выход

"Оскорбленные чувства верующих" - это инструмент в борьбе за власть.

Эллинские киники, китайские даосы, русские юродивые считали своим долгом высказывать неприятную обществу правду в радикальных формах, оскорбляющих вовсе не "общественную нравственность", а ритуализированное сознание некоторых членов социума. Между примитивным хулиганством и высокоэтичным, хотя и эпатажным действием в таких случаях грань очень тонка. И предметом рассмотрения должны являться не мотивы акционистов, а реакция общественности.

Представим себе следующую ситуацию. В публичную библиотеку - в час, когда посетителей в ней очень немного, - входит группа людей, подключает музыкальную аппаратуру, исполняет песню, в которой обличается высшее библиотечное начальство, изменившее библиотечному делу в угоду власти. Как можно квалифицировать это действие? Как мелкое хулиганство.

Отличие библиотеки от храма в том, что последний в восточном христианстве считается сакральным пространством, местом, обладающим сверхценностью. Корни подобного отношения очень древние, имеющие отношение к понятию "табу". Но человечество за много столетий проделало этическую эволюцию. Культура талисманов и оберегов не ушла полностью, но была оттеснена на общественную периферию. Веру в них люди нынче зовут суеверием. У всех людей есть "чувство сакрального". Но оно относится прежде всего к душе человека. В своей чистоте это чувство не может быть оскорблено извне. Только сам человек может растоптать в себе чувство свободы и любви, свой творческий импульс. А Бог - "Бог поругаем не бывает".

Но суеверные элементы сознания продолжают жить в глубине и то и дело вырываются на поверхность психической и социальной жизни. Можно начертить на земле круг и объявить его "табу". С течением времени "оскорбленные религиозные чувства" скорее всего начнут появляться и усиливаться, если их последовательно культивировать. 

Проблема "легитимизированного суеверия" в том, что оно требует почтения со стороны окружающих. Носитель "суеверия в законе" начинает требовать, чтобы сакральный статус "святыни" стал общесоциальным.

Но в современном обществе я не могу требовать, чтобы окружающие относились с трепетом к моим любимым людям, сверхидеям и ценным для меня предметам. Даже в том случае, если мои объекты почитания являются таковыми для сколь угодно мощной общественной группы. И если некоей группе удается добиться привилегированного положения, то эпатажные акты десакрализации становятся практически неизбежны. 

Мы имеем полное право исключить из своего круга общения людей, которые не относятся с должным, по нашему мнению, почтением к нашим ценностям. Мы можем не пускать этих людей в свой дом, если, конечно, этот дом не является одновременно и их домом. Естественно, церковная община, если она является юридическим владельцем храма, может потребовать удаления из храма нежелательных для общины лиц. 

Однако подобные этические правила могли бы действовать только в том случае, если бы РПЦ в России была действительно отделена от государства. Но она претендует на исключительное положение в социуме и государстве – и становится по сути властной институцией. Тем самым внутренние дела РПЦ становятся проблемой общества в целом. Такой проблемой является прямая поддержка ею антихристианских по сути действий политической и экономической элит, коррумпированность церковной структуры, попытки ущемить в правах другие религиозные организации. 

Серьезным общественным вызовом в этом свете является тот факт, что с точки зрения руководства и многих активистов РПЦ акция Pussy Riot заслуживает большего порицания, чем творимое государством беззаконие, государственная и внутрицерковная коррупция. Что столь же неканоничное выступление Путина с амвона на богослужении, посвященном объединению РПЦ и РПЦЗ, встретило осуждение лишь со стороны некоторых клириков РПЦЗ - а тем самым Путин поставил себя в положение византийского базилевса.

На мой взгляд, наиболее адекватное отношение к проблеме "кощунства" выработано в буддийской традиции. Мастера дзэн, стремясь разрушить не ведущее к просветлению "чувство сакрального", говорили, что "природа Будды подобна палочке для подтирания в отхожем месте". В результате разрушение талибами высеченных в скале статуй Будды оскорбило скорее ЮНЕСКО, чем самих буддистов.

Не побоюсь, как христианин, сказать, что подобное отношение к "надругательству над святынями" есть отношение подлинно христианское. Именно оно подобает носителям традиции, основатель которой был казнен по обвинению в кощунстве и нарушении общественного спокойствия.

Полный вариант текста - Грани.Ру

Свободная от российского великодержавия Украина нужна отнюдь не только самим украинцам - тем, которым удалось, преодолев скепсис, второй раз устроить в стране ненасильственную (не совсем, но почти) революцию - и сочувствующим. Это шанс для всей восточно-славянской культуры и для всех обитателей ее пространств - и новые перспективы для человечества в целом. Не надо бояться мыслить масштабно. Привычка редуцировать пафос и героику - симптом трех наших болезней. Апатии, цинизма и конспирологии из серии "все уже проплачено до нас". Пошлый прагматизм ведет только к беспринципной реалполитик и не дает увидеть панорамы возможностей будущего, без оценки которых невозможно ориентироваться в текущей ситуации. 

Один мой друг сказал мне, что когда победил первый Майдан, он почувствовал, что как будто часть его души освободилась из-под гнета. Речь он вел о грузе государственных глыб, которые держат взаперти душу народа, объединяющую носителей той или иной культуры в единую общность. Когда асфальт авторитаризма разламывается цветком ненасильственной революции - и если цветок этот не затаптывается сапогами новых слуг нового дракона - человеку становится легче дышать. Легче - если он не связал себя с рухнувшим монструозным образованием, если не привык к его наркотикам. 

Свободная Украина - это для нашей восточнославянской общности то же самое, чем могла бы стать для нее русская (и украинская) Америка. Демократической альтернативой для метрополии. Такой же, какой стали Соединенные Штаты для Западной Европы. Это аксеновский Остров Крым - только в большем масштабе.

Но проповедники разделения так называемой "общей судьбы с большим братом" в обеих наших странах не желают самого формирования подобной альтернативы.

Мы не будем здесь говорить о прямолинейных и открытых шовинистах - тех, кто просто хочет вонзить зубы в этот кусок и не желает его никому отдавать - о человекоорудиях российского/московского великодержавия. О них разговор короткий. Они считают, что у их "России" есть великая миссия - привести человечество в место, которое они никак не могут выдать за рай, поскольку никакая маркетинговая служба не может обеспечить им настолько талантливого визажиста. Колючая проволока пудрой не маскируется.

Другие боятся за нежную душу и невинные тела украинцев, которых немедленно растлят прикатившие на розовых танках десантники-трансвеститы из "Гейропы". Для таких коррупция и насилие в Московии предпочтительнее, патриархальнее - в таком вареве вертикаль правильных ценностей стоит и не падает. Альфы на верхних нарах, петухи у параши. Все надежно, по-старому.

Третьи же полагают, что бежать из тюрьмы можно только вместе. Побег же одного безнравственен, а потому бежавшего не зазорно и сдать тюремному начальству. Все три типа объединены одной общей базой: России без Украины будет плохо. А Украину Европа либо оберет до нитки, либо обратит в потребительскую религию. Или одновременно - сионские мудрецы вместе с британскими аристократами еще и не то удумать способны. И будут украинцы жить то ли бедно, то ли богато - но совершенно бездуховно, предав то ли братьев-православных, то ли мировое левое движение. 

Действия таких поборников единства наших культур подобны неприятным аффектам ревнивца, не могущего отпустить партнера, желающего уйти. Если бы этот партнер получил благословение и отпущение на все четыре стороны - через некоторое время возможным бы оказалось новое соединение. Скандалы же при разводе отнюдь не способствуют дальнейшему общению. Всем рекомендуется посмотреть на Чехую и вспомнить 1968 год. И посмотреть для контраста на Чехию и Словакию. 

Общая культура от вхождения Украины в Евросоюз никак не распадется. Сходное обвинение, наверное, могли бы бросить американцам англичане в период войны за независимость. В итоге британская империя пострадала. А англо-саксонский культурный мир только выиграл. Давайте также посмотрим, в какие времена Германия и Италия были наиболее продуктивными в творческом плане культурными зонами - в эпоху независимых городов или в эпоху единых фатерляндов. 

Так повторим - Украина может стать для России аналогом Соединенных Штатов Америки для Европы. Локомотивом преобразований внутри нашей общей культуры. Местом, начиная с которого восточнославянская культура может начать видимым образом реализовывать свои планетарные задачи. Раскрыть собственные потенции. Какие это потенции - об этом немало писали российско-украинские философы, такие как Соловьев, Бердяев, Даниил Андреев. Не будем тут углубляться в эту тему - это особый и длинный разговор. Но планетарный культурный синтез нашего времени без восточнославянской культуры и того лучшего, что в ней еще только должно реализоваться, будет неполным. И меру нашей ответственности - ответственности носителей этой культуры - приуменьшать не стоит. 

Пока что, однако, наша культура находится в фактической изоляции от процесса культурного синтеза. Достаточно посмотреть на степень вовлеченности в общемировые процессы российских гуманитариев. Или оценить известность уже упомянутых выше восточнославянских философов. А им было что сказать миру - и, предполагаем, есть что сказать и их духовно-интеллектуальным наследникам. 

Интеграция Украины в европейское пространство дала бы нашей общей культуре этот плацдарм - стартовую экспериментальную площадку для выхода в открытый планетарный культурный космос. А если и отказаться от теории культур в пользу чисто космополитического взгляда - то можно обойтись и без идеи долженствования культур. Все просто - свобода, любовь и творчество выражают собой само существо нашего сознания. Стремиться к реализации этих принципов человеку свойственно. От своего лица и от лица редакции Выхода от всей души желаю гражданам Украины успеха на этом пути. За нашу и вашу свободу и творчество. От граждан России - с любовью.

В представленной Даниилом Андреевым метаисторической¹ панораме Восточно-славянская метакультура² (в дальнейшем мы не будем пользоваться андреевским названием этой метакультуры – "Российская" – как недостаточно репрезентативным) не исчерпывается собственно Россией. Частью этой метакультуры являются не только русские, но и другие восточно-славянские народы, христианизированные народности Поволжья и Сибири и даже народы, когда-то бывшие частью сверхнарода Ориентально-христианской ("Византийской" у Андреева) метакультуры (армяне, грузины).

Предложенное нами название этой метакультуры – "Восточно-славянская" – конечно же, не исчерпывает всего ее этно-культурного многообразия. Однако именно восточно-славянская общность с самого начала становления метакультуры была ее этно-лингвистической основой. И сегодня три восточно-славянских этноса составляют наиболее многочисленный и наиболее деятельный массив этой метакультуры.

Согласно мифу "Розы мира", одним из народов, составляющих сверхнарод Восточно-славянской метакультуры, являются украинцы. Андреев сообщает, что над украинским народом надстоят его дух-народоводитель и соборная душа³.

Андреев оказывается как бы "по ту сторону" от многословного спора части восточных славян между собою о том, являются ли украинцы отдельным народом. В метаисторической картине Андреева украинцы – это народ, над которым надстоят его светлая диада⁴ и синклит⁵, но при этом этот народ является частью сверхнарода⁶ метакультуры, названной Андреевым "Российской".

Здесь сразу же нужно сказать несколько слов об особенностях андреевского визионерского мета-космоса. Очень часто Андреев склонен создавать конструкции, в которых иномерное бытие представлено в виде иерархической системы. Это касается и его метаисторической и метакультурной панорамы. Демиурга и Соборную душу всей метакультуры Андреев относит к богорожденным монадам, а духов-народоводителей и соборных душ, входящих в сверхнарод, он называет богосотворенными монадами. Поскольку у русских, согласно "Розе мира", нет своей "малой" диады, создается впечатление, что русские – это своего рода "главный" народ метакультуры, а другие ее народы со своими "локальными" диадами – это онтологически "младшие братья" русского народа. Примерно так видел историю сам Д. Андреев: "Сложившись из пестрых этнических элементов, как в свое время народ Египта, русская нация оказалась, как и он, сильнейшей творческой силой в кругу сочетавшихся с ней в единой культуре меньших народов. (Речь идет о прошлом и настоящем. Не исключена возможность, что в будущем положение изменится)" (РМ, 265).

Но андреевские тексты дают нам возможность иных прочтений (или, по крайней мере, интерпретаций) его визионерского опыта. Например, из текста Андреева следует, что современный русский народ является этнической, лингвистической и социально-политической общностью, сформированной не только Великой Диадой метакультуры, но и тремя ее уицраорами⁷. Ведь русские в течение восьми веков были не объектом, а субъектом российской великодержавной системы. Другие народы Восточно-славянской метакультуры, в отличие от русских, такими субъектами не были, а потому и участие российских уицраоров в их формировании было существенно меньшим.

Не менее важный и сложный момент – это взаимодействие Великой диады метакультуры и диады отдельного народа, входящего в нее. Здесь, полагаю, нам следует преодолеть иерархизм Д. Андреева. Локальные народы со своими диадами одновременно взаимодействуют с Диадой всей метакультуры. И в этом смысле любой "локальный" народ не выше и не ниже доминирующего в метакультуре этноса. Тем более, что это доминирование может быть связано с существованием отнюдь не провиденциальных сущностей – в частности, пресловутых уицраоров. Русскоязычность Толстого и Чайковского, Достоевского и Бердяева объясняется не тем, что русский народ более одарен, чем украинцы или армяне, а тем, что русский язык доминировал на тот момент в метакультуре. Русскоязычие обеспечивало максимально широкое распространение провиденциальных смыслов во всем пространстве метакультуры. Доминирование же русского языка в Восточно-славянской метакультуре, как уже отмечалось, было обусловлено не только провиденциальными факторами.

Д. Андреев называет духа-народоводителя Украины юным (РМ, 134). При этом сам Андреев считал свои же представления о возрасте, поле и других аспектах существования иномерных сущностей условными. Вряд ли имеет смысл на основании приведенного высказывания Д. Андреева определять точный "возраст" украинского народа. Можно сказать, что этот народ имеет как бы две стартовые точки в истории и метаистории. Первая соотносима с зарождением Киевской Руси и избранием ею своего религиозного оформления в 988-989 гг. Определить вторую точку сложнее. И все же мы можем попытаться это сделать.

Катастрофа монгольского вторжения привела к тому, что средоточие Восточно-славянской метакультуры сместилось на северо-восток. Тогда же в ответ на монгольскую агрессию в ней родился первый уицраор, первым проводником воли которого стал Александр Невский, а последующими – его прямые потомки, правившие в Москве.

А юго-западный политико-географический регион Восточно-славянской метакультуры стал объектом интенсивного военно-политического давления агрессивных соседей – Польши, Литвы, Улуса Джучи. К 1387 г. Галичина, Подолия и Киевская земля оказываются в составе Польши и Литвы, которые в 1387 г. объединяются в союзное дуалистическое государство. При этом южно-русские земли, которые оказались в подчинении у Литвы (прежде всего, Киев), долго сохраняли свою автономию, пусть и ограниченную.

В конце XV в. в восточноевропейском регионе происходит резкое изменение геополитической ситуации. В 1471 г. польский король и литовский князь Казимир ликвидирует последнее полуавтономное образование, сохранявшее политические традиции Киевской Руси – Киевское княжество. На языке мифа Д. Андреева это событие можно интерпретировать как завершение поглощения польско-литовским эгрегором⁸ (точнее, двумя союзными эгрегорами) одной из остаточных частей эгрегора Киевской Руси.

Польско-литовское государство было политией Романо-католической метакультуры. Ликвидация в подконтрольном ему регионе Восточно-славянской метакультуры политических институтов, которые обеспечивали частичное поддержание русской цивилизационной идентичности, неизбежно вели к превращению местных русских в этнический материал, готовый к постепенной, но поступательной культурно-религиозной ассимиляции.

Эта угроза для Восточно-славянской метакультуры – в целом, и для ее юго-западной периферии – в частности, тогда была не единственной. В 1475 г. вассалом Османского султаната стало Крымское ханство. В 1482 г. после татарского нападения на Киев, все еще остававшийся духовным и культурным центром южно-русских земель, этот город на долгие десятилетия пришел в упадок. В 1484 г. Османы присоединили южную часть Бессарабии, а междуречье Днепра и Днестра перешло под контроль Крымского ханства (после 1526 г. эти земли перешли непосредственно под власть османского султана). Между этими двумя государствами возникла сухопутная граница в Европе, что значительно укрепляло их позиции. В 90-е гг. XV в. крымско-татарские и османские отряды разоряли Киевщину, Подолию, Галичину и другие приднепровские земли. Крымско-османские нашествия продолжались и в первой половине XVI в. К середине XVI в. территория бассейнов Южного Буга и нижнего Днепра из-за этих набегов практически обезлюдела.

Политической системой, которая должна была обеспечивать защиту Восточно-славянской метакультуры от внешних угроз, была московская государственность, инспирировавшаяся первым уицраором. Однако власть московских великих князей не распространялась на юго-западные русские земли.

Московское государство в период правления Ивана III стремительно набирало силу. Москва добивалась свержения ордынского суверенитета, вела наступление в сторону сохранявших самостоятельность русских земель и княжеств северной и северо-восточной Руси, наращивала конфронтацию с Великим Княжеством Литовским.

Москва укреплялась одновременно с ослаблением Большой Орды. К 1480 г. была ликвидирована зависимость Великого княжества Московского от Большой Орды. Итог ордынской государственности подвели крымцы, разгромившие ее становища около 1504-05 гг. Экспансия Москвы в западном направлении была довольно успешной. В 1503 г. Иван III отвоевал у Великого княжества Литовского Черниговщину и Новгород-Северщину.

Политическая интеграция северной и северо-восточной Руси вокруг Москвы в конце XV в. подходила к концу. В истории это отразилось в захвате московскими великими князьями самостоятельных русских земель и княжеств. В 1478 г. была окончательно упразднена самостоятельность Новгорода, в 1485 г. – Твери, в 1510 г. была аннексирована Псковская земля, в 1520-21 гг. ликвидировано Рязанское княжество.

В случае с Новгородом и Псковом это было не просто поглощение одним государством другого. Тяжеловесная московская деспотия уничтожила оригинальную вечевую культуру Новгорода и Пскова. Тогда же в России произошли первые массовые политические депортации – знатные новгородские семьи выселялись из своих владений, а их имущество передавалось московским служилым людям. Эти реквизиции обеспечили московский режим колоссальными земельными ресурсами и заложили экономические основы российской державной деспотии.

Помимо уничтожения островов политической свободы – Новгорода и Пскова, в Москве происходили другие негативные внутренние трансформации. В 1492 г. в Московском государстве начался процесс закрепощения крестьянства (т.н. «Судебник» Ивана III). Нарастание деспотической тенденции в Московском государстве, гибель новгородской государственности и запуск процесса закрепощения всего общества (не только крестьянства) лишали Восточно-славянскую метакультуру необходимого ей “окна” политической свободы. В это же время обозначился острый церковный кризис, связанный с противостоянием провиденциальной и эгрегориальной тенденций (как их определил Андреев) в русской (московской) церкви, наиболее яркими представителями которой в это время были Нил Сорский и Иосиф Волоцкий.

В этих условиях в Восточно-славянской метакультуре стала формироваться новая этническая общность, новый не обремененный державной государственностью народ, который мог бы в будущем, уже на иной стадии развития этой метакультуры, отстаивать идею неимперского социально-политического устройства. Географическим пространством, в котором началось это формирование, стали территории Восточно-славянской метакультуры, находящиеся за пределами власти Московского государства и подконтрольные инометакультурым государствам – Польше и Литве.

Первое упоминание о запорожских казаках относится как раз к 1480-м гг., то есть примерно к тому времени, когда Москвой была ликвидирована Новгородская республика, и затем был запущен процесс закрепощения крестьян. Украинское казачество оказалось силой, способной выражать метакультурные ценности и защитить их как от внешних, так и от внутренних агрессий.

^{1 "}Метаистория — 1. Ныне находящаяся вне поля зрения науки и вне её методологии совокупность процессов, протекающих в тех слоях иноматериального бытия, которые, пребывая в других видах пространства и других потоках времени, просвечивают иногда сквозь процесс, воспринимаемый нами как история. 2. Религиозное учение об этих процессах". Д. Андреев.    [обратно]

² Метакультуры - термин, введенный Даниилом Андреевым. Метакультуры в мифологии Андреева представляют собой сегменты многослойного "планетарного космоса". Метакультуру, соответственно, можно было бы назвать "культурным космосом". Ныне существующие метакультуры имеют два полюса - "затомис" (небесную страну метакультуры, обитель ее просветленных) и "шрастр" (цитадель антипровиденциальных сил в метакультуре). Земная метакультура - плод взаимодействий и борьбы различных сил внутри метакультуры и между метакультурами.     [обратно]

³ Дух-народоводитель и соборная душа - соответственно, мужественное и женственное высокосознательные существа, обитающие на более высоких уровня реальности ("слоях"), задачей которых в планетарном космосе является "водительство" народами и метакультурами (дух-народоводитель) и соединение отдельных представителей народа в целостную общность (соборная душа).     [обратно]

⁴ Светлая диада - демиург и соборная душа.     [обратно]

⁵ Сообщество просветленных душ метакультуры, обитающих в ее небесной стране ("затомисе").     [обратно]

⁶ "Группа наций или народностей, объединенная между собой общей, совместно создаваемой культурой". Даниил Андреев.     [обратно]

⁷ Уицраоры - в мифологии Андреева демоны великодержавной государственности. Обитают в мирах, смежных со "шрастрами" - обителями античеловечества. Поддерживают жизненные силы, стимулируя в человечестве излучения государственно-патриотического комплекса чувств.     [обратно]

⁸ Эгрегоры - иноматериальные, существующие в иных реальностях образования, связанные с психическими излучениями человеческих коллективов. В той или иной степени определяют эмоции, мысли и состояния сознания людей, когда те ощущают себя частью того или иного коллектива. Термин взят из иудаистской (каббалистической) философии, используется в различных учениях New Age.     [обратно]

См. также:

Заметки о метаистории Украины ::: Статья вторая

Заметки о метаистории Украины ::: Советский период до 1954 года

Заметки по метаистории Украины ::: Униаты Галичины

Заметки о метаистории Украины ::: Последствия присоединения Украины к России в XVII веке

"Вопросы" составлены из реплик в соцсетях, адресованных Симамуре Акинари. Редакция Выхода-Exitum к ним отношения не имеет.

Вопрос: Почему Украина должна была стать свободной в результате заключения экономического договора с ЕС? У Турции он лет 40 уже. Соединенными Штатами она от этого не стала.

Симамура Акинари: Павел, потому что дело не в экономике, а в векторе. Сравнение с Соединёнными Штатами напрашивается, поскольку на данный момент англо-саксонский мир существует в шести (!) экземплярах, а когда-то была только одна империя. И Штаты стали первым англо-саксонским государством вне имперской системы. А у восточнославянского мира, к сожалению, так исторически нехорошо сложилось, нет альтернативного демократического государства. Теоретически исторический шанс был у Аляски, но этот шанс продали. А теперь Украина на эту роль мучительно пробивается. Влияние ЕС скажется в навязывании (да-да!) принципиально иных стандартов к управлению, судопроизводству, полицейской практике, отношениям чиновников со СМИ и т.д. Отрыв от советской имперской системы, вот где ключевой момент. А традиции свободы на Украине очень древние, справятся.

Вопрос: И что, теперь на Украину посыпятся ништяки?

Симамура Акинари: "Ништяки" - то самое несвободное мышление. Европа - это не ништяки, а состояние ума. Исторически Европа почти всю свою историю была весьма небогатым регионом, даже колониальный грабёж плохо помогал. Европу делает Европой совсем не материальное, поэтому и путь в Европу - не за материальным.

Вопрос: Сходный договор подписали Египет и Сирия - еще в 1977. Как это повлияло на "стандарты управления, судопроизводства, полицейской практики, отношение чиновников со СМИ "? Экономический договор - это всего лишь экономический договор. И польза от него либо есть, либо нет - и польза экономическая.

Симамура Акинари: Турция ориентирована на Европу с самого своего зачатия в Конийском султанате. Первые попытки реформ по европеизации - при Мустафе III в середине XVIII века. Отмена рабства - 1882 год, Младотурецкая революция - 1908 год, первая конституция - 1921 год. Цифры, очень близкие к российским. На данный момент Турция - более европейская страна, чем Россия. И гражданское общество там на порядок сильнее.

В Египте первые реформы на западный образец - эпоха Мухаммеда Али, XIX век. Цвета нынешнего египетского флага - это флаг кайзеровской Германии, на которую ориентировались арабские националисты. Я считаю, что все страны Средиземноморья можно (и даже нужно в качестве стимулирующей меры) было бы включать в состав ЕС, и рано или поздно объединение произойдёт, если только ЕС сохранит свой формат - или другой какой-то придумают...

Но у Египта с Турцией нет той ситуации, какая есть у России с Украиной. Представьте себе, что по сию пору существует "больной человек Европы" Османская империя, Египет отделился от неё только 22 года назад, и сейчас у них выбор - ассоциация с ЕС или с "братским османским народом". Ну как? Чувствуете ветерок с площади Тахрир?

Тем более, нужно учитывать особенности национального мифа. В западной части России (будущих Залесской, Ингерманландской и Кёнигсбергской республиках)) понятия "европейского выбора" и "цивилизационного возврата в Европу" - не пустые слова. На Украине это ещё острее. На Западной Украине - остро до надрыва, это как Польши в своё время - идея восстановления государства.

Теперь о Сирии. Ситуация, как раз похожая на украинскую. Бывшая колония Османской Империи, та же ориентация на прусский национализм и т.д. Зверства гражданской войны надо выводить за скобки. В Испании гражданская война была едва ли менее жестокой, а ведь там одна религиозная конфессия! И опять же, на любые попытки Турции, даже современной, постимперской, утвердить своё политическое влияние в арабском мире реагируют крайне нервно. После окончания войны Израиля с Хезболлой встал вопрос о миротворцах ООН. И я помню плакаты ливанцев: "Murders cannot be peacekeepers!" Это в адрес Турции было сказано, такое вот отношение значительной части общества. В Сирии - аналогично. То есть Турция удерживает авторитет в арабском мире за счёт более-менее демократического устройства, развитого гражданского общества, экономики, культуры и т.д., но призраки Высокой Порты всё равно продолжают пугать, в т.ч. сирийцев. И кабы в 1977 г. Турция попыталась продавить отказ от договора об ассоциации...))

Для Египта и Сирии тогда - это был действительно просто экономический договор. Для Украины - важный шаг на пути к членству в ЕС, куда ни Египет, ни Сирия, насколько мне известно, не собирались. Как говорится, почувствуйте разницу.

Вопрос: Есть сомнения, что Украина сможет решить свои проблемы путем заключения экономических договоров с ЕС.

Симамура Акинари:Кто вообще ведёт речь о решении проблем путём договоров? Для Украины вхождение в МИР (подчеркну, не в Европу, а именно в мир, от которого она была отрезана в имперско-советский период) - это не экономический вопрос, а культурный, цивилизационной, духовный. У Вас есть сомнения в европейской идентичности украинцев? С историко-культурной точки зрения - каковы основания сохранять барьеры, отделяющие Украину от общеевропейского пространства? Я не вижу никаких, кроме "разницы давления в двух сосудах", и эта разница устраняется внутренними усилиями и внешними стимулами.

Есть ещё психологический фактор. Наденьте свежую чистую рубашку. И наденьте грязную, взятую из корзины для стирки. Ничего, не умрёте, ну подумаешь, пахнуть будет плохо. А теперь сравните собственное эмоциональное ощущение. Есть разница? Мехи старые и новые.

Если украинцы воспринимают проходную по сути бумажку как ЗНАК, а Вы этого не ощущаете, это говорит только об отсутствии у Вас сонастройки с украинцами.

Так от чего же нисходит благодать? От потоков дармового бабла, об отсутствии коего злорадно напоминают совкофаги, или от стремления к свободе и преодоления барьеров?

А очарование и пафос того, что называют либеральными моделями, вовсе не в частном пространстве и пр. Это всё следствия и проявления. Исходно - это набор христианских идеалов, которые берут исток в Нагорной проповеди и деятельности учеников Иисуса. К сожалению, в наше время европейский духовный импульс местами измельчал и "разменялся" на временные и конкретные задачи. Но всё равно, в общении с европейцами чувствуется фоновая нота вот этого корневого мифа о свободе как естественном состоянии всего сущего.

ОБСУДИТЬ НА ФОРУМЕ

ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:

Свободная Украина и планетарный синтез. Возможности - Дмитрий Ахтырский

Заметки о метаистории Украины - 1 - Фёдор Синельников

В мифе Андреева введение опричнины в Московском государстве на рубеже 1564-65 гг. стало выражением усиления демонической основы в российском уицраоре и причиной снятия с него «демиургической санкции». В свою очередь, введение опричнины было вызвано стремлением Ивана Грозного максимально консолидировать государство и экспроприировать дополнительные материальные ресурсы – в условиях нараставших неудач Ливонской войны. Можно сказать, что опричнина стала следствием Ливонской войны. Само ее развязывание Иваном Грозным противоречило задачам Восточно-славянской метакультуры. Здесь мы не будем останавливаться на причинах выбора именно этого вектора военно-политической активности Московского государства (а не крымского, например) и всех его негативных последствиях. Отметим лишь, что эта война резко ухудшила положение значительной части восточных славян Великого княжества Литовского. ВКЛ не могло противостоять Москве, поэтому оно было вынуждено пойти на более тесный союз с Польской короной и передать ей свои южные территории (по условиям Люблинской унии 1569 г.). Это обернулось резким усилением инометакультурного давления на восточных славян, особенно после заключения церковной Брестской унии в 1596 г.

В годы восстания Богдана Хмельницкого против Речи Посполитой московское правительство стремилось не к созданию автономного казачьего гетманского государства, а к полному поглощению этих территорий. Москва предпочитала присоединить меньшую часть Украины, нежели поддержать создание обширного самостоятельного Гетманского государства. Именно поэтому Москва в период 1655-57 гг. часто действовала в ущерб как украинским интересам, так и всей Восточно-славянской метакультуре. Результатом этой политики стала междоусобица на Украине (Руина) и фактический раздел украинских земель между Москвой и Речью Посполитой по Андрусовскому перемирию 1667 г. и «Вечному миру» 1686 г.

Здесь нам хотелось бы отойти от визионерской лексики Д. Андреева с его мистическим персонализмом и ввести понятия, позволяющие рассматривать метаисторические процессы не как следствие волюнтаристских акций той или иной метафизической сущности, а как поток причинно-следственных связей, открытых для рационального постижения.

В предыдущих метаисторических исследованиях для обозначения интеллигибельной структуры, надстоящей над некоторыми государственными системами, использовался термин «держава». В дальнейшем для того, чтобы избежать коннотации нашей идеи с привычным представлением о державах, мы будем использовать понятие «империум» или «метадержава».

Внешнеполитические успехи Российского государства в период первых Романовых объясняются тем, что II Российская метадержава находилась тогда на стадии эскалации. И у этносов Восточно-славянской метакультуры, в том числе и украинцев, не было реальных шансов создать независимое от России государство.

Кроме того, украинское общество в XVII веке еще не достигло состояния, позволяющего сформировать политическую (гражданскую) нацию. В свою очередь, российская экспансия затормозила этот процесс на несколько веков. Подавление казацкого самоуправления, введение крепостничества, наконец, депортация запорожцев – все эти акты представляют собой направленную систему акций, целью которых было недопущение создания Украинского государства. На Украину транслировались те же самые унифицированные порядки социальных отношений, которые господствовали в России.

С 1855 г. II Российская метадержава вступила на стадию деградации. Однако это еще само по себе не могло обеспечить обретения украинцами собственных политических институций. Административная структура Российской империи и ее политическая модель (до 1905 г.) препятствовали кристаллизации любых политических наций, а тем более их демократического оформления.

В XVIII-XIX вв. Россия формировалась как континентальная империя – в отличие от других европейских государств, имевших заморские колонии. В XIX в. русские (великороссы) составляли около 50% населения страны. С этим было связано затягивание политической элитой процесса образования политической нации и институционализации национального представительства. Не только национальное, но даже сословное представительство не возникло в России: Уложенная комиссия Екатерины II была распущена, а конституционные проекты времен Александра I (в частности, «конституция Новосильцева») не были воплощены.

Импульс трансформации сословного государства и общества в национальные был дан лишь вместе с отменой крепостного права в 1861 г. И произошло это только потому, что старая система продемонстрировала свою полную несостоятельность в Крымской войне, где России противостояли государства, включавшие в свои политические модели институции национального представительства – Великобритания и Франция. Но и после «великих реформ» Александра II национального представительства в России не возникло. Робкие попытки введения его даже в урезанной форме не осуществились. Имеется в виду проект министра внутренних дел Лорис-Меликова о создании двух совещательных комиссий при императоре, в которые входили бы представители земств и городов. Он был одобрен Александром II в 1881 г., но после его убийства так и не вступил в силу. И только в 1905 г. в России появляется постоянный орган избираемого национального представительства – Государственная Дума (которая, однако, не имела влияния на формирование правительства).

Почему российская элита не пыталась усилить собственные позиции путем дополнения монархии полноценным национальным представительством? Это во многом объясняется тем, что в условиях континентальной полиэтнической и поликонфессиональной империи формирование единой политической нации было крайне затруднено. При этом развитие национально-гражданского общества в России неминуемо вело к формированию «малых» политических наций на основе этносов, входивших в ее состав. А это, в свою очередь, было чревато развитием национал-сепаратистских движений и распадом империи.

В условиях торможения царским правительством национального и гражданского процессов в России оказались востребованными идеологии не только национальные, но конфронтационные по отношению к существующему режиму. Когда в феврале 1917 г. II Российская метадержава вошла в состояние агонии, таких движений, к тому же несущих в себе ядра новой державной государственности, было четыре: 1) октябристско-кадетское, 2) эсеровское, 3) большевистское, 4) анархистское.

Короткая агония II Российской метадержавы в 1917-18 гг. сменилась утверждением на ее месте новой, III метадержавы. Почему же победу в России одержали именно большевики?

Стратегическое преимущество имело то движение, которое могло бы сохранить государство в прежних границах и даже его расширить. В условиях начавшегося на обломках царской России стремительного формирования политических наций таковым было то движение, в котором идея интернационализма была разработана наиболее основательно. А таковым был именно марксизм. Отказывая «буржуазным» нациям в праве на существование, большевики выступали за содружество «пролетарских» (социалистических) наций, необходимым условием существования которых является обобществленный характер производства.

Интернационализм мог быть эффективным элементом интеграционной идеологии державного государства только при условии, что он будет дополняться тотальным ограничением свободы экономической жизни. Частная собственность неизбежно ведет к укреплению среднего класса, который и является носителем идеи политической нации.

Свободный рынок неразрывно связан с существованием гражданских наций как таковых, за исключением их социалистической разновидности. Экономические свободы представляют собой аспект свобод личных. А политически свободные личности естественным образом стремятся консолидироваться для отстаивания и расширения своих экономических прав и интересов. Нация и формируемое на ее основе демократическое государство являются единственной макро-социальной формой, которая обеспечивает коллективное развитие свободных (в политическом отношении) индивидов.

Созданный в 1922 г. Советский Союз де-факто был унитарным государством и мог существовать только в условиях монопартийной диктатуры и «социалистической» экономики. Советский Союз, если он хотел сохраниться как целостный организм, не мог быть демократическим государством со свободной экономикой. Демократия неизбежно вела к отказу от «социалистической» нации. А свободные нации могут объединяться только в федерации, где ни одна из них не имеет преимущества. СССР же, при всей его интернациональной риторике, был государством, в котором ведущее положение принадлежало русским. Как только в СССР в 1989 г. вынужденно началась реальная демократизация и отказ от «социализма», он немедленно развалился.

Если мы вернемся к Украине 1920-х гг., то естественно возникает вопрос о том, зачем большевикам понадобилось проводить политику «коренизации» (в случае с Украиной – «украинизации»)? Почему сразу после завершения Гражданской войны не был взят курс на русификацию автономных республик, возникших в годы революции и гражданской войны?

См. также:

Заметки о метаистории Украины ::: Статья первая

Заметки о метаистории Украины ::: Советский период до 1954 года

Заметки по метаистории Украины ::: Униаты Галичины

Заметки о метаистории Украины ::: Последствия присоединения Украины к России в XVII веке

Вульгарные варианты "западничества" и "почвенничества" в России и где бы то ни было еще - это всегда два различных варианта, два обоснования собственного конформизма. Либо мы должны жить, так как жили и завещали нам наши великие предки - либо мы должны жить так, как живет "весь цивилизованный мир". В любом случае предлагается ориентироваться на соседушку. То ли из своего селения, то ли из чужого. Тоже соседушку. Только дальнего. И обе эти стороны постоянно норовят потыкать в харю новаторов мордой большевистской селедки. Типа, "всем благим начинаниям итог - ГУЛаг".

Ни "западники", ни "патриоты" мечтать не любят. Ну разве что как Полкан в "летучем корабле". Чтобы в князи из грязи, новые деньги, новые связи. Чтобы все дрожали. "Трепещите, языци, и покоряйтеся".

Поэтому, кстати, западникам в России так сложно понять, как и чем живет сам Запад. Что дух Запада - это дух мечты, а не корысти. И как только мечта исчезнет - исчезнет и Запад. Останутся существа, которые будут думать, что клавиши компьютера служат для вызова того или иного бога или духа. Бога Enter или духа PrtSc.

Для людей, чье мировоззрение включает категории метафизики, пусть даже в такой слабой форме, как символизм или возможность трансформации мира при помощи идеологии, крушение значимых памятников означает метафизическую трансформацию нации. Идолы падают, когда нации освобождаются, и когда новые идолы встают на постаменты, нация порабощается. Группа людей, захватившая в 1917-м государственную власть силой оружия и обмана, насадила новую идеологию, которая позволила адски поработить народы Российской империи, и одним из их инструментов и символов стали новые памятники, установленные в таком количестве, что едва ли на всей территории империи нашелся бы гражданин СССР, ни разу в своей жизни не видевший Ленина хотя бы в гипсе.

Сила искусства наделяла эти статуи жизнью. Так было всегда. Статуэтки божеств в музеях, заставляющие искусствоведов испытывать сладкие ощущения, тем и хороши, что до сих пор живы. Они, конечно, сильно тускнеют в музеях - мавзолей на Красной площади в наши дни не так впечатляет, как в Пхеньяне. В мертвых идолах сильнее выпирает искусство, душевный подъем вызывает не метафизическая сопричастность, а эстетические решения. Мертвых идолов не свергают. Их также не расстреливают из пушек талибы. Потому что они не вызывают эмоций ни как защитники, ни как враги.

Когда гибнет картинная галерея под ударами авиации - это потеря для человечества. Когда очередной каменный идол расшибает лбом плитку у своего собственного пьедестала, всё человечество выигрывает. И неважно, насколько велик был художник, создавший черты идола, и насколько редкий материал пошел под резец. Это все имеет значение только в музее, а не на площади. А на площади имеет значение, только если эта площадь - музей.

Я понимаю чувства правнука Меркурова, который в Фейсбуке сетует на утрату объекта, в котором его прадед проявил свой действительно редкий по качеству дар. К сожалению, самая большая утрата в этой семье произошла в тот момент, когда этот дар пошел на изготовление памятника "вождю мирового пролетариата". И разбитое вдребезги тело Ленина, материальное свидетельство меркуровской сделки с дьяволом (полностью, кстати говоря, оплаченной с той стороны, в валюте этого мира), должно, напротив, принести невероятное облегчение и семейной карме Меркуровых, и скульптору Меркурову лично в его посмертном пути. А еще лучше считать, что он как просветлевший художник в 2013-м сам уничтожил свое творение как художественно неудачное - в высшем художественном смыле. Вот, Вучетичу пока не удалось.

А что касается собственно метафизической части падения кварцитного Ленина, то вряд ли я смогу что-то добавить собственным размышлениям любого читателя "Розы мира". Просто разгоревшаяся в интернете дискуссия об утрате этого, не к ночи будет сказано, культурного наследия, дала мне повод отметить вчерашнее важное и радостное событие в истории человечества на Exitum.org. С праздником, дорогие товарищи!

В период 1917-1921 гг. происходил процесс активного структурирования украинской политической нации. Можно даже говорить, что тогда возникло сразу две ее разновидности. Собственно украинская нация получила оформление в институциях УНР, «Украинской державы» гетмана Скоропадского, Западно-украинской народной республики. Большевистским режимом им была противопоставлена альтернативная «Советская Украина», сложившаяся как государство (пусть и фантомное) в декабре 1917 – марте 1918 гг. Забегая вперед, отмечу, что эта двойственность украинской политической нации сохранилась до сегодняшнего дня (2013 г.).

УНР на основной части территории Украины была ликвидирована советскими войсками в 1920 г. Но украинский народ и украинская политическая нация, естественно, никуда не исчезли. Более того, НЭП способствовала оживлению этно-национального самосознания во всех советских республиках. Для того, чтобы можно было поддерживать Советскую власть в условиях НЭПа необходимо было вовлечь активную часть титульных наций советских «социалистических» республик в новую систему государственности. Это предполагало «коренизацию» социально-политических институций республик и автономий.

Для III Российской метадержавы ленинский план устройства союзного государства (номинально союз равноправных суверенных республик) по своим перспективам значительно превосходил сталинский (автономии в составе РСФСР). В 1922 г. в национальном вопросе Ленин выражал ее волю более адекватно, чем Сталин. III держава стремилась к экспансии, но при этом она была вынуждена действовать в условиях кристаллизации этно-национальных общностей, оформленных в национальные государства. Ликвидировать «буржуазные» нации было невозможно, но возможно было их переформатировать в «социалистические» (что и было осуществлено после Второй мировой войны в Восточной Европе). Для того, чтобы в этих условиях сохранить свою внешнеполитическую привлекательность, советский режим был вынужден не только пойти на создание СССР в 1922 г., но и в условиях НЭПа содействовать этнизации партийной элиты в союзных республиках.

С самого начала существования КПУ этнические украинцы составляли в ней меньшинство. Даже после завершения войны, в 1922 г., только 23% членов этой партии были этническими украинцами. К 1930 г. они составили более половины ее членов – 53%.

Украина имела (и продолжает иметь до сих пор) чрезвычайно большое значение для III метадержавы. Она была самой значительной по численности населения республикой СССР после РСФСР. Она, как и Белоруссия, занимала ключевое стратегическое положение: именно эти республики должны были стать плацдармом для возможного вторжения советских армий в Европу. Поэтому советский режим всегда вынужден был уделять Украине и украинцам самое пристальное внимание.

Украинцы были расселены на огромных пространствах бывшей Российской империи. Даже на Дальнем Востоке согласно данным переписи 1926 г. 18% населения указали своим родным языком украинский. Благодаря этому в 1920-х гг. можно было проводить политику украинизации в некоторых регионах РСФСР, в частности на Кубани. Это опять же делалось не из горячей любви советской власти к украинцам. Существование обширной диаспоры в СССР за пределами национальной республики дополнительно привязывало Украину к III метадержаве.

Этнизация административных систем союзных и автономных республик в 1920-х гг. привела к переформатированию политических наций союзных республик в ее «социалистическую» разновидность. Это позволило нейтрализовать опасные для советского режима последствия НЭПа. И после того, как в СССР был взят курс на сворачивание НЭПа, у советского режима отпала необходимость в продолжении политики «коренизации». Теперь для советской системы оптимальным стал курс на русификацию республик.

Русификация не вела к упразднению республик. Такая задача была нереальна и не могла быть поставлена. Советский режим стремился провести русификацию при формальном сохранении государственности союзных республик. До 1941 г. III метадержава нуждалась в сохранении номинального союза суверенных республик, поскольку стремилась к внешней экспансии, к тому, чтобы «к 16-ти гербам еще гербы добавились другие». Смерть Сталина стала отражением кризиса III державы, после которого она необратимо стала терять свою мощь. В этом состоянии она была уже не способна осуществить такой взрывоопасный проект, как упразднение союзных республик. Заметим, что Карело-Финская ССР была единственной союзной республикой, превращенной в автономную в составе РСФСР (в 1956 г.). Это было возможно только потому, что в ней подавляющее большинство населения составляли русские (приблизительно 60% против 17% карелов и финнов).

Главными жертвами советской политики русификации стали Украина, Белоруссия и Казахстан. В отношении Украины кроме насаждения русского языка эта политика имела еще несколько направлений. Самым зловещим актом стал Голодомор 1932-33 гг. Резкое сокращение украиноязычного сельского населения позволило не допустить его притока в украинские города и придать им соответствующий этнический облик. Городское население является средоточием национальных настроений. Поэтому для советского режима было важно, чтобы именно крупнейшие города Украины были преимущественно русскоязычными. В период индустриализации на Украине стремительно росло население ряда промышленных центров. И сегодня – спустя 22 года после обретения Украиной независимости – крупнейшие города Востока и Юга Украины (Харьков, Донецк, Днепропетровск, Одесса, Запорожье) остаются русскоязычными.

Передача Украине русскоязычного Крыма в 1954 г. нужно рассматривать в контексте истории III Российской метадержавы. Заметим еще раз, что после смерти Сталина в 1953 г. она пережила перенапряжение и приблизилась к переходу на стадию деградации. В этих условиях для поддержания эффективного контроля над Украиной она нуждалась в увеличении в ней русского элемента. Благодаря передаче Крыма Украине произошло одномоментное увеличение численности русских в этой стране приблизительно на 1 млн. И сегодня пророссийски настроенный Крым продолжает оставаться одним из самых весомых якорей, удерживающих Украину в сфере влияния РФ, а значит, и под контролем III метадержавы.

Одной из самых действенных форм русификации Украины, естественно, стало активное внедрение русского языка среди украинского населения. В результате в УССР появился массовый социальный феномен: человек, определяющий себя в этно-национальном плане украинцем, но общающийся в основном или только на русском языке. Именно такие украинцы, а также русские, проживающие на Востоке и Юге страны, являются основной базой Партии Регионов и КПУ. Которые, в свою очередь, являются основными проводниками российского влияния, а значит, и влияния III Российской метадержавы.

См. также:

Заметки о метаистории Украины ::: Статья первая

Заметки о метаистории Украины ::: Статья вторая

Заметки по метаистории Украины ::: Униаты Галичины

Заметки о метаистории Украины ::: Последствия присоединения Украины к России в XVII веке

Интересно проследить динамику политических предпочтений на Украине в 1991-2013 гг.

Первым президентом Украины в декабре 1991 г. был избран Л. Кравчук – бывший второй секретарь ее компартии. Украинские коммунисты тогда поддержали его кандидатуру. Его соперниками были национал-демократы В. Черновил и Л. Лукьяненко. Кравчук получил ок. 62% голосов, Черновил – 23%, Лукьяненко – чуть больше 4%. Черновил победил Кравчука только в трех областях Галичины. Больше всего голосов Кравчук получил в Луганской области (более 76%).

Карта президентских выборов 1991 г.

С Кравчука берет свое начало специфический тренд украинской президентской власти. Кандидат, пришедший на выборы при поддержке русскоязычных Востока и Юга Украины, затем начинает воздерживаться от откровенно пророссийского курса и пытается проводить политику, ориентированную на сохранение в государстве украинской этнической доминанты. Кравчук придерживался курса на мягкую украинизацию и воздерживался от каких-либо решительных демократических реформ. Такой двойственный курс вызывал скорое разочарование в его политике, особенно в русскоязычных областях страны.

На президентских выборах 1994 г. противостояли Л. Кравчук и Л. Кучма (во втором туре), который в своей предвыборной компании делал упор на всестороннее развитие связей с Россией и придание русскому языку статуса второго государственного. Показательно, что руководителем предвыборного штаба Кучмы в 1994 г. был Д. Табачник. В 1994 г. Кучма победил благодаря поддержке Юга и Востока Украины.

Карта 2-го тура президентских выборов 1994 г.

Придя к власти, Кучма фактически стал проводить тот же курс, что и Кравчук. В 1996 г. с поста главы президентской администрации был смещен Табачник. В том же году Верховная Рада приняла конституцию Украины, в которой статус государственного языка был закреплен только за украинским. Естественно, такой поворот вызвал отторжение русскоязычных избирателей Юга и Востока. Следующие президентские выборы состоялись в 1999 г. И на них во втором туре противостояли Кучма и очередной пророссийски настроенный политик – на этот раз это был лидер КПУ П. Симоненко. Основную поддержку Кучме оказал тогда Запад Украины – те области, которые были присоединены к СССР в 1939-45 гг. Именно благодаря избирателям Западной Украины Кучма смог одержать победу. Например, в трех областях Галичины Кучма получил 91-92%. При этом можно говорить, что к выборам 1999 г. в ряде регионов произошла обратная реакция: возврат от национал-демократических позиций на пророссийские и крайне левые. Электоральная карта Украины 1999 г. оказалась сложнее, чем в 1994 и в 2004-2012 гг.

Карта 2-го тура президентских выборов 1999 г.

В период второго президентского срока (1999-2004 гг.)Кучма метался между Россией и ЕС. Украина взяла курс на интеграцию с Европой. Однако при этом политический режим Украины в период второго срока Кучмы был далек от европейских стандартов демократии и прав человека.

Третий тур президентских выборов 2004 г., состоявшийся в результате Оранжевой революции, продемонстрировал усиление позиций украинского национал-демократического движения. Оно охватило регионы, которые на выборах 1994 и 1999 гг. поддерживали "пророссийских" кандидатов. По сравнению с 1994 г. на позиции национал-демократов перешли Черниговская, Сумская, Полтавская и Кировоградская области.

Карта 3-го тура президентских выборов 2004 г.

За 2005-2010 гг. Украина продолжала двигаться от РФ к ЕС. Нарастала и украинизация. При этом правящая в этот период элита так и не смогла ни провести демократизацию и десоветизацию Украины, ни предложить Востоку и Югу внятную интеграционную стратегию, ни решительно ускорить курс на сближение с Европой. Во многом это объясняется сохраняющейся этнической двойственностью Украины, несводимостью ценностей двух политических мифов – украинского националистического и советского.

Электоральная карта 2-го тура президентских выборов 2010 г. практически полностью идентична карте 2004 г. Однако на выборах 2010 г. (во втором туре) поддержка национал-демократического кандидата (Ю. Тимошенко) на Западе и в Центре Украины снизилась (по сравнению с 2004 г.). Если в 2004 г. за Ющенко в третьем туре проголосовало ок. 15 млн. 116 тыс., то за Тимошенко в 2010 г. – ок. 11 млн. 593 тыс., то есть примерно на 3,6 млн. меньше. При этом поддержка Януковича в 2010 г. по сравнению с 2004 г. снизилась незначительно – всего на 367 тыс.

Карта 2-го тура президентских выборов 2010 г.

Победивший на выборах 2010 г. Янукович оказался по многим позициям "вторым Кравчуком и вторым Кучмой": он также пытался лавировать между ЕС и РФ и также тормозить процесс демократизации Украины. При этом Украина все же медленно, но продолжала свой дрейф в Европу. Парламентские выборы 2012 г., несмотря на административное давление, продемонстрировали сохранение позиций национал-демократических течений на Украине. В свою очередь, Партия регионов поддерживала курс Украины на евроинтеграцию. Отчасти этим объясняется ее успех на выборах 2012 г. – не только в Центре и на Западе Украины, но и на ее Юге и Востоке.

Янукович – это первый президент Украины, который придя к власти благодаря ее Востоку и Югу, не может полностью развернуться в сторону Центра и Запада. Для них он остается неприемлемым чужеродным элементом. Центр и Запад Украины хотят уже значительно большего, чем то, что Янукович может им предложить. Поэтому Янукович просто не в силах совершить тот идеологический кульбит, который смогли осуществить в свое время Кравчук и Кучма. Янукович, даже став президентом, вынужден опираться на русскоязычные Восток и Юг. А это подтачивает его власть. И мы видим, что в этих регионах его позиции ослабели – точно так же, как они ослабели у Кравчука к выборам 1994 г. и у Кучмы к выборам 1999 г.

В прошлом на Украине к очередным президентским выборам могли появляться реальные кандидаты, более ориентированные на "советско-малороссийские" идеологические ценности, чем действующий президент. И в некоторых случаях это было выгодно действующей власти, оставлявшей себе пространство для идеологического маневра: например, в 1999 г. Кучма, опиравшийся на Центр и Запад, победил Симоненко. Но Янукович из-за гражданской и этнической радикализации Центра и Запада в принципе уже никак не может освободить для удобного для него конкурента соответствующую "советско-малороссийскую" политическую нишу.

Это означает, что на всеукраинском политическом поле в будущем (с 2015 года) уже не сможет появиться реальный кандидат в президенты с более выраженной пророссийской и антиукраинской (в этническом и социально-политическом планах) ориентацией, чем Янукович. И все последующие президенты Украины (если она останется президентской республикой) будут принадлежать к тому или иному крылу украинского национально-демократического движения.

Демократизация и постепенная украинизация 1991-2013 гг. все же приносят свои плоды. На Евро-Майдане 2013 г. уже явно доминирует украино-говорящая общественность и постоянно звучит лозунг украинских националистов "Слава Украине! – Героям слава!", чего еще не наблюдалось во время Оранжевой революции 2004 г. По всей видимости, на следующих выборах весы качнутся опять в сторону национал-демократии, что приведет к новому смещению всей Украины в этом направлении. И эти изменения выведут Украину уже на качетсвенно иной уровень этно-национального и гражданского сознания.

Политические трансформации на Украине имеют множество причин. Одной из самых выразительных является демография. С 1989 г. постепенно меняется демографическая карта Украины. Согласно переписи 1989 г. русское население Украины составляло 11 млн. 355 тыс. – 22% населения страны. В 2001 г. – 8 млн. 334 тыс., 17,3% населения. Если экстраполировать темпы убыли русского населения в 1989-2001 гг. на период 2001-2013 гг., то следующая перепись населения Украины должна будет показать, что в стране проживают от 5,5 до 6,3 млн. русских..

Это сокращение вызвано не только отрицательным естественным приростом и миграцией, но и сменой этнической идентичности частью граждан Украины. Сейчас можно дать только приблизительную оценку численности русских на Украине. Вероятно, она на сегодняшний день не превышает 6 млн. Происходит не только уменьшение численности русских на Украине, но и постепенное сужение сферы использования русского языка. И хотя он по-прежнему занимает весьма прочные позиции на Украине, в сфере образования наблюдается сокращение числа русскоязычных школ и количества школьников, обучающихся на русском языке. Родители и ученики голосуют за украинизацию своего будущего. Если не рассматривать Крым и Севастополь, то даже в Донецкой и Луганской областях в 2010/11 учебном году на русском языке обучалось только чуть более 50% школьников (заметим, что в 1989 г. в Донецкой области была закрыта последняя школа с обучением на украинском). Если же говорить о высшем образовании, то ситуация выглядит еще более выразительно. В Донецкой области только 38% студентов (без учета техникумов и колледжей) получают образование на русском языке, в Луганской – ок. 21% (по данным Министерства образования и науки Украины). Это означает, что политическую жизнь в завтрашней Украине будут определять граждане, получившие образование на украинском языке.

На Украине убывает не только русское население, сокращается численность ее русскоговорящих регионов. В 1989 г. Харьковская и Луганская области превосходили по численности населения Львовскую. В 2013 г. они уже уступают Львовской. Если за 2010-2013 гг. население Донецкой области сократилось более чем на 100 тыс. человек, то Львовской – только на 12 тыс. Такие демографические трансформации детерминируют движение Украины в европейском направлении: так, на выборах 2004-2012 г. наиболее активными избирателями были жители Галичины и Волыни.

Карта избирательной активности на парламентских выборах 2012 г.

В 1989 г. пали все коммунистические режимы в Восточной Европе – сателлиты СССР. В августе 1991 г. рассыпался уже сам СССР, и из сферы влияния унаследовавшей его имперскую функцию РСФСР-РФ полностью вышли три прибалтийские республики – Литва, Латвия и Эстония. Частичная стабилизация российского империализма в 1993 г. не могла остановить убыль его влияния на восточно-европейском пространстве. К сентябрю 1994 г. российские войска были окончательно выведены из Восточной Германии и трех государств Прибалтики. В 1999 г. членами NATO стали Польша, Чехия и Венгрия. В августе 1999 г. в Болгарии был взорван мавзолей Димитрова.

В 1999 г. Югославия подверглась бомбардировкам NATO, и в следующем году пал полуавторитарный режим Милошевича, который был единственным союзником РФ в Европе за пределами пост-советского пространства.

Негативный для российского империализма тренд, естественно, никуда не исчез и на пост-советском пространстве. 2 апреля 1999 г. из ОДКБ вышли Азербайджан и Грузия. В ноябре 2003 г. произошла «революция роз» в Грузии. Тогда же, в ноябре 2003 г. был провален «меморандум Козака», блокировавший движение Молдовы в Европу. В начале мая 2004 г. пал режим Абашидзе в Аджарии (сам Абашидзе бежал в РФ).

Военно-политические структуры Запада приближались к границам РФ. В марте 2004 г. членами NATO стали Болгария, Румыния, Литва, Латвия, Эстония, Словакия. В мае 2004 г. членами ЕС стали Польша, Чехия, Словакия, Венгрия, Литва, Латвия, Эстония. С 1 января 2007 г. членами ЕС стали Румыния и Болгария.

Если с утратой своего влияния на восточно-европейские государства бывшего соцлагеря и страны Прибалтики лидеры РФ вынуждены были смириться еще в 1991 г., то с потерей своих позиций на остальном пост-советском пространстве они не желали соглашаться ни в коем случае. Однако и этот процесс был неизбежен и необратим. Разложение российского имперского присутствия на пост-советском пространстве связано с «Оранжевой революцией» на Украине, начавшейся в ноябре 2004 г. В апреле 2005 г. Украина подписала договор об ускоренном диалоге с NATO. В сентябре 2006 г. это же сделала Грузия. В августе 2008 г. произошел военный конфликт между РФ и Грузией, в результате которого Грузия окончательно вышла из российской сферы влияния. В апреле 2009 г. массовые выступления в Кишиневе привели к пересчету голосов на выборах и параличу правящей партии коммунистов. С этого момента ускорилось движение Молдовы от РФ к ЕС. 4 декабря 2011 г. началось массовое движение против путинской системы в самой РФ. В 2012 г. из ОДКБ вышел Узбекистан. В ноябре 2013 г. Грузия и Молдова подписали договор об ассоциации с ЕС.

Мы видим, как с 1989 г. поступательно сужается зона влияния СССР-РФ и за счет этого расширяется территория ЕС в частности и – в целом – западная социально-политическая модель. И сейчас властям РФ грозит окончательная потеря Украины. Навязывание Украины членства в Таможенном союзе – это последняя попытка Москвы удержать ее в своей орбите. Речь идет именно о консервативной стратегии (если вообще это слово уместно, когда речь идет о слабой и внутренне противоречивой политике Москвы). Российским правителям не до усиления своего влияния на постсоветские, а тем более восточно-европейские страны. Они пытаются, насколько это возможно, затормозить его нарастающую убыль. Сама идея Таможенного союза для российской имперской элиты – не экспансионистская, а охранительная.

Естественно, что российской стороной весной-осенью 2013 г. были предприняты все меры, чтобы не допустить подписания Украиной соглашения об ассоциации с ЕС. Но грубые акции российского правительства по удержанию Украины только ускорили ее отбытие от Москвы к Европе.

Битва за Украину сегодня – это противостояние украинского гражданского общества, поддерживаемого сообществом свободных европейских народов, и полуавторитарной коррумпированной власти «советско-малороссийской» элиты, репрезентируемой В. Януковичем и поддерживаемой дряхлеющим российским империализмом. Кем будет она выиграна – догадаться несложно. Даже в том случае, если Янукович усидит сейчас в президентском кресле, западный вектор движения Украины не будет изменен. Более того, есть все основания сомневаться в том, что Белоруссия и Казахстан не выхолостят в будущем свое участие в ТС. Ведь без Украины эта ассоциация напоминает свадьбу не только без жениха, но и без невесты.

ОБСУДИТЬ НА ФОРУМЕ

Другие статьи по теме:

Украина: динамика выборов - Фёдор Синельников

Заметки о метаистории Украины - 3. Советский период до 1954 г.- Фёдор Синельников

О самочинном сносе памятника В.И.Ленину на бульваре Т.Шевченко в Киеве 8 декабря 2013 года - Сергей Кладо

Украинский путь в Европу. Не ништяки, а состояние ума - Симамура Акинари

Свободная Украина в планетарном синтезе. Возможности - Дмитрий Ахтырский

Заметки о метаистории Украины - 2 - Фёдор Синельников

Заметки о метаистории Украины - 1 - Фёдор Синельников

Русские и украинцы являются этносами одной метакультуры – Восточно-славянской. Если считать восточные формы христианства органически присущими этой метакультуре, то возникновение униатской церкви на Украине может представляться как противоестественный отрыв от нее ее органической части. Однако проблема эта в метакультурном плане представляется значительно более сложной.

Российское государство с 1654 г. последовательно стремилось уничтожить институции Украины и саму ее политическую культуру. Моноцентричный деспотизм российской монархии не мог сосуществовать в одном политическо-географическом пространстве с гетманской Украиной, имевшей большую степень свободы – политической, экономической, социальной. Поэтому российскими властями в XVII-XVIII вв. шаг за шагом ликвидировались все компоненты политической организации и государственности Украины.

В этих условиях украинцам была необходима религиозно-культурная сфера, которая позволила бы, с одной стороны, сохраниться им как самостоятельному народу, с другой – сберечь свою метакультурную идентичность. Греко-католическая церковь с рубежа XVII–XVIII вв. стала именно таким каналом. Западные украинцы оказались вовлечены в жизнь сразу двух метакультур – Восточно-славянской и Романо-католической, но в условиях постепенной секуляризации культурной жизни конфессиональный аспект их идентичности отступал на второй план, а этно-лингвистический, напротив, становился преобладающим. При этом униатская религиозная традиция позволяла западным украинцам максимально дистанцироваться от унификаторских и ассимиляторских претензий Российского государства – как при Романовых, так и при большевиках.

Примечательно, что три галицкие епархии (Перемышльская, Львовская и Луцкая) присоединились к унии самыми последними (в 1691-1702 гг.). И это произошло после того, как Москва осуществила очередной акт давления на Левобережье, вынудив гетмана Ивана Мазепу подписать в 1687 г. т.н. «Коломакские статьи», в которых закреплялись новые ограничения прав казаков и гетмана. А уже вскоре после нового наступления Российского государства на Украину в 1707-1709 гг. на Западной Украине состоялся Замойский собор, давший новый импульс отдалению униатов от халкидонитов (1720 г.).

Униатская традиция отнюдь не чужеродна Восточно-славянской метакультуре и не является для нее лишь извне навязанной конфессиональной формой. Один из крупнейших русских религиозных мыслителей Владимир Соловьев в 1896 г. присоединился к католической церкви, то есть стал греко-католиком. В 1926 г. к католической церкви присоединился поэт Вяч. Иванов.

На сегодняшний день именно в Галичине – области преимущественно униатского вероисповедания – наблюдается и наибольшая концентрация украиноговорящего населения. И именно галичане являются наиболее последовательными противниками российского великодержавия.

См. также:

Заметки о метаистории Украины ::: Статья первая

Заметки о метаистории Украины ::: Статья вторая

Заметки о метаистории Украины ::: Советский период до 1954 года

Заметки о метаистории Украины ::: Последствия присоединения Украины к России в XVII веке

Текст написан в 2011 году, взят из блога Федора Синельникова.

Украина – в плане внутреннего влияния на нее Третьей державы¹ – представляет собой нечто среднее между Белоруссией и странами Прибалтики. Поддержанию этого влияния содействует широкое распространение на Украине русского языка. Согласно данным института Гэллапа за 2007 г. в этой республике на русском дома общается 83% населения (в Белоруссии – 92%). В восточных и южных областях с преимущественно русскоязычным населением настойчиво сохраняется советская топонимика и советские памятники. И, напротив, в западных областях Украины (захваченных СССР в 1939-45 гг.) была осуществлена практически полная топографическая десоветизация и демонтированы все памятники советским политическим и военным деятелям. Электоральные предпочтения русскоязычного населения (особенно восточных и южных областей и республики Крым) вполне четко выражены. Именно восточная и южная Украина является опорой Коммунистической партии Украины (КПУ) и Партии Регионов – благодаря поддержке населения этих областей на президентских выборах побеждали Л. Кучма (в 1994 г.) и В. Янукович (в 2010 г.). Эти регионы являются принципиальным противником вступления страны в NATO.

Третья Российская держава заинтересована в сохранении Крыма и Севастополя в составе Украины. Благодаря Крыму и другим русскоязычным областям ей удается удерживать в сфере своего влияния всю Украину. Это значительно выгоднее Третьей державе, чем насильственное присоединение Крыма (например, по абхазско-югоосетинскому сценарию), следствием чего стала бы утрата влияния на всю остальную Украину. Поэтому и передача Крыма Украине в 1954 г. была не частной политической глупостью, а являлась акцией, в стратегической перспективе усиливавшей позиции Третьей державы.

Большая часть русскоязычного населения Востока и Юга Украины оказалась как бы в промежутке между двумя национальными мифологемами. За исключением русского населения Крыма, оно не может усвоить российский этно-национальный и политико-исторический миф, так как в этническом отношении определяет себя украинцами. Но оно остается чуждо и украинскому этно-национальному мифу, включающему в себя положительное отношение к деятелям украинского национализма XX века. Для этой русскоязычной части населения Украины советская национально-политическая идентичность фактически остается наиболее актуальной (так же как и для населения Белоруссии и Приднестровья). Поэтому с такой настойчивостью здесь продолжают поддерживать культ «Великой отечественной войны» и с такой неприязнью относятся к украинскому антисоветскому национализму.

Из-за значительного числа русскоязычного населения, ориентированного на советское историческое наследие, тормозится консолидация украинской политической нации и построение гражданского общества. Победа Оранжевой революции не привела украинское общество к устойчивым трансформациям. Влияние Третьей державы на Украину не было преодолено – ни десоветизации, ни преодоления коррупции после революции не состоялось. В данном случае Украина резко отличается от другой страны, в которой победила гражданская («цветная») революция – от Грузии. Последней удалось преодолеть коррупцию и провести полную десоветизацию, включая избавление грузинского национального мифа от чуждых ему концептов – реликтов культа Сталина и культа «Великой отечественной войны». Успех Грузии на пути демократизации и десоветизации во многом объясняется ее этнической гомогенностью – отсутствием на ее территории значительного русскоязычного населения. Украина в этом отношении является страной, гораздо более открытой воздействию Третьей Российской державы.

Победа на президентских выборах в феврале 2010 г. В. Януковича стала реваншем Третьей державы за поражение 2004 г. Однако это весьма условный реванш. Несмотря на то, что команда Януковича опирается на русскоязычный электорат Востока и Юга Украины, она не стремится к всеобъемлющей интеграции с РФ. Стратегической целью Украины (пусть и весьма отдаленной), по-прежнему является вступление в ЕС. Украина при Януковиче остается словно зависшей между двумя проектами. Один проект – это открытое общество, преодоление коррупции, демократия, интеграция с ЕС, десоветизация. Другой проект – коррумпированный полуавторитарный режим, интеграция с полуавторитарными государствами (Россией, Белоруссией, Казахстаном), верность советскому историческому мифу (включая, конечно же, культ «Великой отечественной войны»). Очевидно, что Украина присоединится к Европе – это вопрос уже не только ее благополучия, но и выживания. Остается открытым вопрос только о том, когда это произойдет.

¹ "Под «державой» мы понимаем реальность, которая представляет собой нечто большее, чем: 1) совокупность государственных институтов; 2) сообщество политически активных сторонников доминирующей государственной модели; 3) характер общественных и даже личных отношений; 4) эмоциональный настрой населения; 5) идеологические доктрины и стереотипы, используемые политической элитой для сохранения своего положения в государстве. Держава является интегральным стержнем всех этих компонентов, она предстает перед нами как корпоративная эмерджентная сущность. При этом жизнь связанных с державой государств и обществ не сводится к ее существованию.

В метаисторической панораме Андреева развитие держав подчиняется определенной и четкой последовательности. Жизненный цикл каждой державы можно сравнить с развитием однолетнего растения, которое за время своей жизни цветет только один раз (этот образ использовал Н. Данилевский по отношению к культурно-историческим типам). Мы полагаем, что этот алгоритм универсален, то есть применим к любым державам, существовавшим в истории.
...
В истории России можно выделить эпохи трех держав. Первая держава в любой метакультуре возникает в результате ее защитной реакции на агрессию со стороны более мощного в военно-политическом отношении инометакультурного образования. В случае с Российской метакультурой такой агрессией стало монгольское нашествие. Эпоха Первой державы длилась от Александра Невского до междуцарствия 1610–13 гг. Эпоха Второй связана с династией Романовых. Эпоха Третьей начинается в 1917–18 гг". Фёдор Синельников. Циклы российского великодержавия и современность.

Левые и правые - это Монтекки и Капулетти современной политической мифологии. В четырех смыслах сразу. Во-первых, чума на оба их дома. Во-вторых, из-за архаичности противостояния - с учетом ускоряющегося исторического времени, еще корректнее было бы сравнение с троянцами и ахейцами. В-третьих, по непримиримости и глубине фундаментальных противоречий - хочется вспомнить свифтовских тупоконечников и остроконечников. И, наконец, в-четвертых - все это было не только давно, но и неправда. Писатели написали, а наяву из-под масок буффонады выглядывают какие-то совсем другие лица.

И эти лица можно было поймать в объектив, наблюдая в пространстве Рунета реакции на Евромайдан.

«Левое»-«правое»

Да простит меня уважаемый читатель, но я углублюсь все же в эту самую лево-правую диалектику. Пусть он учитывает, что многие слова в этом тексте неспроста взяты в кавычки. И на всякий случай, чтобы не забыть о позиционировании автора, держит в уме во время чтения первый абзац, который он только что прочел. Ибо если и говорить о авторском политическом кредо - то это, без сомнения, либеральный транскосмический анархо-коммунизм, о котором хорошо сказал Максимилиан Волошин, соответствующей цитатой из которого этот текст заканчивается.

О правых разговор короткий. Имперцы по всем понятиям и должны держать и не пущать, демонстрировать связь колониального дискурса с гендерным - кричать: "Ах ты, сука и б… - но я же тебя люблю - вали отседова и не вздумай взять машину, она на мое имя записана - нет, не уходи, ну что тебе подарить? ну хочешь велосипед?" Недоумение вызвали "национальные демократы", которых так и не дождались крайне правые братья по националистическому интернационалу из партии Тягнибока. Причины неявки понятны - эти братья предпочитают дружить с далекой Мари Ле Пен, с которой так приятно порассуждать о том, как в идеальном мире никаких славян во Франции не будет. Хотя и с евронаци дела не складываются - в апреле тягнибоковцам захотелось побить закарпатских венгров. И венгерские братья обиделись – ведь именно они рекомендовали украинскую "Свободу" в Альянс национальных движений Европы. Ладно, не явились - но из стратегических соображений можно было бы хотя бы на расстоянии поддержать медитирующих на ментальные конструкции типа "возрождения национального духа".

Но ведь бывают и либеральные правые? Да, говорят, бывают. Но только в своем интернационализме они правыми не бывают. Так же, как не может быть левых националистов. Или может - но ровно в том смысле, в котором бывает "деревянное железо". Потому что такие правые выступают за свободу. А еще - за равенство и братство. По крайней мере, в этом вопросе.

Однако интуитивно ощущаемый гештальт "правых" всегда пахнет чем-то ретроградным. Генералами Сомоса. Апартеидом ЮАР. Или хотя бы рейганомикой и тетчеризмом. "Утром в Америке" и "моральным большинством". Кровью и почвой. Семейными ценностями. Консервов на полках идеологического супермакета предостаточно. Впрочем, конечно, можно сказать, что интернационализм правых симулятивен, ибо свобода для них есть прежде всего свобода мировой глобальной элиты, а братство и равенство для них есть лишь орудие в борьбе с элитами узко национальными. А черную работу все равно должны делать какие-нибудь аналоги негров за пределами стен "свободного мира". Однако интернационализм остается интернационализмом, и Обама с Кондолизой Райс и генералом Пауэллом не меняют свой геном, который никак нельзя назвать симуляцией. Сама потребность иметь черного президента говорит о многом, как и планетарные дни памяти Манделы. Даже если выяснится, что Обама - это прямой потомок приплывших на "Мэйфлауэре", сделавший себе десяток пластических операций и стерший личную историю в целях успешной политической карьеры.

Путаница с рассматриваемой оппозицией «левого»-«правого» возникла с самого ее рождения во французской ассамблее. Самые что ни на есть равные и свободные обозначили себя как сторонники якобинской диктатуры и террора. А потом под это противоречие подвели базу марксисты, проповедовавшие путь к безгосударственному обществу через диктатуру, не имевшую прецедентов по жесткости диктата в истории Европы. Само собой разумеется, что на практике вместо безгосударственного общества появилось усиление классовой борьбы по мере построения социализма. И эта борьба, надо думать, с победой мировой пролетарской революции только усилилась бы – и не будет у такой революционной диктатуры конца. Период всегда переходный, а враг никогда не дремлет, поскольку если он заснет, то не будет нужно ЧК, а такого допустить никак не возможно.

Вот это стремление части “левых” к диктатуре и создало основу путаницы, о которой идет речь. Модернистский пафос предтеч “левых” вполне мог выражать себя в сочувствии к абсолютной, не сдерживаемой прежними сословными традиционными противовесами монархии. Эти предтечи, по примеру Платона, общались с самодержцами в надежде “просветить” их и осуществить модернизацию сверху - ведь крестьянин не согласится по своей воле счесть гром и молнию простым, не имеющим указующего момента электрическим явлением. Ретроспективный взгляд из XX века открывал Петра I как первого большевика, большевика на троне. Левые сторонники диктатуры сочли, что они лучше знают подлинные нужды темного, склонного к Вандее народа. И правые - те самые, которые так долго не желали давать права иноверцам, инородцам, женщинам, малоимущим, низшим сословиям - получили прекрасный козырь на будущее. Который со временем приобретал в политической игре все большее значение, достигшее апогея после захвата РСДРП(б) власти в России - точнее, после разрушения колониальной системы. С того момента правые получили возможность заявлять, что они выступают за свободу индивидуальности, в то время как левые выступают за ее порабощение и даже уничтожение. За цветущую леонтьевскую сложность против тотальной хунвейбинской обезлички.

Есть еще такая бинарная пара, как индивидуализм и коллективизм. Она по своей туманности вполне родственна оппозиции левых и правых. Вокруг шастают толпы безликих индивидуалистов и полностью атомизированных коллективистов. Шеренги ницшеан проходят перед окнами социалистов, запершихся за двумя дверями на четыре замка. Правый коллективист исправно посещает воскресные богослужения, выступает против контрацепции и легитимации сексуальных меньшинств. Левый индивидуалист поедает ЛСД под музыку Pink Floyd с томом Сартра и рассуждает об обществе спектакля (правый индивидуалист может к трипу присоединиться, но афишировать вряд ли будет - может повредить корпоративной карьере). Желающих следовать примеру анархо-коммуниста Павленского и обезличенно прибивать мошонку к брусчатке публичных мест как-то не наблюдается - во всяком случае, в том количестве, которое могло бы говорить об угасании творческой самостоятельности и индивидуальной инициативы в левом движении как таковом.

Советский этап

Ключевой этап в противостоянии “левых” и “правых” - это годы “советской власти”.

Это время трагедии мирового “левого движения”, даже той его части, которая совсем не хотела ходить строем и рисовать только понятное на усладу дублям, кадаврам и выбегаллам. Симулякр оно приняло за подлинность. И так хотелось прогрессивному человечеству поверить в то, что на одной шестой земного шара реализуется план построения небывалого общества, что произошел прыжок в новое, неведомое доселе царство свободы, братства и творчества, что строителям его прощалась не только вырубка леса, но и полет бесчисленных щепок. К тому же, не рубят. И не лес. И не щепки. И не летят. Потому что все это происки контрреволюционных акул пера и шакалов ротационных машин. Остап Бендер - это художник-акционист, своим бессмертным полотном “Сеятель” обнаживший суть советской власти, вогнавшей страну в какой-то иерократический феодализм.

Да, советская власть первая объявила о полном равноправии женщин и пересмотрела патриархальное семейное право. Да, по сути своей советская власть изначально была модернистской. Однако политические свободы были уничтожены еще при Ленине, а при Сталине произошла масштабная реставрация антимодернизма в гендерной, национальной и вероисповедной области, а также в области искусства. В условиях несвободы могли как-то развиваться только единичные проекты, в основном, военные и космические. То самое общее и среднее машиностроение - советская операция “Ы”, поскольку назвали так соответствующие министерства, чтобы, видимо, никто не догадался. В неволе интеллектуалы и творцы не размножаются - и не удивительно, что Советский Союз в результате перестал восприниматься как авангард человечества и проиграл планетарное соревнование по всем фронтам, растеряв своих почитателей в мире - западных интеллектуалов и народы третьего мира. От модернизма в СССР осталась только вывеска. Впереди была пустота. Золотой век остался в прошлом. Настоящее представляла дряхлеющая партноменклатура и мажоры - последние, развязав себе руки, быстро конвертировали идеологию во дворцы на Лазурном Берегу.

Казалось бы, левую оппозицию в СССР преследовали гораздо жестче, чем правую. За нее не вступался Запад. Но ее предали и многие западные “левые”, которым важнее были их вышеописанные иллюзии плюс разнообразные материальные бонусы, поступавшие из страны их идеала. В результате советские диссиденты по преимуществу стали позиционировать себя как “правые”, разделяясь на правых западников и правых почвенников. Парадокс ситуации в том, что и сама власть - та самая псевдосоветская партноменклатурная власть больше не была левой. Формирование двух каст - функционеров и “простого народа”, косная идеология (фактически, иерократия), препятствующая развитию свободной мысли, деградация гражданского общества и той самой солидарности трудящихся - все это обличает советский строй как строй по преимуществу правый, правый в плохом смысле этого слова. В СССР левых практически не было - ни во власти, ни в оппозиции. Часть тех, кто по всем европейским меркам должен был бы оказаться левым, не могла себе этого позволить по имиджевым соображениям. Быть “левым антисоветчиком” - значило обречь себя на остракизм и забвение.

Или, скорее, так - СССР усвоил себе худшие черты “левого” и “правого”, выйдя за пределы этой оппозиции, но не в новый мир, а в реальность, подобную империи инков.

После распада

Однако миф об СССР продолжил жить и после его распада - приобретя ярко выраженные ностальгинерские черты. Если у него и есть теперь революционный потенциал - то только в контексте “консервативной революции”, адептами коей он активно используется (примеры тому - Дугин и Проханов). Черты традиционализма там и тут проступают сквозь остатки лакировки постсоветских ностальгирующих “левых”. Стоит только посмотреть на добропорядочную КПРФ, которая выступает единым фронтом с теми, для кого “золотой век” тоже в прошлом - трогательный “красно-белый альянс” за семейные ценности и против гомосексуализма. Такая “левизна” - просто еще один вид консервов в уже упомянутом выше традиционалистском супермаркете.

Что же касается романтических ультралевых - было бы любопытно посмотреть, что бы они стали делать в СССР и что бы с ними там произошло, если отправить их туда на машине времени. А главное для таких левых, конечно - не дать вынести Ленина из Мавзолея. Потому что нельзя, само собой разумеется, разрушать памятники и переписывать историю. Большевики были ее главными почитателями и хранителями - это известно всем.

Такая же консервативная трансформация ждала в “советском” государстве и мем “дружба народов”. Их, как известно, “сплотила навеки великая Русь” и эта строчка из михалковского гимна обозначила самую суть проблемы подмены интернационализма имперским шовинизмом.

Левая реакция

А теперь подумаем, что бы сделали кумиры СССР-ностальгинеров, окажись они в нашем времени. Например, Владимир Ленин. Он бы счел, что в Украине происходит что-то типа буржуазно-демократической революции. Эту революцию он бы вряд ли смог пропустить и не поддержать. Ей не надо противодействовать. Ее надо возглавить. Самое место революционеру ленинского толка - на Евромайдане. Иначе могут думать только начетчики и талмудисты от марксизма, ежу понятно. В условиях буржуазных свобод свобода действий ленинца больше, чем в условиях компрадорской диктатуры путинского образца. И обязательно надо выучить украинский язык - или хотя бы английский, чтобы не разговаривать с буржуазными революционерами на официальном государственном языке авторитаризирующейся метрополии.

А теперь посмотрим на типические Евромайдан-реакции тех русскоязычных товарищей, кто сам себя называет “левым” - и о ком принято аналогичным образом думать в обществе.

Вот что пишет автор “левого” блога “В стране и в мире”, близкий к сообществу магазина “Фаланстер” и Openleft.ru.

“Стоит сразу отметить, что мы решили уделить основное время выступлениям украинских активистов — тех, кто с первого дня уличных протестов в Киеве выходил на улицы и пытался доносить свою позицию”.

Если доносить свою позицию на русском языке - то вряд ли донесение будет в этой ситуации удачным. Но ведь как же можно? Собрались фашистские недобитки, которые решили отделить Алжир от Франции - вместо того, чтобы делать пролетарскую революцию сразу во всей колониальной Франции. Никакой поддержки национально-освободительному движению, с точки зрения постсоветских российских “левых”, быть не может.

“Захар обратил внимание на то, что антикоммунистические лозунги, такие как «Коммуняку — на гілляку!», звучали от националистов еще до того, как протест стал массовым”.

Любому левому, не страдающему догматизмом, ясно, что бренд “коммунизм” для украинского майданщика связывается с имперским периодом, от которого Евромайдан призван Украину освободить. Потому этот бренд не следует использовать, как абсолютно бесперспективный. И лучше всего отказаться от этого бренда самим левым - поскольку слово “испортилось”. Сторонникам мирового братства свободных людей использовать сегодня этот термин - все равно, что стремящимся к абсолютному благу использовать в политической жизни свастику, которая была когда-то вполне благим символом (термин же “коммунизм” имел негативную этическую нагрузку с самого начала своего существования, поскольку подразумевал неограниченный во времени период якобы предваряющей коммунизм диктатуры, сам же коммунизм отодвигался в никогда не наступающее на практике “светлое будущее”).

“В ходе дальнейшего обсуждения Захар Попович отметил, что в уничтожении памятника Ленину принимали участие в основном приезжие из западных областей Украины, и именно они составляют костяк тех, кто проводит большую часть суток на Майдане”.

Памятники Ленину - след иерократическо-феодальной сталинской власти и ассоциируются Евромайданом с пиратско-феодальной властью путинской. Оборона “сакральных мест” - занятие не для левых модернистов, а для правых традиционалистов. Отношение к памятникам “советской” эпохи - лакмусовая бумажка для определения степени симулятивности левого позиционирования. Следует понять, что памятники Ленину для Евромайдана - это то же самое, что памятники российским императорам, только значительно хуже. Поскольку современнее. Это же следует сказать и о памятникам Ленину в самой России - поскольку деятельность этого человека и ее последствия нанесли колоссальный ущерб самой идее безгосударственного общества без принуждения и эксплуатации.

А теперь ознакомимся со взглядами левого практически без кавычек - Бориса Кагарлицкого, за свою политическую левую деятельность получившего срок в СССР.

Перво-наперво Кагарлицкого, когда он высказывается на тему возможного развития событий в Украине, беспокоит не что-нибудь, а экономическое проникновение в Украину Соединенных Штатов. Он также беспокоится за граждан Евросоюза - не желающих, по его мнению, прибытия в Европу украинских рабочих. Его не смущает, что он фактически становится на позицию европейских крайне правых. По его мнению, Европа разорит Украину так, как, видимо, не разорит ее союз с авторитаризирующейся РФ. Лучше союз с последней, чем с демократической Европой. Миграция рабочей силы - это, с точки зрения Кагарлицкого, плохо. В Европе, по его словам, кошмарная безработица - но он уверен, что украинские рабочие туда все-таки почему-то поедут. Видимо, лучше им такого шанса не давать. Кагарлицкий, как это случается с левыми, лучше знает, что нужно украинским рабочим. Старая добрая логика - “чем хуже, тем лучше”. Вот только где он увидел рабочее движение в России? Может быть, ему лучше попытаться сначала организовать его у себя, а потом уже сожалеть о судьбе украинцев в Европе? Что-то мне подсказывает, что возможностей для развития рабочего движения в европейской Украине будет значительно больше, чем в Украине российской.

Но эти два автора - авторы интеллигентные. А вот иные, более откровенные “левые” речи: “Олигархические вожди протеста”, “Заказчики из ЕС и нанятые ими правые ультра” и прочая хорошо знакомая риторика - знакомая по первым двум каналам российского телевидения. Только с “левой” фразеологией. А на деле - просто рецидив имперской советской пропаганды, продолжающей существовать в видоизмененной форме в путинской России.

Есть ощущение, что многие “левые” хотели бы просто реставрации СССР. Такая реставрация невозможна – и в этом их трагедия. Украина полусознательно воспринимается ими как бывшая часть СССР, а потому Украине лучше оставаться с Россией. А вдруг произойдет чудо, и СССР воскреснет? И они, эти левые, “завершат реформы так - Сталин, Берия, ГУЛаг”?

Нет, чтобы подумать о мировой революции. Вместо нее опять всплывают какие-то обороты старого симуляционного режима типа “милостиво повелеть соизволил”. Ой, простите - “построение социализма в одной отдельно взятой стране”. С одной стороны, сочувствие печальной судьбе европейских рабочих, чей уровень жизни упадет в результате притока украинских мигрантов. С другой, - эти самые украинские рабочие, вместо того, чтобы гнить под путинской властью, могут ведь все равно, несмотря на предостережения Кагарлицкого, уехать в Европу в поисках лучшей доли. Так нет, им лучше закрыть границы. Пусть если куда и едут, то в Россию. Падение уровня жизни рабочих России - это же совсем другое дело. Только не понятно, почему другое. Видимо, страх вызывает возможность того, что украинцы могут соблазниться буржуазной демократией. Пусть уж лучше будет полуфеодальный режим.

Трудно объяснять все эти непоследовательности современного “левого” дискурса. Поневоле приходится придумывать объяснения, учитывающие роль бессознательного и привычных стереотипов мышления, осколков “советской” пропаганды.

Новая повестка

В этом и кроется одна из основных проблем современного мира и его политического развития. Лживая реальность СССР исказила и запутала пространство социальной мысли. Единственный адекватный выход для людей доброй воли, чья цель - совершенствование как индивидуума, так и социума, преодоление насилия и эксплуатации, увеличение степеней свободы, раскрытие творческих потенций, развитие социальной эмпатии, сотрудничества и взаимопомощи - отказаться от устаревшей политической фразеологии и мифологии в целом. Отказаться от поклонения старым идолам. Нельзя влить новое вино в ветхие мехи.

На дворе давно уже новая повестка революционного дня, поставленная “молодежной революцией” 60-х годов XX века, достигшей значительных результатов и продолжающейся, пусть и не в столь бурной форме, и поныне. Это повестка дня мировой революции, наиболее эффективное участие в которой возможно лишь при условии перехода общества к европейскому либерально-демократическому типу существования. Этого я и желаю Украине и ее народу. Повестка дня революции, которую некоторые культурологи называют даже “вторым осевым временем” - выходом человечества на принципиально новый уровень сознания, индивидуального и социального. Именно этот выход и пророчил Максимилиан Волошин, прятавший в Крыму в годы гражданской красных от белых, а белых - от красных: “Я примкнул к политической партии, которая возникнет лет через пятьдесят и будет составлять крайнюю левую в том парламенте, где анархисты станут консервативным большинством”.

PostScriptum

Весьма обрадовавшим меня текстом, показывающим, что существуют в России левые, которые мыслят о Евромайдане сходным со мной образом, стало интервью, данное известным акционистом Петром Павленским, упомянутым уже мной выше, украинскому сетевому изданию ART Ukraine.

Вот несколько выдержек из него:

“Если говорить о неком идеале общества - анархо-коммунизме, например, - он сейчас происходит на Майдане. Вот эти все субкультурные споры про доминирование правых или левых - это полная фигня. Сама структура, в которой и бомжи, и рабочие и студенты находятся вместе: все, кому нужна одежда или еда, могут взять её бесплатно, те, у кого есть возможность, несут еду и одежду для других. Те, у кого нет возможности что-то отдать, может стать волонтёром, сделать какую-то работу - это и есть общество в его идеальном состоянии самоорганизации. И для порядка не нужна никакая полиция. Нету никакого мародерства. На примере Майдана мы видим, что полиция существует не для безопасности граждан, полиция существует только для безопасности власти. Сейчас вещи начинают называться своими именами. Но это состояние не может быть перманентным, и при любом исходе будет новая структуризация. Когда Майдан прекратит свое существование, государство снова будет вынуждать людей исполнять свои должностные обязательства и двигаться по заранее предопределенным схемам. А сейчас есть анархическое сосуществование, ведь анархия возможна только в условиях самоорганизации, при подрыве государства как единой структуры.

…

Дело в не в левой и правой субкультурности, не в этих надстройках. Флаги - это просто значки, которые ничего не значат. В эпоху большевистского империализма везде висели красные флаги. И что эти флаги говорили о коммунизме? Это была спекуляция на человеческих идеалах и грубая подмена понятий. То, что сейчас происходит на Майдане, гораздо ближе анархизму, чем может дать любая из возможных социальных программ.

Моё отношение к разделению на левое и правое выразилось в том, что я приехал. Я почитал посты, увидел всю эту тоску и левую меланхолию - “о, это не наше”. Что не наше? Вот мы получили в России много субкультур и это на руку власти. Риторические расколы бесконечны и в России это привело к полному кризису: есть монолитная централизованная власть, задействующая большое количество ресурсов, и невнятная оппозиция, которая сама себя раздробила и превратилась в одно сплошное противоречие.

…

Майдан должен выйти за рамки локализованного времяпрепровождения и проникнуть во все структуры общественной организации, он должен стать повсеместным сопротивлением и саботированием органов власти и управления. И тогда наступит торжество самоорганизации и победа над тиранией централизованного аппарата власти».

Фото: Марина Рагозина

Оригинал текста размещен на сайте Polit.ru

Знал я, конечно, и раньше о том, что Гитлер называл мясной бульон "трупным чаем". Слушал композицию Residents "Hitler Was a Vegetarian". Но только давеча узнал, что Третий Рейх был первым в мире государством, принявшим радикальное законодательство по охране животного мира, беспрецедентное на тот момент. Да и сейчас страны Запада только-только выходят на этот уровень.

Сразу прямо, с 1933 года пошло. Свод законов о защите животных. Гитлер заявляет, что "жестокость по отношению к животным в новом Рейхе будет запрещена". Затем принимается законодательство об охране окружающей среды. Запрещается охота. Лошадей надлежало подковывать наиболее безболезненным образом. Даже о лобстерах позаботились - живыми в кипяток кидать воспрещалось. А Гиммлер рекомендовал вегетарианство офицерам СС.

Но прежде всего - нацисты отменили вивисекцию. Забытое слово, вспоминается сразу "Остров доктора Моро". Но слово просто предпочли забыть, поскольку коннотации неприятные. Осталось нейтральное "эксперименты над животными". Кто его знает, может им в порядке эксперимента сплошной сахарок обламывается, кайфы там всякие, воздействие на центры удовольствия и работа над повышением сознательности с достижением самадхи. Но тут Гитлера все же убедили, что Германия-таки превыше всего - и арийской науке, хоть она и арийская, никак не обойтись без тыкания электродами в мозги и впрыскивания в кровь чего ни попадя. Оставили, правда, обязательное обезболивание и полный запрет на эксперименты над приматами, лошадьми, собаками и кошками.

А вот на людях - пожалуйста. Хотя и не сразу. Видимо, собаки и кошки считались расово полноценными. Как, интересно, к дворняжкам нацисты относились?

Вот теперь филозоям и припоминают этого "гитрела" - дескать, знаем мы вас, вегетарианцев, коровок не едите, зато человечинкой-то балуетесь, бывает... И, кстати, многие "экологисты" дают немало оснований для подобных ремарок. За угнетенных акул и дискриминируемых крокодилов полчеловечества удавить готовы. А то и не пол.

Большевики и нацисты словно забили человечеству значительную часть дыхательных каналов. Своей чудовищной практикой спрофанировали прекрасные идеи - так, что теперь пропаганда намертво связала эти идеи с Колымой и Дахау. Прежде всего, это касается утопизма как такового. Чуть только послезавтрашний день мелькнет где-то - сразу носом в прагматику гада, да в товар и деньги, да в реалполитик. Любая идея "светлого будущего", подразумевающего серьезную перестройку существующих реалий, для обывателя-интеллектуала начинает попахивать газенвагеном.

Пострадали и отдельные прорывные проекты. Идея общества без эксплуатации, отчуждения и насильственного принуждения, где нет "всеобщих эквивалентов" и любая работа - творчество. Идея дальнейшей эволюции человеческого вида, т.н. "евгеника" - устремленность к сверхчеловеческому состоянию. Увлеченность всяческим востоком, откуда приходят всякие "арии" да "свастики". И вегетарианство. Вот Шопенгауэр, к примеру - считал жестокое обращение с животными тяжким наследием иудаизма, христианства и ислама. И обзывал наследников млеччхами (это аналог варваров или гоев для индусов).

После второй мировой про животных забыли. Точнее, снова забыли про то, что они живые. До шестидесятых. С 60-х начинается реабилитация запрещенного. В том числе и того, что "запечатал" своей симпатией нацизм. Реабилитация продолжается. Евгеника возродилась под вывеской "трансгуманизма". Мир покрылся сетью коммун и сквотов, практикующих "экономику подарка".

К чему это я? А к тому, что психоделическая революция интегрирует то лучшее, что было с одной стороны "проекте просвещения", а с другой - в "консервативной революции". Благо, ассоциация между защитой прав других биологических видов и дискриминацией людей по расовому признаку оказалась не такой стойкой. Может быть, благом было и то, что о зоо-инициативах нацистов мало кто помнил. А то еще запретили бы пропаганду вегетарианства, приравняв его к нацистской символике...

В появившейся несколько лет назад статье Дениса Наблюдателя «Апология либерализма. Памфлет» было отмечено, что стремление вывести из мифа Андреева апологию целостности государства (в частности – российского), охватывающего все политико-географическое пространство соответствующей метакультуры, наталкивается на серьезные трудности. Полагаю, что будет небезынтересно еще раз обратиться к этой теме, акцентировав внимание на ее историософских (метаисторических) аспектах – особенно в связи с вопросом стремления современной Украины к максимальному дистанцированию от режима РФ.

В историософской части андреевского мифа есть весьма любопытное замечание, которое отчасти оправдывает российскую экспансию в XVIII веке. По крайней мере, эту фразу Даниила Андреева можно соответствующим образом прочесть: «…сколь пустыми ни кажутся нашему взгляду войны Анны, Елизаветы и Екатерины, но некоторыми из них преследовалась цель, неясная самим исполнителям, но имеющая метаисторическое оправдание. Благодаря им к XIX столетию государство приобрело те географические контуры, которые совпали в общих чертах с границами сверхнарода. Этим была устранена опасность, так грозно осуществившаяся в истории большинства других культур: опасность дробления на несколько устойчивых государственных единиц, веками раздиравших тело и душу своего сверхнарода кровопролитной борьбой и духовным соперничеством» (РМ, 334).

Означает ли это, что для Андреева любой политический моноцентризм представлялся благом и условием осуществления метакультурами своих миссий? Если мы внимательно посмотрим на тексты Андреева, то увидим другую картину.

Любопытно, что Андреев соотносит Афины времен Перикла с браком Демиурга и Соборной души. При этом Афины были лишь одним из множества эллинских полисов. То есть раздробленность Эллады не стала препятствием для отмеченной Андреевым иномерной иерогамии. И это при том, что афиняне и жители других эллинских полисов были представителями не различных, а одного и того же этно-лингвистического сообщества. Сходная ситуация наблюдается и с Германией. Именно в период ее раздробленности (по крайней мере, в конце XVIII – первой половине XIX века) Соборная Душа Германии и Демиург Северо-Западной метакультуры состояли в браке (РМ, 230). И именно объединение Германии «железом и кровью» в период поздних Гогенцоллернов в мифе Андреева связано с утратой ее Соборной Душой положения супруги Демиурга: в XIX столетии «II германский уицраор стал настолько силен, что плен этой соборной Души в одной из цитаделей Мудгабра превратился в почти полное порабощение ее воли, и демиург вступил в союз с другой Великой Сестрой, соборной Душой Англии» (РМ, 230).

Среди государств, перечисленных Андреевым наряду с Афинами Перикла, мы находим и целостные могущественные образования, такие как Египет XVIII династии («до Тутанхамона»), империи Тан и Сун (РМ, 278). Но эти три государства в мифе Андреева были связаны не с уицраорами, а с эгрегорами.

Многие целостные государственные системы оцениваются Андреевым негативно. Например, Персидское государство, инициировавшееся уицраором и охватившее все географическое пространство Иранской метакультуры, рассматривается Андреевым как основная причина того, что метакультурой воплощения Планетарного Логоса не стал Иран: «…империя Ахеменидов – сумела затормозить всякое духовное развитие, вызвать окостенение религиозных форм маздеизма, заглушить его мистику, окаменить этику, направить не на религию, а на себя поток эстетики, а душевную энергию сверхнарода переключить на создание великодержавной государственности. Когда эта империя, наконец, пала и Соборная Душа Ирана была на краткое время освобождена, сроки были упущены. Религия Митры, распространившаяся тогда, носит на себе отпечаток творчества слишком поспешного, откровения слишком неотчетливого» (РМ, 239).

Могущественное положение государства в Византийской метакультуре сделало невозможным для византийской церкви стать «формой совершенного народоустройства» (РМ, 269). Из логики мифа Андреева ответственность за это опять же несут уицраоры Византии (Андреев отмечает факт их существования (РМ, 187)). Более того, даже государственность, не связанная с уицраором, но охватывающая все пространство метакультуры, может нести в себе колоссальные антипровиденциальные потенции. К таковым в мифе Андреева относится государство Инков (РМ, 339-340).

Чем в мифе Даниила Андреева Россия XVIII века отличается от множества других моноцентричных деспотий? Прежде всего тем, что Второй Жругр до 1819 г. имел санкцию Демиурга метакультуры. Однако согласно Андрееву, это не предотвратило плена соборной Души Российской метакультуры в глыбах российского великодержавия. Более того, расцвет русской культуры в XIX веке оказывается в мифе Андреева отягощенным воздействием все того же Второго Жругра. Именно с его активностью Андреев связывает «насильственное обрывание жизни в Энрофе тех людей, которые были носителями светлых миссий, и в непосредственной связи с этим находятся трагические смерти, вернее умерщвления Грибоедова, Пушкина, Лермонтова, омрачение и запутывание в безвыходных противоречиях Гоголя, Александра Иванова, Мусоргского, Льва Толстого, преждевременные смерти Владимира Соловьева и Чехова» (РМ, 410). Совершенно очевидно, что в данном случае Андреев говорит о периоде – как минимум – 1829-1910 гг.

Все это означает, что создание могущественной Российской империи даже в период сохранения «демиургической санкции» на Втором Жругре имело для грядущей истории русской культуры негативное значение. Очевидно, что многие ценностные установки Андреева ориентированы на целостность, даже монолитность. Не случайно слово «монолит» как положительный термин не раз используется Андреевым. И при этом Андреев вовсе не оказывается сторонником непременной целостности России. Весьма характерно его высказывание об Аляске: «Русская Америка, обогащенная открытием золота в ее недрах и пользуясь выгодами своей удаленности от метрополии, отделилась бы и образовала как бы вторую Россию, несравненно меньшую, но передовую, предприимчивую и, главное, демократическую. Обратное культурно-идеологическое воздействие ее на самодержавную метрополию активизировало бы силы освободительного движения в империи, придало бы ему совсем иную окраску, и к середине XX столетия, вместо изнемогания под властью Третьего Жругра, русские достигли бы уже более гармоничного строя и более нравственного, мягкого и справедливого уклада жизни" (РМ, 342).

Возвращаясь к приведенной в самом начале цитате Андреева, мы можем сделать вывод о том, что она противостоит другим его идеям и рождается из стремления Андреева дать оправдание сохранению «санкции демиурга» на Втором Жругре в XVIII веке. Объективированное и натуралистическое понимание этой «санкции» уводило Андреева от непредвзятой этической (а значит и метаисторической) оценки государственности Романовых до 1819 г. Присутствие «санкции» совсем не означало, что все масштабные акции российской государственности (в том числе и присоединение, подчинение и ликвидация Гетманщины и уничтожения Запорожской Сечи в 1654-1775) имели провиденциальное значение. Ведь, например, было бы довольно странно рассматривать утяжеление крепостного права в России XVIII века как следствие провиденциального воздействия на российскую государственность. И ликвидацию гетманско-казацкой социально-политической системы нужно рассматривать не как условие успешного развития общей для русских и украинцев метакультуры и расцвета русской культуры в XIX веке, а как тяжелый недуг этой метакультуры. Именно с присоединения Украины в 1654 г., особенно тех форм, в которых это поглощение осуществлялось, великодержавная романовская государственность получает тот самый импульс могущества, который и приводит ее и к подменам в деятельности Петра I, и к античеловеческим формам крепостничества при Екатерине II, и, в конечном счете, к открытому и активному противостоянию с провиденциальными началами метакультуры в XIX веке.

Но громоздит державный демон
Свой грузный строй,
И моет Днепр, и лижет Неман
Его устой.
Мечта могущества ярится
В его очах.
Уже тесна Москва-царица:
Он в ней зачах.
От дня ко дню самодержавней,
Он - бич, палач…

О, русский стих! О пленной Навне
Тоскуй и плачь!

Даниил Андреев

Начиная с 1654 г. украинские земли начинают переходить под контроль российского государства. Как этот процесс можно расценивать в метакультурном контексте? Этот вопрос особенно важен, если учитывать мнение Д. Андреева о том, что уицраор России – Второй Жругр – имел санкцию Демиурга Российской метакультуры. Более того, интеграция всего пространства метакультуры в рамках одного государства рассматривается Андреевым как благо. Так, войны Анны, Елизаветы и Екатерины, согласно Андрееву, имеют «метаисторическое оправдание»: «Благодаря им к XIX столетию государство приобрело те географические контуры, которые совпали в общих чертах с границами сверхнарода. Этим была устранена опасность, так грозно осуществившаяся в истории большинства других культур: опасность дробления на несколько устойчивых государственных единиц, веками раздиравших тело и душу своего сверхнарода кровопролитной борьбой и духовным соперничеством» (РМ, 334).

О противоречивости и этической ущербности словосочетания «демиургическая санкция» по отношению к демонам великодержавия мы уже говорили в работе «Отношения Демиургов и уицраоров в системе метаисторической этики Д. Л. Андреева». Выделение Андреевым опасности одновременного существования в метакультуре нескольких государств выглядит неубедительно. Ведь сам Андреев не раз отмечает, насколько гибельной для метакультуры может быть не раздробленность на «несколько устойчивых государственных единиц», а тотальная гегемония великодержавного государства, насильственно интегрирующего все ее пространство.

Итак, попробуем задаться вопросом о том, положительное или отрицательное значение для Восточно-славянской метакультуры имело объединение России и Украины в XVII веке?

Россия и Украина были и остаются странами одной и той же Восточно-славянской метакультуры. И освобождение части Украины из-под гнета инометакультурной Польши в XVII в. само по себе было благом и для Украины, и для всей Восточно-славянской метакультуры. Но это «освобождение» сопровождалось подчинением Украины Россией и ликвидацией украинской социально-политической (казацко-гетманской) традиции. Если ранее угнетателем Украины было инометакультурное недержавное государство, то теперь им стало державное государство той же Восточно-славянской метакультуры.

Действия Москвы с самого начала восстания Б. Хмельницкого в 1648 г. были направлены не на освобождение Украины, а на ее подчинение. С 1654 г. (Переяславской рады) у российского правительства не раз появлялись возможности содействовать образованию автономной (в полном смысле слова) и единой гетманской Украины. Но российское правительство не желало возникновения обширного и сильного Гетманского государства, признающего номинальный верховный суверенитет царя, а тем более его сохранения в составе Речи Посполитой. Именно стремление царя максимально подчинить себе Украину в условиях продолжавшейся борьбы с Речью Посполитой вызвало в ней ожесточенную усобицу (Руину). Силы восставших оказались расколоты. И царское правительство предпочло разделить Украину с Польшей, получив при этом максимальный контроль лишь над частью Украины – над Левобережьем (Андрусовское перемирие 1667 г.). Это был логический итог московской политики по отношению к Украине в 1654-1667 гг.

О негативных для Украины последствиях ее подчинения Российским государством говорилось не раз. Но чем это обернулось для самой России? Уже ближайшие последствия оказались трагическими. С присоединением Украины прямо связано возникновение Раскола в русской церкви. Украинская церковь в середине XVII в. находилась под властью Константинопольского патриарха и следовала т.н. «новому обряду». Московская церковь следовала своим традициям, отличавшимся от греческих и украинских. Российское государство и Московский патриархат после начала восстания Б. Хмельницкого стремились распространить свою власть на украинскую территорию. Для этого было необходимо унифицировать церковные системы России и Украины. Поскольку Украина еще не была полностью подчинена, московскими властями – государственными и церковными – был выбран путь адаптации московской церкви к тем ритуалам, которые господствовали на Украине. Впоследствии идентичность обрядов облегчила подчинение Киевской митрополии Московскому патриархату (окончательно – в 1684-86 гг.).

Другим катастрофическим последствием подчинения Украины стало стремительное усиление Российского государства – через распространение на новые территории (во второй половине XVII века – до Днепра, в XVIII веке – уже до Збруча, Западного Буга и Немана) его социально-политической (дворянско-крепостнической) модели. Движение по экстенсивному пути развития обеспечивало российской государственности возможность не только консервировать эту модель, но и со временем ужесточить ее. Российское великодержавие окончательно выбрало свой магистральный путь: вместо создания системы сословного представительства и смягчения зависимости крестьян от помещиков восторжествовала система, сочетающая неограниченную власть монарха над подданными и неограниченную власть помещика над крепостными.

См. также:

Заметки о метаистории Украины ::: Статья первая

Заметки о метаистории Украины ::: Статья вторая

Заметки о метаистории Украины ::: Советский период до 1954 года

Заметки по метаистории Украины ::: Униаты Галичины

Что это за такая "фэнтези-путаница", вынесенная в заглавие? Дело в том, что текст сей составлен по материалам бесед с людьми, которые, как они заявляют, выбрали "темную сторону силы" и стали "сатанистами". Как мне представляется, их мифологические и философические построения основываются на ряде ошибок, приводящих их к существенной путанице в картине мира. Почему "фэнтези"? Потому что именно этот литературно-кинематографический жанр обыгрывает борьбу "сил света" и "сил тьмы", в которых темная сторона некоторым кажется не только эстетически привлекательной, но и этически более приемлемой. Затем модель кокретного фэнтези накладывается на реальный мир и человеческую культуру - и делаются разнообразные выводы, в которых мне показалось интересным разобраться. Этот текст, как это и бывает часто с беседами, не является систематическим и не претендует на полноту. В дальнейшем, возможно, я постараюсь его расширить и привести в более гармонический вид.

Путь правой руки и путь левой руки

Кому молился Торквемада? Многие люди, по тем или иным причинам считающие себя антихристианами, ответят - вот тому самому Богу христиан. А я отвечу - любое существо находится на своем высочайшем уровне в единстве с Богом. А вот на уровнях пониже бывают самые разнообразные искажения Его образа, в том числе и весьма серьезные. Такие, что человек может начать говорить о Боге не как о Боге свободе и любви, а как о ревнивом тиране. В пределах мифологического персоналистского дискурса можно говорить, что такие люди поклоняются антиподу Бога.

Такой сатанист объект своего поклонения выдает за Бога. Иногда четко осознавая подмену - в случае осознанного сатанизма. Иногда обманывает сам себя - в случае сатанизма неосознанного.

Под словом "Бог" я понимаю именно свободу и любовь в их высшем семантическом варианте. И именно с этой точки зрения я оцениваю (понимая, что мои оценки субъективны) явления мировой культуры - в частности, религиозные традиции. Иисус, как мне представляется, был выразителем именно этого духа - духа свободы и любви. В индийской тантре иногда различают "путь правой руки" и "путь левой руки". Отвлекаясь от содержания этих терминов в тантрической традиции и принимая трактовку, предложенную Даниилом Андреевым, можно сказать следующее. Праворучная практика нацелена на освобождение и возрастание духа любви как самого практикующего, так и всех живых существ. Если же она ведет к усилению тирании и к угасанию духа любви - то эту практику следует считать "леворучной".

Если реальность в некоей практике рассматривается как поприще борьбы отдельных индивидуумов, в которой побеждает сильнейший, и практикующие видят достойный путь в том, чтобы стать "царем горы" - то их практика является "леворучной", то есть не-благой, ведущей к страданиям как самих практикующих, так и других живых существ. Если такой практикующий имеет сильную волю и другие способности - то он действительно способен заставить страдать весьма многих вокруг себя. Сам же он обречен на страдание хотя бы именно потому, что свобода и любовь в своей сути неразрушимы. Поэтому любая насильственная власть падет, "царь горы" будет свергнут. И я верю, что в итоге никакой "горы" просто не останется. Это произойдет тогда, когда рабы перестанут быть рабами, когда у этого "царя" не будет возможности поработить ничье сознание, когда не останется невежества, когда сансара опустеет.

Светлое и темное 

Многие люди, обращающиеся к тому, что они называют, к примеру, "темной стороной силы", делают это из отвращения к "тьме под маской света". Светлыми и сияющими позиционируют себя власти всех сортов, уподобляя себя солнцу. Следует понимать, что мы тут имеем дело с самой тривиальной манипуляцией со стороны таких властей. Человек - дневное существо по биологической природе, поэтому свет у него обычно ассоциируется с благом - если только культурный опыт не "перевернул" его символический ряд, как это случается с чувствительными к молодыми людьми. Хотя и ночные существа в полной темноте ничего не увидят. А если зрение для них не существенно - то аналогом будет отсутствие восприятия звуков, запахов, температурных перепадов, радиоволн и так далее. Таким образом, "темное" оказывается невозможностью чувствовать, воспринимать, представлять и вступать в коммуникацию. Поэтому знание ассоциируется именно со светом, иногда со звуком.

Хотя следует напомнить, что многие христианские мистики оперировали понятием "Божественный Мрак" - подчеркивая, что Божество трансцендентно нашим восприятиям. Недаром последователи самых разных традиций рактиковали сенсорную депривацию - медитировали и молились в пещерах и прочих местах с относительно надежной свето- и звукоизоляцией, вплоть до сурдокамер и флоут-камер, в которых человек находится фактически в состоянии невесомости, в которых воздействие внешних чувственных раздражителей минимизировано. Тем самым я хочу подчеркнуть условность употребления символов "света" и "тьмы".

Однако большинство людей именно с символом света связывают понятия свободы и любви. Сиянием - иногда практически видимым - часто окружен для человека объект любви. Образ же несвободы часто выражается словом "темница" - тюрьма. Вполне вероятно, это связано с переживанием перехода от третьей перинатальной матрицы к четвертой - к выходу ребенка "на свет" после прохождения родового канала. Неблагоприятное прохождение перехода, впрочем, может вызвать обратную символическую связь, особенно если первая матрица (внутриутробное состояние до семи месяцев) была пройдена удачно.

Как бы там ни было, "свет" для многих людей связан именно со свободой, любовью и познанием. Отсюда метафоры "свет разума", которыми сплошь и рядом пользовались философы-"просветители" (затемнителями они себя, прошу заметить, не называли), многие из которых были уже атеистами.

Отсюда рождается возможность манипулировать подобными установками. Не стоит принимать за чистую монету декларативную "светлость" представителей власти. Надо отметить, что "темнушность" люциферианцев есть просто оксюморон - если учесть, что их имя этимологически восходит к словосочетанию "утренний свет". На слова "темный властелин" люди в своем теперешнем состоянии не клюнут, не будут очарованы - в своем большинстве. Если бы было иначе - в ходу были бы выражения "ваша темность", а не "ваша светлость". Так что мы можем в данном случае говорить только о манипуляции общественным мнением, а не о реальных декларациях своих духовных целей. Называть инквизиторов "светлыми" в этой связи совершенно некорректно. Так же некорректно, как считать всех мировых правителей поборниками общественного блага, а потому выдавать заключение, что благо - это зло. Люди тянутся к свету, а потому манипуляторы пытаются позиционировать себя в качестве «светлых», «сиятельных», «свободолюбивых», «друзей народа». Только и всего. Просто «дневной дозор» битком набит «засланными казачками». В жизни все не так как в фэнтези-сказках. Зло прячется и маскируется под добро.

Хаос

Многие из тех, кто считает себя избравшим "темную сторону силы", полагают себя также врагами "олимпийского космоса" и выбирают "хаос". 

Слово "хаос" - даже когда оно употребляется в современных дискурсах - сохраняет в своей семантике свои истоки. Истоки эти древнеэллинские. Слово происходит от глагола "кха" - "разверзаться". То есть может быть переведено как "бездна". В позднейшей греческой культуре - в философии - это слово получает новые осмысления. Хаос - некое состояние без структур. Это "ничто" - в том смысле, что хаос не есть "нечто", о нем нельзя сказать ничего, в нем нет вещей. В философии Аристотеля это чистая потенциальность. Из хаоса может возникнуть все, что угодно. Актуальности в нем нет. В этом смысле он может быть отождествлен с "материей", платоновским "мэоном".

В обыденном сознании с "хаосом" связывается, однако, не это философское понятие. С хаосом отождествляются некие деструктивные силы, разрушающие сложный порядок, редуцирующие мир к более простым и грубым формам, уничтожающие культуру. Однако, к примеру, в философии Гераклита Логос как Архэ (Первоначало) связывается со стихией огня, "мерами вспыхивающего и мерами гаснущего". Этот огонь, вспыхивая, расплавляет закостеневшие, отжившие свое формы. Таким образом, для приверженца застывших омертвелых форм этот огонь может быть воспринят как неблагой "хаос", как минимизация блага. Но отсутствие жизни в этих старых формах само по себе является не-благом. Поэтому в каждой перемене можно выделять благое хаотическое начало - начало творческое, и неблагой хаос - силы которого пытаются препятствовать проявлению свободы и любви.

Сама свобода и любовь могут восприниматься омраченным сознанием как "хаос", а силы, препятствующие проявлению свободы и любви - как "силы света и порядка". Тут мы сталкиваемся с обычным проявлением ксенофобии. Ксенофобия заставляет любое неизвестное, новое воспринимать как "беспорядок", "тьму", "деструктивность", как угрозу, как зло.

Таким образом, слово "хаос" несет в себе множество разнообразных, часто противоречащих друг другу смысловых нагрузок. "Порядок" был при Сталине и Гитлере. "Дурным хаосом" можно назвать войну всех против всех. Благим хаосом - или, точнее, Хаосмосом - реальность, где нет принуждения, где творческий дух не задавлен алгоритмизацией, где проявления свободы и любви не скованы, с одной стороны, мертвыми структурами, а с другой - не гасятся полной недружественной атомизацией всеобщей раздробленности и вражды.

Христианство и власть

Многие антихристиански настроенные люди обвиняют христианство в сотрудничестве с тираниями. Однако все сообщество людей, называвших себя хроистианами, трудно рассматривать как целостное явление. Нет, христианство бывает разное. У Иисуса и у многих его последователей не было денег и власти. Иисус от нее просто откзался и не единожды. И предлагал ему власть над царствами... кто? Вспомните четвертую главу Евангелия от Матфея. 

Проблема «псевдохристиан» возникла довольно быстро. Когда церковь стала имперской, христианами стали многие из тех, кто в других условиях никогда ими не стал бы. Некоторые – принудительно. Некоторые добровольно, но из карьеристских побуждений. Таким образом, корыстные политики стали стремиться сделать церковь строго иерархической и занять в ней верховные посты. Называть таких политиков христианами по духу смысла не вижу никакого. Разве только по некоей внешней форме – ну так она, как известно, убивает, а дух животворит.

Так что тут опять зайдет речь о том, кем был Торквемада – христианином или все-таки сатанистом. Последнее, как мне представляется, более правомерное утверждение, если смотреть под поверхность вещей, пиара и позиционирования.

Христианство Нила Сорского и Иосифа Волоцкого - не одно и то же христианство, хотя и того, и другого канонизировала одна и та же церковная деноминация. Христианином был "апостол свободы" Бердяев, к примеру. Где у него "рабская мораль"? А называть этику ненасилия рабской неадекватно. Это в высшей степени аристократичная этика, которая всех призывает встать на путь выхода из состояния рабства, из колеса "ты побил - тебя побили - ты побил - тебя побили". Историческое христианство, как и любая традиция, многовариантно.

Лавкрафт-реальность

Для разочаровавшегося в "светлых силах" человека реальность часто становится подобна картине Босха «Большие рыбы пожирают маленьких». В этой реальности плавают «акулы» (архонты, неблагие демиурги), которые ради собственной выгоды властвуют над менее масштабными существами, используя их в своих целях. Выжить без посторонней помощи в этой реальности невозможно, поэтому приходится прибегать к покровительству той или иной «акулы», пытаясь выбрать «меньшее зло».

Непонятно, где в этой картине мира находится благо. Вся реальность, по сути, состоит из «акул». В качестве потенциальных акул люди, принявшие такую картину мира, могут воспринимать как себя, так и других людей. Развитие и познание видятся им необходимыми именно для того, чтобы стать мощной акулой. Говорится о том, что иначе – никак. Иначе съедят.

Но что, если человек, не становясь акулой, выработает в себе качества бесстрашия, внутренней свободы и прочие подобные? Если его акулам просто не за что зацепить? И что, если предположить, что среди «остальных» далеко не все являются акулами, имеющими в тебе корыстные интересы? Что, если многие существа, восходя по пути познания, возрастают прежде всего в способности помочь другим на пути достижения освобождения? Я лично считаю, что так оно и есть. Достаточно бросить играть в игры достижения власти или подобострастия перед имеющими власть. Те же, о ком я говорю, если и имеют «власть» - то это только власть любви, которая никого ни к чему не принуждает, а напротив, помогает преодолевать оковы принуждения.

Христианство против прогресса?

В упрек христианству ныне ставят и то, что оно "препятствовало и препятствует прогрессу". Рассмотрим и этот взгляд.

Что такое "прогресс вообще"? Это какой-то сферический конь в вакууме. Взгляд, согласно которому любая новизна пагубна, существует - но к существующим мировым религиям имеет весьма опосредованное отношение. Такой взгляд был характерен скорее для более ранних фаз развития человечества, для родо-племенного мифологического сознания. Естественно, этот взгляд никуда не делся. Отсюда предпочтение "стабильности" у рядового обывателя. Хотя и у него периодически возникает ощущение, что "нехай гирше, абы инше" ("пусть хуже, зато иначе").

А вот существующие мировые религии - "религии откровения" - это было явное и масштабное новшество. Происходил слом родо-племенного мифологического сознания. Радикально менялись прежние социальные и мировоззренческие установки. Не будем забывать знаменитую фразу из "апокалипсиса Иоанна" - "се, творю все новое".

Конечно, идея прогресса, прогрессистская мифология оформились позже, в Европе XVII-XIX вв. Этот миф утверждал, что золотой век будет в будущем, что история и универсум в целом развивается по поступательной, к более благому состоянию. Однако еще в XI веке появилось учение Иоахима Флорского о наступающем тысячелетнем царстве праведных (милленаризм) и о грядущей эпохе Третьего Завета с Духом Святым. А в Новое время реальностью стал технический прогресс, который подкрепил прогрессистский миф. Сторонниками религиозного эволюционизма были многие философы-христиане. Творцами концепции эволюции стали философы-романтики типа Шеллинга, кумира русских религиозных философов.

Оппоненты этого мифа педалируют другие научные концепции. Сторонники "мифа деградации" делают упор на второй закон термодинамики, на "энтропию", которая, с их точки зрения, свидетельствует о деградации универсума во времени.

Каждая трансформация многоаспектна и многовекторна. Любая перемена имеет различные аспекты. Поэтому каждую перемену следует рассматривать отдельно, во всей ее сложности. В процессе трансформации обыкновенно бывают и элементы интеграции, и элементы деградации.

Примерно так же обстоит дело и с "патологическими и несправедливыми формами общественного устройства". Какие формы являются нормальными, здоровыми и справедливыми - вопрос очень непростой. Тот самый вопрос критериев оценки. Аристотель не был христианином ни разу, и утверждал, что рабу хорошо и правильно быть рабом, поскольку раб имеет разума ровно настолько, чтобы понимать приказы хозяина, но самостоятельно разумно мыслить раб не может. Именно христианство на западе и буддизм на востоке наносят удар по сословному сознанию. И именно христиане-протестанты и совершают на западе великую социальную революцию.

Но, естественно, когда христианство стало общеимперской религией в свое время, в нем усилились охранительные тенденции. Повторяю, что рассматривать христианство в вопросе поддержки той или иной социальной системы как единое целое - некорректно. Один мой знакомый глубоко воцерковленный православный утверждает, что идея разделения властей на три ветви является глубоко христианской идеей, манифестирующей в социум идею троичности. Автор идеи разделения властей - христианин Джон Локк.

Бунт против свободы

Раннее христианство не включало человека в иерархию - и, тем более, не делало человека "рабом иерархии". Иисус говорил ученикам: "Не называю вас рабами, но друзьями".

Иисус выводил человека из рабства. И если какие-то люди пытались рабство закрепить, и при этом называли себя христианами - это их проблемы. Христианством я называю то, что идет от духа Иисуса. Остальное - христианством могу назвать только в кавычках, или "историческим христианством". Или вообще христианством называть не буду. Вот Федор Синельников называл "христианских ортодоксов "халкидонитами" - поскольку их учение в основных чертах было утверждено на Халкидонском соборе.

Суть христианства в моем понимании - свобода и любовь. Бунт против свободы - такое бывает, если бунтующему не хочется, чтобы его окружали свободные существа. Об "иерархии" можно говорить тут не как о иерархии власти, а о степени реализации духа свободы и любви. "Высшие" в ней - не командиры и не господа. А друзья и помощники. но только в том случае, если те, кому оказывается помощь, ее хотят принять. Насильно ничего не навязывается. Но и в этом смысле об иерархиях лучше не говорить. Слишком опасно, поскольку в сознании человека, зараженном болезнью власти, силовая иерархия привычна и понятна, а "иерархия любви" - нет.

Провиденциальность есть именно то, что выводит человека из-под принуждения сил, которые хотят использовать человека как средство. Социальных или трансфизических сил.

Обезличивающая псевдо-индивидуализация

Считающие себя "вставшими на темную сторону силы" часто утверждают, что этот путь способствует их полноценной индивидуализации. В связи с этим они решают культивировать свое "эго" и декларируют свой "эгоизм" или "эгоцентризм" как путь. Однако суть "ложного эго" (эйцехоре, "семя зла" в живом существе), как мне представляется, не то, что делает человека самим собой, неповторимой индивидуальностью. Неповторимо индивидуальна монада, высшее "я" живого существа, которое не отделяет, а соединяет его с другими существами в любви и свободе, а не эйцехоре. Эйцехоре же - семя не индивидуальности, но противопоставления себя остальным индивидуальностям, которое порождает тиранию. Это жажда господства или рабского подчинения, или (чаще всего это идет в одном флаконе) того и другого вместе.

Эйцехоре разделяет существ, но разделяет их именно во вражде. Оно не индивидуализирует, но обезличивает. Два гопника, выясняющих отношения друг с другом, похожи, как две капли... воды ли? То, что в них омраченного, гопнического, разделяющего их на две враждующие стороны - похоже друг на друга, это просто штамповка по одному достаточно примитивному образцу.

Поэтому путь, на которым стоит каждый конкретный человек, называющий себя "христианином", является чаще всего смешением пути левой руки - ведущем к тирании и рабству - и путем правой руки, ведущим к свободе и любви.

Существуют доктрины индуистов, для которых самопознание явлется сотериологической целью. Их цель, понять, что такое "Я". И они говорят, что это "Я" скрыто за множеством налипших напластований, которые "Я" не являются ни в коем разе. Это своего рода наведенные состояния, страхи, желания и прочее. Они присутствуют в психике. И если не отрефлексированы, то человек ошибается, и эти состояния и вытекающие из них ментальные построения принимает за "Я". Один отождествляется со своим физическим телом, другой - с эмоциональным составом. Для одного главное - что он болеет за московский "Спартак". Для другого - что он представитель гетеросексуальной группы мужеского пола определенного этноса.

С точки зрения "религиозной виртуозности", подлинное "Я" человека либо совпадает с божественным "Я", либо находится с ним в нераздельном контакте. Подлинное "Я" - это сама человеческая совесть. Именно ее имеют в виду, когда говорят, что свое низшее "я" нужно свергнуть с трона как узурпатора.

Жажда славы, богатства и власти - это не "я". Это болезнь. Впрочем, так же, как и страх, трусость, ступор, рабская психология. Это две пропасти, между которыми надлежит пройти. Это словно раджа и тама-гуны в индийской мысли. Если страхами подданных манипулируют властители - надо избавляться от страха, но не развивать в себе качества-антиподы, то есть гордыню, жажду власти и прочее. Ну, допустим, станешь ты таким же, как эти властители. И все равно придется искать место в их иерархии. Цель - не быть под их властью, но не стать как они. Иисус был пленен и убит, но власти над Его духом убийцы не имели. Он от власти отказался. Властью в свободу и любовь не загонишь.

Два смысла слова "сатанизм"

Итак, под словом "сатанизм" можно понимать два разных явления.

Первое - сатанизм в том значении, которое вкладывал в это слово Даниил Андреев. Служение злу, тирании, несвободе, угашение духа любви и творчества. Может быть как осознанным, так и неосознанным. В этом смысле любой непросветленный человек в той или иной степени сатанист, в той степени, в которой стремится к не-благому.

Второе - "сатанизм" ("люциферианство") как мифологическая система. Она не является единой. Существует множество ее вариантов. Основные разновидности таковы: 1. Мир создан злым демиургом. Против него поднято восстание в целях прорыва к благу. 2. Мир - война всех против всех. Создатель мира - сила, которая не нравится. Бунтари - тоже сила, которая нравится. В борьбе хороши все средства. 3. Распространено также позиционирование себя как "сатаниста" с целью эпатировать общественное мнение. 

Однако следует понимать, что загвоздка тут вовсе не в именах. Можно черное называть белым, а белое - черным. Свободу - рабством, а рабство - свободой. Важно не заиграться и не запутаться. И если вокруг лицемеры, которые творят зло и называют его добром - это не повод для того, чтобы в качестве бунта отвергнуть благо не по названию, а по сути. 

Даниил Андреев, к примеру, называл Сталина осознанным сатанистом. Однако позиционировал себя Сталин как марксиста. Доктрина Маркса не подразумевает наличия персонифицированного духа зла. Относительным злом в марксизме считаются силы реакции, но их поражение предопределено ходом исторического процесса. Марксисты себя отождествяли не со злом, а с добром.

Осознанно или неосознанно, демоническим силам, по Андрееву, служили некоторые деятели христианских церквей - инквизиторы, например. Таким образом, сатанизм может быть осознанным или неосознанным.

Главное же - сатанист в андреевском смысле слова вполне может "князя мира сего" называть "богом", а истинного Бога блага, свободы и любви - дьяволом, а носителей образа благого бога - "богоборцами" и "сатанистами".

Человек же, объявляющий себя сатанистом, вполне может не поклоняться дьяволу в андреевском смысле слова. Ему может быть дорога идея протеста против неблагих моментов в мироустройстве, которых предостаточно. То есть следует разобраться, какие значения у каждого конкретного человека стоят за словами "бог" и "дьявол".

Вот такая вот путаница имеет место быть в современной мифологии.

Не в силе Бог, а в правде

Напоследок процитирую Николая Бердяева, чтобы прояснить вопрос, Кого свободомыслящие христиане считают Богом:

"…к Богу неприменима низменная человеческая категория господства. Бог не господин и не господствует. Богу не присуща никакая власть, Ему не свойственна воля к могуществу, Он не требует рабского поклонения невольника. Бог есть свобода, Он есть освободитель, а не господин. Бог дает чувство свободы, а не подчиненности"

"Бог не есть сила в природном смысле, действующая в пространстве и времени, не есть господин и правитель мира, не есть и самый мир или сила, разлитая в мире. Лучше можно сказать, что Бог есть Смысл и Истина мира, Бог есть Дух и Свобода…»7. «…Бог не есть ни господин, ни властитель. Дурным космоморфизмом было перенесение на Бога категории силы. Но Бог совсем не есть сила в природном смысле слова. Бог есть правда. Культ Бога как силы есть еще идолопоклонство…"

Надеюсь, что этот текст может послужить хотя бы отчасти прояснению путаницы, которая образуется в головах многих молодых людей, любителей фэнтези, магии, мистики и оккультизма, вокруг слов "добро" и "зло", "светлое" и "темное" и других подобных противопоставлений.

В оформлении использована работа М. Чюрлениса "Жертва".

Сейчас в Киеве на Майдане решается судьба не только Украины, и даже не только восточно-славянской (название условно) культурной общности, но и человечества в целом. Если видеть в мировой истории не простую борьбу за власть и богатство, но излучистое движение человечества к реализации своих творческих потенций - то можно увидеть за разворачивающимися в Киеве событиями нечто большее, чем борьбу граждан за свои политические и национальные права, нечто большее, чем стремление гражданской нации к состоянию классической западной демократии.

Миссии метакультур

Человек часто склонен воспринимать свою жизнь в свете служения высшим идеалам. Он может обозначать это служение словами "долг", "задача", "призвание", "миссия". О таком призвании можно говорить, полагаю, и в отношении коллективных субъектов - поскольку мы можем говорить о концепте "коллективного сознания". Эти задачи можно рассматривать "субъективно" и "транссубъективно". Как говорил Владимир Соловьев, идея народа - это не то, что народ думает сам о себе во времени, но то, что Бог думает о нем в вечности. Вот эта божественная мысль и есть то, что человек пытается осознать как смысл своей деятельности в мире - и, в частности, смысл своей деятельности именно как участника той или иной культурной общности, культурного проекта.

Мы не можем, конечно, доказательным образом выявить высшие задачи той или иной общности, формально определить ее призвание. Но, к примеру, несомненно, что миссией западных культур было объединение мира на основе общих либерально-демократических норм, распространение идей свободы и прав человека, равенства возможностей и толерантности. И миссия эта еще не исполнена, хотя многое людям Запада уже удалось совершить. Исполнение этой задачи сталкивалось с огромными сложностями - поскольку любая миссия может быть искажена. Или даже можно сказать так, что темным полюсом миссии Запада была культурная нивелировка планетарного масштаба, распространение атмосферы утилитаризма и потребительства, подведение планеты на грань экологической катастрофы. Но никакие искажения и даже тень-антипод не смогли отменить саму суть миссии, которая и в наши дни остается той же и осознается наиболее одаренными этически и мистически представителями западных культур.

Мы не будем в этом маленьком тексте вдаваться в проблематику миссий всех человеческих сообществ - и даже всех крупных культурных образований, подобных культурам Запада. Мы оставим в стороне все колоссальное значение, которые имеют для мировых судеб, к примеру, Китай и вся Восточная Азия, Индия и Азия Южная, Южная Америка, мир ислама и даже Черная Африка (она уже сыглала свою важную роль в революции 60-х - и кто знает, что еще нам откроет в будущем культура африканских сообществ).

Наша забота - и прежде всего в эти дни, дни украинской революции 2013-2014 года - подумать о призвании общности, к которой принадлежат и жители Украины, и авторы этих строк. Следует подчеркнуть, что этническими украинцами авторы являются разве что в малой степени, гражданство имеют российское и проживают один в Москве, а другой - в Нью-Йорке.

Эту общность мы и решили именовать “Восточно-славянской метакультурой". Под словом “метакультура” будем называть всю совокупность культурных, психологических и онтологических реалий, имеющих отношение к той или иной крупной культурной общности¹.

О какой миссии можно вести речь - если попытаться взять на вооружение работы тех русских мыслителей, которые сочетали историософский дух с глубоким универсализмом?² Это миссия наполнения планетарного гражданского общества новым содержанием. Превращение гусеницы в бабочку богочеловечества в коконе гражданского общества. Западные культуры создали все предпосылки для появления единой планетарной общечеловеческой метакультуры, создали для нее форму и задали духовно-правовые основы. Теперь же начался процесс создания того, что можно было бы назвать “сверхгражданским обществом”, которое ставит для себя прежде всего задачи любви и взаимопонимания - в расширенном западными культурами пространстве свободы, без которой не может проявиться и любовь.

Шестидесятые - Первая Волна

Русский поэт, визионер и мыслитель Даниил Андреев провидел всплеск процессов такого рода и полагал, что они начнутся в 60-х гг. XX века. Именно Россию он считал тем местом, где эти процессы начнутся. Однако ряд исторических коллизий изменили ход ппланетарных процессов. Андреев не ошибся в сроках. Скорее, в его видении соединились две долженствующие придти волны. По той или иной причине - но процесс освобождения и демократизации, который получил в СССР название “оттепели”, прекратился. На следующий год после отстранения от власти Хрущева в странах Запада начинается так называемая “молодежная революция”. Эта революция и стала первой волной, изменившей лицо мира - и совсем не только западного. запустились процессы интенсивного диалога культур, возникло сильное стремление к преодолению ксенофобии, пониманию Иного - и следствиями этого стремления стали, к примеру, вегетарианство и экологическое движение, синкретические учения New Age и использование разнообразных психотехник для путешествия в глубины собственного (а, может быть, и не только собственного) сознания.

Первая волна едва не сбила человечество с ног одних радостью, других - ужасом перед грядущим. Она была какой угодно, но очевидно, что едва ли не впервые в мировой истории такого рода культурное потрясение оказалось практически ненасильственным. Множество попыток философов, историков, культурологов объяснить происшедшее оказалось малоудачными. Сталкиваясь с небывалым, происшедшее даже назвали “вторым осевым временем”. Волна, как это бывает с первым инсайтом, сошла, но на новой почве стали расти новые семена, дающие понять, что человечество оказалось в ином культурном мире. Старые ригидные структуры еще сохранились, сохранились и классическеи формы гражданского общества - но новое поколение “психоделических революционеров” на базе этих классических форм начало создавать новую социальность вместе с ее аспектами - новой философией, новой религиозностью, новой наукой, новым искусством. Наконец, новыми формами культурной жизни, которым в прошлом мире просто не нашлось бы названия.

Время Второй Волны

Однако пора идти дальше. Наступает время второй волны. И есть определенная вероятность, что эта волна окажется связана с нашей культурной общностью в несколько большей степени, чем первая, без которой Запад не смог бы по-настоящему открыться миру и подарить ему свой идеал гражданского общества. Парадоксальным образом, гражданское общество классического образца само не могло вызвать к себе во вне-европейском мире любви - слишком уж шовинистическим было оно до первой волны, волны 60-х. Бунт против общества оказался лучшей рекламой этому самому обществу.

Вот уже несколько лет в мире активно идут комплексные процессы, дающие основание предполагать, что вскоре человечество войдет в новую активную фазу, фазу “второй волны”. Ограничимся самым кратким перечислением некоторых моментов. Развитие новых коммуникативных технологий, феномены пиратства и копилефта, экономика подарка - но, в целом, главное - это социальная интеграция, влечение к которой повлекло мощное развитие способов коммуникации. Формируются сообщества по интересам нового типа. По сути, рождается некий новый номадический трайбализм, только связь по крови заменяется связью по склонностям, интересам, идеям, идеалам и принципам. Этот интеграционный процесс использует наработки первой волны, остающиеся идеалами и для агентов волны второй.

Первая волна сопровождалась своего рода “антиволной”, ростом международной напряженности. Ее предварял Карибский кризис и начало войны во Вьетнаме, борьба против которой стала фактически символом первой волны. Вторя же волна тоже имеет своего антипода. Это чудовищное усиление роли финансового капитала в мировой экономике, рост фундаменталистских настроений, тревожные тенденции в области прав человека даже и на Западе, формирование того, что в США именуют surveillance state, “государство надзора”, использующее для слежки прежде всего глобальные информационные сети.

Пессимисты, циники и скептики обычно склонны замечать только эту пугающую “тень” волны”. Агентов волны же они часто склонны считать просто сборищем сбрендивших фриков, которым нечем заняться, которым лучше бы набраться ума-разума в армии или в корпорации - или же просто не верят в их существование, видя в них "проплаченных" агентов конкретных геополитических игроков (спецслужб "любимого" врага). Когда же волна производит радикальное изменение, циники просто бывают не в состоянии понять, что произошло - а если понимают и даже понимают глубину перемены (хотя бы отчасти) - но плохо могут сообразить, каким же образом перемена произошла.

А дело-то в том, что эти мечтатели, поэты, вольные философы, искатели, чудаки - они чувствуют приближение волны и готовятся к ней заранее, как к празднику. Они к ней готовы, у них есть те кораблики, которые они пустят на ее гребень. Они всегда находятся как бы в ожидании улыбки-чуда - и реальность рано или поздно улыбается. Именно поэтому так жалко выглядят те предпосылки, которые предлагают серьезные дяди для объяснения происшедшего с западной и мировой культурой в 60-е. Волна свободна, у нее есть предвестия - но предпосылок и причин у нее нет.

Препятствия

Финансовые и иные элиты Запада очень сильны и имеют немалый деструктивный для построения новой планетарной культуры потенциал. Западное гражданское общество в данный момент ведет тяжелое сражение за сохранение своих собственных наработок и идеалов - против интернационала спецслужб, маркетологов и имиджевых специалистов, грозящего подменить гражданское общество контролируемым и управляемым суррогатом. Эта борьба требует концентрации едва ли не всех активных творческих сил в соответствующих странах. И сражение это эпохально - если падет Запад, другого Запада у мира нет, мировое гражданское общество лишится, если можно так выразиться, своего домена, своего главного прибежища, своей анти-имперской метрополии, что может вызвать переход мирового гражданского общества в крипту.

И в этой ситуации крайне необходимым видится гражданский подъем в иных точках земного шара. Миссии азиатских культур, как нам представляется, не связаны напрямую с проблемами социального устроения человечества. Решение этих проблем - задача метакультур, прямо связанных с Благой Вестью Иисуса. И именно Восточно-Славянская (Северо-Восточная христианская) метакультура может стать основным плацдармом реализации новых социо-культурных проектов, инициирующих Вторую Волну.

Внутренние препятствия

Препятствия на пути реализации миссии нашей метакультуры - следующие. Первая - распространенная в ней ксенофобия, цинизм, апатия и агрессивность. Следует четко понимать, что провиденциальная волна несовместима с этими проявлениями чувства и мысли. Миссия метакультуры - это не повод для развития гордыни и самомнения. Это долженствование, которое не может трактоваться эгоистически, так как сама суть миссии - интеграция человечества в братство, сугубо экзистенциальная, “внутренняя”, а не “внешняя” интеграция - непоправимо искажается именно подобным отношением. Ни о каких “народах-богоносцах” не может идти и речи. Чтобы испечь хлеб, нужен совокупный труд людей многих профессий - и ни одна из них не может претендовать на особый статус. Впрочем, настоящее положение дел в нашей метакультуре может вызвать повод для гордости только у глубоко пораженных шовинизмом и ксенофобией людей.

Это препятствие - одно из препятствий внутренних. Они, если пользоваться языком андреевского мифа, являются следствием (коррелятом) пленения в глыбах государственности соборной души нашей метакультуры - той, которая соединяет всех членов метакультурной обществе в одно целое в свободе и любви. Миссия метакультуры может быть выполнена только в том случае, если соборная душа будет освобождена. Это значит, что на территориях, связанных с этой метакультурой - а также в имеющих планетарное распространение ее диаспорах - возникнет и разовьется полноценное гражданское общество, которое будет способно сделать следующий шаг по пути к богочеловечеству, используя западные наработки и обходя западные тупики.

Однако существующие власти в странах нашей метакультуры, будучи прямыми наследниками советсткой номенклатуры и спецслужб, прилагают все усилия для того, чтобы потенции метакультуры не смогли реализоваться - или, во всяком случае, по возможности отсрочить момент освобождения. Разрушается экономика, страны метакультуры превращаются в сырьевой придаток иных регионов мира, деградирует образование. При этом власть поощряет распространение в обществе антизападных настроений, дискредитируя в умах людей ценности гражданского общества - возникает своего рода симуляционный патриотизм, гордость не реальными достижениями, но некими фантомными образами величия и традиций.

Особо следует сказать о деструктивном мифе о “единстве метакультуры” - или о “Единой России”, которая мыслится как цементирующая своим влиянием или прямой вертикалью власти все пространство бывшего СССР (а в мечтах наиболее радикальных шовинистов - и более широкие области). Следует заметить, что большинство ныне существующих метакультурных областей не имеют единого государственного образования. Культурный расцвет итальянского ренессанса совпадал с эпохой мелких городов-государств. То же можно сказать и о “золотом веке” германской культуры времен романтизма, закончившемся вместе с политическим объединением Германии во второй половине XIX века. Эта псевдоценность “единства любой ценой” блокирует вариативность развития, препятствует выявлению творческих потенций метакультуры - особенно в условиях авторитарного правления ее имперского центра. Авторитаризм в условиях силового единства развращает народ, лишая его инициативы, чувства ответственности за свое дело, за свою страну и за планету в целом. Когда же в ответ указывают на объединяющуюся Европу - следует помнить, что Европейский Союз базируется на принципах прав человека, а не властной вертикали. Суть ЕС - базовые этические принципы гражданского общества, анти-имперские по своей природе. В перспективе именно интеграция стран Восточно-славянской метакультуры с Европейским Союзом может создать наилучшие предпосылки для исполнения ею своей миссии.

Внешние препятствия

Однако наша метакультура сталкивается не только с внутренними, но и внешними проблемами на пути решения своих планетарных задач.

Следует понимать, что наиболее значимая сила на мировой арене - союз стран Запада - имеет, как мы говорили выше, два полюса. Первый полюс - это высшие идеалы метакультуры. Второй полюс - это изнанка метакультуры, ее деструктивный двойник, "обезьяна Бога". Суть изнанки - профанация, искажение, выхолащивание идеалов, их подмена чем-то, может быть, схожим по форме, но диаметрально противоположным по этическому содержанию. Под словами "идеал" и "изнанка" мы имеем в виду здесь в первую очередь некие этические экзистенциальные максимы. И объединение мира людьми, находящимися под воздействием того или иного полюса, видится совершенно по-разному - хотя в ряде моментов формального характера может и иметь некоторое сходство, которое как раз и является поводом для множества спекуляций в шовинистических кругах “российских имперцев” и отчасти “русских националистов”.

Для “теневой” стороны метакультур Запада крушение СССР и Варшавского договора представляло собой не шанс на новое устроение человечества, но просто победу в холодной войне и открытие путей к негативному варианту глобализации, к реализации “изнаночной миссии” Запада. Циничный прагматизм вполне позволял демократическим странам иметь плотные торговые связи с “восточным блоком” - и даже, можно предположить, весьма тесные контакты на уровне спецслужб. В результате после распада СССР часть советской партийной и гебистской элиты получила на Западе что-то вроде индульгенции - негласно выданной карт-бланш на контроль над частью территории бывшего восточного блока и возможности сохранить свои сбережения в западных банках. Произошла конвертация части власти в финансовые активы. Часть западных политико-экономических элит оказалась связанной множеством нитей с элитой постсоветсткой - и эта связь усилилась после резкого повышения цен на мировых топливных рынках. В качестве примеров такой связи мы можем только напомнить переход канцлера Германии Шредера после выхода в отставку на работу в аффилированную с “Газпромом” структуру - или фактическое спасение “Роснефтью” компании British Petroleum путем скупки ее активов, что позволило BP решить проблемы, связанные с катастрофой в Мексиканском заливе.

Власть Путина и тех, кто за ним стоит, оказывается выгодной ряду игроков на западной политико-экономической арене. Такая российская власть стабильно поставляет энергоресурсы, худо-бедно контролирует запасы оружия массового уничтожения, не давая им расползаться по миру. Руками российских спецслужб, предполагаем, можно делать операции, которые не могут позволить себе проводить спецслужбы Запада. Можно вспомнить также проблему азиатско-европейского наркотрафика, идущего в значительной степени через Россию. Наконец - и это для нас самый важный момент - сознательно или бессознательно агенты “западной изнанки” пытаются блокировать развитие гражданского общества в других регионах мира - и, прежде всего, в Северо-Восточной христианской метакультуре. Сама неявная поддержка нынешних постсоветских властей есть уже сама по себе помеха становлению гражданского общества. Но можно предположить, что недопущение развития гражданского общества в России, Украине и Белоруссии есть стратегическая цель “западной изнанки”, а остальные моменты ее политики представляют собой лишь следствия и тактические ходы.

Такая политика западных элит имеет и “внутреннюю” цель - удар по гражданскому обществу самого Запада. Происходит попытка навязать общественному сознанию приятие атмосферы цинизма, реалполитик, сговора элит. Можно наблюдать следы некоей “темной конвергенции” - соединения не лучших черт систем Запада и СССР (как мечтал Сахаров), а худших. К примеру, представителям граждансого общества на Западе трудно публично негативно высказываться о российской политике - ведь тогда такой представитель как бы окажется в одном лагере с западными ультраконсерваторами-ястребами типа Маккейна и Сары Пейлин, чего западный либерал не может себе позволить. И проблема тут в этом самом “как бы”, поскольку совпадение позиции по одному вопросу отнюдь не означает единения и по другим позициям - назло маме не надо отмораживать уши, а если поп плохой, то это не значит, что Бога нет. Многим игрокам на мировой шахматной доске может быть выгодно отсутствие демократии и гражданского общества в странах третьего мира и по вполне утилитарным экономическим причинам - в Китае или России забастовки куда менее реальны, чем в странах Запада, рабочая сила дешева и не в состоянии в условиях авторитаризма и отсутстввия прав и свобод бороться за улучшение условий труда. И это при том, что Китай и подобные ему страны ныне являются центрами мировой индустрии - после перехода Запада к постиндустриальному типу экономики. Экологисты представляют на Западе реальную силу - но совсем иное положение у них в Китае (индустриальном центре) и России (центре сырьевом). Таким образом, блаженные зоны экологического благополучия в одних местах покупаются ценой деградации в иных местах, идет разделение на элоев и морлоков.

Деструктивная тенденция в сознании части западных элит получает возможность договариваться по различным поводам непосредственно с авторитарными кругами не-демократических стран в обход гражданского общества этих стран, находящегося в рудиментарном состоянии - да и в обход собственного гражданского общества, которое утрачивает возможность влиять на экономическую политику по причине перевода значительной части производств в авторитарные страны.

Даже продолжающийся скандал на тему прав ЛГБТ-сообщества в странах бывшего СССР производит впечатление симулятивного, разворачивающегося для отвода глаз честных, но не смотрящих вглубь процессов граждан. Западной прессе есть, что обличать в России, а Путину и его подельникам есть, что предъявить шовинистически настроенным подданным - при этом другие проблемы остаются фактически вне серьезного рассмотрения. Этим предположением мы нисколько не хотим приуменьшить значение развития толерантности и поддерживаем права людей на свободу частной жизни, не нарушающей права и свободы других людей.

Сходные вещи происходят и в политике “изнаночных элит” в отношении не-демократических государств Ближнего Востока - в отношении тех, кого в просторечии называют “шейхами”. Гражданское общество на Западе только-только понемногу начинает рефлексировать на тему сотрудничества стран Запада, к примеру, с Саудовской Аравией - и осознавать, насколько такое сотрудничество и поддержка соответствующих режимов компрометирует западный мир и тем самым препятствует выполнению миссии западных метакультур. Осложняющим моментом выступают особые отношения Запада и с Израилем. Образуется деструктивная вилка: осуждающий Израиль как бы - опять это “как бы”! - оказывается союзником Саудовской Аравии, и наоборот.

Проблема западного гражданского общества в настоящее время - неготовность бороться сразу на двух фронтах. Мы привели уже два подобных примера - и есть основания предполагать, что “изнанка запада” будет и дальше пользоваться этими “вилками”, пока гражданское общество не решится открыто взглянуть на положение вещей и осознает неправомерность выбора между сциллами и харибдами. Сходная ситуация имела место с левыми западными интеллектуалами, осознававшими несоответствие СССР их собственным идеалам, но предпочитавшим из тех или иных конъюнктурных соображений закрывать на это несоответствие глаза.

Многие светлые векторы западного развития остаются как бы задействованными только наполовину. Экологические проблемы, особенно на глобальном уровне, не могут быть решены обществом, в котором доминирует сциентизм и отношение к природе либо как исключительно к среде обитания человека, либо как к некоей самоценной "естественности" (с ее этически неприемлемым взаимопожиранием).

Наконец, нельзя обойти вниманием уже упоминавшийся нами скандал с разглашением Сноуденом секретов американских спецслужб. Сам факт, что Сноудену не дало убежище ни одно из западных государств, и он был вынужден просить убежище у России, компрометирует западные ценности, возможно, сильнее, ярче и нагляднее, чем все лицемерие в отношениях с авторитарными режимами. Этим ходом оказались дискредитированы как западные государства (и их ценности), так и гражданское общество Запада, которое теперь любой сторонник слежки и контроля на Западе может, глумясь, обвинить в любви к авторитарным режимам (что и происходит - достаточно почитать российских псевдо-демократов, высказывавшихся на эту тему).

Спиритуальная демократия

Мы надеемся, что наша метакультура сможет внести свой вклад в дело нового наполнения демократических форм. Западной социально-политической модели не хватает спиритуального наполнения. Демократические выборы - это не только естественное право гражданской нации, это и состояние сопряжения народа и его провиденциальных начал. Соответственно и состояние политического выбора есть состояние экзистенциальное, в котором человек может приобщиться к высшей реальности - и метакультурной, и сверх-метакультурной. И этого западной культуре, при всех ее огромных исторических заслугах, не просто воплотить в жизнь. Именно потому, что задача Северо-западной метакультуры была в другом - в гуманизации политического поля, в формировании ответственной гражданской личности, в объединении мира. И, возможно, именно от нашей метакультуры следует ожидать предложения нового наполнения европейских форм. Или же - более скромно - народы нашей метакультуры могут включиться в творческий процесс формирования демократии нового типа, “сверх-гражданского общества”. Сверхгражданского - в том смысле, что гражданственность в таком обществе выйдет на новый уровень осмысления, это понятие углубит и расширит свое содержание (в противоположность предлагаемым интеллектуальной обслугой авторитарных режимов суррогатов типа “суверенной демократии”).

Тут следует пояснить, что именно мы разумеем под словосочетанием “спиритуальная демократия”. Название это условно. Слово “спиритуальная” мы могли бы (и никто этого нам или другим солидарным с общим ходом нашей мысли людям сделать не мешает) заменить на иные термины - “холотропная”, “психоделическая”, “интегральная”. Наконец - “этическая демократия”.

Суть трансформации классической демократической модели в том, чтобы перенаправить некоторые деструктивные векторы ее развития. Человек, принимая участие в жизни демократического общества, должен прежде всего ориентироваться на свои высшие этические ценности, на максимально доступные его восприятию идеалы, а не на фантомы вроде “реальной политической ситуации”, конформизма, утилитаризма и прагматизма, которые в частности, порождают эксцессы так называемого “лоббизма” - бича западной демократической системы. Лоббистские схемы играли во времена становления гражданского общества свою позитивную роль, но в новую эпоху они приобрели атавистический характер и должны быть трансформированы, а подход к проблемам демократии переосмыслен.

Человек, принимая участие в демократических процедурах, должен прежде всего ориентироваться на собственные озарения, на инсайты, на максимально высокие переживаемые им состояния - те, которые в традиционных обществах назывались состояниями молитвенными или медитативными. Именно они, а не некие сиюминутные соображения или даже долгосрочные прагматические стратегии, должны стать в “спиритуальной демократии” основным фактором принятия решений. Знаками, указывающими на трансформацию гражданского общества в направлении спиритуальной демократии, являются разнообразные Occupy-ассамблеи или тот же самый украинский Майдан. В идеале принятие политического решения должно предваряться рефлексией, созерцанием, медитацией, сосредоточением максимально высокого из доступных конкретному человеку порядков. Выборы, парламенты, прения - все на этом пути приобретает иное наполнение и даже стилистику. В каком-то смысле, спиритуальная демократия на новом витке спирали возвращается к идеям-идеалам отцов-основателей американской демократии - и сам факт подобного совпадения должен послужить мостом, облегчающим концептуальный переход от классической демократии и демократии новой эры. Видимо, изменится сама демократическая процедура - и еще раз в этой связи в качестве примеров отошлемся к Occupy-ассамблеям или к идеям прямой интернет-демократии, реализующимся в Исландии.

Подчеркиваем - когда мы ведем речь о спиритуальной демократии, мы не имеем в виду массовые намазы на площади Тахрир или молитвенные стояния по призыву глав жреческих корпораций. Мы имеем в виду новое состояние сознания, которое открывается через настроенность на ценности, которые мы считаем провиденциальными: ненасилие, любовь, стремление к всеобщему преображению. Традиционные формы ритуализированной религиозности, как нам представляется, не будут играть заметной роли в создании нового общественного уклада - скорее напротив, от них в силу их охранительно-консервативного характера следует ожидать пассивного или активного сопротивления этому процессу. Впрочем, некоторые традиционные конфессии оказываются вполне способны к эволюционным трансформациям - таковы, например, некоторые течения в протестантизме, католицизме, буддизме в исламе и т.д. Речь не идет об отказе от секуляризации. Речь идет о спиритуальном секулярном обществе - при всей парадоксальности и антиномичности этого словосочетания. Клерикализация - худший враг спиритуальной демократии. Спиритуальная демократия совершенно не предполагает следования древним системам ритуалов и табу, признания авторитета тех или иных жреческих корпораций - скорее, наоборот, она является новым шагом на пути секуляризации, когда мир - секулум - начинает высвечиваться изнутри.

Хотелось бы подчеркнуть, что, говоря о "спиритуальной демократии", мы пытаемся сделать лишь самый предварительный вполне субъективный набросок. Манифестарность нашего текста в данном случае - всего лишь первый шаг на пути постижения грядущих принципов мироустройства, социального взаимодействия наступающей эпохи.

Для успокоения тех, кто не терпит разговоров об особых задачах - и для шовинистов тоже - следующее замечание. Процесс уже идет, и деструктивные факторы в нашей метакультуре не должны суметь ему воспрепятствовать. Другое дело, что когда они мешать перестанут, мы сможем надеяться на раскрытие креативного потенциала на всех уровнях (в том числе и на социальном), который у восточно-славянской общности, безусловно, есть.

Российская метадержава

Но Россия остается имперской страной. Что это значит? Что значит в наши дни быть “империей”? На эту тему - тему природы и закономерностей функционирования великодержавной государственности на протяжении всей мировой истории мы в настоящий момент пишем весьма объемное и подробное исследование. Вкратце мы можем сказать, что выделяем в мировом историческом процессов влияние некоторых объектов, которые мы назвали сметадержавами или империумами. Эти образования эмпирически могут быть наблюдаемы только косвенно, по косвенным признакам они и могут быть запеленгованы. Зона их воздействия не совпадает с территорией в пределах границ тех или иных государственных образований, но наиболее ярко это воздействие проявляется именно в политических и психических феноменах, связанных с функционированием мощных государственных образований. Они могут проявлять себя как в одном, так и в нескольких государственых образованиях. Более того, их влияние могут испытывать люди, даже не являющиеся гражданами соответствующих государств. В своем существовании эти объекты проходят определенные циклы, напоминающий циклы жизедеятельности однолетнего растения. На территории России и части постсоветского пространства в настоящее время продолжает выявлять себя третья “российская” (восточно-славянская) метадержава, родившаяся во второй половине XIX века, утвердившаяся в 1917-1918 году и продолжающая существовать, несмотря на то, что СССР распался и изменилась официальная государственная идеология и часть символики. Доказательствам факта, что часть современного постсоветского пространства подвержена воздействию именно этой, старой, “советской” метадержавы, а новая, “четвертая” не утвердилась - посвящена работа одного из авторов этого текста (Фёдора Синельникова) под названием “Циклы российского великодержавия и современность”.

Зоной максимального воздействия рассматриваемой метадержавы является государство Российская Федерация и психика людей, испытывающих по отношению к этому государству особое эмоциональное притяжение. Под сильным воздействием этой же метажержавы продолжает находиться Белоруссия. Прибалтика же, к примеру, полностью вышла из-под ее влияния.

Украинский прорыв

В настоящее время РФ является государством, в котором III Российская метадержава проявляет себя весьма интенсивно. Есть два фактора, препятствующих переходу России к демократии. Это претензии на роль интегратора постсоветского пространства и существование в РФ автономных национальных республик. Переход к демократии будет означать, что РФ отказывается от особой роли на постсоветском пространстве и готова не только "отпустить" постсоветские государства в ЕС, но и сама берет курс если не на вступление в ЕС, то на теснейшее с ним взаимодействие. Демократия в РФ приведет к консолидации политических наций в автономных республиках, что может привести к дезинтеграции РФ. Все это никак не может устраивать III Российскую метадержаву. Именно поэтому она сохраняет в РФ и других подконтрольных ей постсоветских государствах (признанных и непризнанных) авторитарную систему. 

Но возможен выход из-под власти III метадержавы стран, связанных с Восточно-славянской метакультурой. Вернее, одной такой страны - Украины.

Украина проходила свое становление вдали от центра образования российских метадержав и сравнительно поздно попала под их контроль. Первая метадержава возникла как ответ на монгольское нашествие на северо-востоке Руси, и ее первым репрезентатором стал Александр Невский. И впоследствии именно Москва оставалась средоточием великодержавных систем в метакультуре. Украинская культурная общность имеет свои собственные задачи - украинская идентичность имеет свой высший идеальный полюс. И, что особенно важно, имеет особую традицию свободы (субкультура казачества). Однако даже и в низших своих аспектах украинская этно-национальная идентичность в условиях демократии не может быть помехой для реализации конструктивного развития. В условиях отсутствия метадержавы и при условии выбора европейского вектора украинские националисты будут не более опасны для гражданского общества и демократических ценностей, чем “Национальный фронт” во Франции. И это выгодно отличает Украину от России, идеальному полюсу которой противостоит III метадержава. Даже в состоянии деградации она сохраняет способность блокировать свободное выражение соборной души (а значит, творческих потенций, проявляющихся в любви и свободе) нашей метакультуры. Но ее освобождение может иметь и, так сказать, локальный характер.

Интересно, что высшие идеальные начала украинского сегмента метакультуры - проявляют себя на территории, изначально связанной с Восточно-славянской метакультурой. “Киев - мать городов русских”. Украина, повторим, никогда не была зоной максимально интенсивного проявления ни одной из трех метадержав нашей метакультуры. Восточно-славянская метакультура сейчас, на новом витке своего развития, возвращается к своим доимперским началам. И происходит этот процесс на Украине. Он начался еще в XVI веке, но только сегодня он достигает своего итога. Даже если мы ошибаемся, и миссия метакультуры не может быть выполнена только одной ее страной, окончательное освобождение Украины от власти III мета-державы является залогом освобождения от нее и самой России.

То, что мы сейчас наблюдаем на Украине, является очередным (и хочется верить, последним) актом длительной драмы освобождения одной из соборных душ Восточно-славянской метакультуры – Соборной души Украины. Первый акт – это события 1989-91 гг., второй - Оранжевая революция 2004 г. И вот сейчас на наших глазах разворачивается третий акт.

Освобождение Украины от власти III Российской метадержавы открывает возможность брака Демиурга и Соборной Души метакультуры. В переводе с языка андреевского мифа на общечеловеческий это означает возможность раскрытия всех творческих конструктивных потенций, заложенных в восточно-славянском культурном мире, раскрытие этого мира в мир глобальный - и осуществление основных задач, часть которых мы попытались описать выше. Для реализации этих целей предельно необходима максимальная дружественная открытость миру - без такой открытости возможность полноценного культурного синтеза останется закрытой. 

"Русские украинцы"

Во время последней украинской революции, которая еще не закончена, окрепла новая общность - мы условно называем их "русскими украинцами". Это люди, для которых, вне зависимости от их этнической самоидентификации, родным или основным языком является русский, и которые считают себя частью украинской гражданской нации и разделяют ее заявленные на Евромайдане ценности. Возможно даже, что более корректно говорить не столько о "русских украинцах", сколько об уникальном культурном феномене, существующем в Украине: двуязычный украинец может быть носителем этого "русско-украинского" сознания. Он может быть и украинцем и русским - в культурном и языковом планах - при этом оставаясь украинцем в плане своей этнической и гражданской самоидентификации.

Именно эта общность, сохраняя связи с русским сегментом восточно-славянской метакультуры, сможет стать ключевым моментом в освобождении соборной души метакультуры из-под гнета великодержавия. Именно "русские украинцы" могут стать миной под стенами авторитарной цитадели. Именно они могут образовать мост между расходящимися политически российским и украинским обществом - и наряду с русской диаспорой в других странах сформировать Свободную Русь. В условиях открытых границ эта Свободная Русь будет оказывать все более серьезное влияние на процессы, идущие в российском обществе, находящемся под контролем авторитарного государства.

В этой ситуации предельно важно, чтобы количество этих "русских украинцев" было достаточно велико. Создается впечатление, что на Майдане таких около трети. Это обнадеживающая цифра. Крайне желательно в свете вышесказанного, чтобы активность русских украинцев сохранила целостность Украины - или хотя бы минимизировала количество оторвавшихся русских территорий, которые практически неизбежно попадут в орбиту российского великодержавия (при этом став едва ли не его оплотом в результате радикализации по типу Приднестровья). С другой стороны, крайне необходима толерантность к "русским украинцам" или хотя бы к нейтрально настроенным этническим русским со стороны этнических украинцев, активно участвующих в революционных событиях. Будем надеяться на то, что восторжествует доброта и мудрость - и гражданская украинская нация сможет начать свой полноценный исторический путь достойно. Для достижения этого состояния должна быть решена прикладная задача - гармонизация украино- и русскоязычного пространства на Украине. Русскоязычного - не означает пророссийского имперского и пост-советского. Вернее - не должно означать. И здесь усилия нужно приложить как украиноязычным так и русскоязычным гражданам страны. Тем более, что на Украине существует уникальный феномен свободного двуязычия у миллионов ее граждан - не суржика, а именно двуязычия.

Так что, может быть, тем русским, которые являются носителями новой (мета)культурной идентичности, для начала придется эмигрировать из великодержавной России на Украину - осуществлять там наши общие задачи.

Значительная часть русскоязычного населения Восточной и Южной Украины остается в сфере влияния российского великодержавия. Однако у людей, имеющих в сознании имперскую компоненту, есть возможность стать не только "русскими украинцами", но и "русскими европейцами". Этот путь предполагает изживание имперского комплекса. От их выбора зависит не только их личная судьба, но и становление метакультуры, осуществление ею своей планетарной миссии.

Вместо послесловия. Украина как восточнославянская Галилея

Представляется интересным и эвристичным сравнение Украины с Галилеей³. "Из Украины (от хохлов, бандеровцев, майданутых) может ли быть что доброе?" - аналог такой фразы, причем произнесенный без всякого лукавства, можно услышать от поклонника российского великодержавия. Могущество России и низвержение загнивающего вашингтонского обкома - вот, собственно, все, что такой псевдопатриот сможет высказать в оправдание своей позиции. 

Действительно, Украина - пространство, которое издавна воспринимается в Москве и Петербурге как периферия метакультуры. Но в перифериях сокрыт огромный потенциал. Украина, которая станет первой восточнославянской страной, вступившей в ЕС (не столь важно, когда именно), действительно подобна эллинизированной Галилее. Подобно Галилее, она в экономическом и политическом плане отстает от Великой России, с ее Дворцом Ирода и Храмом первосвященника. Интересно даже совпадение этимологий: Украина - окраина, край; Галилея - область, провинция, местность, округа. Но в этом краю-окружности - как на казацком круге - открывается свобода Соборных душ - и всей метакультуры, и одного из аспектов украинского народа. И этой край-окраина - эсхатон - приближает эсхатологическую развязку драмы не только нашей метакультуры.

 ¹ Название это не вполне точно отражает суть общности, а потому прокомментируем его. Слово “метакультура” взято нами из лексикона русского поэта, мыслителя и визионера Даниила Андреева. Оно будет употребляться как синоним к словосочетанию “культурный космос”. Метакультура в андреевском мифе - это именно что сегмент космоса, множественность реальностей, населенных разнообразными существами, людьми и не только, имеющая божественный и демонический духовные полюса и творимую множеством творческих воль. Андреев предлагает крайне интересную мифологию культуры. Если использовать язык юнгианской психологии, то фигуры андреевского мифа - это архетипы культуры, действующие “сквозь” различные области человеческого созанния и бессознательного. Поскольку юнгианцами и постюнгианцами описывается феномен коллективного сознания/бессознательного, то именно эти архетипы культуры и окажутся центрирующими соответствующие культурные общности. Таковы фигуры “светлой диады” - демиурга народа, входящего в метакультуру, и его невесты/супруги, соборной души, а также “синклита” (братского сообщества) всех достигших просветления в пределах данной метакультуры и обитающих в “затомисе” - “небесном граде” той или иной страны. Таковы занимающие промежуточную позицию “эгрегоры” - образования, связанные с, так сказать, повседневной психической жизнью члена того или иного коллектива (причем именно тем аспектом жизни человека, который связан с этим коллективом). Наконец, это фигуры демонического, не-благого, деструктивного, эгоистического плана. Это демон великодержавной государственности - “уицраор”, метакультурный рэкетир, под предлогом защиты метакультуры узурпирующий в ней власть и стимулирующий в человеке чувства шовинизма, ксенофобии, группового эгоизма - всего того, что часто именуется просто-напросто “патриотизмом”. Это “велга” - центробежный дух насильственного распада и разрыва… И это только начало списка.     [обратно]

² Согласно мифу Даниила Андреева, соборная душа нашей метакультуры должна быть освобождена из плена российской великодержавной государственности, вступить в небесный брак с демиургом народа метакультуры - и результатом этого брака становится рождение в затомисе (небесной обители) нашей метакультуры “великой женственной монады” Звенты-Свентаны - просветленного существа женственной природы, пришедшего в наш планетарный космос для помощи провиденциальным силам планеты. Это миссия планетарного масштаба, которую Андреев сравнивает по значимости с миссией народов Запада. Она хронологически следует за последней - или, точнее сказать, наследует ей и продолжает ее в другом аспекте.     [обратно]

³ Есть интереснейшие параллели между развитием Еврейской и Восточно-славянской метакультур. Выражаясь языком андреевского мифа, Планетарный Логос воплощается в Еврейской метакультуре, Звента-Свентана - в затомисе (небесной стране) Восточно-славянской. Условием возникновения новых христианских метакультур - "Византийской" (может быть, ее точнее было бы назвать Анатолео-христианской) и Романо-католической стала гибель великодержавной системы Еврейской метакультуры в 130-е гг. н.э.

Планетарный Логос - в мифе Андреева высшее личностное проявление принципов свободы, любви и творчества для нашего "планетарного космоса", со всей совокупностью его реальностей ("слоев", "миров"). Андреев утверждает, что Планетарный Логос воплотился в нашем "слое" как человек Иисус.     [обратно]

Любопытно, что патриоты-имперцы оказались совершенно не способны прогнозировать ситуацию на Украине. Последние три месяца это наглядно продемонстрировали.

Сначала они были уверены, что Янукович при поддержке Путина окончательно развернул Украину в сторону Таможенного союза.
Потом они не сомневались в том, что Янукович преспокойно разгонит Майдан.
Затем они вопили: "Слава Беркуту!"
Теперь они уже видят Крым и Севастополь в составе РФ и достают свои виртуальные автоматы.

Дурачки.

А все почему? Потому что верят в "Россию, вставшую с колен". Сиречь, по-нашему, в могучего Четвертого Жругра. В общем, не столько обо всех патриотах расейских растеку свою ручную мышь по древу, сколько об особом их подвиде - патриотах-андреевцах. Вот так вот из метафизического бреда о Четвертом Жругре рождается иллюзия. Из иллюзии - разочарование. Из разочарования - озлобление. И так по кругу. Патриотизм - это не только последнее прибежище негодяев, но и палата №1 для буйных.

А я вот все писал-писал, что никакого "Четвертого Жругра" в природе не существует, разжевывал о деградации III Российской метадержавы (Третьего Жругра по-ихнему), бубнил про неминуемость движения Украины от РФ в Европу, про метаисторию Галичины, про электоральную динамику на Украине... Да вот они, патриоты эти немытые такой же немытой их империи-матушки, меня ну не читают никак, потому что - для них я проклятый либераст (я бы еще им предложил термин "анархер" или даже еще более резкое словцо, родственное этому). Вот еще один им урок. Врага надо уважать.

Вот я, признаюсь, тоже недооценил врага. Точнее я не дооценил степени его глупости - положился исключительно на логику. Я исходил из заключения (тьфу-ты, опять какие-то тюремные аллюзии - что ж это за язык-то у нас, русских, такой: из заключения исходим, большинство - подавляющее, правда - подлинная), что дряхлеющая III Российская метадержава будет вынуждена постепенно, медленно уступать Украину Европе в ближайшие годы. Шаг за шагом. До последнего - до 21 ноября - я был уверен, что Янукович подпишет соглашение с ЕС. Движение Украины на Запад было единственным способом для него сохранить свою власть.

Вместо этого III Российская метадержава попыталась не только остановить движение Украины на Запад, но и развернуть ее в обратную сторону. Просто безумный план. Был бы я конспирологом, я бы Глазьева назвал агентом ЦРУ. Результат - освобождение (надеюсь, практически полное и окончательное) Украины от воздействия на ее государственность III Российской метадержавы.

И смотрит все СНГ изумленными очами на Украину. Вот она - наша Птица-тройка. А РФ... - всего лишь автозак с олимпийскими кольцами.

И - падают, падают Ленины на Украине... И стоит крымским татарам выйти в Симферополе, как отважный советско-русский патриот, который два дня назад публично лязгал здесь затвором Калаша, куда-то пропал... Эка...

Вот опять я полагаюсь на логику. Если эта тупая махина российского империализма хочет хотя бы тень своего влияния сохранить на Украину, то пусть лучше сидит тихо за кремлевской стеной и не лезет со своими проститушками из туго-Думы в Севастополь. Надеюсь, кремлевский карлик тихонько сольет "город русской славы". Ну не идиот же он совсем. Вовремя предать - значит предвидеть. Учился бы на соратниках Януковича. Украина - это же не маленькая Грузия, через которую голубое наше всё по трубопроводам не идет на Запад. Да и в Приднестровье войска еще пока стоят. Полезет на Украину - они же там, бедные, румынам сдадутся как Остап Бендер. Так что лучше "Севастопольскую республику" не затевать. Пусть ржавые консервные банки и дырявые калоши постоят спокойно еще пару лет в Балаклавской бухте. А то ведь балаклавы и в Москве скоро могут появиться. Только уже не цветные, а черные. И Майданом станет Красная, а не Болотная площадь.

С Сергеем Кладо беседует Дмитрий Ахтырский.

Д.А.: Несколько дней назад многие выражали недоумение относительно западной политики в отношении Украины. По мнению многих сторонников украинской революции власти Запада повели себя недостойно, когда затягивали с вопросом о санкциях к Януковичу и его подельникам.

С.К. По факту, они сейчас выделили 20 миллиардов, очень оперативно. Мне кажется, что так, как по отношению к Украине, они не вели себя по отношению к кому бы то ни было еще. Они выражают абсолютно явную симпатию, которую не получали во время развала советского блока даже балтийские страны.

Д.А. Распространено мнение, что власти Запада всегда начинают с умеренной поддержки тиранам - так было, например, с Мубараком. И уже только спустя некоторое время протестующим удается добиться благосклонности “лидеров свободного мира”.

С.К. Западная демократия - это система, в которой политик отвечает перед избирателем. В идеале. Не всегда это работает в полной мере, но определенная ответственность перед неким абстрактным избирателем у политика есть. В Европе у абстрактного избирателя есть очень простые рефлексы. Абстрактый избиратель не любит, когда кто-то кого-то убивает. Когда гибнут люди, когда течет кровь. Он не любит войн, не любит массовые беспорядки. Ему нравится, когда все хорошо, солнечно, прекрасно и дешево. И политика Евросоюза заключается в том, чтобы как можно больше было того, что прекрасно и дешево - и чтобы как можно меньше было кровопролития. Человеческая жизнь в Европе имеет совершенно не такой смысл, как у нас. Даже у нас. Высокая ценность человеческой жизни у нас в семье. А за пределами семьи - не очень высокая. А в некоторых странах - типа Пакистана - ценность жизни еще ниже. В Европе это не так. В Европе смерть человека - это смерть популяции. Это плохо для популяции. Отсутствие смертей - это интерес популяции и приоритет популяции. Поэтому такое внимание уделяется здравоохранению и другим подобным областям. Система работает на человека.

Д.А. Поэтому западному солдату, на случай, если он попадет в плен, разрешено выдавать врагу секреты, которые у него есть - если такой ценой будет сохранение жизней, пусть даже только его собственной.

С.К. Да. Например, житель Бангладеш может сколько угодно возмущаться освещением в западной прессе наводнения в его стране. Смыло 50 тысяч человек, и сообщение об этом идет на четвертой странице. А если в Праге или в Лондоне в результате урагана смывает человека - об этом пишут все газеты. Но это так, потому что в Лондоне жизнь человека стоит больше, чем в Бангладеш. А поскольку именно лондонцы делают новости, то именно один пострадавший европеец попадает в новостные сводки. Задача европейской дипломатии - тактическая - не допустить крови, минимизировать жертвы. Сделать так, чтобы люди как можно дольше стояли друг напротив друга, ковыряя в носу - а не махали друг на друга палками и дубинками. Их не интересуют вопросы справедливости или несправедливости претензий этих людей друг к другу - во всяком случае, это не первоочередной интерес западной дипломатии. У нас любят упрекать Запад в том, что он “не помогает”. Нам кажется, что если мы встали и вышли за правое дело - обязательно всем сразу должно стать понятно, что это дело правое, и за это правое дело должны начать рубиться все. А они не должны рубиться за наше правое дело или правое дело ливийцев. В принципе, они считают это личным делом ливийцев. Да, они могут смеяться над Каддафи и рисовать на него карикатуры. Да, они могут покачать головой и сказать: “Ну, ребята, неплохо бы вам было что-нибудь с ним сделать”. Самые страдающие из них едут в Ливию и, следуя своему сердцу, говорят: “Ребята! Чуваки! Надо что-то делать! Нельзя жить, как скот! Вы можете жить лучше! Давайте я вас научу читать и писать!” А на плечах у этих чуваков в некоторых случаях сидят - или параллельно идут - другие люди. Которые понимают, что это большой рынок. Что если сейчас подвинуть Каддафи - можно что-то отпилить. В европейских государствах эти люди тоже есть. Они занимают там свое место. Никому не мешают. Но в случае с Ливией им интересно отпилить и откусить. Тебе не интересно. Мне не интересно. А ему интересно - поэтому он поехал в Ливию, у него есть такая возможность. Европейцы, конечно, выступают за права человека. Но они себя не переутруждают миссией их защиты вовне. Когда у тебя что-то болит, ты начинаешь воспринимать этот орган как главный. А для Европы - куда ни плюнь, везде где-то болит. Посмотреть на Африку - там с правами человека такая ситуация, что в принципе неизвестно что делать. Конечно, они пытаются, ковыряются, у них там какие-то организации, они что-то подбрасывают. А глобально - они не знают, что делать.

Д.А. Они дают гуманитарную помощь, она попадает к правителям, правители ее делят в своем кругу.

С.К. Нормально было бы послать туда миротворческий контингент, всех завоевать и установить свою власть, да? Исходя из наших русских представлений о справедливости. Они за 15 минут могли бы это сделать.

Д.А. Новая колонизация с гуманитарной целью.

С.К. То, чем занимались американцы в Ираке. Позор XXI века. Это была абсолютная авантюра администрации Буша. Она ни для чего не была нужна, и она не принесла счастья народам. На этом просто нажили бабки. И это омерзительно - потому что Саддам Хусейн, если бы не было 11 сентября и этой войны, в которой испытывалось новое оружие, был готов сдать вообще все, что угодно. Он был готов сдать всю экономику Ирака, все ключевые отрасли. Фармакологию, химию, медицину - не только нефть - и допустить к этому всему американские компании. Только чтобы ему дали спокойно умереть.

Европейцы не могут - даже при всем своем личном сочувствии - пойти и сказать: “Да, ребята, всё, мы видим, вам тут плохо, мы сейчас все организуем”. Они психологически не так устроены. Они организуют, что могут. Первая фура с гуманитарной помощью, голландская, пришла через неделю после первого избиения майдановцев “Беркутом”. Но эта фура до сих пор на таможне. Что европейцы должны были сделать? Вводить войска на таможню? Ураинский Красный крест отказался принимать груз помощи от международного Красного креста. Что надо было сделать? Расстрелять Красный крест Украины?

Это детский сад. “Они подписали соглашение с Януковичем, оставляют его до декабря - значит не особо они хотят перезагружать систему”. Да там полный ахтунг был бы, если бы его как следует прижали. Европейцы - очень прагматичные чуваки. Что мы имеем на сегодняшний день? Мы имеем 82 трупа за 2 месяца противостояния, из которых 2 недели - это активные уличные бои с применением огнестрельного оружия. Мы имеем 82 человека, основная часть погибла в один день. И - полную перезагрузку власти. Как можно после этого что бы то ни было говорить о том, что в этой ситуации европейцы повели себя неправильно? Или кто-то там еще?

Д.А. Но, к примеру, можно было бы ввести санкции хотя бы против одного человека - против Захарченко. Это бы показало, что Запад готов применять силу. Это создало бы вакуум вокруг того же Захарченко, дестабилизировало ситуацию внутри властных структур.

С.К. Дестабилизировало бы - это точно. Захарченко сразу выдал бы “Беркуту” “калашниковы” и сказал бы:”А теперь - дискотека”. Деваться бы ему было некуда.

Ты видел фотографии дома генпрокурора Пшонки изнутри? Это нечто. Посмотри. Это удивительно. Эта роскошь инфернальна. Это просто способ хранить деньги вокруг себя. Пшонка был очень скромным в быту человеком, как ни трудно в это поверить. Жил в сундуке с драгоценностями, в музейной роскоши - а его собственный быт очень неприхотлив. Вся эта роскошь - просто средство для упоения собственным могуществом, одна большая бриллиантовая подпись. В отличие от дома Януковича, который, судя по его быту, практиковал такой лоховской гедонизм.

Д.А. То есть ты считаешь, что даже если санкции были бы введены против одного человека - этот один человек мог бы инициировать полную задницу.

С.К. В случае если этот человек класса Захарченко - с большой долей вероятности. У них не очень большие были силы, но на весь майдан хватило бы трех танков. Даже двух. И они бы их пустили, я не сомневаюсь. Хотя, может и не было у них этих двух танков. Тот, что был в Киеве, приехал на тягаче. Я видел только один, но может их было и больше. Без тягача, я так понимаю, он не ездит. Они же все танки, которые сами не производят, сняли с вооружения. Была сделана партия новых, они выехали на парад какой-то там крупный патриотический, а прямо с парада уехали обратно на завод, потому что в министерстве обороны где-то там потерялись деньги на эти танки, и завод их не отдал, так что может они так и стоят там до сих пор на этом заводе, а может они уже в условной Сирии.

Д.А. В прошлый раз ты говорил, что когда взлетели чартерные самолеты - именно в этот момент их и не пустили.

С.К. Такое совпадение во времени говорит о том, что люди, которые сегодня занимаются реальной политикой в Европе, очень точно чувствуют время. Должен был наступить некий моральный перелом. Янукович должен был перейти неустановленную красную линию. Одновременно этой красной линии ждали люди в его окружении. Массовые репрессии - это была та красная линия, за которую они заходить были не готовы. Они были готовы воровать. Они были готовы убивать людей и бросать их в лесу. Но они не были готовы превращаться в полное Зимбабве.

Д.А. А западные дипломаты знали о том, что такая красная линия для соратников Януковича существует на этом месте?

С.К. Нет, они не мыслили в таких категориях. Просто у Запада была своя линия. До тех пор, пока с Януковичем можно разговаривать... а с ним можно разговаривать до тех пор, пока он не до конца Зимбабве. Условно говоря, ты можешь разговаривать с человеком, который убивает в час по заложнику. И ты можешь к нему приходить каждые полчаса и спрашивать: “Что нам нужно сделать, чтобы ты перестал?” Он отвечает: “Вот это”. Ты говоришь: “Я попробую сделать”. А он: “Ну ты иди, а я пока еще поубиваю”. Ты приходишь снова и говоришь: “Я так не могу. Если ты сейчас же не перестанешь убивать людей по одному, я уроню тебе на голову железную хрень, и ты умрешь”. Он: “Отлично, тогда я расстреляю всех прямо сейчас”. И попробуй из этого тупика выйти. Разговаривать с политиком, человеком, обладающим государственной властью, следует, понимая его психологию, мотивы. Уметь чувствовать, как он. Люди, находящиеся на вершине пирамиды госуправления в Европе очень хорошо чувствуют, что такое власть. Янукович может быть исключительным ублюдком, но для среднестатистического европейского министра иностранных дел Янукович - один из многих. Кто-то из них, может быть, и с Милошевичем успел поговорить. И с Мубараком. Кризис государства под охеревшей диктатурой возникает время от времени, он всегда идет по одной колее, это как пике у самолета - не особо много вариант вырулить. Западные политики хорошо понимают, как ведут себя в таких пике главы государств, наделенные сверхвластью (при нормальном разделении властей таких пике не бывает). Истерзанный народ хочет справедливости и немного мести (в зависимости от степени истерзанности и уровня культуры это “немного” сильно варьируется). Европейцы не хотят справедливости в этом смысле. Они хотят тишины. Тишина важнее справедливости. Это чисто христианский подход: блажены миротворцы. Да, в их интересах поменять власть. Но они считают, что мир важнее. Всегда есть риск, что полевые командиры начнут гражданскую войну. На переговорщиках в этой ситуации огромная ответственности. Полякам, например, наверное, не очень хочется, чтобы в Украине началась партизанская война. От честного и благородного объявления санкций невовремя полякам бы лучше не стало. Я даже не говорю о том, что это братские народы... беженцы, весь пакет гуманитарных проблем - катастрофа для всех, короче. Поэтому человек, который неправильно договорился бы, получил бы большие проблемы по возвращении. “Сейчас мы тебя санкциями ка-а-ак напугаем, и ты ра-аз - и убежишь. Мы такие сильные, ты че, разве не знал?” А потом, когда этот министр домой вернется, он должен будет смотреть в глаза этим людям, которые уже натягивают брезент, чтобы принимать тысячи украинцев на своей территории.

В основе желания как можно быстрее покончить с диктатурой лежат самые чистые стремления души. Но с точки зрения эффективности результата... Они объявили санкции именно в тот момент, когда чуваки сели в самолеты. Со своими бабками, болонками и прочими радостями на букву “б”. Мне это европейское поведение кажется очень точным, очень ответственным. Для революции такого масштаба издержки оказались небольшими. Прости, что я так о людях, за каждым из которых стоит личность, жизнь, близкие, дело… подвиг, чтобы не забыть о главном. Каждый погибший это отдельный человек, личность, любящий и любимый - он уходит, и с ним из мира уходит личность, уходит любовь, конечно, это в первую очередь трагедия, наша общая. Но ты понимаешь, в контексте. У цифр в этой трагедии могло быть больше нолей. В Египте у Мубарака режим съел гораздо больше жизней за время революции. Они собрали экономическую помощь - и это очень существенно. Экономическая помощь от Евросоюза - это не просто достать из кармана. Там нужно бегать по коридорам, и очень активно, чтобы выкачать 20 миллиардов. Нужно получить согласование огромного количества людей. Это не кран, который можно за секунду открыть. Это определенная процедура, эти деньги нужно найти. И они их нашли, они готовы их выделить. Они оказались очень заинтересованы. Они впервые за все время, которое они пытались выполнять роль миротворцев, сделали это с таким сердцем, что я не помню примеров... Когда стали стрелять снайперы, Карл Бильдт написал колонку “Черный день Европы”. Таким текстом о делах Милошевича никто не говорил. “У нас в Европе есть проблемы”, - говорили они. Это совершенно другой язык. Это совершенно другой подход. Это совершенно другой уровень их участия. И, по-моему, они сделали и делают даже больше, чем могут.

Д.А. Относительно непринятых самолетов - в момент их полета были открыто озвучено решение о санкциях, или же отказ в посадке был неофициальным решением?

С.К. Санкции - это определенный механизм. Между принципиальным решением ввести санкции и реальным вводом санкций проходит какое-то время. Более того, принципиальное решение о санкциях принимается не сразу. Это торговля. Это игра. Санкции - это определенные козыри на руках. Их нужно правильно использовать. Европейцам гораздо лучше было бы, если бы Янукович сказал: “Чуваки, короче, я забираю все, что я награбил, и переезжаю в Швейцарию. Вы делаете меня почетным доктором университета. Пацанов я не сдаю. А сдаю только государственную власть, только процедуру. Договорились?” И европейцы в этом случае сказали бы: “Договорились, если без Пшонки”. А если с Пшонкой? “Ну, тогда можно и с Пшонкой”. И были бы правы. Потому что ни Пшонка, ни Янукович, не их это наворованное добро не стоят жизни одного студента филологического факультета. Во-первых. А во-вторых - вся эта пшонка - они не просто подписали себе приговор в тот момент, когда началась стрельба и обмороженные трупы по лесам. Они, судя по всему, родились уже мертвыми. Ну и пусть мертвые хоронят мертвецов. А живые - живут. Понимаешь, европейцы готовы заплатить 20 миллиардов, чтобы в Европе не было войны. Американцы, кстати, ровно наоборот, на войнах всегда зарабатывают, ну там, ихние пацаны определенные, узкий круг упырей. Потому что какая альтернатива? Танки? Каддафи? Насчет самолетов. У них было принципиальное решение - вводить санкции. Они говорят: “Мы обсуждаем вопрос ввода санкций. Подготовьте материалы. Имена. Основания. Соберите базу”. Надо сказать, она была собрана довольно быстро. Она появилась в открытой печати, Сергей Лещенко из “Украинской правды” этим занимался. Я не знаю, как инструментально вводятся санкции. Я не понимаю, как инструментально они закрыли посадку этим самолетам. По-моему, о санкциях было объявлено, когда самолеты находились в воздухе или незадолго до вылета. Может быть, поэтому они так и побежали - потому что думали, что есть некий зазор между принципиальным политическим решением и непосредственным введением санкций - и они успеют проскользнуть.

Д.А. А дальше - фантастическая картина революции. Невороятные стечения обстоятельств. Заключается это соглашение, о котором мы говорим. Янукович остается условно до декабря. И вдруг на сцену выскакивает запыхавшийся молодой человек, сотник, и, задыхаясь, говорит: “Нет! Мы не согласны!” Это конец. Я вижу полумертвое лицо Кличко рядом с сотником, его показывают крупным планом.

С.К. Но Янукович уже убегает. На самом деле, последние часы на переговорах он просто тянет время, пока в межигорье пакуют иконы, они уже принципиально решили, что бегут, потому что операция “волна” по зачистке майдана, или как там назывался этот их замах на военное искусство. Эта операция - отдельная тема. Там 75% действий и ресурсов было нацелено на то, чтобы ловить тех, кто разбегается. Перекрыть подвалы, канализационные тоннели, первые этажи, автозаки подогнать. У них там проблема была - нужно было 50 воронков, а в наличии всего 20. То есть они вообще не в адеквате, так, пыль стряхнули с какой-то советской херни. Операция “волна”, слава героям, на земле постепенно переименовывается в операцию “надорви пупок”, рассыпается. “Беркут” валится спать прямо на прилегающих улицах, вповалку, на щиты. Все, сил больше нет, страшная правда о том, какой же он все-таки великий государственный ум доходит, наконец, и до самого Янковича, он тянет время, пока никто не понял, что пупок надорван, подписывает соглашение, “на понтах” - то есть даже не ставит вопроса о гарантиях личной безопасности, хотя мог бы их спокойно получить, но боялся уже даже намекать, чтоб не спугнуть... Впрочем, повторяю, если на него надавили бы, мог бы залить майдан кровью, терять уже было бы нечего. Он после подписания, кажется, даже не заезжает домой, или заезжает только за таблеткой для потенции - осталась открытая коробка на столе. В общем, бежит Козлодоев, мокры его брюки и так далее...

С.К. Что касается Кличко, Тягнибока и всех переговорщиков. Им, в отличие от министров иностранных дел, пришлось отчитываться перед совсем другими людьми, у которых иные представления о мире. Которые пришли прямо со своих полей и от своих станков прямо в лоб разбираться, что тут за херня происходит. “Надоело. Нас убивают”. И Тягнибок, и Яценюк, когда они подписывали соглашение, должны были понимать, что это их личная жертва на альтарь этой борьбы, которая позволяет сохранить сотни, тысячи, а может быть, даже и миллионы жизней. Я думаю, они прекрасно понимали, какую реакцию это вызовет у майдана. Они не дураки. Они знали, какое требование было главным - и всем это было понятно. Они формально провели все через совет майдана. Но они все равно боялись, что будет проблема, потому что площадь могла решить, что нелегитимен и этот совет. Я даже удивился, что в этой ситуации они не стали говорить, что совет майдана все одобрил. “Есть совет, это вами выбранные люди, мы говорили с ними. Мы не могли в этот момент обсуждать это с вами, но мы получили ваше одобрение”. Они готовы жертвовать. Они всех спасли, а их вот-вот забросают тухлыми помидорами. Поэтому вышел к майдану один Кличко, который не так хорошо понимал суть проблемы, но знал, что надо было сделать так, как сделали и это было единственно правильным. “Пусть даже никто другой этого не понимает - я готов перед вами стоять. Нужен крайний? Вот он я, держу удар”. Валить в данной ситуации на совет майдана - значит подставлять совет майдана. Практически дискредитировать его. И они его закрыли своей грудью - и все. Я считаю, что это прекрасно. Мне вообще до этого момента не в чем упрекнуть официальную оппозицию. Мне кажется, что в данной ситуации они действовали идеально. Конечно, подковерной борьбы я не знаю, такие вещи всплывают потом, так что это, конечно, первое впечатление.

Д.А. Но выступление этого сотника тоже оказалось в тему.

С.К. Нет, к сожалению, оно сыграло дурную роль. Во-первых оно установило возможность требовать все и сразу. А ну пошел работать, я сказал! Такого типа. Быстро мне здесь прооперировал и через пять минут доложил результат. И надо еще понимать, что это уже другой Майдан. Это не тот майдан, который стоял на сцене, окруженный “беркутом” во время самой первой атаки, и молился, молился и отмаливал. Этот уже окружил автобус со срочниками и требовал крови. Это был кулак сопротивления, расчитанный на введение чрезвычайного положения. Они ехали к майдану закрытого впервые за все время существования киевского метро. Этот майдан по всей стране уже вышвырнул из кабинетов несчетное количество маленьких януковичей, лег на рельсы и развернул эшелон с войсками, разбил и сжег несколько автобусов с титушками и беркутом на дальних подступах к столице, держал заблокированными воинские части и т.д. Ну, то есть, я хочу сказать, что это не то состояние, которое помогает трезво оценить рациональные решения очень умных людей на правильность и неправильность. Этот сотник, лицо майдана, его в прямом смысле слова внутренний голос - вот это приговор себе. И вся дальнейшая интрига будет разворачиваться, я думаю, именно вокруг этого - насколько возобладает здравый смысл и внутренняя культура, которая все это время держала майдан в белых одеждах. Где эти люди, кидающие в беркут снежки из-за ледяных укреплений, как это было во время штурма “Беркутом” первой баррикады? Янукович будил в Украине зверя, ибо сам зверь. Разбудил. Теперь Янукович в бегах, и зверя надо успокаивать. Еще раз - тут успех зависит от внутренней культуры. Я верю в Украину. А Россия, например, только начала свой долгий путь к этому экзамену.

Мои друзья в Киеве выходят патрулировать свой двор и прикидывают, где какие воинские части с танками. С какими танками? Все разворовано. Танки проданы в условные Арабские Эмираты. Они не собирались воевать. Они не собирались подавлять армией народное восстание. Они думали, что вполне хватит ментов. Что они топнут - и все разбегутся. Ну, кто не разбежится, тому отрежут уши. Это мелкие уголовники. Они не мыслят по-другому. Они украли все, кроме милиции. Милиция, прокуратура и немного СБУ. Даже СБУ держалось где-то в стороне до последнего. Они не смогли даже толком взять под контроль службу государственной безопасности. Слишком мелкие уголовники, чтобы оперировать какими-то идеологическими категориями. А СБУ управляется только идеологическими категориями. У них этих категорий не было, и они решили ничего не выдумывать. Они решили кормить СБУ деньгами, коррумпировать в своем режиме, дать им возможность охранять то, что они считают нужным, заниматься своими шпионскими штучками. “А мы берем ментов и всех держим ментами. У нас есть ГУЛаг с его процедурой. Есть судьи, воспитанные в ГУЛаге. Есть прокуроры, воспитанные в ГУЛаге. И мы сейчас этот ГУЛаг превращаем в канал доходов не в пользу мировой революции, а в пользу себя любимых”. Вот их горизонт мышления. Янукович, когда он согласился на подписание этого соглашения, он фактически подписался под тем, что он сдает Пшонку и Захарченко. Это означало, что он позволяет себя разоружить. Полностью. У него в подчинении остался бы министр обороны, который может только пугать - потому что армия ничего не могла, не могла сыграть никакую роль. Одна колонна не смогла даже доехать, люди погибли в аварии, колонна вернулась. Все армейские части, которые там участвовали - у них практически не было военной техники. БТРы и те, выглядели так, словно их пригнали из каких-то частных гаражей, по одному, по два, голыми, без сопровождения ГАИ.

Д.А. И еще была угроза, что на штурм Межигорья поведет всех Ярош - с непредсказуемыми последствиями.

С.К. Янукович понимал, что будет штурм. Это был вопрос следующего дня - независимо от того, какие они соглашения подписывают. Он это знал - и он знал, что у него нет ничего, чем бы он этот штурм мог бы сдержать. Потому что когда он убил восемьдесят человек… Он, конечно, дурак - но он обучаемый дурак. Он один раз нажал - вылезло в три раза больше. Он второй раз нажал - вылезло больше в четыре раза. В сто. Он не смог снести майдан. Он подготовился. Он напряг все силы. Он отключил метро. Они поставили блокпосты. Рада должна была ввести ЧП еще 8 февраля. Его депутаты отказались голосовать. Отказались голосовать депутаты Ахметова и Фирташа - после того, как Ахметову позвонил госсекретарь США, ну или кому там было положено по иерархии. И после этого Ахметов сказал своим сорока депутатам: “Ничего не подписывайте”. Плюс вменяемые регионалы, вроде Тягипко. Вот, кстати, еще один человек, который оказывался на своем месте точно вовремя, не раньше и не позже. Эти депутаты остановили Януковича на самом краю - он катился вместе со страной в пропасть. Они в последний момент подстелили соломку. Это удивительная история. Инспирация свыше. Все сработали идеально. И тогда Янукович решил, что он переступает через Раду, через конституцию, а потом будет договариваться с тем, что есть “на земле”. Я этот термин почерпнул из заявления МИДа, они, разумеется, обвиняли Запад, обычно, когда Запад в чем-то обвиняют, это значит готовятся это сделать сами. Это у нас такая преемственность советской внешней политики, понятно, да, чьи уши торчат из Януковича? И в лучших традициях преемственности - контртеррористическая операция. По-моему, первая в истории Украины. Видимо, транзитным газом занесло. И когда Янукович понял, что он не может физически - метро он закрыл, дороги он перекрыл. Пока он эти дороги перекрытыми держит. Но вопрос в том, что он держит их перекрытыми - это ближайшие полчаса, потому что дальше восставшие начинают просто сносить кордоны ГАИ и приезжают все сюда. И приходят к нему домой. А он их топит в крови из танков. Но при таком раскладе он все равно все теряет - и бегает как международный преступник.

Д.А. Мало того, если бы она докатилась до штурма, то радикальные группировки получили бы гораздо больше авторитета и власти.

С.К. Безусловно.

Д.А. Тот же Ярош был бы уже героем майдана и лидером восстания.

С.К. Он был бы не просто героем майдана, погибшим за свободу на баррикадах. Он был бы полевым командиром, который взял власть. Это уже совсем другая история.

Д.А. Человек, который не подчиняется никому и считает себя диктатором.

С.К. Конечно. Это классическая история. Вначале они борются за одно, затем разворачиваются друг к другу и говорят: "Нет, чуваки, вы нас неправильно поняли. Мы имели в виду совсем другое. Мы уходим в леса". И от этого сценария Украина по-прежнему не застрахована. Они по-прежнему могут пойти в леса. Это вопрос чисто политический - сумеют они это разрулить или нет. Это вопрос ближайших дней. Это самая большая опасность, которая есть сейчас. Турчинов сделал две первые глупости. Он сказал, что майдан может расходиться, теперь будут работать политики. Надо было быть полным идиотом. Человек с раненой щекой, который получил ранение во время штурма. Он почти полевой командир - и после этого он говорит, что майдан может расходиться. Он что, дурак? К сожалению. Что они делают следующим номером? Отменяют закон Януковича о языке. Они не могли потерпеть с этим хотя бы до выборов? Это не бред. Я даже не знаю, как это назвать. Это как у младенца - его полчаса назад еще не было, а теперь на него сразу набрасываются все микробы. Да, победить танки - этого недостаточно. Надо еще пройти через множество искушений. Пройти сразу, в первые же дни.

[UPD: Оказалось, что отмена этого закона стала триггером к масштабному примирению Львова с Донецком на уровне диалога культур. Это фантастика. ]

Д.А. У нас есть интернациональное братство майдана - и одним из первых актов нужно было отменять закон о языке? Опять отталкивать от себя русскоязычное население?

С.К. Да, это просто преступление.

Д.А. Есть вопросы по сепаратизму Юго-Востока - что там ждать?

С.К. Сейчас самое важное - насколько подчиняются органы власти. В целом, есть ощущение, что органы власти находятся под контролем новых людей. Даже в Донецкой области. Судя по тому, что Януковича и пшонок не выпустили пограничники - они подчиняются. Причем им предлагали деньги. Причем Янукович не стал в них стрелять, а он мог бы.

Д.А. То есть проблема - только Харьков и Крым?

С.К. Харьков, я думаю, не особо. Там сражается тысяча человек, они там устроили евромайдан. Их сейчас пытаются замесить, а помощи им ниоткуда нету. Они ждали, что к ним придут хотя бы из Киева, а никто не идет. И это, конечно, ситуация не очень хорошая. Надо бы ехать, конечно, в Харьков - сотням самообороны, как угодно. Садиться всем на автобусы и валить туда разговаривать. Это интрига ближайших дней. Что касается Донецка - Донецк очень управляемый город. Он может перейти под новую власть просто как под нового пахана. Как они там уже будут между собой разбираться - это нас не касается. С точки зрения дальнейшей судьбы Украины, это не имеет никакого значения.

Д.А. Каковы сейчас самые важные вопросы, которые должны быть решены?

С.К. Я думаю, принципиальным является вопрос о языке. Я не знаю, как это можно поправить. Большей глупости, чем отмена этого закона, представить себе было нельзя. Это какое-то харакири.

Важный вопрос - не сойдет ли с ума Путин. Если бы мы имели дело с Путиным 2007 года, я бы точно понимал, что ничего не будет, никаких попыток ввести туда войска, например. Тогда он еще умел проигрывать и откатываться. А вот умеет ли он проигрывать сейчас - с учетом того, что это произошло во время Олимпиады… Но об этом мы узнаем в ближайшие два-три дня, поскольку он не хотел портить себе праздник. Он пытается понять что происходит, какие есть ресурсы. Похоже, что набр инструментов ограничен, личные перспективы не ахти, перестанут проклятые буржуины покупать нашу нефть, и ровно через год после этого фотографировать роскошные интерьеры в Барвихе будет кто попало.

Еще важно, как будет идти подготовка к выборам. Важно будет, какие будут прописаны в конституции условия. Дело в том, что все реальные политики сейчас очень заняты. Им надо работать, строить надо. Гораздо важнее роспуска “Беркута” - установить, кто совершил конкретные преступления. А это нельзя сделать моментально. Сам по себе роспуск “Беркута” ничего не даст. С другой стороны, если тот же “Беркут” завтра будет использоваться против Яроша еще один раз - это вообще абсурд. А такой риск есть.

Д.А. То есть имеется угроза развития революции по сценарию эскалации?

С.К. Обязательно. Это предмет схватки на самом высоком метафизическом уровне. Анализировать здесь, в общем-то, нечего. Я надеюсь, что будет все хорошо. Мне кажется, чтобы провиденциальные силы сделали революцию вот такой - она должна быть хорошо подготовлена. Она произошла в свое время. Вызрела. Выстоялась. У них есть все компоненты, чтобы построить нормальное государство. Включая, в принципе, незлобивый нрав, при всей эмоциональности. Если сейчас каким-то образом погасить этот пожар, жажду мести, жажду активных действий… Ведь в чем проблема с этими вооруженными формированиями? Она только одна. Они просто не навоевались. Им недостаточно. Они слишком быстро победили. Обычно в таких ситуациях армия получает город на разграбление и на этом успокаивается. А здесь они город на разграбление получить не могут. Потому что это против того, за что они воюют. И они находятся в очень сложной ситуации. Нормальный способ - и этот способ сейчас работает - это привлечение самообороны к созидательной работе, то есть к патрулированию улиц и так далее. В принципе, это готовые новые кадры для милиции.

Д.А. Главная задача - формирование интернационального единства, формирование гражданской нации

С.К. Она уже есть. И она уже победила.