Необходимое предисловие

Располагая досугом и достаточным запасом эксцентричности, несколько лет своей жизни я посвятил в высшей степени бесполезному занятию – картографированию невидимой страны, которую я предпочитаю называть «архетипическая реальность».

Несмотря на вопиющее отсутствие на физических картах, страна эта исчерчена множеством маршрутов. Существует невероятное количество путевых заметок, начерченных от руки планов и схем и даже географических учебников (весьма противоречивых). Помимо того существует масса литературных и художественных произведений, действие в которых происходит именно там (или, по крайней мере, по законам этой страны).

Трудность заключается в том, что чем непосредственнее восприятие путешественника, тем выше оказывается его субъективность – природа этой страны обладает невероятной  способностью с лёгкостью приспосабливаться к культурному багажу наблюдателя. В этом мне не раз пришлось убедиться на собственном опыте.

В результате моих усилий на свет появилось несколько текстов.

В первом из них, под названием "Введение в мифическую космографию" (с облегчённым вариантом можно познакомиться на дружественном форуме Аримойя.инфо), я дал свод мифо-географических сведений об архетипической реальности на основании сообщений источников с древнейших времён до XV в. н.э. и попытался свести их в единое целое.

(Приложением к ней стала небольшая работа "Мифическая космография. Звёздная карта" (там же) )

Во втором, озаглавленном "Восхождение в сферу разума" (там же), я дал аналитическое обобщённое описание этой географии, с учётом сообщений «путешественников» и «географических справочников» XVI-XX вв. Уровень субъективности в этой работе резко возрастает и, соответственно, снижается её научная ценность.

В том тексте, который вы сейчас читаете, субъективность возрастает ещё на порядок, и, соответственно, научная ценность его стремится к нулю. Он будет посвящён мистическим традициям, т.е. не столько описанию географии (т.е. мифологии), сколько тому, как именно проходят ту или иную дорогу и где находятся важные перекрёстки. Жанр этого текста – заметки на полях. Поэтому остаётся надеяться, что читателя не смутит постоянная отсылка к другим сочинениям.

Очерк первый. Перекрёстки.

Природный человек.

Природный человек – первый, кто встретится нам на пути в архетипическую реальность. Собственно, для многих на этом путь и закончится.

Но сначала обозначим исходный пункт. Исходный пункт - это человек социальный. Это и есть мы. У человека социального свой путь эволюции – социализация личности, совершенствование социума. Его описали создатели спиральной  динамики (к которым и отсылаю) и  многие другие. Выражаясь по-кастанедовски, это и есть тональ. У представителей более «высоких» мемов есть привычка рассматривать носителей «нижележащих» в качестве дикарей (или варваров) и отождествлять их с природным человеком. Это ошибка. Дикарь это тоже социальный человек, просто параметры его социальности отличаются от наших.  Социальность каждого уровня конечно коррелирует с определёнными архетипическими реальностями («мирами»), но не тождественна им. Каждый новый уровень, достигнутый социальностью, усложняет тональ – описание мира, правила игры, правила поведения, поглощая всё больше свободной энергии.

Всевозможные «неврозы-комплексы-вытеснения» - это побочный эффект этого процесса. У природного человека их нет вообще. Природный человек свободен от социальности и купается в океане энергии. Как сумасшедший, которого не могут скрутить трое здоровяков. Это, собственно, первый подарок нагуаля.  У природного человека нет никаких ограничителей-табу и картин мира, он просто живёт – инстинктами, импульсами, телом. Чем «ниже» мем, тем, конечно, проще прорваться к природному человеку, но чем «выше», тем сильнее скрытая потребность в нём. Пациент психоаналитика, выковыривающий на свет божий «подавленные инстинкты» или солдат-наёмник, кайфующий от пробежки по горам с автоматом и  полным комплектом, занимаются тем же  – ищут встречи с природным человеком.

Все архаические техники экстаза и «непристойные культы» высвобождают его, возвращая адепта в изначальный нерасчленённый мир предков, человеко-бого-зверей, наполненный энергией хаос – мир без табу,  восстанавливая тем самым единство и полноту мироздания, позволяя самому космосу космизироваться дальше, не погибая от энергетического истощения  Но чем сложнее и продвинутее социальность, тем неприемлемее становится этот путь.

В известных буддийских и даосских картинках с быком, бык обычно и символизирует природного человека. Т.е. путь мистика заключается не в том, чтобы загнать это дикое животное в хлев, запереть, а сверху выстраивать домик социальности, а в том, чтобы встретится с ним лицом к лицу. И укротить, используя в дальнейшем его энергию как средство передвижения/продвижения.

Аборигены

Слегка освоившись, мы обнаружим, что страна, в которую мы попали, густо населена. Встреча с «аборигенами» в этом путешествии практически неизбежна. Это те самые «неорганические существа», они же - «существа антарикши», стихийные духи, джинны и т.д. и т.п.

Они охотно идут на контакт, и сами чаще всего являются его инициаторами. Если человек после этого не сходит с ума (а именно это обычно и происходит со случайными посетителями), то оказывается на первом перекрёстке – именно здесь проходит грань между (условно говоря) «мистикой» и «оккультизмом». Для «оккультиста» отношения с аборигенами имеют принципиальное значение. Они могут предложить именно то, что он ищет: оккультное знание (знание магических техник), путешествие в «иные миры» и «чудеса». Собственно это самый короткий путь к паранормальному – требуемые кудеснику чудеса будут совершать сами аборигены. Относительно «платы» существуют разночтения), но, несомненно, «залипание» в этих мирах становится почти неизбежным.

«Мистик» обычно придерживается нейтралитета – не ищет, но и не избегает: посещение этих миров практически неизбежно, но контакты с аборигенами сами по себе ему не интересны. Хотя соблазн, конечно, велик.

Исключение здесь составляет христианство, которое сразу с самого начала категорически отвергает любое предложение контакта, однозначно расценивая его как бесовский соблазн. Но контакты, естественно, всё равно происходят, только носят весьма агрессивный с обеих сторон характер. Иногда как приемлемый рассматривается контакт с «эмиссаром», но не из этого – «стихийного» – а из более «высоких» миров. Так появляются «друзья сердца», «духи пророческие» и т.д.

Поворот свастики

Два ближайших к нам «мира» во «Введении» обозначены как нижний и океанский, в «Восхождении» - как сферы огня и воды.

Любой путь проходит через оба «мира», выбор в последовательности.

Два варианта пути: посолонь и против солонь, «праворучный» и «леворучный», символизируются двумя вариантами начертания свастики.

«Водный» мир даёт сравнительно легко доступный «мистический» опыт, который, однако, не приводит к трансформации личности (хотя может создать иллюзию). «Нижний», напротив, обладает немалым трансформирующим потенциалом, вот только с весьма неоднозначным вектором.

Выбор «нижнего мира» на перекрёстке означает выбор тотального «нет», бунт против мироздания и «человечности». Это схождение в ад. Но наш мир  в этом случае обычно и так представляется адом. Цель этого нисхождения - «расчеловечевание», разрушение всех социальных стереотипов и интеграция с природным человеком. Путь сюда был проторен в первую очередь «оккультистами» – «чёрными магами». Для «мистика» ошибка чревата срывом именно в этом направлении. В результате он не выходит из «нигредо» к «альбедо», а остаётся узником «чёрного мира» - возможно, считая себя его повелителем.

Путь мистика здесь ведёт от «нет» к принятию мира во всём его многообразии.

Символика этого пути весьма характерна (и чаще всего связана со всякого рода мертвечиной).

Выбор «водного мира» означает «да» мирозданию. Это «поиск Бога в мире» – в красоте или в традиции, в любви или знании, иногда в самоотречении и повиновении, молитве. Он дарует то, что называют «духовными наслаждениями», заполняющими пустоту образовавшеюся в результате «сжатия» эго, опыта «не-я».

Но вслед за этим происходит спуск в «тёмную ночь души». От да, к нет – исходу из мира в пустыню, отрицанию мира, потому что он - не Бог.