выход

 

 

В социально-политической жизни резко возрастает значение высокой этической компоненты. Люди вновь начинают мыслить в таких категориях, как добро и зло. Цинизм так просто позиции, конечно, не сдаст - но когда появляются реальные мощные вызовы, готовые перевернуть миропорядок - трансформируется сама реалполитик. Поскольку высокая этика неожиданно для многих, но абсолютно закономерно и оказывается в такие форсмажорные периоды самой прагматичной и реалистической вещью. Высокая этика, впрочем, такова всегда. Быть идеалистом - это прагматизм самой высшей марки, цинизм же всегда поверхностен и иррационален.

Вызов высокой этики - это всегда проверка, ревизия, перепросмотр предшествующей жизни человека. Что он собрал, а что расточил на своих дорогах. К человеку в образе угрозы радикальной перемены приходит его собственное высшее "я", его совесть, его божество, пытаясь активизировать в человеке все самое лучшее, что в нем есть. Чтобы даже погрязший в повседневной суете и присущих этой суете мелких грехах и зависимостях человек смог подняться над этой суетой, обозреть окружающий его большой стремительно меняющийся мир и сделать выбор. Важный выбор. Выбор трех дорог у камня - а к свету, жизни и правде ведет только одна.

Груз суеты, субличность обывателя-конформиста требует немедленно нырнуть обратно, закрыть глаза и сделать вид, что ничего не происходит. Ничего важного, обычные паны обычно дерутся, а у холопов тривиально трещат всегдашние чубы - точнее, в нашем случае, лопаются луковицы волос под кожей бритой головы. Для успокоения совести обыватель может предать анафеме любой не то что героизм, но саму попытку широкого неэгоистичного взгляда - поскольку такой взгляд (даже если смотрит не сам обыватель, а его сосед) грозит разрушить его привычную реальность. Если часто практиковать длительное пребывание с погружением в глубинных слоях конформистского цинизма, то реальность такого циника начинает все больше напоминать сначала болото, а потом полотна Босха. Персональный ад еще на земле. Поскольку попытка загородить собственное сознание от света приводит к потере возможности испытывать высокие переживания - любовь, дружбу, сострадание и многие другие. Человек сворачивает с пути познания и перестает быть честен - сначала с другими, а потом и сам с собой. Эгоизм погружает его в океан иллюзии. А если нет свободы, любви и правды - остаются гнев, страх, страсть к самоутверждению за счет другого. Богатство, власть, слава и стабильность.

Впрочем, из четырех вышеперечисленных обывателю важнее всего именно стабильность. Богатство и власть - вещи нервные, требующие инициативы. Так что проще быть рабом.

И вот тут и находится момент фатальной ошибки конформиста. Хозяин рабу ничего никогда не гарантирует. У господина перед рабом нет долженствования, нет обязанностей. Раб будет убит тогда, когда хозяину понадобится. Поэтому никакой стабильности раб не обретает. Он вынужден вечно смотреть хозяину в рот в неизбывном ужасе от того, что властелину может сейчас придти в голову.

Вот такую страшную цену готов платить конформист за право не высовывать голову наружу - то есть за право не делать выбор, отказаться от свободы.

Такой конформист-циник отказывается видеть в мире добро, свет, правду и красоту. В его мире за все уже давно проплатили, и мировая закулиса держит все ниточки. Создаются целые картины мира, оправдывающие циника. А он нуждается в оправданиях, поскольку цинизм не бывает врожденным. Потому что приходится возводить эшелонированную систему защиты, чтобы заглушить голос совести.

Существует и второй путь, который кажется тому, кто его выбрал, путем смелых и сильных. Они перестают отождествлять себя с "дрожащими тварями" - и присваивают себе право использовать трусливых и слабых в своих интересах.

Такие люди кажутся себе сверхлюдьми, но они всего лишь супершимпанзе. На деле первый и второй путь слиты воедино. Это одна система господ и рабов с множеством уровней противоестественного иерархического соподчинения. Это путь Министра-Администратора из "Обыкновенного чуда": "Весь мир таков, что стесняться нечего". У раба и господина одно и то же видение мира, одна метафизика - просто разные места в иерархии. Одни в мире тотальной проплаченности лежат на диване (пока позволяют хозяева), а другие с дивана встают и начинают сами проплачивать и проплачиваться. Таким образом, они нужны друг другу для спокойствия и стабильности их реальности.

Первый и второй типы - всего лишь разные аспекты единого конформистского пространства. Эти сверхлюди - такие же рабы власти и богатства, как и их самые ничтожные подданные. Они трепещут за свою власть, когда она есть - и фрустрированы, когда ее нет. Персональный ад господина не менее - а, вернее, более - страшен, чем ад раба.

В мире господ и рабов господствует закон джунглей, царит культ силы. Идет вечная игра в "царя горы" - даже на уровне вахтеров и дворников. Величие и богатство - атрибуты силы. Двойной стандарт встроен в систему ценностей - в самое ее основание. Поскольку сила предполагает победу - то хорошо, когда победили “наши”, и плохо, когда победили “чужие”. “Хорошо” - это когда есть власть, богатство и контроль. “Плохо” - когда всего этого не хватает. Поскольку надлежащим образом удовлетворить эти потребности никогда не удается - плохо все время, и лишь периодически немного лучше. Даже тирану из тиранов. И не “даже” - а в особенности ему.

В этике рабов и господ нужно, чтобы при одном упоминании твой империи и ее вождя мир содрогался и падал ниц. “Все должны знать нашего дракона", - этому рабов и их начальников учит дракон, для которого все они остаются неразличимым мусором. Начальник в их реальности всегда прав, а судья - это тоже такой начальник, который следит за выполнением правила номер один. Каждый начальник стремится извлечь максимум эгоистической выгоды от пребывания на своем посту. От всего этого в системе практически нет гражданской свободы, зато много закулисных интриг. Рабам же полагается делать несколько вещей. Слушаться, гордиться тем, что велят хозяева, почитать и поклоняться тому, чему велят хозяева. Проклинать, ненавидеть и уничтожать (если прикажут) то, на что укажут хозяева.

Имея такую перевернутую систему этических ценностей, этику преисподней, этот конгломерат полурабов-полугоспод постоянно лжет. Его элементы лгут себе, друг другу и внешнему миру. "Свобода - это рабство". Свободу рабы и господа понимают как снятие с себя ответственности, как возможность не соблюдать общественный договор, как право на беспредел.

Такой комбинат по переработке человеческих душ в отходы может объявить “священный” (у таких образований обычно много всяческих идолов и табу, охрану которых они называют "духовными скрепами" и "традиционными ценностями") поход за освобождение от свободы своих обнаглевших близких или далеких. Самое страшное для комбината - более свободные общества. Настоящая свобода нестерпима для рабов и господ, поскольку они сознательно или бессознательно понимают, что в более свободный мир из их плена попытаются сбежать самые лучшие, самые творческие. Или научатся хорошему прямо внутри и начнут пробивать своими лепестками асфальт.

А потому такое свободное место нужно либо уничтожить, либо - если это на данном этапе невозможно - отгородиться от него и мешать, пытаясь заставить свободных людей начать играть по своим правилам - то есть уподобить себе. Чтобы в мире оставались только соперничающие комбинаты, воюющие на одном поле, одними средствами, до финальной победы одного и уничтожения остальных.

 

А теперь - краткая иллюстрация вышеизложенных тезисов. Путинско-гебистской России нестерпимо иметь под боком альтернативный бандитско-чекистскому “русский мир”, в котором носители русской культуры и языка не будут ассимилироваться, в котором будут чувствовать себя не на чужбине, не в гостях, а ДОМА. Об этой альтернативе наше издение вкратце говорило еще 1 декабря 2013 года в тексте “Свободная Украина в планетарном синтезе” и 28 января 2014 года в тексте “Украинская революция и призвание восточно-славянской культурной общности”.

В романе "Остров Крым", в наши дни читающийся как текст апокалиптическо-профетический, крымчанину Лучникову, приехавшему в Москву, навязывается переводчик - потому, что не может быть за границей полноценных самостоятельных русских. Только одна российско-советская империя - в ее собственном представлении - может служить гарантом и хранителем русского языка и культуры. Поэтому возможность независимой “русской альтернативы” так страшна для Кремля. Она выбивает из его идеологии основную, наиболее тонкую часть лжи. Если выясняется, что альтернативные русские миры возможны, империя автоматически становится нелегитимной. В области формальной этики - де-юре. В области практической жизни де-факто. Поскольку, чтобы попытаться сохраниться, ей останется только закрывать границу для своих подданных - многие из которых захотят, наконец (или уже давно захотели), стать гражданами. Полноценными гражданами в государстве, которое они не будут ощущать чужим.

Следовательно, у Путина есть два варианта - которые, впрочем, до определенного времени могут реализовываться параллельно. Либо растоптать свободу в посмевшей отделиться Украине - либо постараться стравить на украинской территории русскоязычное население с украиноязычным. Именно этого будет ждать империя, если побоится идти в прямую атаку. Она пойдет на любые провокации - надеясь добиться, чтобы Украина перестала быть для русских родным домом. Чтобы русский язык и русская высокая культура воспринимались даже и русскоязычными лояльными гражданами Украины как нечто враждебное, как зона влияния и проводник интересов агрессивно настроенной бывшей метрополии.

Поэтому главная задача украиноязычных и русскоязычных украинцев (нынешних и будущих) - не допустить такого сценария. Украинцам он тоже не сулит блага. Свободная Украина может приобрести лучших людей России - и не за нефтегазовый баблос, но за совесть и любовь. И украинское общество может решить, что такие люди ей нужны - тогда будет нанесен сильный удар по обывательской психологии, согласно которой “украинцы никому не нужны в Европе”, а русские вообще никому нигде не нужны, кроме как собственным, отечественным вампирам.

Для того, чтобы формирование совместной культурно-языковой общности в Украине шло максимально благоприятным образом, от русскоязычного населения Украины потребуются определенные действия. В первую очередь, радикальная перемена образа мысли, который в христианской традиции называется “метанойей” (изменением ума) - в переводах использовано не совсем точное в данном случае слово “покаяние”. И помочь людям в этом процессе, показав личный пример, должны русскоязычные интеллектуалы, писатели, философы, все те, кто потенциально может внятно артикулировать то, что можно было бы назвать народной совестью. И делать это необходимо не только в Украине - но, в особенности, в самой России.

Носителям русского языка, по тем или иным причинам идентифицирующим себя как “русские” и при этом живущим в Украине, стоит избавиться от имперского комплекса “старшего брата”. Например, им следует быть предельно лояльными к украинскому языку. Каждому ответственному русскоязычному человеку, живущему в Украине, имеет смысл (если у него нет фатальных ограничений по возрасту и здоровью) добровольно стремиться выучить украинский язык хотя бы на базовом уровне. Принять тот факт, что государственное делопроизводство в стране будет вестись на украинском языке. При условии этой лояльности не должно быть проблем с открытием школ с преподаванием на русском языке. Украиноязычные жители Украины не должны чувствовать дискомфорта от сосуществования с людьми, презирающими их язык и культуру. Только при этом условии - преодолевая накопившиеся со стороны носителей украинского языка обиды - возможно формирование новой украинской культурной реальности, в которой носители различных языков и литературных традиций будут обогащать друг друга, взаимно развиваясь. И - что особенно важно - это сообщество должно быть открыто остальному миру (прежде всего, европейскому). Дабы жители Украины не почувствовали, что русскоязычные ее граждане в любой момент могут призвать на украинскую территорию имперские войска.

Если Украина даст своим русскоязычным гражданам (и тем, кто приедет помогать строить новое общество) возможность сформировать на территории Украины свободное культурное сообщество, то империя рабов и господ ликвидируется без всякого внешнего вмешательства, как неграмотный отсталый Кащей из песни-сказки Высоцкого. Будем надеяться, на ее месте возникнет новая, более свободная и доброжелательная реальность. Новая Украина может стать, кроме всего прочего, плацдармом для развития гражданского сознания тех, кто продолжит считать себя представителями русской гражданской нации. Именно эти люди после неизбежного крушения империи смогут вернуться обратно в Россию и попытаться построить там более гуманный мир, чем тот, который наличествует в России ныне. А значит, в мире будет меньше страха и больше свободы и любви. И, конечно же, едва ли не в первую очередь в самой Украине, которая избавится от злобного соседа с комплексом раба и господина - и приобретет выздоровевшего от психической болезни друга и родственника.

 

Отредактировано Митя Ахтырский (Окт. 4, 2016 00:59:00)