выход

 

Пророссийский мятеж в Донбассе его участники и сторонники сравнивают с восстанием Майдана. Нередко звучит простая и, казалось бы, вполне понятная идея: «мы тоже хотим, чтобы власть к нам прислушалась; почему Майдану было можно протестовать против существующей власти, а нам – нельзя?». В данном случае мы можем сосредоточиться на трех социально-политических линиях, на основании которых мы можем сравнить Майдан в Киеве и Антимайдан в Донбассе: проблеме сепаратизма, применении насильственных методов борьбы и целях этих движений.

Основное различие Майдана в Киеве и Антимайдана в Донбассе состоит совсем не в том, что первый не подвергал сомнению целостность Украины, а второй стремится к ее расколу. Не отсутствие или наличие сепаратистских устремлений является основной проблемой при определении отношения к протестным акциям, в том числе и в сегодняшней Украине. Сепаратизм сам по себе явление амбивалентное. Он, если можно так выразиться, не «хорош» и не «плох» - все зависит от контекста. Если сепаратисты хотят создания демократического государства и открытого общества, то ничего неприемлемого в таком сепаратизме нет. Но какое государство и как хочет создать Антимайдан – и чем его так не устраивает новая Украина? Что Антимайдан хочет противопоставить украинской национал-демократии, носители ценностей которой объявляются им «бандеровцами» и «фашистами»?

В Донецке и Луганске мы можем наблюдать имитацию некоторых внешних революционных форм Майдана (вплоть до горящих покрышек, лозунгов «банду гэть» или включение подсветки в мобильниках при исполнении советско-российского гимна), но при этом сущность пророссийского движения в Донбассе оказывается совершенно иной. Майдан боролся за ценности креативного класса: гражданское достоинство, подконтрольность власти, демократическую, сетевую самоорганизацию социума. Замечу, что к креативному классу относятся не только городские продвинутые пользователи социальных сетей, но и украинские крестьянки, которые в метро подвозили дрова на Майдан для мерзнущих там активистов. Антимайдан в Донбассе стремится к противоположным ценностям. В этом смысле можно сказать, если Сатана – это «обезьяна Бога», то Антимайдан – это «бандерлог Майдана». И авторитарная сущность Антимайдана вызывает его политическое обезьянничание, его попытку скопировать внешние стороны Киевского протеста при игнорировании или непонимании его сути.

Демократия антимайданщикам непонятна, а непонимание ее у них вызывает не желание повысить свой культурный и образовательный уровень, взять на себя конструктивную социальную ответственность, а раздражение, враждебность и агрессию. Ценности антимайданщиков происходят из неспособности усвоить демократическую систему взаимоотношений. Антимайданщики Донбасса, как до них титушки, являются социальными аутсайдерами для демократического гражданского общества, даже если они достигают вершины своей авторитарной властной пирамиды и становятся в ней януковичами и пшонками с их уголовным китчем. Их социальный рост возможен только в патерналистском и авторитарном обществе, коррумпированном и насильственном, живущем по понятиям – диктаторским или гопническим (вспомним, что уголовники всегда считались «социально-близкими» Советской власти), а не по демократическим гражданским законам, или – шире – по естественным правилам человеческого сосуществования. Поэтому историческими ориентирами для Антимайдана являются СССР и его достижения, главным образом военно-политические. Поэтому в Донбассе и Харькове и поднимаются красные флаги и выстраиваются шеренги защитников вокруг ленинских памятников.

Борьба пророссийских активистов в Донбассе – это стремление не к демократии в классическом (то есть западном ее понимании), а к диктатуре. Эти активисты понимают демократию не как свободу для всех, не как защиту меньшинств, не как систему деконцентрации власти, а именно как неограниченную моноцентричную власть большинства. Власть подавляющего большинства над креативным меньшинством, умеющим и стремящимся жить в условиях демократии. При этом это авторитарное большинство абсолютно неспособно к конструктивной самоорганизации. Оно имеет навык консолидации только в условиях внешней опасности – реальной (как, например, в случае советско-нацистской войны 1941-45 гг.) или мнимой (как сегодня в Донбассе). Эта консолидация происходит не на сетевой и гражданской, а исключительно на моноцентричной, авторитарной и патерналистской основе: этим массам нужен могущественный вождь и учитель, добрый царь, который возьмет на себя роль политического организатора и пришлет в Украину свои спецслужбы и войска.

С мятежниками в Донбассе и Харькове невозможно вести демократический диалог по той же причине, по какой его невозможно было вести с Каддафи или бин Ладеном (что, конечно же, не означет, что их нужно казнить без суда и следствия и вообще предавать смерти).

Во-первых, они не владеют элементарной техникой демократического общения, они в принципе неспособны договариваться – это, кстати, одна из причин, почему английские или американские дипломаты превосходили и превосходят царских, советских или эрэфовских.

Во-вторых, их ценности выпадают из демократического поля, они не принимают демократию как принцип отношений. Ну как можно вести демократический диалог со сторонниками концлагерей или принуждения женщин к ношению паранджи, а мужчин – бород правильной длинны?

В-третьих, антимайданщики сами не могут внятно сформулировать, чего именно они хотят. Расширения местного гражданского самоуправления (что и предлагает им Киев и за что боролся Майдан)? Федерализации Украины (чего хочет режим Путина, присвоив входившую в состав Украины республику Крым)? Отделения от Украины и создания непризнанного никем (кроме России, Науру и, возможно, Зимбабве) государства? Присоединения к России?

Соответственно отсутствует и диалогическое пространство, в котором было бы возможно достижение консенсуса украинского гражданского общества и пророссийских активистов Донбасса.

Цели Антимайдана определяют не только его подражательный стиль, но и террористические методы. Сущность насильственных методов Антимайдана противоположна сущности силовых акций Майдана. Майдан начинался как исключительно ненасильственное движение, и только в ответ на противоправные действия правящего режима в нем стала активироваться насильственная компонента. Граждане имеют право на вооруженное восстание, если государственная власть усваивает авторитарную методологию и стилистику. Для Майдана насилие – это трагическая вынужденная ответная реакция гражданского общества на авторитарную власть, попирающую естественные демократические права и свободы. Насилие Антимайдана порождается страхом перед свободой – и собственной и чужой, боязнью оказаться вне привычных жестких социальных иерархий, основанных на авторитаризме и коррупции. Более того, если Майдан в своей борьбе не опирался на поддержку вооруженных отрядов иностранного государства, то Антимайдан в Донбассе делает именно это. И государство-агрессор является при этом имперским, антидемократическим, коррумпированным, только что аннексировавшим часть территории Украины – вопреки принятым на себя международным обязательствам.

Отсутствие любви некоего сообщества номинальных граждан к своей стране само по себе не является патологией. Проблема не в том, что этого чувства нет, а в том, что именно в этих гражданах вызывает к ней активную нелюбовь. В случае с Антимайданом – это не просто неприязнь к украинскому языку, украинской культуре и истории, это принципиальное неприятие той системы социально-политических ценностей, которая органична для современной свободой Украины и которая отторгается нынешней авторитарной Россией. Антимайдан в Донбассе так активно отвергает украинские идентичности (этно-культурную и политическую) и демократию именно потому, что Майдан их гармонично синтезировал. И в сегодняшней Украине благодаря Майдану процесс формирования ее гражданской нации вышел на качественно новый уровень, а этно-национальное и гражданско-национальное (демократическое) движения в украинском обществе сегодня практически полностью совпадают. Именно поэтому у антимайданщиков отсутствие внятной идентичности (этно-культурной и политической) дополняется их стремлением отделиться от Украины и припасть в качестве сателлита к путинской России, являющейся инициатором и военно-политическим спонсором Антимайдана. А каждый свободный или стремящийся к свободе гражданин в любой стране мира – и, прежде всего, в России – может сегодня сказать: «Я – украинец!».

 

Отредактировано fedor (Янв. 28, 2015 07:50:47)

Типичный снобизм…паранджа, бороды, зато с Сашкой Билым диалог можно было вести…

Какая там самоорганизация , когда за каждый ваш чих платит Америка и диктует, кого, когда и куда отправить, а консультанты из высших эшелонов США каждую неделю приезжают лично контролировать исполнение графика работ у майдановских гастробайтеров? Какая самоорганизация, когда украинские войска вынуждают исполнять приказы американских министров, а когда ребята отказываются, их пытаются купить за сотни тысяч долларов? И это в то время, когда Украина только что собирала по миру смс-ками деньги на вооружение армии? Откуда вдруг зелёненькие появились? И это высшее понятие свободы и демократии? Не удивлюсь, если и эту статейку вам диктовал лично Байден ))).

дада, и кроме Госдепа еще рептилоиды и масоны.
все там, за все платят.

Интересно, а есть ли у общества право быть не гражданским и не демократическим? Приемлемо ли желание людей жить в закрытом недемократическом государстве?

Отредактировано (Янв. 17, 2015 15:12:14)