выход

В истории есть интенция на преображение этого слоя как главной задачи. Эта интенция характерна далеко не для всех метакультур. Для многих из них - это просто одна из промежуточных задач. Но существуют и метакультуры, в которых именно она была главным нервом развития.

Мы впервые сталкиваемся с этой интенцией в Египте, в период правления Эхнатона. И потом она проходит через любые опыты утверждения монотеизма. Но это только с одной стороны. Другая линия - это Античная метакультура .

Отредактировано Тихий дон Диего (Апрель 25, 2021 12:29:58)

О выборе Иудейской метакультуры как сферы вочеловечивания Планетарного Логоса.

Согласно Андрееву, это произошло лишь в столетие до рождения Иисуса. Но так ли это? Если мы посмотрим на метакультуры, которые существовали в истории в IX - VI веках до н.э., то станет очевидным их небольшое число. И преимущество в этом “конкурсе” было не только у той метакультуры, которой удалось утвердить у себя четкий монотеизм как социально-политическую и религиозную модель, но и той, которая сумела ответить на большинство вызовов со стороны других метакультур. То есть не только сумела вступить с ними во взаимодействие, но при этом в этом взаимодействии смола обогатиться и выстоять.

Отредактировано Тихий дон Диего (Апрель 25, 2021 13:33:19)

Если мы посмотрим на метакультурную карту Земли IX - VI веков до н.э., мы увидим следующие активно развивающиеся метакультуры, уже имеющие верифицируемые внешним наблюдателем цивилизационные достижения (для удобства расположим их по регионам):

Южная Америка:
Прото-Перуанская

Мезоамерика:
Древне-Мексиканская
Ольмеко-майянская

Восточная Азия:
Китайская (Синическая)

Южная Азия:
Индийская

Средиземноморье, Северная Африка, Западная Азия:
Древне-Египетская
Античная (Циркум-Эгейская)
Циркум-Месопотамская
Древне-Иранская
Иудейская

Три метакультуры Западного полушария в этот период были весьма архаичны. Они развивались в условиях Каменного века, и только одна из них имела фонетическую письменность (Ольмеко-Майянская). Характер религий этих метакультур, насколько о них мы можем судить по имеющимся в нашем распоряжении артефактам, не был никоим образом не ориентирован на монотеистический проект.

Среди метакультур Восточного полушария этого периода три уверенно можно исключить из монотеистического контекста: Древне-Египетскую, Циркум-Месопотамскую и Античную.

Индийская метакультура во всех трех наиболее развитых своих религиозных мифах (брахманистском, джайнском и буддийском) совершенно очевидно не была ориентирована в этот период на утверждение четкого религиозного монотеизма.

Из оставшихся в Восточном полушарии метакультур Китайская находилась в относительной географической изоляции и не могла активно обогащаться благодаря взаимодействию с соседствующими метакультурами.

Остаются те самые две метакультуры, которые, с одной стороны, предложили свои варианты монотеизма, а, с другой - находились в общении со всеми остальными метакультурами средиземноморско-южноазиатского региона: Иудейская и Древне-Иранская.

Отредактировано Тихий дон Диего (Апрель 17, 2021 01:20:51)

Возникновение Первого Аримана - уицраора Иранской метакультуры в самом начале VI века до н.э. имело для нее крайне печальные последствия. Он стремительно усилился, уже в середине VI века до н.э. утратил то состояние, которое ДА именует “демиургической санкцией”, а в 481 г. до н.э. произошло его очередное качественное усиление после того, как он пожрал сердце вавилонского Унидра. В этих условиях даже при начавшейся вскоре деградации этого уицраора (вместе с гибелью Ксеркса) развитие провиденциальной монотеистической линии в Древне-Иранской метакультуре было невозможно. В данном случае я полностью согласен с ДА, что только после гибели этого уицраора и освобождения соборной души Древне-Иранской метакультуры (в результате македонского вторжения) могло возобновиться развитие монотеистической идеи.

Иудейская метакультура до вторжения Александра Македонского вступила во взаимодействие со всеми метакультурами, существовавшими тогда в Средиземноморско-западноазиатском регионе: Циркум-Месопотамской, Египетской, Древне-Иранской. И смогла не только уцелеть, но и дать творческий “ответ” на все внешние “вызовы” (если использовать терминологию А. Тойнби). Древне-Иранская метакультура до вторжения Александра Македонского дала “ответ” фактически только на один вызов - со стороны Циркум-Месопотамской метакультуры.

После вторжения Александра Македонского и падения Ахеменидов в Иудейской и Древне-Иранской метакультурах возникла весьма своеобразная ситуация. Для того, чтобы они могли успешно развиваться дальше, они должны были дать “ответ” на эллинский “вызов”. И обе эти метакультуры смогли эти ответы дать. Однако в обоих случаях они были отягощены появлением новых уицраоров - Аршакидского или Парфянского (около 250-248/247 гг. до н.э.) и Второго иудейского (появление которого нашло выражение в начале восстания Маккавеев ок. 167 г. до н.э.).

В 88 г. до н.э. умирает Митридат II. В 76 г. до н.э. умирает Александр Яннай. Смерть этих правителей ознаменовала собой конец периода активной эскалации этих двух уицраоров. С этого времени вочеловечивание Планетарного Логоса в одной из этих метакультур оказывается уже вопросом ближайшего будущего. Почему же была выбрана именно Иудейская метакультура? Отчасти это могло быть связано с разным состоянием Иранского и Иудейского уицраоров.

Иудейский уицраор в 63 г. до н.э. потерпел тяжелое поражение от Римского (вступление Помпея в Иерусалим) и окончательно вошел в состояние деградации. Одновременно с этим поражение от римлян вызвало в иудейском обществе новый всплеск эсхатологических и апокалиптических настроений.

Аршакидский (Парфянский) уицраор вошел в состояние глубокой деградации намного позже - по всей видимости, только в 216 г. н.э., когда Каракалла разорил могилы парфянских царей в Арбеле/Арбелах (современный Эрбиль в иракском Курдистане).

Поэтому (хотя это и не единственная, конечно же, причина) после 63 г. до н.э. именно Иудейская метакультура выбирается в качестве сферы вочеловечивания Планетарного Логоса. А в Древне-Иранской метакультуре ок. 216-217 г. рождается Мани - будущий основатель манихейства. То есть для Древне-Иранской метакультуры ослабление ее уицраора в 216 г. также как и для Иудейской в 63 г. до н.э. оказалось связано с грядущим принципиально новым метафизическим и религиозным событием в ее становлении.

Отредактировано Тихий дон Диего (Апрель 17, 2021 14:39:39)

Воплощение Планетарного Логоса в человеке происходит в Иудейской метакультуре. А в рамках какой метакультуры формируется христианство как новая религия, отличная от иудаизма и имеющая свой трансмиф? Сама постановка этого вопроса позволяет проблематизировать тему трансмифа христианства.

Я уже отмечал, что возникновение буддийского трансмифа было связано с появлением первой собственно буддийской метакультуры, обособившейся (по выражению ДА) от Индийской метакультуры. Это была Гималайско-буддийская метакультура, и произошло это, как я полагаю, приблизительно в III веке н.э. И это парадоксальным образом означает, что опыты Гаутамы Будды не были связаны с трансмифом буддизма, которого тогда просто еще не существовало. Будда претендовал на прорыв к «реальности», находящейся за пределами не только затомиса Индийской метакультуры, но и какого-либо трансмифа. Неслучайно поэтому, то, что, с одной стороны, Будда критически высказывается об высших персонализированных образах брахманистской мифологии, а с другой то, что Андреев определяет одно из состояний Будды («абхиджну») как предчувствие Духовной Вселенной. .

Нечто подобное можно сказать и о христианстве. Иисус действовал в сфере Иудейской метакультуры. И Его учение, Его духовные опыты в контексте андреевского мифа было бы логично связать с затомисом этой метакультуры и с трансмифом иудаизма, и уже через них – с Духовной Вселенной. То есть в данном случае мы опять же сталкиваемся с парадоксом: те слои Шаданакара, о которых возвещает Иисус, не имеют к историческому христианству отношения – по той причине, что с этой религией связаны совсем другие затомисы и совсем другой трансмиф.

В метакультурном контексте могут быть рассмотрены и некоторые из ключевых фигур раннего христианства, в первую очередь – апостол Павел.

Деятельность апостола Павла Андреев подвергает острой критике:

«Этот человек был носителем некоей миссии, безусловно светлой, но указанные личные и наследственные черты его извратили понимание этой миссии им самим. Вместо продолжения Христова дела, вместо укрепления и высветления церкви духом любви, и только этим духом, тринадцатый апостол развертывает громадную, широчайшую организационную деятельность, цементируя разрозненные общины строгими уставами, неукоснительным единоначалием и даже страхом, так как опасность быть выброшенным, в случае ослушания, из лона церкви порождала именно духовный страх. То обстоятельство, что апостол Павел никогда не встречал Иисуса Христа при Его жизни и был, следовательно, лишен всего того благодатного, что исходило непосредственно от Иисуса, - это обстоятельство не менее многозначительно, чем и другое: то, что Павел не испытал, как остальные апостолы, схождения Святого Духа. И однако остальные апостолы как бы отодвигаются на второй план, каждый из них сужает свою деятельность до локальных задач, до создавания христианских общин в той или другой стране, а лишенный благодати Павел постепенно оказывается центральной фигурой, возвышающейся надо всеми общинами, все их объединяющей и всем им диктующей то, что ему кажется продолжением Христова дела».

И здесь интересно задать вопрос о том, в сфере какой метакультуры осуществляется миссия Павла? Таких метакультур может быть только две: «Византийская» (термин, предложенный ДА, неудачен, но его можно использовать в рабочем режиме) и Иудейская. Основателем затомиса «Византийской» метакультуры ДА называет человекодуха, который в своем земном воплощении был Иоанном Крестителем, казненным незадолго до смерти и воскресения Иисуса. То есть это происходит уже после того, как будущий апостол Павел воплощается в Энрофе. Даже если мы предположим, что основание этого затомиса произошло почти сразу после смерти Иоанна, в рамках мифа Андреева принятие миссии человеком происходит еще до его рождения, а это означает, что принять свою миссию будущий апостол Павел мог только в сфере Иудейской метакультуры.

Тексты четырех евангелистов и Апокалипсиса дошли до нас как целостные произведения на греческом языке и в редакции, осуществленной уже после 70 г. Есть все основания полагать, что протограф Евангелий был создан на греческом языке, хотя при этом могли использоваться разрозненные отрывки, повествующие о жизни Иисуса, созданные на арамейском и древне-еврейском. Создание этого корпуса ключевых сакральных текстов христианства на греческом языке можно рассматривать как метакультурный «водораздел» и отнести этот процесс к сфере уже не Иудейской, а «Византийской» метакультуры.

В таком случае возникает новый вопрос, который можно сформулировать в телеологическом ключе: для чего понадобилось создавать новый («Византийский») затомис? Если Планетарный Логос воплощался в Иудейской метакультуре, то какие цели имело создание религии на основе учения Иисуса уже в новой («Византийской») метакультуре? Если рассуждать в контексте андреевского метакультурного мифа, то, вероятно, можно было бы сказать, что в том случае, если бы миссия Иисуса не была оборвана, если бы Его весть вызвала фундаментальную трансформацию коллективного сознания представителей Иудейской метакультуры в Энрофе, продолжение трансформации сознания всего человечества для преображения Энрофа, по крайней мере, еще какое-то время мог происходить в сфере Иудейской метакультуры.

На ситуацию можно посмотреть и иначе – уже в контексте трансмифов. Трансмиф иудаизма содержал в себе интенции на преображение тела человека и на смену эонов. Именно в Иудейской метакультуре, согласно Андрееву, произошло несколько телесных преображений: сначала Самого Иисуса, а затем Его Матери, апостола Иоанна и, по всей видимости, еще нескольких людей . Если же мы посмотрим на христианские метакультуры, то в них мы не обнаружим ни одного случая телесного преображения, аналогичного тем, которые происходили в Иудее в I веке нашей эры, - по крайней мере, таких, о которых нам известно из истории. Получается, что христианский трансмиф на раннем этапе своего развития не имел соотнесения ни с преображением тела, ни с преображением Энрофа. Либо эти интенции в этом трансмифе оказались на многие века парализованными.

Какой же, в таком случае, можно обнаружить смысл возникновения новых (уже собственно христианских) метакультур и трансмифа христианства? Но в чем бы этот смысл не обнаруживать, из логики текста ДА следует, что ни одна из христианских метакультур либо не должна была, либо не смогла в ходе исторического развития не то что решить, но даже поставить задачу преображения телесности и преображения Энрофа. И только новая – «Планетарная» – метакультура, метакультура «Итога», еще только возникающая в XX-XXI веках, должна и поставить, и решить эту задачу.

Следующая тема – исторические формы христианства. И здесь можно выделить всевозможные альтернативы той линии (догматической и институциональной), которая возобладала в историческом христианстве. Это фактически произошло еще до императора Константина, при котором имевшиеся в этой религии авторитарные интенции и догматический базис были закреплены на государственном уровне.

Одной из таких альтернатив можно считать гностицизм (в который не будет включено манихейство – о чем будет сказано чуть ниже). Андреев весьма высоко в ряде моментов оценивает гностиков, в частности – Валентина, а плерому гностиков соотносит не меньше не больше, как с самой Духовной Вселенной. Что же это может означать? Христианский гностицизм, по крайней мере, в версии Валентина, это одна из провиденциальных интенций, которая оказалась заблокированной. Почему? И как в таком случае может расцениваться тотальная институциональная победа «классической» линии в христианстве? Эти вопросы покажутся еще более интригующими, если мы зададим следующий вопрос – о том, в сфере какой метакультуры развивался гностицизм? И здесь нужно разделить гностические учения на грекоязычные и условно-восточные.

К условно-восточным принадлежит манихейство – религия, которую Андреев соотносит с Древне-Иранской метакультурой. Но при этом основатель манихейства в молодости был членом общины элькасаитов в Южной Месопотамии, характер священных текстов которых неясен. Можно лишь с высокой долей уверенности полагать, что эти тексты элькасаитов были зафиксированы на арамейском, а не греческом языке, и сама община в лингвистическом плане была смешанного – ирано-арамейского – типа.

Грекоязычные гностические общины (представители этих общин определяли именно как христиан) ориентировались на христианские грекоязычные авторитетные тексты, часть из которых входила в текстуальный канон этой религии. Если мы определяем грекоязычных христиан после 70 г. как представителей уже новой – «Византийской» – метакультуры, то на этом же основании к этой метакультуре следует отнести и грекоязычных христианских гностиков. И это означает, что в I-III веках в сфере этой метакультуры обнаруживается сразу несколько векторов, которые в контексте андреевского мифа можно было бы назвать провиденциальными. И при этом среди них институциональную и догматическую победу одерживает тот вектор, в котором в наибольшей степени представлена авторитарная (с точки зрения самого Андреева) тенденция, которую он возводит к апостолу Павлу.

Отредактировано Тихий дон Диего (Янв. 30, 2022 04:15:24)

Вопрос вызывает практически самое первое утверждение в данном треде. Каким образом связана “идея преображения этого слоя как главной задачи” и “идея монотеизма”? Как мы отделяем главные задачи метакультуры от второстепенных, как вообще выделяем конкретные “задачи”, какие предохранительные средства применяем, чтобы не допустить аберраций, связанных с нашим историческим опытом - ведь, если задачи были, то они могли меняться - и задачи, стоявшие перед той или иной метакультурой в прошлом, могли поменяться?

Непосредственно по теме. Я могу предположить, что отрабатывается одновременно множество вариантов. Дрпускаю, что до последнего готовилось - или это был отвлекающий маневр - воплощение в Иранской метакультуре. Намек на такой вариант можно увидеть в “поклонении волхвов”. Если это так, то сходное “изменение планов” можно увидеть в 60-х годах - сворачивается оттепель в СССР, в 1964-м смещают Хрущева - и уже на следующий год в Калифорнии начинается “психоделическая революция” (в широком смысле слова “психоделическая”).

Интересный вопрос в связи с более поздним возникновением трансмифов - как они связаны с эгрегориальными моментами? Зачем вообще оказываются нужны трансмифы - когда речь шла о “провидении духовной вселенной”? Может быть, вокруг опыта основателя в силу несовершенной человеческой природы возникает эгрегориальный “туман” - и трансмиф оказывается нужен, чтобы люди могли в этом тумане все же находить путь? Но, может быть, все гораздо сложнее - можно ли предположить, что у трансмифов, как у метакультур, есть “антиполюса”?

О Гаутаме - странно, что Андреев вообще не сказал, что тот был носителем светлой миссии, но исказил ее и дал увлечь себя созданием новой религии, тогда как его задачей было очистить и реформировать брахманизм. Вполне мог бы, кстати (Андреев).

Что же до “миссий” - во-первых, мы можем рассматривать мнение Андреева о характере тех или иных миссий как аберрацию. Если миссия “темная” - имеет ли она привязку к метакультуре? И на каких основаниях мы вообще утверждаем, что миссия принимается в рамках метакультуры? Просто по факту, что человек рождается в той или иной метакультурной среде? Можем ли мы назвать “миссию” Иешуа “принятой в Еврейской метакультуре”?

Интересна идея Фёдора относительно исчезновения в христианских метакульутрах идеи преображения телесности. Не могу не вспомнить, что она имеется и в китайской метакультуре с ее древним культом “святых бессмертных” - и в тибетских традициях (“обретение радужного тела”). Но должен заметить, что “метакультура итога”, по Андрееву, не решает задачу преображения телесности. Эту задачу в “Розе мира” решает только антихрист - для себя. И игвы - для перехода из шрастров в Энроф. Провиденциальное же преображение телесности производится не “метакультурой итога”, а Планетарным Логосом вместе со всеми синклитами (в том числе и синклитами всех метакультур).

Относительно гностиков - интереснейшая тема, но, наверное, нам не надо обсуждать столько тем одновременно в одном треде, надо открывать новые - иначе мы запутаемся. Хотя, может быть, я не прав.

Отредактировано Митя Ахтырский (Апрель 28, 2021 10:26:16)

Дмитрий Ахтырский
Каким образом связана “идея преображения этого слоя как главной задачи” и “идея монотеизма”?

Вопрос хороший.

Дмитрий Ахтырский
О Гаутаме - странно, что Андреев вообще не сказал, что тот был носителем светлой миссии, но исказил ее и дал увлечь себя созданием новой религии, тогда как его задачей было очистить и реформировать брахманизм. Вполне мог бы, кстати (Андреев).

Забавно. Но у Андреева здесь есть рубеж - Иисус. Все религии “западного” (средиземноморско-иранского) человечества, которые возникли до Иисуса, Андреев практически не критикует, либо если и критикует (как древне-еврейскую религию), подчеркивает при этом ее глубоко провиденциальный характер. Но все попытки сказать новое религиозное слово на “Западе” после Иисуса воспринимаются им в целом негативно. Андреев весьма критично оценивает все “западные” религиозные инновации: инициативы апостола Павла, манихейство, ислам, протестантизм. Интересно, что Павлу и Лютеру достается от Андреева больше всех.

Дмитрий Ахтырский
Каким образом связана “идея преображения этого слоя как главной задачи” и “идея монотеизма”?

Если предельно кратко и редуцированно, то можно сказать следующее. Из идеи Единого Бога у принимающего ее социума постепенно возникает идея глубокого несоответствия этого мира божественному порядку (как бы сниженно этот порядок не определялся в идеологии этого социума). Следующий шаг - осознание необходимости преодоления этого несовершенства, но преодолено оно не может быть приходом Бога в этот мир. Но и люди не могут трансформировать этот мир без Бога. Отсюда возникает эсхатологическая идея посредника - саошьянта или машиаха. Иисус и становится такой личностью. Хотя, вполне возможно, что альтернативным машиахом мог быть и Иоанн Креститель. Воплощение Иисуса, Его смерть и Воскресение запускают новую череду процессов. Сначала это возникновение христианства в Византийской метакультуре, потом гуманизма в Латино-католической, затем секуляризма и демократии в Северо-Западной. Что будет дальше, сказать не берусь. Андреев возлагал надежду на свою утопию и надеялся, что новое слово скажет Восточно-славянская христианская метакультура.

Дмитрий Ахтырский
“метакультура итога”, по Андрееву, не решает задачу преображения телесности.

Это не так. В “Железной Мистерии” происходит телесное преображение первого Верховного наставника Розы Мира. После чего Андреев развивает логическую и поэтическую линию текста в таком ключе, в котором вообще отсутствует Антихрист. В “Розе Мира” преображение этого слоя осуществляется в момент соединения последних ста приверженцев Розы Мира с Планетарным Логосом. Этот момент в РМ вполне можно рассматривать как осуществление задачи преображения телесности новой метакультурой.

Отредактировано Тихий дон Диего (Дек. 16, 2021 19:03:12)

Дмитрий Ахтырский
О Гаутаме - странно, что Андреев вообще не сказал, что тот был носителем светлой миссии, но исказил ее и дал увлечь себя созданием новой религии, тогда как его задачей было очистить и реформировать брахманизм. Вполне мог бы, кстати (Андреев).

Можно и дальше пойти. Согласно Д. А. распространение буддизма в Индии сделало невозможным утверждение в этой метакультуре монотеизма и воплощения Планетарного Логоса. То есть Будда вообще мог бы быть объявлен в рамках мифа Д. А. лжепророком и носителем тёмной миссии. 👹

Будда и его миссия оказывается вообще за пределами целеполагания затомисов и даже более высоких слоёв. Будду не интересует преображение Энрофа. Даниил Андреев определяет отсутствие заинтересованности Будды в преображение Энрофа как “пессимизм” и объясняет это тем, что Будда жил до Иисуса и не видел возможности преодолеть тёмный Закон. Но ведь можно посмотреть на проблему совершенно иначе.

Нечто подобное можно сказать и о Мухаммаде. Он как и Будда устремлён к состояниям, превосходящим состояние Планетарного Логоса, стремящегося преобразить Энроф. И это говорит о том, что некоторые из пророков и провозвестников находились за пределами задачи, которая имеется у затомисов и даже у Планетарного Логоса.

Тихий дон Диэго
И это говорит о том, что некоторые из пророков и провозвестников находились за пределами задачи, которая имеется у затомисов и даже у Планетарного Логоса.

Да. И можно предположить, что задачи макробрамфатурные, например. Или вообще не мыслить в категорях “поставленных задач”.

Но вот считать буддизм препятствием для воплощения Планетарного логоса я бы не стал. Мне кажется, это личные размышления Андреева - во всяком случае, я это допускаю.

Дмитрий Ахтырский
вот считать буддизм препятствием для воплощения Планетарного логоса я бы не стал.

В мифе Андреева буддизм и не назван таким препятствием. В мифе Андреева воплощение в человечестве ПЛ связано с утверждением монотеизма, одним из основных качеств которого является персонализм Бога. Буддизм видит мир принципиально иначе.

Тихий дон Диэго
Все религии “западного” (средиземноморско-иранского) человечества, которые возникли до Иисуса, Андреев практически не критикует, либо если и критикует (как древне-еврейскую религию), подчеркивает при этом ее глубоко провиденциальный характер. Но все попытки сказать новое религиозное слово на “Западе” после Иисуса воспринимаются им в целом негативно. Андреев весьма критично оценивает все “западные” религиозные инновации: инициативы апостола Павла, манихейство, ислам, протестантизм.

Это отличное наблюдение. Важнейшее.

Отредактировано artyom_ayrapetoff (Дек. 29, 2021 00:07:44)