форум проекта выход
О мотивации
Мотивация «оккультиста» понятна, его цели обычно «социальны» (или, бывает, «антисоциальны»). Но, вместо того, чтобы реализовать их «социальным» же путём, он решает спрямить через целину. Путь мистика странен, он пускается в путь без всякой видимой пользы для себя и окружающих. Чтобы подвинуть его на это, нужна очень сильная и столь же «странная» мотивация. Например, в учении тольтеков (в изложении Кастанеды) этим мотиватором является смерть. Отсюда его коренное отличие от всех прочих мистических учений – категорическое отрицание посмертного бытия.
В теистических учениях (христианство, ислам, индуизм) мотивацией является стремление к Богу, преданность Богу, любовь к Богу – источнику бытия, на которой, с продвижением по Пути, всё более чётко указывает их внутренний компас. Бог есть источник Любви (который чаще всего персонифицируется в Божественной Личности). И это любовь разлучает преданного со всем миром, потому что ничто в мире не может дать ему удовлетворение и насытить его жажду. Один только Бог.
В атеистических учениях – буддизм, джайнизм, санкхья – присутствует не менее сильная мотивация – это стремление к свободе, к освобождению. Смысл свободы - не отрицательный ("свобода от"). Путь к свободе - это именно "путь к", и «вкус освобождения», по словам Будды - единственный вкус буддийского учения. Но есть здесь и ещё одна мотивация (особенно явственная в махаяне) – сострадание ко всем живым существам. И нет Всеблагого Творц,а на которого можно переложить ответственность и обратить упование. И ещё один важный нюанс. Для теиста Путь - это полный отказ от собственной воли, которая заменяется Волей Господней, для буддиста или даоса – проявление собственной изначальной природы.
Важным мотиватором во всех случаях является также вера – уверенность в Пути (далеко не всегда рационально мотивированная и основанная на доказательствах). В христианстве и отчасти в исламе высоко ценится слепая вера, наивная, нерассуждающая – считается, что повреждённый человеческий ум только замутит верное чутьё, собьёт с курса. Но есть и понятие «проверенной» веры, прошедшей через горнила сомнений.
В буддизме и иудаизме вера («пробуждение веры») – начальный толчок, за которым обязательно следует рациональное рассуждение, изучение и сосредоточенное размышление, необходимые для обретения мудрости.
Но в конечном счёте мистика всегда ведёт по пути экзистенциальное чувство, какую бы форму оно не принимало.
Об образе жизни.
Любопытный феномен: чем древнее традиция, тем большее внимание уделяется правилам поведения, тем тщательнее предварительная подготовка к путешествию.
Йога-сутра Патанджали в этом отношении - шедевр взвешенности и последовательности. На первой стадии достигается совершенная нравственность и свобода от желаний – никакие волнения и вожделения не должны сбить йогина с намеченного пути. На второй с помощью хатха-йоги обретается идеальное здоровье и долголетие – не должны мешать и «естественные потребности» и слабость тела (голод, холод, жара, усталость), да и запас времени должен быть велик. С помощью пранаямы устанавливается контроль над дыханием, обеспечивающий ясность ума, с помощью пратьяхары – полный контроль над органами чувств, которые можно включать и отключать произвольно, чтобы ничто не отвлекало от практики. И только после этого начинается собственно медитация.
Восьмеричный путь более гибок (стадии не следуют жёстко одна за другой), но тоже достаточно подробно оговаривает образ жизни, необходимый для практики. Рекорды по количеству предписаний бьёт иудаизм.
Но чем дальше, тем сильнее потребность в «быстрых путях». Такое впечатление, что у людей совсем не осталось времени. Соответственно, возрастает число разного рода внезапных обращений и просветлений, а также всякого рода «шоковых терапий».
Отчасти это, видимо, связано с социальной и «мемовой» эволюцией общества. Подробнейшие инструкции по нормам поведения были обращены к «варвару» («фиолетовый» и «красный» мем), которого с помощью «дрессировки» нужно было «вытянуть» на тот ценностный уровень, на котором вообще возможно сознательное самоограничение и этическое сознание.
Но определённый образ жизни решает и другие задачи.
Прежде всего, он должен остановить то, что называют «притоком кармы». Цель мистической практики – разотождествление с набором стереотипных реакций (со временем приобретающих характер невроза), обычно нерефлексируемых или воспринимаемых в качестве «я». Именно они и формируют кармические механизмы. Направленный контроль собственного поведения позволяет постепенно избавляться от них, одновременно высвобождая значительное количество энергии. Если на первый взгляд самоконтроль уменьшает свободу (самовыражения, например), то в конечном итоге он её увеличивает, избавляя от шаблонов, которые мы по ошибке принимали за собственную волю.
Вторая задача - более отдалённая, и связана она с заметным продвижением по мистическому пути. Дело в том, что интеграция с природным человеком, а в последующем своеобразный «нигилизм» в связи с релятивизацией традиционных социальных тормозов, правил и ценностей, могут сделать путника личностью, потенциально опасной и для себя, и для окружающих. И только выработанные этические стандарты и привычка к дисциплине порой могут удержать его от срыва.
Об этосах.
Можно говорить о нескольких этосах мистиков. Естественно, вариантов значительно больше, чем здесь перечислено.
«Аскет».
Старейший из этосов. Более ранние, такие как «шаман», можно отнести к «оккультистам».
Аскеза - это радикальное решение проблемы контроля над желаниями и физическими потребностями («притоком кармы»). Кроме того, это весьма эффективный и быстрый способ для «сдвижения точки сборки» (почти такой же эффективный, как галлюциногены, но более «долгоиграющий»).
Однако глубокие и сильные страсти аскезой не преодолеваются. Напротив, в сочетании с выработанной железной волей они могут превратить аскета в довольно опасного эгоманьяка или фанатика – многочисленными примерами чего пестрит древнеиндийская литература. Есть и тип аскета-«оккультиста», преследующего вполне мирские цели. Начинающий же аскет подвержен срывам – периодически вырывающийся на волю «природный человек» может натворить такого, что обычному «социальному» человеку и в голову не придёт.
«Монах»
Монах - это значительно смягчённый вариант аскета. Главное в пути монаха – дисциплина и самоконтроль. Для него характерно строгое следование ритуальному поведению. Надо сказать, что этот способ тоже довольно эффективно, но мягко и плавно смещает точку сборки (обычно не очень далеко, но достаточно, чтобы она обрела подвижность). Другое дело, что став самоценным, он может её и жёстко «забетонировать». Для монахов характерны коллективные усилия, что имеет свои плюсы и минусы.
Есть и типы монаха-экстатика, монаха-бхакта, тип учёного, для которых дисциплина отодвигается на второй план или становится естественной и спонтанной в силу высокой мотивированности и устремлённости на пути.
«Воин»
Воин – человек социально активный. Дисциплина и эффективность для него - вопрос выживания. В этом он ближе к «оккультисту». Мистиком он становится, когда сам путь и его абстрактная цель становятся для него высшей ценностью в сравнении с конкретными плодами усилий. Опасность пути воина в самой сути войны – война затягивает и диктует свои правила. Иногда выходом из неё становится только акт самопожертвования.
«Ринд»
Это персидское слово нелегко перевести. Можно, например, как «бражник». Ринд может появиться только в цивилизованном обществе с развитой моралью и нормами социального и ритуального поведения. Для ринда характерно демонстративное пренебрежение ими. В вегетарианском обществе он ест мясо, в трезвом – пьянствует, в помешанном на субординации – плюёт на карьеру и чинопочитание и т.д. Сознательно формируемая им скверная репутация - это его путь аскезы и разрушение жёстких социальных скреп в обществах, где духовный путь значительно формализован и социализирован. Особенность ринда – его глубокое внутренне равнодушие к социальным знакам и табу на пути к бесконечной цели. Но малейшая фальшь – и путь ринда может стать просто игрой и ублажением эгоцентрического сознания.
Отредактировано ondatr (Сен. 11, 2014 20:19:23)
Офлайн