Мы продолжаем знакомить читателей с темой, занимающей сейчас мировое гражданское общество - в данном случае, прежде всего, гражданское общество стран Запада. Эта тема - скандал, связанный с недавно вскрывшимся фактом массированной слежки за  людьми в электронной среде.

Технический прогресс во многом двигали и двигают вперед военные заказы. Так повелось еще с лорд-канцлера Британской империи и по совместительству идеолога науки Нового Времени Фрэнсиса Бэкона, который советовал ученым отвлечься от схоластических абстракций и направить свой ум на решение насущных практических вопросов - например, как создать нержавеющую сталь, так потребную человечеству (ну, в конечном итоге - а в первую голову, британской армии, конечно).

Поскольку интернет разработан под патронажем военных, трудно было бы ожидать, чтобы в сеть не были встроены некие инструменты контроля за происходящим в ней. Надежда свободных людей в том, что сеть, тем не менее - саморазвивающееся образование. А потому ее развитие и развитие технических средств сделает ее развитие более быстрым, чем развитие средств контроля за нею. Эта гонка - технологий контролирующих и технологий, выводящих из-под контроля - один из нервов подковерной интернет-жизни.

С одной стороны, гражданское общество пытается отстаивать идею приватности, минимизировать контроль. С другой стороны, процессы глобализации и интеграции, а также некоторые вполне понятные человеческие потребности (например, определить свое местоположение на местности) приводят к тому, что все большая часть человеческой жизни оказывается в доступе для специальных служб, у которых на вооружении находятся мощные современные технические средства слежения и сбора информации. 

Однако уходящие от контроля могут пользоваться еще более современными методами (поскольку им не нужно, к примеру, утверждать их использование, проходя через бюрократические иерархические процедуры), а также использовать нелинейные ходы и несимметричные ответы, находя дыры в сетях ловцов. Они просто имеют возможности оказаться быстрее. И второй значимый момент в этом противостоянии - можно предположить, что определенные качества сознания людей, стремящихся к свободе, активизируют и совершенствуют их творческие способности. Силы контроля всегда творчески ущербны, поскольку двойной стандарт имеет свойство в итоге балансироваться. Ограничение свободы других приводит к ограничению и внутренней свободы человека, к блокировке его творческих способностей, к шаблонному мышлению. А потому, повторяем, есть надежда на то, что контроль над человеческой жизнью не станет тотальным.

Призываем еще раз читателей в России не считать эти события малозначимыми и несравнимыми с беспределом российских властей. Если общество в странах Запада смирится с контролем подобного рода, трудно будет рассчитывать, что российская власть, которой местное гражданское общество может противодействовать весьма в малой степени, не воспримет происходящее как карт-бланш на куда более масштабные и грубые действия в отношении тех, кого она воспринимает не как граждан, но как контингент или человеческий материал.

***

Предлагаем вашему вниманию перевод статьи Jane Meyer из журнала New Yorker. Журналистка в своем аналитическом тексте приводит объяснения эксперта что такое "метаданные" и почему вывод их из зоны приватности не менее, а, может быть, и более чувствителен и болезнен для человеческой независимости, чем непосредственная прослушка переговоров и перлюстрация переписки.

Метаданные – что случилось?

Диана Файнштейн (Dianne Feinstein), демократ из либеральной Северной Калифорнии и председатель сенатской специальной комиссии по разведке, уверяла общественность еще недавно, что правительственное отслеживание записей о телефонных переговорах американцев совершенно не является проблемой, поскольку получаемая информация была только “мета”. Она имела в виду, что к реальному содержанию телефонных переговоров доступ не предоставлялся, предоставлялись только данные о звонке - кто звонил, кому, когда и откуда. К тому же, сказала она в подготовленном заявлении, “имена абонентов” не включались автоматически в метаданные (хотя номера, конечно, могли быть использованы для их идентификации). “Наши суды неизменно приходят к заключению, что абоненты не могут обоснованно ожидать, что подобные метаданные будут сохранять приватность, а следовательно, для их получения не требуется ордера на обыск”, - сказала она, добавив, что любые последующие усилия, направленные на то, чтобы получить доступ к содержанию переговоров между американцами, потребуют специального постановления суда FISA.

Она сказала, что понимает важность приватности - “поэтому это и делается так осмотрительно” - и заметила, что 11 особых федеральных судей, составляюших суд по надзору за внешней разведкой (FISA), заседания которого проходят в режиме секретности ,,санкционировал разведывательный сбор огромного количества информации. Сотрудник Белого дома расставил такие же акценты в разговоре с журналистами, сказав: “Постановление, опубликованное накануне, не дает правительству разрешения прослушивать чьи-либо телефонные переговоры,” и подчеркнув, что процесс проходит “в совершенно законном порядке”. Суть защиты была такова: в противоположность тому, что происходило при администрации Буша, данная форма тайного внутреннего надзора была легитимной, поскольку ее санкционировал Конгресс, и ратифицировала судебная ветвь, и что реальные слова, сказанные одним американцем другому, все же остались приватными. Так почему же это так плохо?

Ответ, согласно математику и бывшему инженеру Sun Microsystems Сьюзан Ландау (Susan Landau), автора книги “Надзор или безопасность?”, которую я интервьюировалa по поводу бедственного положения Томаса Дрейка (Thomas Drake) сообщившего о злоупотреблениях в NSA - дела хуже, чем многие думают.

“Общественность не понимает”, - сказала она мне, говоря о так называемых “метаданных”. “Это намного глубже вторгается в вашу жизнь, чем прослушивание содержания переговоров”. Она объяснила, что правительство может узнать огромное количество частной информации, просто изучая, “кому вы звоните». Если вы можете отслеживать это - вы точно знаете, что происходит, и вам не нужно знать содержание”.

Например, сказала она, в мире бизнеса паттерн телефонных звонков управляющих высшего звена позволяет узнать о грядущем поглощении компании. Персональные телефонные звонки могут открыть деликатную медицинскую информацию. “Вы видите звонок гинекологу, затем онкологу, а затем звонок близким членам семьи”. Кроме того, информация с телефонных вышек может раскрыть местоположение говорящего. Метаданные, указала она, могут дать столько информации о том, с кем разговаривали журналисты перед публикацией «слива», что традиционные методы расследования утечек информации, такие как ордера на обыск и повестки в суд, выглядят просто устаревшими. “Вам видны все источники”, - сказала она. Когда ФБР запрашивает информацию такого рода у новостных агентств, каждое нарушение приватности должно быть подписано Генеральным Прокурором. Когда же NSA заглатывает миллионы записей в минуту, неясно, существуют ли подобные тормоза.

Метаданные, заметила Ландау, могут также раскрыть чувствительную политическую информацию - показывая, например, если встречаются оппозиционные лидеры, кто вовлечен, где они собираются и сколько времени продолжалась встреча. Такие данные могут также открыть, у кого с кем романтические отношения, если по ночам отслеживать местонахождение мобильных телефонов.

Использование метаданных позволило сотрудникам правоохранительных органов, ответственным за определение местонахождения террористов, решить трудную задачу. Халид Шейх Мохаммед, автор плана атаки на Нью-Йорк и Вашингтон 11 сентября, “был задержан благодаря его мобильному телефону”, - говорит Ландау. Многие другие лица, подозреваемые в преступлениях, были найдены по следу их метаданных. На деле сокращение среднего срока, потребного силовым структурам для задержания беглецов с сорока двух дней до двух дней, произошло, в частности, благодаря новым инструментам слежки - таким, как метаданные.

Но каждый такой технологический прорыв приводит к вторжению в сферы, которые ранее считались приватными. “Это и в самом деле ценно для правоохранительных органов, но нам необходимо пересмотреть законы о прослушивании телефонных переговоров”, - сказала Ландау.

Точно такого же рода обеспокоенность мотивировала математика Уильяма Бинни (William Binney) - бывшего работника NSA, с которым мы обсуждали историю Дрейка - уйти в отставку, чтобы не продолжать работать на агентство, которое, как он подозревал, начало попирать фундаментальные американские права на частную жизнь. Как я упоминала в своей статье, Бинни рассказал, что после 9/11 генерал Майкл Хейден (Michael Hayden), позже ставший директором NSA, убеждал всех, что NSA не закидывает широкую сеть –и это была правда. В этом не было необходимости - они просто-напросто получали сразу всю рыбу, имевшуюся в море.

Бинни, считающий себя консерватором, опасался, что программа NSA по извлечению данных настолько широка, что может привести к “оруэлловскому государству”.

Как он обьяснил в нашем разговоре, слежка с помощью прослушки требует тренированных живых людей-операторов, а извлечение метаданных - это автоматический процесс, которым можно накрыть всю страну. Предположительно, правительство могло “мониторить Tea Party, журналистов, в принципе любую понадобившуюся группу или организацию”, - сказал он. “Отцы-основатели на такое никогда бы не согласились”.

Оригинал текста и иллюстрация - сайт журнала New Yorker.