356	412
Запорожская	793	732	496	232	259
Николаевская	482	446	282	128	121
Одесская	832	868	521	276	265
Харьковская	1154	1077	700	431	432
Херсонская	327	323	226	89	88
Донецкая	2941	2436	1644	-	-
Луганская	1495	1238	835	-	-
Крым	942	821	527	-	-
Севастополь	216	178	120*	-	-

* включая голоса, отданные за «Русский блок»
** Добкин, Тигипко, Рабинович, Симоненко, Бойко, Кузьмин

 

Таблица 2. Голоса, отданные за национально-демократические проевропейские силы на выборах 2004, 2010, 2012, 2014 гг. 

 

Области	Выборы президента 2004:  результаты В. Ющенко в  «третьем» туре (тыс.)	Выборы президента 2010:  результаты Ю. Тимошенко  во втором туре (тыс.)	Выборы в Раду 2012:    национал-демократы  (тыс.)	Президентские выборы  2014: национал-  демократы* (тыс.)	Выборы в Раду 2014:  национал-демократы  (тыс.)
Днепропетровская	648	536	531	1046	749
Запорожская	277	227	249	467	354
Николаевская	199	143	159	326	233
Одесская	343	229	283	518	361
Харьковская	447	339	361	567	452
Херсонская	277	182	172	333	234
Донецкая	133	174	219	-	-
Луганская	102	108	117	-	-
Крым	179	182	147	-	-
Севастополь	19	22	18	-	-

 * Порошенко, Тимошенко, Ляшко, Гриценко, Богомолец, Тягнибок, Ярош

 

После 2004 г. в восточных и южных областях Украины у части избирателей наблюдается разочарование в национально-демократическом выборе. Однако, если мы посмотрим на цифры 2010 г., то увидим, что разочарование в пророссийском курсе оказывается не менее выраженным. К 2010 г. число сторонников ПР и КПУ сократилось по всем областям, кроме Одесской. Можно сказать, что в 2004 г. обозначился электоральный тренд, который впоследствии не был изменен клептократическим режимом Януковича. Уже выборы в Раду 2012 г., проводившиеся с вопиющими нарушениями и сопровождавшиеся масштабными фальсификациями продемонстрировали, что число сторонников европейского курса возобновило рост, в то время как число пророссийски настроенных избирателей продолжало сокращаться. 

Особенно впечатляющими выглядят данные по Донецкой области, которая считается оплотом пророссийских сил. Здесь количество сторонников европейского курса с 2004 по 2012 гг. выросло более чем в 1,6 раза. И, напротив, количество голосовавших за пророссийские силы сократилось в Донецкой области за 2004-2012 гг. почти в 1,8 раза (!) – на 1,3 млн. голосов. Если в 2004 г. в Донецкой области соотношение сторонников условно-пророссийских и условно-проевропейских взглядов составляло приблизительно 22:1, то в 2012 г. – 7,5:1. Самое удивительное то, что если для всего остального «юго-востока» было характерно ослабление позиций национал-демократических сил к 2010 г., то в Донецкой и Луганской областях этого временного «разочарования» не произошло. Среди всех юго-восточных регионов Украины только в Донецкой и Луганской областях число сторонников европейского курса в 2012 г. выросло по сравнению с 2004 г. 

В Крыму и Севастополе в период с 2004 по 2012 гг. поддержка пророссийских сил сократилась почти в два раза. При этом нужно отметить, что в Севастополе число сторонников европейского вектора развития страны за этот период практически не изменилось, а в республике Крым (как и в других областях за исключением Донецкой и Луганской) сократилось. При этом все же соотношение сил в республике Крым изменилось в пользу проевропейского вектора. Если в 2004 г. соотношение пророссийски и проевропейски настроенных избирателей Крыма (пришедших на выборы) составило более чем 5:1, то в 2012 г. уже 3,6:1. Та же самая картина наблюдалась и в Севастополе. В 2004 г. это соотношение составляло более чем 11:1, а в 2012 г. – 6,7:1. Эти данные показывают, что в Крыму и Севастополе соотношение сторонников и противников проевропейского курса и в 2004 и в 2012 гг. было менее выразительным, чем в Донецкой области, но при этом «европеизация» электорального поля Донбасса протекала интенсивнее, чем на полуострове.

Революция 2014 г. и российское вторжение резко ускорили трансформацию электорального пространства Украины. Особенно показательным был разрыв между числом голосов, отданных на президентских выборах за представителей национально-демократических и пророссийских (в той или иной степени) сил. Однако на парламентских выборах 2014 г. число голосов, отданных за национально-демократические партии, существенно сократилось. При этом и на президентских, и на парламентских выборах 2014 г. за представителей антидемократических сил было отдано примерно одно и то же количество голосов (только в Днепропетровской области они заметно улучшили свои электоральные показатели). 

Совокупный результат национал-демократических кандидатов на президентских выборах во многом был обусловлен послереволюционной эйфорией и завышенными социальными ожиданиями. Поэтому при анализе электоральной динамики корректным будет сравнение результатов выборов 2004-2012 гг. не с президентскими выборами 2014 г., а с парламентскими. 

На парламентских выборах 2014 г. во всех областях южной и восточной Украины (кроме Донецкой и Луганской) сторонники национал-демократических партий получили больше голосов избирателей, чем условно антиевропейские партии (ОП, КПУ и СУ). Наименьший разрыв между национал-демократами и условно антиевропейскими пророссийскими партиями в 2014 г. обозначился в Харьковской области: всего 20 тыс. голосов. Наибольший разрыв – в Херсонской (соотношение почти 3:1). 

Самое значительное сокращение пророссийских избирателей в 2014 г. (на парламентских выборах) по сравнению с 2004 г. наблюдается в Николаевской области (почти в 4 раза!) и в Херсонской области – в 3,7 раза. В Одесской и Запорожской – более чем в 3 раза, в Днепропетровской сокращение – в 3 раза. Наименьшее – в Харьковской (приблизительно в 2,7 раза). 

Если сравнить результаты парламентских выборов 2014 г. и «третьего» тура президентских выборов 2004 г., то наибольший прирост голосов у национал-демократических сил по сравнению с 2004 г. наблюдается в Запорожской (+27%) и Николаевской (+18%) областях. В Харьковской области показатели практически не изменились (увеличение по сравнению с 2004 г. всего на 7 тыс.). В Херсонской области число национально-демократических избирателей по сравнению с 2004 г. сократилось на 15%. 

В будущем еще возможны некоторое усиление пророссийских партий в результате спада национально-демократической волны 2-го Майдана. Изменение соотношения сил может произойти не за счет роста числа голосов, отданных за пророссийские партии, а лишь благодаря небольшому сокращению числа голосов, которые получат национал-демократы. При этом обозначенная выше социально-политическая и демографическая тенденция 2004-2014 гг. сохранится. Если свертывание пророссийского электорального поля в 2015-2019 гг. будет происходить такими же темпами, как в 2004-2014 гг., то в следующем десятилетии оно уже не будет оказывать на Украину существенного влияния.  

Представленный выше анализ электоральных изменений в восточных и южных областях Украины показывает, что демократизация Украины, ее освобождение от российского имперского влияния, советского наследия, коррупции – это поступательный и необратимый процесс. В его основе не только демографические и мировоззренческие изменения в Украине, но и органическая неспособность российской государственности предложить востоку и югу Украины альтернативу демократическим преобразованиям и евроинтеграции. 

Источник 1: 

Источник 2: 

Источник 3: 

Источник 4: 

Источник 5:

 

25 ноября 2014 г.