выход

Фёдор Синельников

«Бандеровцы» и бандерлоги

Пророссийский мятеж в Донбассе его участники и сторонники сравнивают с восстанием Майдана. Нередко звучит простая и, казалось бы, вполне понятная идея: «мы тоже хотим, чтобы власть к нам прислушалась; почему Майдану было можно протестовать против существующей власти, а нам – нельзя?». В данном случае мы можем сосредоточиться на трех социально-политических линиях, на основании которых мы можем сравнить Майдан в Киеве и Антимайдан в Донбассе: проблеме сепаратизма, применении насильственных методов борьбы и целях этих движений.

Основное различие Майдана в Киеве и Антимайдана в Донбассе состоит совсем не в том, что первый не подвергал сомнению целостность Украины, а второй стремится к ее расколу. Не отсутствие или наличие сепаратистских устремлений является основной проблемой при определении отношения к протестным акциям, в том числе и в сегодняшней Украине. Сепаратизм сам по себе явление амбивалентное. Он, если можно так выразиться, не «хорош» и не «плох» - все зависит от контекста. Если сепаратисты хотят создания демократического государства и открытого общества, то ничего неприемлемого в таком сепаратизме нет. Но какое государство и как хочет создать Антимайдан – и чем его так не устраивает новая Украина? Что Антимайдан хочет противопоставить украинской национал-демократии, носители ценностей которой объявляются им «бандеровцами» и «фашистами»?

В Донецке и Луганске мы можем наблюдать имитацию некоторых внешних революционных форм Майдана (вплоть до горящих покрышек, лозунгов «банду гэть» или включение подсветки в мобильниках при исполнении советско-российского гимна), но при этом сущность пророссийского движения в Донбассе оказывается совершенно иной. Майдан боролся за ценности креативного класса: гражданское достоинство, подконтрольность власти, демократическую, сетевую самоорганизацию социума. Замечу, что к креативному классу относятся не только городские продвинутые пользователи социальных сетей, но и украинские крестьянки, которые в метро подвозили дрова на Майдан для мерзнущих там активистов. Антимайдан в Донбассе стремится к противоположным ценностям. В этом смысле можно сказать, если Сатана – это «обезьяна Бога», то Антимайдан – это «бандерлог Майдана». Собственно эта авторитарная сущность Антимайдана и вызывает его политическое обезьянничание, его попытку скопировать внешние стороны Киевского протеста при игнорировании или непонимании его сути.

Демократия антимайданщикам непонятна, а непонимание ее у них вызывает не желание повысить свой культурный и образовательный уровень, взять на себя конструктивную социальную ответственность, а раздражение, враждебность и агрессию. Ценности антимайданщиков происходят из неспособности (создается впечатление, что органической) усвоить демократическую систему взаимоотношений. Антимайданщики Донбасса, как до них титушки, являются социальными аутсайдерами для демократического гражданского общества, даже если они достигают вершины своей авторитарной властной пирамиды и становятся в ней януковичами и пшонками с их уголовным китчем. Их социальный рост возможен только в патерналистском и авторитарном обществе, коррумпированном и насильственном, живущем по понятиям – диктаторским или гопническим (вспомним, что уголовники всегда считались «социально-близкими» Советской власти), а не по демократическим гражданским законам, или – шире – по естественным правилам человеческого сосуществования. Поэтому историческими ориентирами для Антимайдана являются СССР и его достижения, главным образом военно-политические. Поэтому в Донбассе и Харькове и поднимаются красные флаги и выстраиваются шеренги защитников вокруг ленинских памятников.

Борьба пророссийских активистов в Донбассе – это стремление не к демократии в классическом (то есть западном ее понимании), а к диктатуре. Эти активисты понимают демократию не как свободу для всех, не как защиту меньшинств, не как систему деконцентрации власти, а именно как неограниченную моноцентричную власть большинства. Власть подавляющего большинства над креативным меньшинством, умеющим и стремящимся жить в условиях демократии. При этом это авторитарное большинство абсолютно неспособно к конструктивной самоорганизации. Оно имеет навык консолидации только в условиях внешней опасности – реальной (как, например, в случае советско-нацистской войны 1941-45 гг.) или мнимой (как сегодня в Донбассе). Эта консолидация происходит не на сетевой и гражданской, а исключительно на моноцентричной, авторитарной и патерналистской основе: этим массам нужен могущественный вождь и учитель, добрый царь, который возьмет на себя роль политического организатора и пришлет в Украину свои спецслужбы и войска.

С мятежниками в Донбассе и Харькове невозможно вести демократический диалог по той же причине, по какой его невозможно было вести с Каддафи или бин Ладеном (что, конечно же, не означет, что их нужно немедленно расстреливать или казнить без суда и следствия).

Во-первых, они не владеют элементарной техникой демократического общения, они в принципе неспособны договариваться – это, кстати, одна из причин, почему английские или американские дипломаты превосходили и превосходят царских, советских или эрэфовских.

Во-вторых, их ценности выпадают из демократического поля, они не принимают демократию как принцип отношений. Ну как можно вести демократический диалог со сторонниками концлагерей или принуждения женщин к ношению паранджи, а мужчин – бород правильной длинны?

В-третьих, антимайданщики сами не могут внятно сформулировать, чего именно они хотят. Расширения местного гражданского самоуправления (что и предлагает им Киев и за что боролся Майдан)? Федерализации Украины (чего хочет режим Путина, присвоив входившую в состав Украины республику Крым)? Отделения от Украины и создания непризнанного никем (кроме России, Науру и, возможно, Зимбабве) государства? Присоединения к России?

Соответственно отсутствует и диалогическое пространство, в котором было бы возможно достижение консенсуса украинского гражданского общества и пророссийских активистов Донбасса.

Цели Антимайдана определяют не только его подражательный стиль, но и террористические методы. Сущность насильственных методов Антимайдана противоположна сущности силовых акций Майдана. Майдан начинался как исключительно ненасильственное движение, и только в ответ на противоправные действия правящего режима в нем стала активироваться насильственная компонента. Граждане имеют право на вооруженное восстание, если государственная власть усваивает авторитарную методологию и стилистику. Для Майдана насилие – это трагическая вынужденная ответная реакция гражданского общества на авторитарную власть, попирающую естественные демократические права и свободы. Насилие Антимайдана порождается страхом перед свободой – и собственной и чужой, боязнью оказаться вне привычных жестких социальных иерархий, основанных на авторитаризме и коррупции. Более того, если Майдан в своей борьбе не опирался на поддержку вооруженных отрядов иностранного государства, то Антимайдан в Донбассе делает именно это. И государство-агрессор является при этом имперским, антидемократическим, коррумпированным, только что аннексировавшим часть территории Украины – вопреки принятым на себя международным обязательствам.

Отсутствие любви некоего сообщества номинальных граждан к своей стране само по себе не является патологией. Проблема не в том, что этого чувства нет, а в том, что именно в этих гражданах вызывает к ней активную нелюбовь. В случае с Антимайданом – это не просто неприязнь к украинскому языку, украинской культуре и истории, это принципиальное неприятие той системы социально-политических ценностей, которая органична для современной свободой Украины и которая отторгается нынешней авторитарной Россией. Антимайдан в Донбассе так активно отвергает украинские идентичности (этно-культурную и политическую) и демократию именно потому, что Майдан их гармонично синтезировал. И в сегодняшней Украине благодаря Майдану процесс формирования ее гражданской нации вышел на качественно новый уровень, а этно-национальное и гражданско-национальное (демократическое) движения в украинском обществе сегодня практически полностью совпадают. Именно поэтому у антимайданщиков отсутствие внятной идентичности (этно-культурной и политической) дополняется их стремлением отделиться от Украины и припасть в качестве сателлита к путинской России, являющейся инициатором и военно-политическим спонсором Антимайдана. А каждый свободный или стремящийся к свободе гражданин в любой стране мира – и, прежде всего, в России – может сегодня сказать: «Я – украинец!».

Отредактировано Митя Ахтырский (Апрель 21, 2014 22:50:34)

Я решительно не согласен с методом сравнения Майдана в Киеве с антимайданами на Юго-Востоке.
Федор пишет примерно так (разумеется, сорри за упрощение): у Майдана в Киеве были хорошие цели и идеи, а у антимайданов на Юго-Востоке нехорошие цели и идеи. И делает вывод, что по-этому Майдан в Киеве имел право на существование, а антимайданы на Юго-Востоке.- нет.
Повторю - с оценками, разумеется, согласен, но с методом и выводом согласиться не могу.
Если бы дело обстояло только так то все Майдан и антимайданы были бы равно легитимны.
Хороши или плохи нравы и идеи общественных движений - оценка субъективная. Объективную оценку поставит история (и то не всегда)

Имхо д.б. политическо-юридический подход, а не политическо-философский.
В Киеве имел место массовый мирный протест, длившийся много месяцев и окончившийся падением власти. Т.е. легитимность народных действий росла естественным путем медленно и верно. И так и не принята до конца всеми.
А антимайданы на Юго-Востоке вообще не имели место, как политические движения масс.
Даже если где-то начиналось с естественного народного протеста, он сразу же переходил в захват государственных объектов специально-обученными хорошо вооруженными людьми, которые в поддержке нармасс уже и не нуждались. Малочисленная демонстрация им нужна была только для затравки. И неважно - были ли эти специально-обученные хорошо вооруженные люди гражданами другого гос-ва или украинцами. Хотя, разумеется, если они были гражданами враждебного государства и вооружены этим враждебным государством, то это усугубляет нелегитимность юговосточных антимайданов.

Ведь у нас вопрос стоит в сравнении Майдана в Киеве с антимайданов на Юго-Востоке в связи с упорнымвыдвижением антимайданами аргумента:
почему им в Киеве можно захватывать органы власти, а нам в Крамоторске нельзя?
Имхо ответ на этот вопрос не должен лежать в плоскости: у Майдана в Киеве хоршие цели, а у антимайданов на Юго-Востоке плохие.

И еще. Выдвигая этот аргумент антимайдановцы автоматически признают легитимность Майдана в Киеве.
С этим постоянно лживая публика типа кисилево-мамонтовых попадает впросак. Например постоянные ссылки на Косово при оправдании аннексии Крыма свидетельствуют о признании ими (антимайдановцами и мамонтовыми) Косова. Однако, на прямой вопрос - стало быть вы признаете Косово? - они впадают в когнитивный диссонанс и, как правило, отвечают: нет, не признаем. (Это всё не сравнивая суть Косово и Крыма, в частности, что в Косово аннексия не имела места).

Итак.
Сравнивать на равных идейное содержание Майдана в Киеве с антимайданов на Юго-Востоке неверно.
Это разные общественно исторические феномены.
Речь может идти только об ответе на вопрос: почему им можно, а нам нельзя?

Отредактировано Яков (Апрель 22, 2014 08:32:27)