Эмерджентность макросоциальных систем, так же как и эволюционная направленность их развития - положения, которые, пожалуй, представимы значительно более наглядно, чем их аналоги в биологии. Тем не менее, если теорию эволюционного развития биоценозов можно назвать достаточно сложившейся и разработанной, то заявить то же самое об обществах будет едва ли справедливо. Отчасти, видимо, это может объясняться отсутствием "общих подходов к вопросу". Полагаю, что концепция СД (спиральной динамики) во многом может помочь решению этой проблемы.

Итак, сперва об общей терминологии. Говоря о "механизме" социальных процессов, при заявленном подходе неизбежно возникает потребность раскрыть и поточней обозначить понятие МЕМ.

Этот "пакет информации" и "социальный ген" проявляется, в зависимости от ракурса, как "социальное действие" Вебера или "миф", или, точнее, "мифологема"  Ролана Барта. На индивидуально-психическом уровне тесно связан с буддийским понятием "санскара". Является целостной семантической единицей, имеющей на социальном плане вид "стереотипа". Например фраза "Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему." - мем, а весь роман "Анна Каренина" - нет. Мем является социально-культурным феноменом, рассмотрение его с физиологических позиций как минимум необязательно.

О "раскраске" мемов.

В основу "палитры" берётся исходная мотивация формирования и проявления мемов. Разница в "цвете" зависит от такой, казалось бы, трудноуловимой вещи как "сознательность", или, если угодно, широта восприятия, проявляющаяся в осознанности мотиваций и степени их эгоцентричности. Поскольку общераспространённая спиральнодинамическая схема представляется мне не слишком адекватной в проекции на социально-исторический план, дерзну представить собственную её интерпретацию, несколько отличную в деталях, но сохраняющую то же основное содержание.

Итак, "бежевый" уровень. Исчерпывается скорее физиологическими процессами, чем мемами как таковыми. Такого рода "меметика" исчерпывается сообществами организмов, поведение которых базируется на инстинктах, безусловных врождённых рефлексах.

"Фиолетовый". Характеризует мемы безусловной и слаборефлексируемой групповой солидарности. Характерен для сообществ высокоорганизованных животных. В людских культурах не доминирует,  в относительно чистом виде проявляется в кризисные моменты, когда сплочённость локальной группы воспринимается безусловно приоритетно. Нередко является "базовой компонентой" для проявления более "высоких" мемов.

"Красный". Отличен господством "дикого" индивидуализма.  Доминирует в периоды масштабных социальных деструкций. Существование стабильных соц.систем при преобладании этой "окраски" представляется сомнительным.

"Синий". Характерен мотивационной ориентацией на осознанные установки безусловной и неоспоримой авторитетности, не подлежащие критике. Является основным для подавляющего большинства социальных систем, от архаических времён и по сию пору.

"Оранжевый". Уровень построения (а не просто усваивания) рационалистических интерпретаций воспринимаемого, с неизбежными для такого конструирования критичностью, установкой на объективность, прагматичностью и ориентацией на эмпирику (в самых разнообразных формах). Характерен для элитных страт в традиционных обществах. После вступления "передовых" цивилизаций в период модерна считается нормативным, однако ориентация на подобные нормы имеет значительно более узкий и зачастую декларативный характер, чем нередко считается.

"Зелёный". "Уровень торжества неформальной релятивности". "Зелёные" мемы утрачивают индивидуалистичную мотивированность, поскольку на этой стадии осознанности условность индивидуалистических приоритетов становится очевидностью. Может доминировать в редких элитных или контр-элитных сообществах в течении исторически недолгого времени.

"Жёлтый". Соотносится с меметикой уже скорее условно. Принимаемые решения этого уровня уже совершенно не имеют стереотипного характера. Творчество, открытость миру, глубоко осознанный альтруизм этого уровня едва ли могут точно и содержательно описываться с помощью формализованных "количественных" методов. Для известных сообществ этот "цвет" не характерен вообще, его проявления чисто индивидуальны и независимы от социального норматизирования.

Проявления "голубого" или "бирюзового" уже совершенно эксклюзивны, характерны для редких личностей в редкие периоды истории. Этот уровень может являться достижимой целью различных духовных практик, но широкая или даже не очень широкая социализация такой мотивированности неизбежно профанируется и "теряет исходный окрас".

Необходимо отметить, что "цветность", определяемая внутренней мотивированностью, нередко бывает трудноопределимой, причём не только извне, но и "изнутри". Практически в любой "высокоцивилизованной" культуре широко распространена имитация "окраски", при которой, как правило, исходная мотивация представляется "более высокой", и за таковую и выдаётся. Происходит же это из-за привязки "расцветки мемов" к социальным статусам. Высокое положение в социальной иерархии, как правило, связано с воспроизведением "высокоокрашенных" мемов или (что несколько типичнее) с достаточно умелой имитацией этой самой "высокоокрашенности".

Представляется достаточно очевидным, что усиление осознанности является информативным процессом, тогда как препятствующий ему конформизм, связанный с инертностью сознания, соответственно энтропийным. Также достаточно очевидно, что и мемы, и их "окраска" - феномен весьма условный и относительный. Возможно, что картина, в которой мемы представляют собою не столько "корпускулы" сколько "нестабильные уплотнения когнитивного поля", является более точной. Причём мемы разного содержания и окраски вполне могут проявляться (и, как правило, проявляются) через одного и того же индивидуума. И наоборот. В связи с этим вполне можно сказать, что личность в меметике "единицей культуры" не является вовсе, существуя "погранично" и взаимодействуя опосредованно.

Итак, есть все основания полагать, что человечеству исходно была доступна вся "мемовая палитра". Социальная эволюция проходила и проходит в форме развития социальных структур и формирования различных "мемовых комплексов", весьма незначительно касаясь "исходного субстрата" - людей как таковых. Исходные слабо рефлексируемые "фиолетовые" мемы основывались на этологических социальных программах, формирующих три основных класса сообществ - "командного", "клубного" и "общинного" типа, в прямой зависимости от степени благополучия сообщества. Сообщества "командного" типа формируются в условиях, близких к экстремальным, "клубные" - напротив, в условиях относительного изобилия. Общинный тип ориентирован на оптимум. Только последний тип соц.организации можно назвать стабильным, однако все эволюционные трансформации социальных систем проходили через первые два.

Если бы мотивированность людей была жёстко ограничена "фиолетовой" альтруистичностью, никакой социальной эволюции, вернее всего, никогда бы не случилось, да и вообще способность к развитию культуры при таком ограничении выглядит достаточно сомнительно. Как бы тяжко не проявлялись последствия доминирования "красных" мемов, без них процесс, вернее всего, не пошёл бы вообще, о чём свидетельствует культурное положение изолированных архаичных социумов, переживших кризисную фазу в далёком прошлом, оптимально вписавшихся в местные биоценозы и застывших в "гармонизированном" гомеостазе. В большинстве случаев и такие сообщества скреплены "синими" мемами, но "фиолетовая основа" в них, как правило, проявлена наиболее основательно.

Недостаточность "фиолетовости", "эгоистичность человеческой натуры" стимулирует поиски других способов консолидации социума на основе более изощрённых культурных взаимодействий, развитие которых, в свою очередь, порождает возможность формирования новых коммуникационных связей за рамками исходной формы социума - общины - и провоцирует появление новых проблем, решение которых побуждает социальные системы к развитию.

Возможность формирования социальной организации на базе вербально фиксируемых договорённостей, определяемых "синей" меметикой, вероятно, очень быстро сказалась на разнообразии социальной организации человеческих сообществ. Хотя в основе всех традиционных социальных структур находится община, виды меж- и внутриобщинных связей весьма разнообразны и достаточно гибки. Наиболее типичное межобщинное сообщество - племя, видимо, исходно представляющее из себя трансформированную популяцию - встречается не повсеместно, но при этом именно оно стало основой самой распространённой исходной "цивилизационной мутации" - вождества. Другая, тоже достаточно типичная "мутация", представляющая из себя "разросшуюся" общину или слияние нескольких, по всей видимости, сыграла тоже очень значительную роль в формировании сложностратифицированных, "цивилизованных" социальных систем. Типичным примером такого рода социальных систем являются "города" пуэбло. По всей видимости к этой же разновидности относились древние поселения Ближнего Востока - Иерихон, Чатал-Хуюк и т.п.

Основным отличием "архаичного" типа общественного устройства от "цивилизованного" видится наличие развитой социальной стратификации у последнего, как уже отмечалось выше, тесно связанной с "окраской" мемов. Социально-ролевое разделение сообществ несложно увидеть и у животных, людская социальная структурированность отличается рассудочной фиксацией своей институциональности. Благодаря ей становится потенциально возможным формирование новых стабильных социальных структур, основанных не только и не столько на "исконном порядке", сколько на "профессиональном инструктаже".  Этот потенциал не всегда и не везде должен был раскрываться полностью, но само его наличие уже делало эволюционирование социальных систем вопросом наличия стимулов и времени.

Процессы, способствующие усилению стратификации, шли и в "макрообщинах" и и чифдомах, имея при этом вполне схожие основные направления, характеризующиеся упорядочиванием "стратегической" информации, касающейся сплачивающих социум и тесно между собой связанных вопросов мировосприятия и социального устроения, а также задач существования в окружающей социальной среде. Таким образом через новую трансформацию социальной системы выделились два типа "высших" варн или сословий - жреческой и военной. Нормативной "окраской" элиты в обеих разновидностях становится "оранжевость", необходимая как для принятия нестандартных ситуативных решений в нестабильных условиях дипломатии и войны, так и для манипулирования имеющейся обобщённой мифологией.

Первые политии, организованные на таком глубоком и институализированном разделении страт, с лёгкой руки академика Дьяконова стало принято называть "номами", однако и многие более поздние государственные образования, на которые этот укореняющийся в историографии термин распространять не принято, имеют по сути ту же самую структурную специфику. Административный и культовый центр, обычно являющийся также  торгово-ремесленным центром и крепостью, объединял и всячески "опекал" несколько окрестных общин, сам уже общиною не являясь. Эта структура характерна и для древнеегипетской административной единицы, и для уезда Российской империи. Поэтому в дальнейшем эта разновидность общественной организации будет здесь называться социальной системой номового типа, или ССНТ.

В спиральнодинамической схеме стабилизирующая окраска чередуется с деструктурирующей - как мне видится, вполне оправданно. "Оранжевая" меметика социально деструктивна, основанные на рационалистичной редукции картины мира дисгармоничны, а мотивированность этой "окраски", как правило, обострённо эгоцентрична независимо от формальных целевых деклараций. Необходимо сопутствующая этому типу восприятия критичность постоянно дестабилизирует социальные связи, провоцируя либо внутренние кризисы и внешнюю экспансию в случае высокой мотивированности социальной активности, либо расцвет эскапизма в обратном случае. И то, и другое становится характерной особенностью элитных страт ССНТ.

Доминирование этого вида социальной организации в политиях древности имело прямым следствием культурный переворот, характеризующийся, в частности, формированием новой, рационализированной мифологии (в самом широком смысле). Будучи и политически, и культурно экспансионистскими, эти политии при этом становились и более "взрывоопасными", дестабилизирующими социальное и природное окружение. Их, по сути, неизбежная деградация и гибель, связанная с энтропийными процессами "осинения" и мифологической девальвации, утрачиванием актуальности жёстко фиксированной формой мифов, структурирующих социум, как правило, приводило к экологическим кризисам и культурной дезинтеграции целых культурных регионов, образовывающихся ранее преимущественно благодаря их же развитию. Что, в свою очередь, нередко имело следствием стимулирование социально-эволюционных процессов уже в более широких культурно-географических масштабах.

Эволюция обоих обозначенных типов социальных систем напрямую зависела от принятия и распространения (не всегда удачного) относительно "высокой" меметики. Однако не меньшее значение имело наличие направления для этого развития, эволюционный потенциал связанный с появлением новых высоко значимых социальных ниш. В первую очередь, такие ниши открылись с появлением новой формы социальной организации - городского поселения. Новые страты, сформировавшиеся в городах изначально, по всей видимости, повсеместно имели весьма невысокий статус, будучи не более чем обслугой тогдашней элиты. Однако со временем именно они в силу прямой зависимости от "оранжевой" меметики высоких социальных слоёв и относительной "культурной гибкости", связанной как с характером их деятельности, так и с отсутствием столь же сильной зависимости от укоренённой традиционности, начали активно приобщаться к "оранжевости" - естественно, в тех формах, которые соответствовали их задачам и положению. Развитие ССНТ во многом характеризуется их усиливающимся влиянием, тогда как эволюция ССПТ вообще в первую очередь зависела именно от них.

История и ССНТ и ССПТ характеризуется формированием политически связанных агломераций, в случае доминирования ССНТ как основных структурных единиц - "восточный деспотий", ССПТ - "представительских демократий". Глубокие культурные отличия стран, где укоренилась та или другая политическая система, во многом объясняются господством "синей" или "оранжевой" меметики во внутриполитической жизни.

Распространение "оранжевой" меметики на всё более широкие слои населения, на разные страты, казалось бы, можно было бы рассматривать как естественный процесс, поскольку элита могла бы передавать и отчасти передаёт свою мораль и нормы поведения более низкостатусным стратам. На деле же это происходило весьма болезненно и долго, и имело не столько эволюционный, сколько революционный характер. Кастовое обособление страт приводило к тому, что высокостатусные страты скорее "синели", чем сохраняли нормативную окраску, не говоря уж о масштабном "озеленении", а низкостатусные выстраивали собственные иерархии мемов, где внешнее совпадение формы мемов с нормативными для элитных страт были не слишком типичны. К качественным изменениям этот процесс привёл тогда и там, где контр-элите, образованной на основе новых, уже городских социальных страт, удалось не только добиться повышения собственного социального статуса, но и радикальной перестройки социальной иерархии вообще. Речь идёт о так называемом "античном капитализме" Вебера и лежащем в его основе типе социальной организации, появление которого внешне отметилось появлением и распространением политического эгалитаризма, исчезновением социальной основы ССНТ - общинной организации, формированием небывалой доселе "деиерархизированной" и при этом весьма изысканной культуры и т.п. Этот новый тип соц.системы в дальнейшем будет обозначатся как социальная система полисного типа, ССПТ. Уточню, что речь отнюдь не идёт о непосредственном захвате политической власти "третьим сословием". Дело совершенно не в этом, а в появлении нового вида социальных коммуникаций, организованных на основе принципа обратной связи. Который может реализоваться только при доминировании социально-культурных стереотипов имеющих исходно "оранжево-мемовый характер".  

На всякий случай оговорюсь - к ССПТ можно отнести далеко не все древнегреческие полисы, а те, которые проявляют признаки ССПТ, проявляют их не слишком-то ярко. Скажем, у Милета признаки ССПТ можно выявить достаточно легко, а для Аргоса это весьма затруднительно, если возможно вообще.Что отнюдь не странно для эволюционного описания. 

В завершение о перспективах. Итак, ССНТ можно охарактеризовать как элитарную систему с преобладающей "синей" меметикой и доминирующей "оранжевой", а ССПТ - как систему эгалитарную с такими же "цветовыми характеристиками". Широкое распространение "зелёной меметики" не поощряется жёсткими формализованными иерархическими социальными структурами, порождаемыми господством как "синих" приоритетов, так и "оранжевых". Заметно проявляющаяся в большинстве случаев в условиях необострённых кризисов, эта форма восприятия весьма быстро девальвируется сразу же после преодоления кризиса, а нередко даже до этого через имитацию, которая служит основной формой распространения того или иного конкретного мема или меметического комплекса. Ограничение "высокой меметики" приводит к стагнации социальных систем, в то же время всепланетарная интеграция, происходящая благодаря эпизодическому и ограниченному влиянию "зелени", устраняет и основные стимулы для спиральнодинамического развития - межсистемную конкуренцию и внутрисистемные кризисы. Развитие традиционно локализуется в специфических сообществах, продолжающих ограниченно и косвенно влиять на социум в прямой зависимости от степени благополучия оного. В случае торжества "утопического" сценария социального развития а-ля Фукуяма нарождающаяся в своеобразных культурных условиях современности "зелёная нетократия" имеет чёткую перспективу стать "декоративным дополнением" массовой культуры, время от времени привлекаемой "оранжевой элитой" для разрешения тех или иных локальных проблем ради "торжества гуманности". Глобальная трансформация ССПТ в нечто качественно новое, которое можно примерно представить как масштабную сетевую систему, базирующуюся на передаче "чистой информации" и минимально зависимую от обработки и применения "материальных ресурсов", в этой связи выглядит весьма проблематично. И если вектор эволюционного развития не является исключительно умозрительной установкой - без масштабного до глобальности кризиса, похоже, опять не обойтись. Причём причины и характер этого кризиса на данный момент принципиально непредсказуемы для широко-социального принятия. Как обычно и бывало в истории.