выход

 

Двойственность образа света исторически присуща христианству. Слово «Люцифер» традиционно относилось к планете Венера – «утренней звезде»¹. А в христианстве со «звездой светлой и утренней» ассоциируется Иисус Христос (Апок. 22, 16). Образ «утренней звезды» можно встретить в романе Андреева «Странники ночи» – одним из его главных героев является архитектор Женя Моргенштерн (т.е. “утренняя звезда”), создатель проекта храма Солнца Мира².

В романе Андреева «Странники ночи» было несколько героев. Один из них – астроном Адриан Горбов, в образе которого, возможно, нашли отражения черты духовного облика самого Даниила Андреева³. В сознании Адриана формируется сверхчеловеческая идея: «на Земле, как он считает, торжествует Зло, которое не удалось победить Христу. Нестерпимая боль от переживания этой мысли приводит его к совершенно кощунственному замыслу⁴ – как бы повторению Христова подвига – добровольная, усилием воли вызванная смерть с последующим воскресением для сотворения лучшего, лишенного Зла, мира»⁵. Андреев в «Розе Мира» не раз высказывал мысль о том, что миссия Иисуса была прервана. Адриан, который придерживается этой же идеи, сделал из нее радикальный вывод – именно он должен осуществить то, что не смог сделать Иисус.

Одна из линий романа «Странники ночи» заканчивается тем, что Адриан отказывается от своего намерения и уходит в неизвестность. «Небо светлеет, и на нем, сверкая и переливаясь, восходит Утренняя звезда. Ночь кончилась»⁶.

Куда ушел Адриан? Преодолел ли он до конца искушение? Бога или дьявола символизирует восходящая в финале романа Утренняя звезда? Может быть, Адриан как раз не исполнил того, чего от него ждал Бог? Или главная битва со злом у Адриана еще впереди? Мы, естественно, не знаем, что произошло с этим героем «Странников ночи» за пределами пространства романа. Об авторской и человеческой позиции самого Андреева по отношению к планам Адриана мы не можем судить с полной определенностью. Заметим лишь, что в написанной Андреевым во Владимирской тюрьме иронической заметке для «Новейшего Плутарха» мы встречаем образ Мэри-Бетси-Офелии Осборн, основательницы «Международного общества воскресения мертвых», добровольно угасившей в себе волю к жизни для того, чтобы затем восстать из мертвых подобно Иисусу⁷.  Любопытно, что Андреев ничего не пишет о том, что стало с телом Осборн после ее смерти. Во всяком случае, в статье ничего не говорится о его разложении: над смертным ложем была воздвигнута усыпальница, а «…тело покойной герметически выделено из пространства, обитаемого живыми»⁸. Очевидно изменение отношения Андреева к проблеме волевого умирания и воскресения. Если в «Странниках ночи» намерение Адриана рассматривалось предельно серьезно, то в период работы над «Розой Мира» и «Железной Мистерией» та же самая проблема становится объектом иронии Андреева, охваченного уже новыми великими и очень серьезными мечтами об «этической инстанции», почти побеждающей зло в нашем мире⁹.

Тема воскресения, точнее телесного преображения (трансформы) не оставляет внимания Андреева в период работы над «Розой Мира» и «Железной Мистерией». Она связывается у него с темой власти праведников. В «Железной Мистерии» Верховным Наставником Розы Мира становится Неизвестный – Экклезиаст (ЖМ,297). В его образ внесены многие элементы духовного опыта самого Андреева – Неизвестному открываются те же панорамы иных миров, которые можно найти в «Розе Мира». В «Железной Мистерии» образ Неизвестного – Экклезиаста – Верховного Наставника является, своего рода, высшим alter-ego Даниила Андреева. Неизвестный – Экклезиаст чувствует в себе призвание к абсолютной миродержавной власти, право на которую дано ему свыше. Демиург Яросвет так обращается к Экклезиасту на страницах «Железной Мистерии»:

 

В сан Экклезиаста

                          в старину

                                              мной

                                                венчанный

            Стань теперь наставником,

                                                         хвалой

                                                                         стран

                                                                              встреченный!

       К тройственной короне

                                               ты ведом

                                                                      был

                                                                                    исстари;

                   Вот – венец, венчающий венцы:

                                                                            сан

                                                                                              Пастыря.  

 

Если в «Странниках ночи» Адриан Горбов отказывался от замысла добровольного умирания с целью последующего личного воскресения и преображения (как он его понимает) мира, то в «Железной Мистерии» Верховный Наставник Розы Мира, осуществив свою миссию на земле и приведя Розу Мира к власти над человечеством, преображается. Можно предположить, что Неизвестный «Железной Мистерии» – это как бы мигрировавший на ее страницы из «Странников ночи» Адриан Горбов, нашедший новые формы для своих эсхатологических замыслов.

Преображение Верховного Наставника представлено в «Железной Мистерии» как торжество не только Розы Мира, но и всего нашего мироздания. Призываемый Яросветом Верховный Наставник «покидает сферу видимой телесности навсегда» (ЖМ, 302). Клиры Синклита торжественно приветствуют его:

 

                                                                                                                                    … – Радуйся,

                                                                                                                               лицезрения

                                                                                                                    Экклесии

                                                                                                        Удостаиваемый!

                                                                                                                                       – Радуйся,

                                                                                                                              неизреченное

                                                                                                                    боговодительство

                                                                                                        продолжающий!

                                                                                                                                       – Радуйся,

                                                                                                                              и в посмертии

                                                                                                                    все человечество

                                                                                                        возвышающий!

 

Преображение Верховного Наставника Розы Мира становится началом преображения уже не только Энрофа, но всего Шаданакара (ЖМ, 302-309). На земле, оставленной Верховным Наставником, это преображение будет проходить под бдительным руководством череды его преемников, через которых, видимо, первый Верховный Наставник Розы Мира будет продолжать «боговодительство».

Судя по сообщению А.А. Андреевой, намерение Адриана умереть, воскреснуть и уничтожить зло в мире было представлено Андреевым в «Странниках ночи» именно как кощунственное. На это указывает то, что в комнате Адриана висела репродукция врубелеского «Поверженного демона», метаисторическую оценку которого Андреевым мы можем найти в «Розе Мира» (РМ, 161). Итак, богоотступничество поверженного демона, в котором сокрыта тайна зла, грозило проявиться в личности Адриана Горбова. Но в чем именно заключаются кощунство и богоборчество? В том, что Адриан потрясен масштабами зла на земле? В том, что он хочет умереть и воскреснуть? Видимо, нет. Ведь воскресение может пониматься не только как пассивное ожидание, но и как личное активное делание, преодоление собственной несовершенной природы. Попытка человека повторить духовный опыт Иисуса может казаться дерзновенной, но вряд ли стремление к преодолению смерти является кощунством. Ведь и в христианском символе веры говорится о чаянии воскресения мертвых. Богоотступничество может иметь место лишь в том случае, если стремление к воскресению противопоставляется подвигу Иисуса, если изменение телесности предполагается осуществить без помощи и поддержки Бога, если целью этого акта является нечто, прямо противоположное богосотворчеству.

Так в чем же состоит бунт Адриана? Может быть, в намерении преодолеть зло этого мира через господство над ним? Может быть, само это властное господство представляет собой путь, противоположный любви, свободе и творчеству, источником которых является Бог?

Дополнение миссии Иисуса, от которого в финале «Странников ночи» отказался Адриан, готова осуществить Роза Мира. Вместо сверхчеловеческих актов умирания и воскресения она действует, как представляется Андрееву, совсем не богоборчески. Роза Мира во главе со светоносцем-праведником использует “естественное”, а не сверхъестественное средство улучшения, а в «Железной Мистерии» и для преображения человечества – власть над ним¹⁰. «Этическая инстанция», как и Великий Инквизитор у Достоевского, примыкает к сонму тех, кто исправил подвиг Иисуса. Она уступает тому искушению, которым Денница пытался соблазнить Иисуса: «Опять берет Его дьявол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если пав, поклонишься мне» (Мт, 4,8-9).

Тема насильственного спасения человечества, которое на самом деле оказывается предметом забот представителя противостоящей Богу силы, совсем не случайно приводит нас к образу Великого Инквизитора из «Братьев Карамазовых». Этот образ, как и образ «горделивого праведника» «Краткой повести об антихристе» В. Соловьева, могут помочь обнаружить тайну темной праведности, присущей Антихристу, и тайну его власти над человечеством¹¹.

 

¹ «Люцифер», ст. С.С. Аверинцева из «Мифов Народов Мира». М., 1992, с. 84.

² Андреева А.А. «Роман «Странники ночи».// Андреев Д.Л. Собрание соч., т. 3., с. 622.

³ Имя Адриана напоминает фамилию Даниила Андреева. Фамилия Горбов тоже кажется «говорящей». Андреев воспитывался в доме Добровых, а псевдоним его первой жены был «Горобова».

⁴ Эта оценка намерению Адриана дана А.А. Андреевой.

⁵ Андреева А.А. «Роман «Странники ночи».// Андреев Д.Л. Собрание соч., т. 3., с. 623.

⁶ Там же, с. 623.

⁷ «Новейший Плутарх», статья «Мэри Офелия Осборн».

⁸ Там же. В описании Андреевым ожидания воскресения Осборн ее сторонниками и скептиками мы можем заметить и некоторые параллели с тем фрагментом из «Братьев Карамазовых», в которых изображены события в монастыре, последовавшие вслед за смертью старца Зосимы, а затем и разложением его тела. Невольно возникает даже мысль о том, что, может быть, и Алеша  Карамазов после смерти Зосимы ожидал не просто нетления его мощей, но чего-то большего?

⁹ О  каком произведении здесь говорит Андреев: оно претендует на роль универсального текста, требующего бесконечного комментария, создавать который призваны будущие мыслители новой эпохи... Это сказано, конечно же, не о «Розе Мира». Это оценка книги Мэри-Бетси-Офелии Осборн из «Новейшего Плутарха».

¹⁰ «Мечта о счастии человечества и пламенная вера в то, что дорога к этому счастию для него совершенно ясна, ярко горели в его душе. Узкое, корыстное честолюбие было ему чуждо; он жаждал власти не ради себя, а ради блага большинства – блага, секрет которого он чувствовал себя постигшим четче и безошибочнее, чем кто-либо другой». Кем сказаны эти слова и о ком? Кажется, что они вполне могут быть отнесены и к Адриану Горбову, и к Веховному Наставнику Розы Мира, и к самому Даниилу Андрееву. Но это фрагмент оценки, которую Андреев дает совсем другому – кремлевскому – мечтателю – Ленину (РМ,440).

¹¹ Смотрите приложения к этой работе «Роза Мира в братьях Карамазовых» и «Два образа Зверя».

 

Отредактировано fedor (Янв. 28, 2015 08:28:52)