в начале была граница. а вокруг пограничные состояния. и еще собака.

вне всяких сомнений она называлась – пограничная собака.

если граница была обозначена довольно четко, то о пограничных состояниях такого сказать было нельзя. очертания их были настолько зыбки, что нельзя было с полной уверенностью сказать, где кончается пограничное, и где начинается территориальное.

и вот из одного такого состояния вышел пешеход и направился как раз в то место, где стояла собака.

– стой! – сказала она. – куда ты идешь?

– хочу перейти на ту сторону.

– все стороны одинаковы. я не вижу между ними никакой разницы.

– если нет разницы, зачем тогда проведена граница?

– граница проведена для самой себя и чтобы было, что охранять.

– если так, от чего ее охранять? от самой себя?

– например, от тебя. ты сам не знаешь, чего хочешь, потому что хочешь перейти из одного места в точно такое же. и такие люди опаснее всего.

– опаснее для кого?

– для равновесия.

– кругом одни опасности, – сказало равновесие. – не успеваешь оглянуться, как кто-нибудь сразу меня нарушает.

– да-да. сплошные нарушители границ и равновесий, – поддакнула собака.

– я все-равно хотел бы пройти, – сказал пешеход.

– если я пропущу тебя, все начнут ходить тут взад и вперед. а зачем мне это нужно? ничто человеческое мне не чуждо и я хочу спокойной жизни.

– так в чем же дело? идем со мной, говорят, на той стороне открывается безграничность.

– безграничности не существует! – сорвалась на лай собака. – существует только граница!

– и равновесие! – вышло из себя равновесие.

– хорошо, – сказал пешеход. – попробую в другом месте.

и ушел.

пограничная собака поворчала еще немного, равновесие восстановилось, а пограничные состояния занялись своим обычным зыбким делом.

попробовал ли пешеход в другом месте, мне неизвестно. ведь пограничные состояния не имеют четких очертаний, и где сечйас находится пешеход, мне сказать затруднительно.