выход

 

С тех пор, как прошлой весной Берни Сандерс заявил о своем участии в американской президентской кампании, от многих моих знакомых я слышу - и продолжаю слышать - одну и ту же вещь. “Хороший человек - но его не изберут ни при каких обстоятельствах”. “Unelectable”.

Однако слышу я ее все реже и реже.

Перед нами вновь разыгрывается архетипический сюжет. “Свет мой, зеркальце, скажи - да всю правду доложи - кто на свете всех милее, всех румяней и белее”. Воин, спортстмен, политик - неважно - давно вошел в высшую лигу, а во время предшествующего турнира рассматривался как основной и практически безальтернативный кандидат. Равных рыцарю на ратном поле не было. 

И вот, когда все признанные в королевстве ратники встали в сторону и отказались сражаться с заведомо сильнейшим противником - внезапно на ристалище въехал никому не известный рыцарь с начертанным на щите девизом типа “Лишенный наследства” и брпосил фавориту вызов. Первоначально безнадежно проигрывая, незнакомец сражался все увереннее, у него оказывалось все больше сторонников - и в конце концов одержал победу.

Этот сюжет не всегда доигрывается до конца - и у него есть разнообразные вариации, в том числе и не столь благоприятные для неожиданно явившегося претендента. Однако, когда мы наблюдаем соперничество Хиллари Клинтон и Берни Сандерса, мы оказываемся в рамках именно этого архетипического сюжета.

Хиллари Клинтон оказывается персонажем этого сюжета уже во второй раз - и вновь на той же позиции, в том же амплуа - она играет роль признанного фаворита, который оказывается на грани сенсационного поражения от претендента, чьи шансы изначально рассматривались как нулевые.

На президентских выборах 2008 года Хиллари Клинтон, мейнстримный демократический кандидат, на чьей стороне был и крупный капитал, и первоначальные предпочтения электората, проиграла малоизвестному широкой публике молодому черному сенатору от штата Иллинойс, на щите которого был начертан слоган “Hope & Change” - “Надежда и Перемены”.

Почему в 2008 году победил Барак Обама? 

Мы можем найти массу резонов, огромное количество объяснений, вдаваться в скрупулезный социолого-экономический анализ. Но основная причина победы Обамы лежит, как мне представляется, вовсе не в сфере экономики и прочих прагматических вещей. 

Причиной победы Обамы не является, вопреки мнению многих так называемых прагматиков, и апелляция Обамы к иррациональным чувствам электората.

Трактуя победу Обамы над Клинтон за демократическую номинацию 2008 года как победу “чувства” над “разумом”, аналитики просто оказываются не в состоянии выйти из популярной в европейской философической мифологии Нового времени (с XVII века) оппозиции “разума” и “чувств”.

Дело в том, что подобные аналитики в корне ошибочно воспринимают новоевропейскую оппозицию “разума” и “чувств” - не в том виде, в котором этот бинарный концепт создавали ведущие мыслители XVII-XIX веков, но в профанированном его варианте. 

Дихотомия “разума” и “чувств”, впервые четко сформулированная Декартом, подразумевала два источника познания. Один источник - это “органы чувств” и получаемые нами с их помощью ощущения. “Разум” же есть то, что формирует из этих первичных восприятий и ощущений представления. По мнению эмпиристов, разум только с этим “чувственным” материалом и может работать (другого, по их мнению, нет). Рационалисты же - к которым относят и Декарта - полагали, что разум имеет и свое собственное содержание, и именно в соответствии с этим собственным своим содержанием формирует комплексы из чувственных восприятий, в результате чего и возникают у человека “картины мира”.

Однако в упрощенном псевдоинтеллектуальном грубомифологическом пространстве “разум” стал просто вульгарным рассудком, механизмом обработки эмпирических данных. Сами же эмпирические данные в примитивизированном дискурсе превратились в “чувства” - импульсивные эмоциональные состояния, с помощью которых “простые неученые люди” ориентируются в окружающем мире и формируют свои оппозиции типа “нравится - не нравится”.

Таким образом, в этой оппозиции второго порядка - “разум-штрих” и “чувства-штрих” - перед нами предстают два типа обработки информации - рассудочный и “инстинктивный”, причем первый находится в иерархически более высоком положении по отношению к второму.

В итоге в уме “холодного прагматического аналитика” формируется представление, что наиболее адекватным является “рассудочное” отношение к действительности. Такое отношение характеризуется изрядной долей цинизма, конформизма, приспособления к реальности, карьеризма. Второй тип отношения видится столь же эгоистичным - но менее расчетливым и потому примитивным. Однако эгоистическими являются для рассматриваемого нами “аналитика” оба.

Однако такая основанная на эгоистическом подходе концептуальная система интеллектуально груба (невзирая на изрядный снобизм, свойственный адепту “рассудочного подхода”) и, что еще важнее, замкнута, причем замыкаемое пространство оказывается весьма тесным - оказывается своего рода концептуальной тюрьмой, если не карцером внутри тюрьмы.

Такая концептуальная тюрьма - или система концептуальных фильтров - не пропускает, а вернее - не в состоянии уловить, воспринять и осознать огромный массив информации, разнообразные потоки энергии (не только тонкие, но и весьма мощные). Все эти потоки энергии-информации вопсринимаются - если воспринимаются - таким аналитиком как вариации до-рассудочного, чувственного способа ориентации в реальности. Философско-политологическое поле полно таких “министров-администраторов”, анализирующих, каким именно образом “люди деньги зарабатывают” - и сами зарабатывающие на этом анализе.

В 2008 году за Обаму голосовали как эмоционально-ориентированные, так и логически-ориентированные люди. И, следовательно, ответ на вопрос “почему проголосовали за Обаму”, если мы хотим учесть не только второстепенные, но и ключевые моменты, лежит не в плоскости “эмоционально-логической” дихотомии. Естественно, в мотивациях многих людей - если не всех - голосовавших за Обаму - присутствовала и эмоциональная составляющая, а нередко - и причины, связанные с налагаемой на Обаму расовой идентичностью. Однако в конечном счете эти эмоционально-грубоидентификационные моменты должны в этом вопросе расматриваться как вторичные и дополнительные.

Первичный же момент заключается в том, что значительная часть американского общества с одной стороны почувствовала, с другой стороны осознала необходимость глубоких структурных перемен в самых различных общественных сферах. И это чувство-осознание пришло в область рассудка и эмоций извне, из более высоких пластов индивидуального и коллективного сознания, более высоких, чем просто “логика” и просто “эмоции”.

Эти более высокие области - области ценностей и идеалов, которые во многом и направляют как работу эмоций, так и деятельность рассудка. Это области, которые относятся к экзистенциальному переживанию смысла существования человека и мира в целом. Будучи же конкретизировано, это переживание (не эмоция, но нечто интегрально высшее, чем эмоция или рассудок) проявляется как система ценностей человека - как этических, так и эстетических. Именно первичная цель-смысл задает человеку направление его видения и движения. Именно система его ценностей помогает оценить конкретные события, происходящие как в индивидуальной, так и в социальной жзни, занять по отношению к ним соответствующую позицию - и принять участие в событиях тем или иным образом. И только “снизу” ценностно мотивированное участие человека в той или иной ситуации подкрепляется эмоциональными реакциями (“маркерами”, свидетельствующими о соответствии действий человека его ценностям) и рассудочным анализом).

Ценностные мотивировки голосования за Обаму были в общем и целом совпадающими с теми, которые ныне определяют выбор тех, кто собирается голосовать за Берни Сандерса. Ирония - а если взглянуть под другим углом, то манипуляция со стороны команды Клинтон - заключается в том, что именно Клинтон пытается позиционировать себя в качестве продолжателя “дела Обамы”, в качестве его политического наследника. Реальность же совершенно иная - именно Сандерс пользуется поддержкой многих из тех, кто восемь лет назад голосовал за Обаму и не изменил с тех пор своих ценностных предпочтений. Однако за восемь лет реальность изменилась - и изменились ее вызовы. А потому неверно было бы рассматривать Сандерса как “Обаму сегодня”. Кандидатура Сандерса представляет собой более уточненный, интеллектуализированный, разработанный и продвинутый вариант, имеющий перспективное видение с одной стороны, более масштабное, развернутое, с более мощным “дальним светом”, а с другой - более точно указывающее на корни имеющихся в американском обществе проблем. В частности, это видение, учитывающее опыт, ошибки и неудачи Обамы и предлагающее новые решения тех проблем, которые Обаме решить не удалось.

Сила Берни Сандерса - именно в том, что он гораздо более четко, чем Обама, озвучивает эти ценностные мотивации. Если в случае Обамы мы скорее должны были догадываться об этих ценностях - то Сандерс говорит о ценностях практически прямым текстом, и показывает, как эти ценности выражаются в социально-политическом пространстве.

Общие для Обамы и Сандерса ценности таковы. 

На первом месте стоит ориентация общества в сторону гражданских свобод. При этом гражданские свободы понимаются в данном конкретном случае во многом именно как “res publica” - “общее дело” - а не как некая механическая совокупность индивидуальных эгоизмов, дающая в итоге иррациональным образом “умножение общего блага”. На место атомизированного общества, разделяемого и дезинтегрируемого экономическо-политическим истеблишментом, должно придти общество нового типа. Это новое общество видится сочетающим индивидуальные свободы - но при этом реализующее ценности сотрудничества и взаимопомощи на принципиально новом уровне. Задача - пройти между сциллой атомизированного эгоизма, управляемого эгоизмом элит, и харибдой диктатуры. в которой нет ни свободы, ни взаимопомощи, но только принудительное выполнение псевдоальтруистических действий во имя антигуманных целей системы (которые система выдает за “общее благо”). 

Более подробно о “новом обществе” я постараюсь поговорить в одной из следующих хроник. А пока отмечу, что в месседже Сандерса ценности “нового общества” проявляются и во многих частностях, по которым легко прочитать целое (если оно оказалось незамеченным среди вороха конкретики, в который приходится погружаться в предвыборном процессе даже четко и постоянно помнящему об основной цели кандидату).

Такие частности в месседже Сандерса проявляются как в его программе, так и в деталях его биографии. Здесь и участие в движении за гражданские права еще в начале 60-х годов, и поддержка легализации марихуаны, и резко отрицательное отношение к смертной казни, стремление решить проблему с чудовищным процентом количества заключенных в США. Об этом я тоже постараюсь поговорить в дальнейшем особо.

И только затем идет ценность второго порядка - которая, однако, будучи совершенно практической, становится центральной в кампании Сандерса. Однако это ценность такого рода, без которой невозможно ни решение перечисленных выше частных проблем, ни переход к “новому обществу” как таковому.

Я имею в виду проблему коррумпированности политико-экономической элиты (не только США, но и Запада в целом) - которая препятствует развитию западного и мирового в целом гражданского общества. Отсюда вытекают более конкретные месседжи Сандерса - например, борьба с коррумпированностью избирательной системы. Следует понимать, что только по мере решения этой проблемы развитие западного общества сможет выйти на новый уровень - иначе уже вполне реально существующие островки “нового общества” будут вынуждены выживать “внутри” коррумпированного общества прежнего типа, продолжая выполнять в основном просветительскую функцию и имея лишь незначительную возможность оказывать влияние на социальную реальность в целом - что не позволит интенсифицировать социально-политический и культурный процесс.

При этом замечу еще раз, что западное гражданское общество на данный момент исторического времени находится в наиболее развитом состоянии - и когда я говорю о коррумпированности западных политико-экономических систем, то читатель должен помнить, что аналогичные системы в других регионах мира находятся в куда более плачевном с гуманистической точки зрения состоянии.

Именно аромат ценностей “нового общества” привлек к Обаме значительную часть электората - и этот аромат ощущался не эмоциональными рецепторами, и не прагматико-логическим анализом “личных интересов”, но именно особым типом восприятия, этического восприятия, воприятия ценностного.

Именно такое восприятие - или сходного типа - приводило людей в августе 1991 года в центр Москвы для противостояния ГКЧП или на протестные митинги 2011-12 годов, а украинцев, полагаю, на оба Майдана. Это дух “бархатных революций”, революций не прагматических, но именно ценностных. Описанная мне атмосфера в Нью-Йорке, воцарившаяся на время после получения известия о победе Обамы на выборах президента, вполне соответствовала тому, что чувствовалось мной в московском воздухе девятосто первого года.

Особое внимание я обращаю в данном случае на то, что на улицы людей выводило не элементарное стадное чувство - хотя многие “прагматики”, как в современной России, так и в современной Америке, склонны рассматривать тех, кто “выходит на площадь” во времена “бархатных революций”, именно как манипулируемое стадо. Отмечаю, что такие ситуации и такие энергии - эманации ценностей “нового общества” - заставляют идти на выборы, на улицы или даже ложиться под танки во многом именно тех людей, которые весьма склонны к критическому мышлению. Напоминаю, что как в 2008 году Обаму, так и в 2016 году Сандерса подерживает значительная - если не значимо бОльшая - часть акадмического сообщества, причем я имею в виду не студентов, а то, что в России называется “профессорско-преподавательским составом”. Но эта социальная группа как раз и отличается высоким уровнем критико-логического мышления - при этом ее особенностью является мышление об общих проблемах (поскольку академическое сообщество является открытой познавательной структурой). “Прагматики” же из числа корпоративного обслуживающего персонала логикой владеют тоже, однгако используют ее в большей степени в корыстных интересах - своих собственных и своих работодателей. 

Таким образом, миф о “безмозглых берни-фанах” я считаю опровергнутым. Бескрылый прагматизм - удел людей, не способных видеть далекие перспективы. И это в том случае, если прагматизм искренен. Однако часто встречается иное - желание “подрезать крылья”, дабы оправдать свой цинизм, или использование своего “прагматизма” в качестве боевого оружия в деле утверждения своего собственного варианта будущего, о котором, однако, аналитик не хочет распространяться, поскольку знает, что слишком многим это будущее покажется неприглядным, и слишком уж высоким в этом неприглядном будущем будет положение самого "прагматика”.

Кстати, отличие американского “прагматика” описанного типа от его российского аналога - несмотря на типологическое сходство, подобное сходству многих лиц уоллстритских клерков с лицами, которые можно было увидеть в райкоме комсомола эпохи “застоя” - все же в пользу американского “прагматика” - хотя это и не его, американского “прагматика”, заслуга - просто последний находится в совсем другом социальном окружении, которое во многом ситуативно определяет конкретные выражения “прагматизма”. И отличие, о котором я веду речь, вот в чем. В аналогичной ситуации в России - публикации текстов в поддержку антиистеблишмент-кандидата - меня непременно уличили бы в том, что я ем “госдеповские печеньки”, что я “проплачен”.. В США меня же вряд ли заподозрят в том, что я получаю бочки варенья от Путина, от ИГИЛ, от Ирана или от Севернй Кореи. Скорее, просто сочтут честным восторженным придурком-интеллектуалом, который не понимает, что такое “настоящая жизнь” со всеми ее зубами и клубничками.

Однако прорыв “Hope & Change” - 2008 не состоялся. Вернее, может быть, что-то и состоялось - только состоявшееся трудно обозначить термином “прорыв”. 

Продолжение следует

 

Отредактировано (Фев. 12, 2016 10:06:07)