Очень противоречивый был собор.

С одной стороны, был достигнут компромисс - язычникам позволили обрезание не совершать. Только Титу, пришедшему с Павлом в Иерусалим - пришлось, для успокоения иудео-христианской фарисейской общественности. Итог утвердил впоследствии так радикально отвергнутую возможность кардинального "разномыслия" в церкви. 

С другой - примирение было достигнуто ценой компромисса, который имел чрезвычайные последствия, которые назвать "негативными" - может быть, значит не сказать ничего. Иерусалимская община выделилась из остальных, оказалась привилегированной. "Внешние" церкви брались ее материально поддерживать. Еврейский божество в его ветхозаветном образе оказалось "истинным", языческие боги - "ложными". Христианином можно было стать, оставаясь правоверным иудеем. Язычники такой возможности оказались лишены. Язычники потеряли возможность переосмыслить в христианском духе образы своих богов (например, как это произошло в Тибете - там, по легенде Падмасамбхава обратил бонских богов в буддизм и те стали бодхисаттвами). Еврейский корпус "священных книг" оказался навязан остальному христианскому миру. От христиан из язычников потребовался тотальный отказ от своих древних мифологий - но не для выхода в иное, над-мифологическое состояние, а для замены своих мифологии и эпоса еврейскими аналогами.  

Когда же христианство стало имперской религией, это требование, фактически оказалось потенциально обращено ко всем людям планеты. И требование это подкреплялось вооруженными силами.