выход

Ситуация в Турции во многом напоминает ситуацию в России. Против Эрдогана и его про-исламистского правительства объединились и леваки, и либералы, и националисты. Курды, армяне, женщины. Футбольные фанаты различных клубов. Само начало событий - протесты против застройки на парковой территории в Стамбуле - напоминает историю с “химкинским лесом”. В Турции, как и в России, опорой режима является провинция: сельскохозяйственные регионы и маленькие городки. Большие города (Стамбул, Анкара, Измир) - то есть основные центры страны - оказались сейчас в явной оппозиции.

Однако есть и существенные отличия.

В Турции есть независимость судов, страна в большей степени, чем Россия, ориентирована на ЕС. Функционируют независимые от государства гражданские организации. Малый и средний бизнес развит значительно лучше российского. В турецком парламенте представлена мощная оппозиция. Не следует забывать, что на последних выборах партия Эрдогана получила только ок. 50% голосов избирателей - причем ее результаты по сравнению с предыдущими парламентскими выборами ухудшились. Короче говоря, демократический ресурс в Турции куда более значителен.

Не стоит переоценивать и монолитность партии Эрдогана. Если прольется кровь, его перестанут поддерживать многие влиятельные группы в партии.

За время правления Эрдогана Турция стремительно развивалась в сфере экономики. Это вело к тому, что масса жителей малых населенных пунктов и сельской местности перекочевывала в крупные города. А урбанизация вообще никогда не благоприятствовала стабильности авторитарных режимов. Сейчас в Турции городское население составляет более 70%.

Происходящее в Турции связано с потрясением, которое переживает образование, которое я называю Ново-ближневосточной державностью. Что я понимаю под словом “державность” - это тема большой работы, которая готовится к выходу. Вкратце - державности являются умопостигаемыми сущностями, проявляющими себя в деятельности тех или иных государств и подчиняющимися определенным историческим законам.

Ново-ближневосточная державность - одна для многих светских республиканских государств мусульманского Ближнего Востока и Северной Африки. Поскольку она выражает себя сразу в нескольких государствах “Мусульманской метакультуры”, то и характер потрясений в них существенно различается. Например, в Египте на смену светскому режиму приходят умеренные исламисты. А в Турции наоборот - умеренные исламисты вынуждены держать удар оппозиции, часть которой ориентируется на ценности Ататюрка. В Сирии ситуация еще более парадоксальная. Режим Асада изначально был выразителем воли державности (как и все светские республиканские диктатуры Мусульманской метакультуры). Но из-за того, что режим алавитский, его главным союзником оказался Иран, не имеющий к державности никакого отношения. Удивительно то, что Турция выступала противником Асада. Ведь и тот, и другой режим связан с одной и той же державностью. Впрочем, такие конфликты среди светских диктатур Ближнего Востока не редкость. Достаточно вспомнить конфликты Каддафи с Египтом.

Державность не может проявлять себя в монархиях и в конфессиональных диктатурах (таких как Иран), а также в государствах, в которых полиэтничность/поликонфессиональность официально зафиксированы как элемент государственного устройства (Босния и Герцеговина, Ливан). Кроме того, она не может проявлять себя в странах, ориентированных на относительно скорое вступление в ЕС (Албания, Косово). Слишком выраженное повышение роли ислама также снижает присутствие державности в политическом пространстве. Равно как и демократии.

Господство иерократии блокирует присутствие державы. Иерократия переключает на себя энергию власти. Ей не нужна державность. В лучшем случае она ставит ее ресурсы себе на службу. Но в Иране,скорее, мы можем наблюдать именно полную блокировку проникновения державности внутрь государственного механизма. Она не могла туда проникнуть при шахе, не может и при муллах. А монархия - это та самая система, против которой изначально были направлены усилия державы. Монархия (современная Ататюрку и арабским националистам-милитаристам) - это весьма архаичная система, не ориентированная ни на экспансию, ни на светскую интеграцию политического пространства метакультуры. Монархия была изначально не привлекательна для Ново-ближневосточной державности, которая была вынуждена конкурировать с державностями других метакультур, связанными с республиканскими режимами. А  республиканизм - это мощный бонус, усиливающий позицию державы в конфликте с соперницами.

Отличие современной Турции от аналогичных режимов, связанных с Ново-ближневосточной державностью, в том и состоит, что роль армии здесь существенно снижена в результате демократических преобразований. Например, военные по-прежнему у власти в Египте. Но в Турции все изменилось. На армию Эрдоган опереться не сможет. После того, как он оттеснил военных от власти, они вообще никак не будут вмешиваться в происходящее. Если вмешаются, то точно не на его стороне.

Интересно то, что Эрдоган - это проект, на который ориентировались (и ориентируются) арабские революции 2010-12 гг. Это сочетание умеренного исламизма и демократии при сохранении ключевых позиций державности. Собственно, это сочетание как раз и показывает, что она находится в весьма некомфортном для себя состоянии. Наиболее удобный для нее режим - это светская республика с военной диктатурой. И вот тебе раз - даже этот компромиссный уклад лихорадит в современном Египте, а тепрь и в Турции.

В Египте проект типа эрдогановского будет более устойчив, так как страна менее европеизирована. Уровень урбанизации ниже, интеграционных перспектив - пока никаких. Иерократиями государства, подобные Египту, уже никогда не станут.

Ново-ближневосточная державность (как и все остальные ее враги-собратья в мире) обречена на то, что она будет проявлять себя все меньше и меньше. Вне зависимости от того, какая тенденция в краткосрочной перспективе окажется преобладающей - демократическая или умеренно-исламистская.

На демократизацию или ее отсутствие существенно влияет этно-политический характер государства. Наличие этнических меньшинств, проживающих компактно и стремящихся к независимости, существенно сдерживает процесс демократизации. Именно поэтому, например, Иран не может позволить себе демократию - 50% его населения не-персы. И поэтому сначала шах, потом аятоллы - и все ради сохранения целостности государства. Нужна авторитарная интеграционная идея. У Египта, например, такой проблемы нет. Копты не являются угрозой целостности государства. То же самое у Туниса и Ливии. У Турции в отличие от них есть очень серьезная проблема: курды. Поэтому и процесс демократизации здесь такой медленный. Одним из средств поддержания интеграции был умеренный исламизм Эрдогана. Но он явно выдохся. Единственный шанс для сохранения целостности Турции на ближайшую перспективу - это ее вступление в ЕС (как это сделала полиэтническая Испания).

Мне представляется, что наиболее вероятный сценарий - самые оптимистичный. Турция будет демократизироваться, даже в том случае, если сейчас протесты подавят. Хотя я полагаю, что Эрдоган либо пойдет на уступки, либо вынужден будет провести парламентские выборы. На которых проиграет. А потом поднимутся курды, крипто-армяне и пойдет перестройка. В дальнейшем можно ожидать турецкое вхождение в Европу и дальнейшую европеизацию государства и общества. Вопрос во времени. 7 лет? 10 лет? 15 лет? Вероятно, после Турции (самой демократической до 2011 г. унитарной мусульманской страны), должно начаться аналогичное движение в Азербайджане, а затем и в других тюркских пост-советских республиках.

Отредактировано fedor (Янв. 28, 2015 09:09:08)