выход

 

Торговые пути

 

В течение IX и до середины X века торговые пути избороздили восточно-европейскую равнину.

Торговля мехами, приносившая 1000-процентные прибыли [1], втягивала всё больше разноэтничных пассионариев. Из общего количества восточного серебра, найденного в Восточной и Северной Европе, 30—40% дошло до Балтики (из монет IX века — 25%, X-го — 45—50%), составив в Скандинавии половину находящихся в обороте денежных средств [2] (3—5 млн марок, или 12—20 млн гривен). Остальное серебро оседало на Восточноевропейской равнине. На торговых путях возникают торгово-ремесленные и дружинные поселения, начинают участвовать в торговле и некоторые старые центры.

Северной оконечностью пути стали вики (торговые поселения) Бирка (в Швеции; 12 га.) и Хедебю (в Дании, в Шлезвиге; 24 га). Хотя собственно Скандинавия едва ли могла предложить какие-либо товары кроме пассионарности.

Ещё одним регионом, вовлечённым в восточную торговлю, было южное побережье Балтики — область балтийских славян [3]. Огромное количество кладов восточного серебра сосредоточено в окрестностях Волина.

Волго-Балтийский путь начинает осваиваться скандинавами в середине VIII века. Их первой базой на этом пути, как уже говорилось, становится Ладога [4] (16—18 га в X веке). Второй базой, уже на Волге, стало в IX веке Тимерёво в Ярославской области (в IX веке — 1 га, в X — 10 га; около 70% его населения составляли угро-финны), где возникает открытое торгово-ремесленное поселение, и по соседству дружинный посёлок в Михайловском. В этот же период (840-е) скандинавские вещи появляются в древнем Ростове (Сарское городище в землях мери) [5]. В конце IX века растёт мерянское Клещино городище (древний Переславль-Залесский; 6 га вместе с посадами), где тоже появляются куфические (восточные) монеты.

Через Оку Волжский путь был связан с Доном (где контрагентом, очевидно, был Русский каганат), откуда на север проникают салтовские предметы [6].

С конца IX века важнейшим центром становится Булгар.

Во второй половине IX века начинает функционировать путь Западная Двина — Верхнее Поднепровье — Волга (или Ока), контролируемый древним Смоленском (Гнездово), чей расцвет также приходится на вторую половину IX — X века (начало X века — 4 га, середина — 15 га).

Основные торговые центры этого времени не были одновременно племенными [7], они были более связаны друг с другом, нежели с окружающим населением. Лишь в X веке, когда поток куфического серебра становится особенно полноводным, его получателями становятся и племенные центры.

Днепровский путь «из варяг в греки» на этом фоне первоначально выглядит довольно бледно (по-настоящему важным он становится с середины X века). Но тем не менее в IX веке он уже существовал, свидетельством чему может служить возникновение на его северном отрезке нескольких укреплений, в том числе в середине IX века древнего Новгорода — Рюрикова Городища (археологически, таким образом, подтверждается сообщение ПВЛ в летописи по Ипатьевскому списку об основании Новгорода Рюриком, имевшего в качестве первоначальной резиденции Ладогу) [8]. В IX веке оно занимало площадь в 1 га, в X-м — 2—3 га.

Присутствие скандинавов прослеживается почти во всех названных пунктах [9].

Исследователи отмечают, что на Восточноеропейской равнине, как и в Скандинавии, именно дальняя торговля сыграла решающую роль в развитии потестарных институтов:

…обмен и торговля в ранних обществах в первую очередь стимулируют их социальное, а не экономическое развитие, прежде всего социальную стратификацию. Они позволяют концентрировать богатства в руках тех его представителей, которые осуществляют контроль над торговлей, укрепляют их статус и, консолидируя правящий слой, оказывают влияние на политическое устройство общества [10].

Масштабы денежного обращения как в Скандинавии, так и на Восточноевропейской равнине намного превосходили реальный уровень социально-экономического развития общества. По сути монетное серебро имело в значительной степени характер престижной ценности, материализованной харизмы его обладателя.

Путь «из в хазар в немцы» был частью трансконтинентального маршрута купцов-рахдонитов. Он шел из Хазарии через Дон, Киев [11], Волынь, Прагу, Баварию, Францию в аль-Андалус (мусульманскую Испанию), с ветвью из Баварии в Венецию и далее морем в Магриб. Этот путь находился преимущественно в руках еврейских купцов-работорговцев. Рабы («челядь»), меха и воск были и основным предметом экспорта из Восточной Европы [12]. Путь функционировал уже как минимум в 772 году (к этому времени относятся первые попытки борьбы с работорговлей со стороны баварского духовенства) и, достигнув расцвета в IX веке, в X веке постепенно утратил размах. Крещение славян (и христиане, и мусульмане допускали торговлю рабами-язычниками) и развал Кордовского халифата, очевидно, положили ей конец.

Экзотические северные товары на восточных рынках были предметом роскоши. Славянские рабы (и рабыни) ценились за «расовые достоинства» — рост, цвет кожи, сложение, выносливость. В мусульманских странах, где была постоянная нужда в евнухах, кастрация была строжайше запрещена. Поэтому работорговцы кастрировали рабов в христианской Европе, а уже потом продавали их мусульманам. Количество славянских рабов («сакалиба») было велико. Из них даже формировались гвардейские части, и порой они становились эмирами.

С середины IX века в Германии были известны и купцы-русы [13] (хотя точно и неизвестно, о какой руси идёт речь).

Восточный отрезок пути шёл по Дону в Волгу, через Итиль (столицу Хазарского каганата) по Каспию в Джурджан и далее в Багдад. Он был известен русским торговцам мехами уже в IX веке [14]. В это же время (или чуть позднее) они продают рабов-славян в Хазарию и Булгар [15]. Известен был им и морской путь в Византию [16], небезызвестен и аль-Андалус [17]. И в начале X века русы плавают «в страну Андалус, Румию, Кустантинию и Хазар» [18]. Остаётся контрагентом русов в X веке и Булгар, куда, очевидно, был проложен путь по Сейму и Оке [19].

В конце VIII — начале IX веков важнейшим был путь Магриб — Сирия — Закавказье — Дон — Донец и далее на север, по которому в этот период шёл основной приток куфического серебра на восток и север Европы [20]. Этот путь был прерван в 830-е годы, видимо, в результате действий мадьяр и гражданской войны в Хазарском каганате.

Вот как описывают торговые пути русов Ибн Хордадбех и Ибн ал-Факих:

Что же касается до русских купцов — а они вид славян [21] — то они вывозят бобровый мех и мех чёрной лисицы и мечи из самых отдалённых (частей) страны Славян к Румскому морю [22], а с них (купцов) десятину взимает царь Рума (Византии), и если они хотят, то они отправляются по…, реке Славян, и проезжают проливом столицы Хазар, и десятину с них взимает их (Хазар) правитель. Затем они отправляются к Джурджанскому морю (Marehyrcanium-caspium), и высаживаются на каком-угодно берегу. И диаметр этого моря 500 фарсангов [продают всё, что у них есть, и всё это попадает в Райию (Рей). — добавляет Ибн ал-Факих], и иногда они привозят свои товары на верблюдах из Джурджана в Багдад, где переводчиками для них служат славянские рабы. И выдают они себя за христиан и платят джизию [23].

Ибн ал-Факих даёт несколько иной маршрут. У него купцы-славяне из «дальнейшего конца Славонии» отправляются к Румскому морю, «затем идут по морю к Самкушу — Еврею [24], после чего они обращаются к Славонии». Или же «берут путь от Славянского моря [25], пока не приходят к Хазарскому рукаву; затем идут к Хазарскому [Каспийскому] морю по той реке, которую называют Славянской рекою» [26].

 

Деяния русов

 

В середине IX века русь выступает на международной сцене в новом качестве.

Въ лето 6360 [852], индикта 15, наченшю Михаилу царствовати, нача ся прозывати Руска земля. О семь бо уведахомъ, яко при семь цари приходиша Русь на Царьгородъ, яко же пишется в летописаньи гречьстемь (ПВЛ. С. 17).

Любопытно, что это противоречит собственной концепции летописца. Ведь согласно самой ПВЛ призвание руси-скандинавов словенами произойдёт только в 6370 (862) году. Речь здесь не идёт и о походе Аскольда и Дира, датированном летописцем 6374 (866, в действительности 860) годом и, безусловно, известном летописцу в том числе и из греческих источников. Сама дата — 852 год — неточна. Михаил начал царствовать в 842 году, но это ещё более удаляет событие от похода 860 года. Остаётся предположить, что речь может идти о набеге русов на Анатолийские земли «от Пропонтиды (Босфора) до Амастриды», известном из «Жития св. Георгия Амастридского» и датируемом не позднее 842 года [27].

Вопрос, что за русь тревожила греков в IX веке, обеспокоил, очевидно, и составителя Никоновской летописи. Повествуя о византийских событиях (по византийским же источникам), он пишет:

Роди же нарицаемiи руси, иже и кумане [28], живяху в Ексинопонте [29], и начаша пленовати страну римляньскую, и хотяху поити в Констянтинградъ [30].

Таким образом, здесь впервые сформулирована гипотеза черноморской руси, бытующая доныне и базирующаяся на сообщениях византийских и восточных авторов. Суть её в том, что начиная примерно с 40-х годов IX века русы базировались где-то на берегах Чёрного или Азовского морей. Доводов в пользу этой гипотезы можно привести много, однако многими историками она категорически не принимается (как норманистами, так и антинорманистами — поборниками киевской автохтонности).

Весьма вероятно, что с черноморской русью связан загадочный «остров русов» (сообщения о нём датируются серединой IX века). Идентифицировать его на основании имеющегося описания невозможно. Возможно, речь идёт о Крыме, Добрудже или Тамани (с археологической точки зрения последняя предпочтительней, и возникновение в XI веке здесь русского Тмутараканского княжества едва ли было случайным).

Возможно, появление русов на побережье (и на загадочном острове) связано с гражданской войной в Хазарском каганате и перекочёвкой мадьяр из Леведии в Ателькузу (видимо, в Приазовье). Боевые действия начались ещё в 820-х годах. В 830-х гибнет хазарское Цимлянское городище (древний Саркел), гибнет и Битицкое городище — центр волынцевской культуры. Хазары обращаются к Византии с просьбой прислать инженеров для строительства новой крепости на Дону. В 838 году русские послы не смогли вернуться из Византии на родину, так как пути были отрезаны некими «дикими и жестокими племенами» (мадьярами?). Ясно, что в это время центр Русского каганата был ещё вдалеке от моря.

О появлении русов на «острове» в «Моджмал ат-таварих»говорится так:

Рассказывают также, что Рус и Хазар были от одной матери и отца. Затем Рус вырос и, так как не имел места, которое ему пришлось бы по душе, написал письмо Хазару и попросил у того часть его страны, чтобы там обосноваться. Рус искал и нашёл место себе. Остров не большой и не маленький, с болотистой почвой и гнилым воздухом; там он и обосновался [31].

Очень скоро русы становятся «грозой морей»:

около 840/42 года русы разграбили анатолийское побережье от Понта до Амастриды;

в 843/44 году русские язычники (аль маджус ар-рус) напали на Севилью [32];

в 854 году в византийской императорской гвардии появляются «скифы из Таврии» (и далее византийцы упорно называют русов тавроскифами);

в 860 году русы («дикий и свирепый народ у северных пределов Тавра») совершили нападение на Константинополь и разграбили его окрестности.

О нравах «островных русов» Гардизи сообщает следующее:

И есть у них царь, называемый хакан е-рус. <…> И эти люди постоянно нападают на кораблях на славян, захватывают славян, обращают в рабов, отводят в Хазаран и Балкар и там продают. И у них нет посевов и пашен. И они пользуются обычно славянскими посевами. <…> Торгуют они соболем и белкой и другими мехами. Носят чистые одежды и с рабами обращаются хорошо. <…> И царь их взимает с торговли 1/10. Всегда 100 или 200 из них ходят к славянам и насильно берут с них на своё содержание, пока там находятся. И там (у них) находится много людей, из славян, которые служат (как рабы?) им (русам), пока не избавятся от зависимости (рабства)… [33]

В числе русов обнаруживается всё больше скандинавов: упомянутые послы русов были шведами, нападение на Севилью и Константинополь источники называют как русским, так и норманнским, наконец в 870-е в переписке франкского короля с византийским императором упоминается «норманнский каганат».

Судя по всему, византийские и арабские авторы до середины X века сведений о более северных регионах не имели. В X веке появляются сообщения уже о Киевской Руси — Внешней Руссии (Внутренней, т. е. ближайшей к ним Руссией, скорее всего, была черноморская).

О более ранних событиях на Восточноевропейской равнине повествуют русские летописи — «Повесть временных лет» (ПВЛ) и Первая новгородская (НПЛ) и скандинавские «саги о древних временах». Последние традиционно считаются источником малонадёжным, фольклорным. Однако и летописные сообщения об этом периоде, как было доказано, базировались в основном на фольклорных источниках.

Хотя на страницах летописей и саг действуют разные персонажи, характер их деятельности описывается весьма схоже. Борьба ведётся за связанные между собой городские центры — Ладогу (в сагах) или Новгород (в летописях) — с подчинёнными им удалёнными городами, управляемыми ярлами (Алаборг и Карельский залив — в сагах [34], Псков, Ростов и Белоозеро — в летописях). Заморские конунги со своими дружинами сражаются между собой за власть, легко захватывают города и так же легко потом оставляют, отправляясь навстречу новым приключениям. Власть приобретается путём военного захвата и убийства предшественника или путём избрания. Легитимация осуществляется посредством брака с вдовой или дочерью предшествующего конунга. Право на власть обеспечивает личная харизма-удачливость, изначально низкий статус препятствием не служит [35].

Важнейшим событием, известным из летописей, становится захват власти в Киеве Вещим Олегом в 882 году. Археологически это ознаменовалось строительством на киевской Лысой горе дружинного поселения, господствующего над прежними полянскими городищами. В начале X века внизу, на Подоле, начинает развиваться посад — собственно Киев.

В середине X века новый значительный центр вырастает в Чернигове (с дружинным посёлком в Шестовицах в 12 км).

Три центра — Киев, Чернигов, Смоленск (Гнездово) [36] — маркируют путь «из варяг в греки», киевскую русь («прозвавшуюся русью» в Киеве согласно летописи), Русскую землю, т. е. протогосударство (призрачную империю), созданную Олегом.

Фактически мы видим возникновение здесь четвёртой зоны политогенеза (помимо упомянутых в предыдущей главе).

Существование новой элиты подчёркивается могильниками — большими «королевскими» курганами и «камерными погребениями» во всех этих трёх центрах, а также в Ладоге, Хедебю и Бирке.

Археология и источники показывают нам существование на равнине фактически двух параллельных миров.

Первый — мир торгово-ремесленных поселений (укреплёнными градами они становятся в конце IX — начале Xвеков). Это мир дальней торговли и авантюрных приключений, множества этносов, вер, обрядов, синкретических стилей, имущественной дифференциации, связанный культурно (вплоть до совпадения мер и весов и синхронности изменения моды) с такими же центрами в Скандинавии (Бирка и Хедебю) несравненно больше, чем с соседними славянскими селениями. Этот мир, как насос, втягивал в себя пассионириев из славян, балтов, угро-финнов, иранцев и скандинавов.

Второй — славянский мир рода и племени, родовой веры, коллектива, равенства (следы дифференциации появляются только в X веке), анонимности (отсутствуют имена князей), земледельческих весей — кажется почти неподвижным, косным. Но именно здесь происходили незаметные процессы, которые в течение IX—X веков изменили облик страны: медленное расселение, большая распашка ополий и берегов рек. В конечном счёте именно эта внешне неэффектная деятельность создала экономическую базу для глобальных трансформаций следующего периода — второй половины X века.

 

---

[1] Херрман Й. Славяне и норманны в ранней истории Балтийского региона // Славяне и скандинавы. М., 1986. С. 82.

[2].Кирпичников А. Н., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Русь и варяги : Русско-скандинавские отношения домонгольского времени // Там же. С. 218.

[3] Здесь, в частности на острове Рюген, до конца IX века существовал скандинавский вик Ральсвик — не к этой ли «руси» отправляли посольство словене?

[4] Булкин В. В., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Археологические памятники Древней Руси IX—XI веков. Л., 1978. С. 144.

[5] Кирпичников А. Н., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Указ. соч. С. 285.

[6] Помимо этого, саги упоминают в Ладоге и Бирке купцов-русов, а на дирхемах в Скандинавии встречаются метки, выполненные «донским рунами».

[7] Мельникова Е. А. К типологии предгосударственных и раннегосударственных образований в северной и северо-восточной Европе (постановка проблемы) // Древнейшие государства Восточной Европы : Материалы и исслед, 1992—1993 годы. М., 1995. С. 29.

[8] Полное собрание русских летописей (далее — ПСРЛ). Т. 2. Ипатьевская летопись. Изд. 2-е. Санкт-Петербург, 1908. Стб.14.

[9] Кирпичников А.Н., Дубов и И.В. Лебедев Г.С. Указ. соч. С. 219—221.

[10] Мельникова Е. А. Указ. соч. С. 27.

[11] ПВЛ с негодованием отвергает, видимо, весьма распространённую версию о том, что Кий был перевозчиком (которую, в частности, отстаивает Новгородская первая летопись, НПЛ). Очевидно, её объясняет позиция Киева на пересечении Днепра путём «из хазар в немцы». Связь Киева с этим путём и с хазаро-аланским востоком очевидна. Прежде всего её иллюстрирует этимология имён князей-топонимов: Кий — иранский титул «кий», «кая» — князь (в славянской этимологии «кий» — палка); Щек — секира по-тюркски; Хорив — Хореб, название горного хребта, включающего Синайские горы. Сюда можно добавить ещё название киевской крепости Самватас — Субботняя у Константина, район Козаре, Жидовские ворота и несомненное существование, по крайней мере в середине X века, хазаро-еврейской общины.

[12] Ещё в 970 году челядь и меха Святослав называет основным товаром Руси, поступающим на Дунай (ПВЛ).

[13] Любопытно, что рассказ о купцах руссов в арабском повествовании вставлен в рассказ о маршрутах рахдонитов.

[14] Калинина Т. М. Торговые связи Восточной Европы по данным арабских учёных IX в. // Древнерусская культура в мировом контексте: археология и междисциплинарные исследования : Материалы конф. Москва, 19—21 нояб. 1997 г. М., 1999. С. 243—255; Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI—IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 384.

[15] Там же. С. 399—400.

[16] Там же. С. 384.

[17] Б. А. Рыбаков предложил понимать под Андалусом Анатолию, однако мусульманские авторы полагали, что черноморские русы имели отношения именно с Андалусией. См. Из сочинений Абуль-Хасана Али ибн-Хусейна, известного под прозванием Аль-Масуди (писал от 20 или 30 и до 50-х годов X века по Р. Х.) // Сказания мусульманских писателей о славянах и русских : (с половины VII в. до конца X в. по Р. X.) / собр., пер. и объясн. А. Я. Гаркави. Санкт-Петербург, 1870. С. 129.

[18] Там же. С. 130.

[19] Кропоткин В. В. О топографии кладов куфических монет IX в. в Восточной Европе // Древняя Русь и славяне. М., 1978. С. 111—117.

[20] Петрухин В. Я. Скандинавия и Русь на путях мировой цивилизации // Путь из варяг в греки и из грек… : кат. выставки. М., 1996. С. 9; Кропоткин В. В. Указ. соч.

[21] Сакалиба — в узком смысле славяне, в широком — народы Восточной и Центральной Европы (исключая тюрок). Ибн Хордадбех — единственный восточный автор, относящий русов к славянам, по-видимому, он сделал этот вывод, исходя из того, что русы использовали славянских рабов в качестве переводчиков.

[22] Средиземное море. См. Калинина Т. М. Указ. соч. С. 252.

[23] Новосельцев А. П. Указ. соч. С. 384—385. Сообщение датируется 30—50-ми годами IX века (там же. С. 386).

[24] Очевидно, Тамань. — М. А.

[25] Балтийское море. См. Калинина Т. М. Указ. соч. С. 255.

[26] Новосельцев А. П. Указ. соч. С. 385.

[27] См. Сахаров А. Н. Дипломатия Древней Руси, IX — первая половина X в. М., 1980. С. 30—33.

[28] Половцы, видимо, в смысле «живущие там, где потом жили половцы». — М. А.

[29] Понт Эвксинский — Чёрное море. — М. А.

[30] ПСРЛ. Т. 9. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. М., 2000. С. 13.

[31] Цит. по Новосельцев А. П. Указ. соч. С. 401.

[32] Из «Книги стран» Ахмеда ибн-аби-Якуба ибн-Вадиха аль-Катиба, известного под прозванием Аль-Якуби [ал Йа’куби] (писал 891—892) // Сказания мусульманских писателей о славянах и руссах… С. 63.

[33] Цит. по Новосельцев А. П. Указ. соч. С. 399—400.

[34] В сагах о древних временах неоднократно упоминается и угро-финнский Бьярмаланд, причём судя по активности его правителя в делах Ладоги, едва ли речь идёт об устье Северной Двины, где помещают Бьярмаланд прочие саги.

[35] Позднее мы увидим, что в точном соответствии с этой схемой будет разворачиваться и деятельность, несомненно, реального Владимира Святого.

[36] Они же, вероятно, «три города русов» восточных источников.

 

Отредактировано ondatr (Сен. 12, 2014 00:56:42)