Вопрос о древней народности русь — один из самых запутанных и мифологизированных в отечественной истории.

Оставим в стороне чисто националистическую мифологию. В ней славяне отождествляются с русью, последние — с ариями, арии — с прото-индоевропецами, высшей расой и единственными «настоящими людьми» из золотого века. Интересней упорный поиск славянских корней руси в историографии, восходящий к антинорманизму и также апеллирующий прежде всего не к фактам, а к ценностям. Это во многом наследие парадигмы XIX века, согласно которой «правильный» народ должен иметь «национально-правильную» элиту, в то время как современные ей (XVIII—XIXвека) немецкие элиты славянских стран «неправильные».

Дело, однако, в том, что в раннем средневековье парадигма была иной. «Правильной» для летописцев была именно «внешняя», «пришлая» элита, приглашённая или пришедшая по праву завоевателей. И если к словенам приходят князья «из варяг», то к германцам, соответственно, из южно-русских степей («Великой Швеции»), как в эддических сказаниях об асах и Одине.

Если постараться подойти к вопросу непредвзято, то реально у нас есть только три группы источников, в которых о руси говорится более-менее подробно: арабские, византийские и летописные. Во всех них русь и славяне достаточно последовательно различаются и даже противопоставляются.

Однако дальше начинаются сложности, поскольку в источниках, очевидно, сконтаминированы два этноса со схожими этнонимами: иранским — русы и германским (или германизированным) — руги, к которым затем примешался ещё библейский мифический народ рос (рош; «появившийся на свет» в результате «учёной» лингвистической ошибки).

Вторая сложность — в том, что содержание этнонима менялось по мере его превращения в политоним.

За тем, как происходят подобные процессы, можно проследить на судьбе этнонимов «болгары» и «татары».

Болгары появляются на исторической арене в V—VI веках как прямые наследники орды гуннов. Язык у них был тюркский. Кочевали они в Причерноморье и Приазовье, пока не рассеялись в конце VII века на территории от Средней Азии до Италии. Причём самая значительная орда (Аспурахова) обосновалась на Нижнем Дунае. Покорив балканских славян, она создала Болгарское царство, и этноним, соответственно, перешёл на его славянское население. Другая же орда обосновалась на Средней Волге (что привело к регулярной летописной путанице между болгарами волжскими и дунайскими).

Татарами называлось конкретное монголоязычное племя в Центральной Азии. Поскольку оно было самым сильным и многочисленным, иностранцы перенесли этноним на всё кочевое население Монголии. Причем даже тогда, когда население было объединено под властью Чингисхана и приняло имя «монголы», для жителей запада оно по-прежнему осталось «татарами» (отсюда дикий историографический термин «татаро-монголы»). После создания Монгольской империи монголы («татары») составляли в ней правящий слой. А спустя некоторое время этноним распространился и на их тюркоязычных подданных. Причём тюрки Улуса Джучи стали называться «татарами», а тюрки Улуса Чагатая стали для современников «моголами».

Такова же, судя по всему, была судьба этнонима «русь». От этнонима к политониму и снова к этнониму (но уже другого этноса).

Процесс этот достаточно последовательно описан в «Повести временных лет» (особенно если подойти к ней как к целостной исторической концепции, а не подвергать деконструкции по методу академика Шахматова):

И изъбрашася 3 братья с роды своими, пояша по собе всю русь, и придоша; старейший, Рюрикъ, седе Новегороде, а другий, Синеусъ, на Беле-озере, а третий Изборьсте, Труворъ. И от техъ варягъ прозвася Руская земля, новугородьци, ти суть людье ноугородьци от рода варяжьска, преже бо беша словени. <…> И прия власть Рюрикъ, и раздая мужемъ своимъ грады, овому Полотескъ, овому Ростовъ, другому Белоозеро. И по темъ городомъ суть находници варязи, а перьвии насельници в Новегороде словене, въ Полотьски кривичи, в Ростове меря, в Беле-озере весь, в Муроме мурома; и теми всеми обладаше Рюрикъ (Повесть временных лет. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. Ч. 1: Текст и перевод. [1] С. 18).

…И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были славяне. <…> Варяги в этих городах — находники, а коренное население в Новгороде — славяне, в Полотске — кривичи, в Ростове — меря, в Белоозере — весь, в Муроме — мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик (ПВЛ. С. 214—215).

Таким образом, русь здесь — варяжский народ, пришедший с Рюриком в землю славян и кривичей.

Поиде Олегъ, поимъ воя многи, варяги, чюдь, словени, мерю, весь, кривичи <…> И беша у него варязи и словени и прочи прозвашася русью (ПВЛ. С. 20).

То есть были у него варяги, славяне и прочие, прозвавшиеся русью. Здесь русь — это интернациональное воинство Олега. С ним он захватил власть в Киеве в земле полян, где русь стала элитной группой нового государства «Русская земля».

И вскоре мы видим что этноним переместился на аборигенов:

…и поляне, яже ныне зовомая русь (ПВЛ. С. 21).

А словеньскый языкъ и рускый одно есть, от варягъ бо прозвашася Русью, а первое беша словене; аще и поляне звахуся, но словеньскаа речь бе (ПВЛ. С. 23).

Область полян и их ближних соседей стала Русской землёй, Русью, в узком смысле слова. Эта «малая» Русь выделялась ещё в XII—XIII веках. Но уже в XII веке политоним Русь объединял всё славянское население державы Рюриковичей.

Таким образом, русы ПВЛ — один из варяжских народов. С высокой степенью вероятности можно предположить, что речь идёт о ругах острова Рюген, тогда ещё не славянизированных. Затем русь — это интернациональная (преимущественно скандинавская по происхождению [2]) военно-торговая группировка, правящая в Русской земле (слово «земля» означало государство) и живущая в городах («русских градах», слово «русин» в значении «горожанин» присутствует ещё в Русской Правде по карамзинскому списку [3]).

Русь восточных источников — это, судя по всему, другой, отдельный этнос. Так как Горы русов, Русская река локализуются в бассейне Донца, речь, очевидно, идёт о южной ираноязычной руси — северных аланах, носителях салтовско-маяцкой археологической культуры. По источникам мы можем проследить процесс изменения значения этнонима от конкретного этноса (Земля русов) через военно-торговую причерноморскую вольницу (Остров Русов) к днепровской Руси (три группы русов).

Русь византийских источников — это та самая причерноморская русь, которая постепенно становится всё более скандинавской, а потом локализуется в Киеве (у Константина Багрянородного).

Суммируя то, что нам известно о руси IX—Xвеков (включая данные археологии), мы видим полиэтничную, поликонфессиональную группу с синкрететической культурой, занятую войной (большей частью набегами, иногда очень дальними), наёмничеством, сбором дани и международной торговлей, привязанную не к территории, а к торговым путям и базам-городам и практически аналогичную по этим параметрам викинговому обществу северных морей. Общество руси надстраивается над славянскими этнополитическими структурами (родами и племенами), а не встраивается в них. И именно оно ложится в основу формирующегося раннего государства Киевская Русь.

Нетрудно заметить, что многие исторические работы дают иную картину. Особенно разительно отличаются взгляды академика Рыбакова (главного «московского» академика «по Руси» в позднесоветский период). И дело здесь опять же прежде всего в ценностных установках. Взгляд, признанный «патриотическим», предполагал «правильную» модель развития раннего государства: некое племя опережает другие по развитию и подчиняет соседние в племенной союз, племенные центры перерастают в города, племенная знать феодализируется, племенной союз перерастает (без всякого внешнего воздействия) в раннее государство.

И такая модель в реальной истории присутствует. Она характерна для классического аграрного общества, основанного на производстве и перераспределении основного продукта. Подобным путём развивалась, например, Польша, судя по археологическим данным. Такой же политический процесс шёл на Волыни и, возможно, в земле древлян.

Но существуют и иные пути развития потестарных (политических) структур:

через завоевания, иноплеменные элиты;

города, развивающиеся независимо от племенных центров из торговых поселений на международных торговых путях;

полюдья, охватывающие громадные территории без городов, для получения экспортных товаров;

обмен не основным продуктом, а небольшим количеством престижных и особо ценных товаров, перевозимых на большие расстояния. И именно на этот, «неправильный», путь и указывают большей частью наши источники.

Таким образом, две альтернативные историографии описывают реально существовавшие альтернативные стратегии политогенеза — «славянскую» и «русскую» — и связанные с ними две системы ценностей, две стратегии, параллельное присутствие которых мы можем проследить в русской истории вплоть до наших дней. Воспользовавшись антропологической терминологией, назовём их «корпоративная» и «сетевая» стратегии.

В основе корпоративной лежит стандартизация, анонимность, опора на внутренние ресурсы, коллективные культы и культ коллектива, стабильность, закрытость, консервативность, автаркия.

В основе сетевой — престижное потребление, локальные культы и идеологический плюрализм, слава и индивидуальный успех как высшая ценность, персонификация власти на всех уровнях, космополитизм, международные связи, индивидуализм, демонстративность.

Понятно, что это максимально общая типология, частные варианты которой могут различаться весьма значительно. Так, в преобладавшей в целом сетевой стратегии у руси мы можем различить две весьма различные политические традиции, связанные с севером (викинговое общество) и югом (сакрализация власти в рамках хазарской политической модели). Подробнее эти и другие вопросы мы рассмотрим в следующем очерке.

 

Приложение

 

Известия Ибн-Даста о Руссах [4]

§ 1.

Что касается до Руси, то находится она на острове, окруженном озером. Окружность этого острова, на котором живут они (Руссы), равняется трем дням пути; покрыт он лесами и болотами; нездоров и сыр до того, что стоит наступить ногою на землю, и она уже трясется, по причине (рыхлости от) обилия в ней воды

§ 2.

Русь имеет царя, который зовется Хакан-русь. Они производят набеги на Славян; подъезжают к ним на кораблях, выходят на берег и полонят народ, который отправляют потом в Хазеран и к Болгарам и продают там. Пашень Русь не имеет и питается лишь тем, что добывает в земле Славян.

§ 3.

Когда у кого из Руси родится сын, отец (новорожденного) берет обнаженный меч, кладет его пред дитятею и говорит: «Не оставлю в наследство тебе никакого имущества: будешь иметь только то, что приобретешь себе этим мечем».

§ 4.

Русь не имеет ни недвижимого имущества, ни деревень, ни пашень; единственный промысел их — торговля собольими, беличьими и другими мехами, которые и продают они желающим; плату же, получаемую деньгами, завязывают накрепко в пояса свои.

§ 5.

Любят опрятность в одежде; даже мужчины носят золотые браслеты. С рабами обращаются хорошо. Об одежде своей заботятся, потому что занимаются торговлею. Городов у них большое число, и живут в довольстве.

§ 6.

Гостям оказывают почет и обращаются хорошо с чужеземцами, которые ищут у них покровительства, да и со всеми, кто часто бывает у них, не позволяя никому из своих обижать или притеснять таких людей. В случае же, если кто из них обидит или притеснит чужеземца, помогают последнему и защищают его.

§ 7.

Мечи у них Соломоновы.Когда просит о помощи который либо из их родов, выступают в поле все и не разделяются на отдельные отряды, а борются со врагом сомкнутым строем, пока не победят его.

§ 8.

Когда кто из них имеет дело против другого, то зовет его на суд к царю, перед которым и препираются; когда царь произнесет приговор, исполняется то, что он велит; если же обе стороны приговором царя не довольны, то, по его приказанию, должны предоставить окончательное решение оружию: чей меч острее, тот и одерживает верх. На борьбу эту родственники (обеих тяжущихся сторон) приходят вооруженными и становятся. Тогда соперники вступают в бой, и победитель может требовать от побежденного, чего хочет.

§ 9.

Есть у них, из среды их, врачи, имеющие такое влияние на царя их, как будто они начальники ему. Случается, что приказывают они приносить в жертву творцу их что ни вздумается им: женщин, мужчин и лошадей; а уж когда прикажет врач, не исполнить приказания его нельзя никоим образом. Взяв человека или животное, врач накидывает ему петлю на шею, навешает жертву на бревно и ждет, пока она не задохнется. Тогда говорит: «Вот это — жертва Богу».

§ 10.

Русь мужественны и храбры. Когда они нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его всего. Женщинами побежденных сами пользуются, а мужчин обращают в рабство. Ростом они высоки, красивы собою и смелы в нападениях. Но смелости этой на коне не обнаруживают: все свои набеги и походы производят они на кораблях.

§ 11.

Шалвары носят они широкие: сто локтей материи идет на каждые. Надевая такие шалвары, собирают они их в сборки у колен, к которым затем и привязывают.

§ 12.

Никто из них не испражняется наедине: трое из товарищей сопровождают его непременно и оберегают. Все постоянно носят при себе мечи, потому что мало доверяют они друг другу, и что коварство между ними дело обыкновенное: если кому удастся приобресть хотя малое имущество, то уж родной брат или товарищ тотчас же начинают завидовать и домогаться, как бы убить его и ограбить.

§ 13.

Когда умирает у них кто-либо из знатных, то выкапывают ему могилу в виде большого дома, кладут его туда и вместе с ним кладут в ту же могилу как одежду его, так и браслеты золотые, которые он носил; далее опускают туда множество съестных припасов, сосуды с напитками и чеканенную монету. Наконец кладут в могилу живою и любимую жену покойника. Затем отверстие могилы закладывается, и жена умирает в заключении.

 

____________________

[1] Далее — ПВЛ. [назад]

[2] Об этом говорят имена руссов. [назад]

[3] Подробно эти вопросы рассмотрены на ветке форума «Аримойя». [назад]

[4] Цит. по: Ибн-Даста Абу-Али Ахмед Бен Омар. Известия о хозарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах … издал, перевел и объяснил Д. А. Хвольсон … . Санкт-Петербург : тип. Имп. Акад. наук, 1869. С. 34—40. [назад]