выход

"Статья была написана на злобу
дня, но в ней есть немного от вечности, которой мы тут занимаемся..."  Сергей Кладо, автор текста

 

Чижик Riot

Сила Христа

 

Проклятое то время, которое с помощью крупных злодеяний

цитадель общественного благоустройства сооружает, но

срамное, срамное, тысячекратно срамное то время, которое

той же цели мнит достигнуть с помощью злодеяний срамных и малых!

М.Е. Салтыков-Щедрин. Медведь на воеводстве.

 

"Дурак! Чижика съел!"

М.Е. Салтыков-Щедрин. Медведь на воеводстве.

 

 

Не то, чтобы была какая-то надежда. Но 17-го августа, в пятницу, стало понятно: их блестящее, на весь мир, выступление в Хам-суде, не дошло до суда. Мир после этих выступлений, ясно, не будет прежним, но советская Фемида привычно закрыла глаза и заткнула уши. И привычной рукой на привычных весах - обвесила. А чо? Вас много, я одна. В очередь, сукины дети. То есть - в шеренгу.

Впрочем, Фемида - громко сказано. Одно название. Для простаков.

В сказке Салтыкова медведь, поставленный на руководство и готовый ради удержания власти к самым свирепым злодеяниям, слопал чижика, который осмелился пищать и дрыгаться у него под самым носом. Новость, что медведь съел чижика, взорвала весь лес, привыкший, казалось, к постоянным ежедневным кровопусканиям. Но чижик – это уже предел. Правление медведя на этом заканчивается.

Чижиком для Путина стали три молодые женщины, две из них - матери. Еще двоих, чирикавших с ними, они не сдали. Три молодые женщины не стали крохоборничать и сберегать свои души, и души свои не потеряли, и получили весь мир.

Всё, как по-писанному.

Конец сказки Путина и Ко-решей нам теперь уже виден, хотя еще и не явлен. Это не значит – завтра, но это значит – неотвратимо. Но они – в хорошие сказки не верят, и исторические примеры не принимают на свой счет. Ужаснулся, вроде, Путин сценой извлечения Каддафи из канализационного арыка – что это еще за произвол тут такой над ответственным работником?! - попереживал пару дней, да и заглушил все государственными заботами. Но конец их сказки не отодвинешь. И нас он не может не беспокоить. Цену этого конца мы пока не знаем. Как и многих других очень важных для нашей повседневной жизни деталей будущего. Но механизм, раскрытый в сказке Салтыкова, известен. Его работа основана на - верь или не верь – незыблемых метафизических законах. Открытие этих законов около двух тысяч лет назад, на окраине Римской империи, изменило ход мировой истории.

Метафизикой в России в 2012-том засквозило из всех щелей. Началось, как и положено, с церкви. С самого верха. Прямо с Гундяева. Для затравки он обратил нанопыль в золото и отразил несуществующие часы в полировке стола. На коварных свойствах зеркал отражать не то, что надо, попался, кажется, ещё граф Дракула. Но это были, так сказать, цветочки. Или, лучше, зарницы. Метафизика хлынула, когда приоткрытую чарами Гундяева дверь в потустороннее как следует дернули Пусси Райот.

Они вошли в его церковь и совершили в ней ряд преступлений. Во-первых, они были хоть и без нарушений, но вызывающе одеты. Во-вторых, взойдя на солею, дрыгали ногами. И руками. В-третьих, читали гадкие стихи о слиянии церкви и ФСБ. Этим они помешали (заверено официально) работнику в храме считать выручку. После этого последнего, такого для каждого, кто в теме, знакового обвинения, все как-то начало проясняться. А чтобы сомнений больше не оставалось, Гундяев, разорвав на себе одежды и потрясая гвоздем, вынутым из (якобы) тела Христа две тысячи лет назад, и сохраненным в полной рабочей готовности исправности, объявил страшным голосом: "диавол сегодня посмеялся над всеми нами". 

Точнее не скажешь.

Иисус Христос, напомню, был задержан ЧОПом "Колокол"  храмовой стражей при содействии полиции римского гарнизона, осуществлявшего полицейские функции, по обвинению в святотатстве и преступлении против веры. Но духовные (иудейские) власти не имели полномочий наказать Его так, как им хотелось. Поэтому они передали Его римским (оккупационным), то есть светским властям. Однако никаких светских законов Он не нарушал. Эта коллизия (якобы) смутила администрацию (с этой частью у нас нет параллелей), Пилат даже (якобы) заявил, что умывает руки - по тем меркам, это как если бы сегодняшний хоругвеносец публично совершил намаз. Но, тем не менее, римское следствие в лице Пилата сфабриковало дело о нарушении (доподлинно так пока и неизвестно точно какого) закона, подвергло задержанного избиениям и издевательствам и вывело Его на открытый показательный процесс. Процесс шел недолго, формально, в основном речь держали обвинители, доводы в защиту игнорировались, свидетели защиты допущены не были, свидетели обвинения лгали, находясь в сговоре с обвинителями. И около девяти утра 14 нисана (в пятницу) Иисус Христос был признан единолично судьей, все тем же Пилатом, виновным по всем заявленным статьям. В тот же день Его казнили, приколотив гвоздями к позорному кресту. Вот одним из (якобы) тех гвоздей и потрясал, достав его из ножен золотого футляра, Гундяев во время своей гневной речи о Пусси Райот. Которых его церковь обвинила в святотатстве, но, не имея полномочий на наказание, передала светским оккупационным властям, устроившим показательный процесс по пришитым статьям, поскольку по УК им инкриминировать было нечего. И все это во имя Иисуса Христа. Тут-то дьявол и посмеялся.

А чтобы усилить от процесса метафизический эффект и не дать заскучать публике, ожидающей вынесения приговора, в антракте выступил с плясками Гундяевский комсомол. Некто в облачении, но, как сообщалось, не при исполнении, наглухо упоротый лекарственными средствами, за рулем BMW Z4 разбил несколько автомобилей на Садовом, сначала в своей полосе, а потом - через двойную сплошную и семь рядов поперек - на встречной. А его сослуживец (при исполнении или нет, не сообщалось) за рулем люксового Mercedes Gelandewagen, на Кутузовском в похожем деянии еще и убил при этом двух человек на месте. В обоих случаях есть раненые. Но виновники в авариях не пострадали. Бог уберег.

А во время самого процесса, подтягивая Гундяеву, высшие должностные лица РПЦ стали один за другим заявлять о том, что главное в Новом Завете Христа вовсе не милосердие и правда. А ровно наоборот. Иными словами, публично от учения Христа отрекаться. Так, например, Председатель Отдела Московского патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями (есть такой отдел!) Смирнов сообщил о "каком-то странном всепрощении, как будто этому учит христианство. Это не так". И, вслед за Гундяевым, еще немного приоткрыл завесу над врагом рода человеческого: "дьявол существо не творческое".

Трудно не согласиться.

Не только потому, что судейский трон Сыровой – это все то же курульное кресло Пилата. Главный дьявольский ксерокс находится внутри процесса, этого и других. И не случайно об этом говорит чиновник РПЦ, "взаимодействующий" по долгу службы с "правоохранительными учреждениями" – он знает. Бог спит, служба идет. В святотатстве обвиняли Христа те, кто превратил дом Отца в дом торговли. По тем же самым рельсам покатился и аквариум с Пусси Райот. И в нашем государстве среди государственных людей сверху донизу часто обвинители и есть преступники, и в своих преступлениях они обвиняют либо жертв, либо тех, кто об этих преступлениях заявляет. Обвиняют и политически, и уголовно. И сажают. Эта зеркально-копировальная машина работает в "правоохранительных" и других учреждениях по всей стране  каждый день, пример Магнитского, получивший широкую огласку, – классический.

Завуалированной откровенностью всех переплюнул, разумеется, Кураев – Гундяевский Сурков. Мастер самоиронии, сравнив Пусси Райот с Верой Засулич, он не только стал первым, кто поставил их акцию вровень с убийством (Засулич, напомню, совершила убийство), но сделал это, в отличие от своего брутального однополчанина Чаплина, тонко, как бы изящно, со своим фирменным немного грустным вздохом о несовершенстве мира, и при этом обратил взоры публики в эпоху, одним из ключевых символов которой является поп-провокатор - Гапон.

Все это дьявольски смешно, конечно, тоже. Но во-первых - больно.

Кураев – один из редких представителей этого воинства, вещающий на интеллигенцию, как бы "свой человек", и поэтому заслуживает отдельного слова. Его основная функция – "забалтывание". В многокрасочных речах батюшки много ссылок на разных известных и не очень старцев, мыслителей из других религиозных и не только культур, а также анекдотов из жизни прихода. Этим он забивает публичный эфир, отведенный для разговоров на религиозные темы. Но слова из Евангелий, Деяний или апокрифов, непосредственно связанных с Христом как настоящим живым человеком, учившим на земле и принявшим между 29-м и 33-м годом н.э. мученическую смерть за свое учение, в этих речах нужно искать с лупой. Даже там, где эти слова не просто просятся, а должны быть по определению. Так, он написал целую книгу о "Мастере и Маргарите", в которой углубился в дебри отношений между автором и персонажем вообще, в драматургические техники, в вопросы беллетристики, лингвистики, философии и филологии, причем - без шуток - вполне компетентно. Но при этом запросто соскочил с темы о том, почему Га-Ноцри из романа - не Христос. Казалось бы, вот случай – от Булгакова оттолкнуться и донести, наконец, до его читателей настоящего, исторического Иешуа Христа. Ведь сегодня мы гораздо больше знаем об этом, чем Булгаков при Сталине. Ан нет, бежит батюшка от темы, как черт от ладана, только что руками не машет: Га-Ноцри – это кощунство на Христа, так что и говорить об этом больше ничего я не буду. Но почему?!! Да потому что Христос живой – живой в обычном понимании этого слова, бытовом, а не церковном – не нужен: "в Его нравственном учении нет ничего такого, чего не содержалось бы в Законе и у Пророков", "главным предметом проповеди Христа является Он Сам", а "Он Сам" - в сухом остатке – это "Его Церковь". (Андрей Кураев. "Наследие Христа. Что не вошло в Евангелия?" М.,1997). Понятно какая – церковь? Так этот круг замыкается на Гундяева, со всеми его резиденциями, внутри- и внешнеторговыми операциями, поклонами Путину и волшебным Breguet. И если самый красноречивый и далеко не самый глупый апологет РПЦ наотрез отказывается говорить о том Христе, внутри которого не сидит Гундяев, значит о Нем с солеи ХХС нам будут кричать Пусси Райот. (Да, в такой вызывающей форме.) И Пусси Райот будут следовать за Ним Его крестным путем. И не в символическом обряде, а в самом настоящем смысле этих страшных слов – через руки палачей. Через ад.

А здесь, по эту сторону стекла, Гундяев будет вслед им грозить священным гвоздем. И хоругвеносцы будут подбадривать криками "распни, распни". И Галустян будет острить им в спину. И Канделаки будет вешать на них ценники сексапильности –   получите, феминистки.

Каждый займет свою нишу.

А милосердные – предложат выпороть.

Вот такой авангардный постмодернизм.

Настоящий панк-рок, как и было заявлено.

 *   *   *

В этой точке сфокусировано еще много лучей. Пусси Райот получили такой отклик потому, что сидят они за вопрос, который волнует людей в любой стране мира. Это вопрос о свободе вероисповедания. Не о симулякре - свободе исповедовать какую-то религию или не исповедовать никакой. А о  настоящей свободе - молиться, например, Богородице в православии не так, как, например, Гундяев.

Конечно, в общемировом вихре защитников Пусси Райот должны быть и поклонники антихриста - в разных его ипостасях. (Я сейчас не имею в виду девушку из FEMEN (она была одна), спилившую крест в Киеве под камеру телеканала Russia Today - это, скорее всего, умышленная дискредитация). Однако в настоящей свободе вероисповедания никакой дополнительной опасности нет, если работают современные общегражданские законы – запрет на причинение физического ущерба, боли и смерти ближнему. Наоборот – для общества удобнее, когда апологеты Зла называют зло Злом прямо, чем когда они маскируют его под Добро. В метафизическом же смысле, поскольку дьявол – отец лжи, и в ней вся его сила, каждая сброшенная ложь, в частности – открытое исповедание Зла, уменьшает его силу и делает человека, ее сбросившего, – свободнее от него.

Ложь – это не отсутствие правды, это ее искажение. Сама природа зла такова, что оно не может существовать само по себе, как раковая опухоль не может существовать без организма, – оно должно на чем-то паразитировать, чем-то питаться, что-то потреблять. Ему нужно что-то, что оно может искажать, мучить, предавать смерти. Что-то, от чего оно отталкивается. И не Добро без Зла, а Зло без Добра не может существовать. "Если сатана восстал на самого себя и разделился - не может устоять, но пришел конец его." Поэтому конец времен, господство Зла, антихриста, закончится его же гибелью – когда все станет Злом, мир исчезнет и возродится заново, уже без Зла. Это откровение содержится в разных формах в каждой так называемой мировой религии, начиная - хронологически - с зороастризма.

Поэтому настоящее, так сказать, "качественное" исповедание антихриста может быть только тайным. А никаких ограничений свободы такого исповедания нет, и не было никогда. Каждый волен делать это хоть сейчас. По желанию - даже в сутане или в рясе. И называть при этом дьявола не антихристом, а Христом. Запросто. Антихристу даже, думаю, это приятно. Как у Достоевского - "солжем во имя Твое".

 

В разные века в разных странах разные как бы последователи Его именем сотворили немало гнусных дел. И нет почти ни одной христианской конфессии, церкви или секты, которую "прогрессивному человечеству" не в чем было бы упрекнуть. Это в равной степени относится к религиям вообще. Было время, и как бы последователи Будды Гаутамы Сиддхартхи в нынешних Мьянме, Таиланде, Вьетнаме, Лаосе и Камбодже резали друг друга с кровожадностью средневековых христиан.

Это не помешало европейцам в двадцатом веке воспринимать буддизм как религию непротивления. Так же, как и кровавое прошлое европейского христианства не помешало основанию Евросоюза на подлинно христианских принципах и закреплению Его заповедей и заветов в конституциях, системообразующих законах и институтах Европы. Для этого, правда, пришлось сначала – хронологически – рассекретить Евангелия, а затем по-настоящему отделить церковь от государства.

"Дух дышит, где хочет", без языческого почтения к названиям и формам. Не случайно ведь, что европейские государственные деятели (не говоря уже о деятелях культуры), призывают к милосердию в отношении Пусси Райот, а церкви, связанные какой-то своей круговой политкорректностью с Гундяевым - молчат. Надеюсь, пока - молчат.

В отличие от ряда сестринских конфессий, на русской православной церкви (как на институте) почти нет крови. Потому что в руках у нее никогда не было государственной машины – самого страшного кровопускательного орудия всех времен и народов. Напротив, это государи использовали церковь - для умягчения народа под собой и для спасения своей души, как они его понимали. Даже царь-монах, наша страшная родовая травма, Иван Грозный казнил - как царь, как монах – каялся. 

Такое впечатление, что сегодня Русская православная церковь, как будто перед концом света, судорожно пытается наверстать упущенное. Словно нашим дрезденским патриотам, засмотревшимся на приятности больших и малых европейских городов, накупившим в них недвижимости и вложившим в евробанки сливки с нефтяной пены, их советская чуйка выдала, что именно мракобесие Тёмных веков привело Европу к сегодняшнему процветанию. И в кривом зеркале их сознания модернизация переплелась с инквизицией. На модернизацию, правда, они сразу забили. А инквизиция - это их единственное настоящее увлечение, оно же и профессия. Не важно, при погонах они, при галстуках или в рясе. Это то, чем они превращают в золото нанопыль. Это ее палаческую машину они охраняют своим дежурным заклинанием: "Не мешайте работать!"

Соучастие в этой выгодной алхимии, как и все на свете, тоже имеет свою цену. Для русской православной церкви эта цена в том, что люди (особенно молодые) имеющие совесть, но не имеющие времени или желания разбираться в деталях миссии и учения Христа, просто отворачиваются от Него. Отворачиваются потому, что от Его имени и как бы в Его защиту единым фронтом выступают Гундяев, Проханов и Сырова. Ну и Рамзан Кадыров, чтобы уж поставить последние точки над ё.

И здесь, конечно, тоже не без метафизики.

Но несмотря на все заслуженные упреки, христианские церкви для сегодняшнего дня выполнили свою главную миссию. Произошло это благодаря их деятельности или вопреки - слишком долгий разговор. Медицинский факт: сегодня мы говорим о Христе только лишь потому, что через толщу двадцати веков Евангелие о Нем донесено до нас церковно-приходским христианством. Исполнив эту миссию для русской культуры, Русская православная церковь в лице чиновников Московской Патриархии торжественно и с поклоном повернулась к Христу задом и повернула к нему задом поверивших в то, что она и есть живой Христос, прихожан. И если Гундяев на этот раз не врет, его свидетельство подлинно и дьявол действительно способен смеяться, то смеется он именно над этим.

 *   *   *

Чуть больше тысячи лет русской православной церкви. Чуть больше сорока секунд длились "бесовские дрыгания" в ХХС. Трём с половиной православным-очевидцам акция не понравилась, еще миллионам, посмотревшим, по-видимому, ее фрагмент - в фирменной обработке Мамонтова, большого специалиста по созданию бесовского видеоряда  - тоже не понравилась. А кого-то даже по-настоящему оскорбила. Как, например, Галустяна или Газманова. Конечно, чем вера слабее и беззащитней, тем легче ее обидеть и оскорбить, но, в конце концов, на слабую веру люди тоже имеют право, и кому защищать слабых, как не государству. Вопросов в этой части, безусловно, нет (в части методов защиты, безусловно, есть).

Но, кроме задетых религиозных чувств, для многих оскорбительной стала заявка на то, что эта акция – современное искусство. И даже среди тех зрячих, кто не видит в акции Пусси Райот уголовного преступления, оговорка об отсутствии в их деяниях состава искусства, мягко говоря, не редкость. Особенно среди тех, кто имеет к нему хоть какое-то отношение. И это - самая неожиданная и довольно показательная неприятность.

Искусство – это по многим критериям почти религия. Собственно, до примерно XVII века оно вообще не было чем-то отдельным, светское искусство – феномен относительно недавний. И по-настоящему десакрализованным оно быть не может, несмотря на отделение от церкви и часто совершенно независимую атрибутику. Законы жанра – это все те же метафизические законы, и именно поэтому Кураев так глубоко понимает художественную литературу, а Достоевский – Христа. Сказка Салтыкова о чижике – тоже хороший пример.  

 

Сорок секунд в ХХС были только первым актом их выступления. И, как и положено в настоящем хорошем художественном произведении, шокирующая завязка была полностью оправдана катарсисом во втором акте (слово "катарсис" на греческом буквально означает "очищение"), в сцене суда, когда они продолжили свое выступление уже без масок. Безусловно, декорации для этого второго акта выбирали не они. Но выступали-то они! И это было ИХ вторым актом. В каких бы декорациях этот второй акт не проходил, не декорации делают выступление (хотя в данном случае декорации, как это ни горько, оказались уместны), а тот, кто выступает. Они оказались внутренне, содержательно готовы к этому второму акту – готовы именно потому, что их первый акт явился не простым хулиганством, как строчат об этом в своих сонетах искусствоведы в гороховых пальто, а сжатой до предела, до антиобщественного отчаяния болью. Которую, когда до этого дошел черед, они выразили литературным русским языком, самым высоким слогом - без лишнего пафоса и мишуры, с опорой на мировые и русские духовные и культурные ценности. И приумножили их. В хрестоматии когда-нибудь войдут эти выступления. Потому что боль эта их личная - не за себя. А за мир. О себе они почти не говорили.

Возможно, в первом акте они эстетически и не поднимаются до выступлений Газманова или Галустяна –  это вопрос к узким специалистам по, ну скажем, хореографии, в целом-то сходства больше, чем различий. Но ни у Газманова, ни у Галустяна, ни у многих других "оскорбленных" попросту вообще нет никакого "второго акта". Возможно, даже и потребности в нем нет – для этого голову нужно поднять, а когда голова поднята, из-под нее могут убрать корыто. Ничто не мешает обиженным и оскорбленным разобраться в том, чем их оскорбили и почему обидели, раз уж они приняли это на свой счет и так близко к сердцу. На Газманова даже есть еще надежда, он, кажется, не циник. И если промыть глаза и уши от Comedy Club, где все равно, о чем, главное, чтоб было ржачно и заплатили, можно увидеть, что искусство Пусси Райот в высшем смысле, в том числе эстетически, полностью состоялось – в нем есть единство формы и содержания, а это критерий настоящего искусства, как и настоящей веры. И эстетика их выступления полностью соответствует смыслу – настоящая боль не может быть ни красивой, ни прекрасной.

И все же принять эту эстетику сердцем трудно. И не надо. Считать высоким искусством Босха можно и не будучи садистом. Бесы, пляшущие на амвоне – это метафора. В данном случае – поставленная на подмостках. И не стоит по-детски отождествлять волка с актером, который надел его маску. Сидеть весь вечер, раскрыв рот и полностью погрузившись в спектакль, а потом заявить, что это не искусство – тут не только дьяволу есть над чем посмеяться. Нужно просто увидеть, что их лица за масками на солее и лица за тюремным стеклом – это одни и те же лица. Поменяйте мысленно местами декорации, так, чтобы эти выпады ногами пришлись прямо по стеклу в зале Хам-суда – и все эстетические проблемы исчезнут. И после этого попробуйте не просто понять, но почувствовать, что для них церковь, в которой нет Христа – это тюрьма.

И кто бы мог подумать даже два месяца назад, что в акции Пусси Райот примет участие вся Россия, и не только Россия, а отношение к их процессу станет линией баррикад все более созревающей революции. И что линия эта пройдет не между классами, сословиями, национальностями, религиями или регионами, а между правдой и ложью, честью и бесчестием, совестью и пустотой.

Спасибо вам, Катя, Надя, и Маша.

Вам, и тем двум другим, имен которых мы не знаем, потому что вы их не выдали.

За ваши кривляния, нелепый маскарад и крест, который вы взяли на себя.

Спасибо.

 

20 августа 2012 года 

Отредактировано kladoser (Янв. 28, 2015 09:15:30)

Диакон Андрей Кураев вполне мило беседует с Толоконниковой и Алехиной: http://www.snob.ru/selected/entry/70399