Примечание редакции. Текст предполагает знакомство читателя с трактатом Даниила Андреева "Роза Мира" и с его специфическим словарем.

 

 

Введение. Обзор истории человечества. Миссия человечества

 

Зададимся вопросом, что же считать “делом Розы Мира”. Это очень беспокойный вопрос, и от этой дискуссии уклониться не удастся. Дело в том, что Роза, описанная Андреевым, не ставит своей целью выполнение миссии человечества, о которой он сам же и говорит. Но, чтобы уяснить проблематику, нужно начать издалека и сперва восстановить цельную картину послания Андреева в его ключевых моментах. Проследим фабулу метаистории Шаданакара и человечества, начиная с грехопадения Лилит, как она раскрывается в “Розе”.

“Под представлением о первородном грехе следует понимать то, что произошло между Лилит и вторгшимся в её мир Гагтунгром” (РМ VI 2), в результате чего “её тончайшее материальное тело восприняло в себя некий демонический элемент” - эйцехоре. "Это была катастрофа" (там же). С тех пор эйцехоре отравлены все творимые Лилит цепи рода. После грехопадения она участвовала в создании ещё трёх светлых сообществ: титанов, даймонов и людей. На каждое из них были возложены миссии, имеющие значение для миров, в которых проходит их становление, и для других сообществ. Тем не менее, титаны пали и прошли путь в мирах возмездия; даймоны были спасены воплотившимся среди них Планетарным Логосом, путь которого в их мире “превратился в Его апофеоз” (там же); человечество же, распявшее Спасителя на кресте, падёт подобно титанам.

Что же за миссия была возложена на человечество? Зачем мы здесь? Какова наша роль на Земле? Ответ Андреева таинственный, совершенно неожиданный, он ни на что не похож, и задача эта ставит в тупик перед вопросом о средствах своего осуществления. Позвольте процитировать несколько фрагментов “Розы” крайней важности:

 

"Силами Планетарного Логоса было создано второе человечество – титаны,назначение которых состояло в том же, что и у всех сообществ Света: в просветлении материи”. (там же)

“Цель просветления трёхмерной материальности продолжала стоять перед Провиденциальными силами. Так как животное царство оказалось к этому неспособным... были созданы предпосылки к тому, чтобы из него выделился один вид, могущий скорее и успешнее справиться с этой задачей [-человечество].” (там же)

“Греховное в Энрофе, где материальность сотворена Провиденциальными силами и предуготовляется к просветлению, самоубийство в демонических слоях оправдано...” (РМ V 1)

 

Итак, речь идёт о просветлении материальности земного Энрофа. И ему с необходимостью должно предшествовать просветление природы самого человека, включающее и трансформацию или удаление из неё эйцехоре, и обретение ныне ему недоступных знания и могущества, требующихся для исполнения тех трудов, к которым он призван. В концепции “Розы” преображение человечества означает переход из первого эона во второй, преображение всей Земли - из второго в третий.

Однако грехопадение Лилит, произошедшее ещё задолго до того, как стараниями провиденциальных сил произошло “выделение человеческого вида из царства животных”, поставило исполнение этой задачи под угрозу. Как мы предполагаем, именно оно сделало совершенно необходимым воплощение Планетарного Логоса среди людей. Согласно Даниилу Андрееву, “Христос не должен был умирать - не только насильственной, но и естественной смертью. После многолетней жизни в Энрофе и разрешения тех задач, ради которых Он эту жизнь принял, Его ждала трансформа, а не смерть - преображение всего существа Его и переход Его в Олирну на глазах мира. Будучи завершенной, миссия Христа вызвала бы то, что через два-три столетия на земле вместо государств с их войнами и кровавыми вакханалиями установилась бы идеальная Церковь-Братство”.

Однако, Гагтунгр инспирировал Его убийство, что имеет для человечества катастрофические последствия - фактически, является причиной почти всех бедствий мировой истории после Христа. Более того, “недовершённость миссии Христа сказывается и в том, что материальное начало в природе и плотское в человеке не дождались предназначенного им просветления во всеобщих масштабах, а не в одном только естестве Самого Христа”. И в конечном счёте Его смерть приведёт к падению человечества в такое состояние, в котором выполнение его миссии станет невозможным. Она будет исполнена Самим Христом в Его Втором Пришествии.

 

 

Нет доспехов против судьбы?

 

Нельзя быть загипнотизированными пророчествами и понимать их как неизбежное. Верить в предопределённость, во власть необходимости - значит не верить до конца в Бога. Тем-то и отличается религиозное сознание от остальных, что оно причастно абсолютной свободе, расковано от необходимости, ибо если есть Бог, то возможно всё, возможно и чудо. “Невозможное человекам возможно Богу” (Лк 18.27).

Ходу истории в случае полного исполнения задач Планетарного Логоса на земле в "Розе Мира" посвящены не только приведённые выше слова об идеальной Церкви-Братстве. Есть ещё  и такой фрагмент: “...Идеал праведности также и гражданской, семейной, общественной, государственной... [выработать] было бы возможно лишь в двух случаях: или если бы миссия Христа была довершена, а не оборвана, или если бы новый поток космических духовных сил хлынул из макробрамфатуры в Шаданакар” (РМ VII 2). И этот поток хлынул - вот, может быть, ключевое сообщение Андреева, которое мы опустили в предыдущем разделе. “В метаистории новейшего времени совершается таинственнейшее событие: низлияние в нашу брамфатуру новых божественно-творческих сил. Об этом событии мечтали с древних времён сердца самые возвышенные, умы самые истончённые. И вот оно совершается. Первое звено этого события – события такого значения, что его можно сопоставить лишь с вочеловечением Планетарного Логоса – имело место на рубеже XIX столетия… С высот Вселенной нисходила в Шаданакар великая богорождённая монада” (РМ VI 3).

Мгновенно возникает вопрос: если событие это настолько грандиозно, если по значению своему оно сопоставимо лишь с вочеловечиванием Планетарного Логоса, не может ли оно не только восполнить ущербность идеалов праведности, но и коренным образом переломить ход истории, полностью преодолеть последствия распятия Христа и подарить человечеству возможность участвовать в смене эонов в той роли, к которой оно предназначено?

Пророчества “Розы” дают отрицательный ответ. Даже в сценарии, который Андреев рассматривает как наиболее оптимистичный, Антихрист устанавливает универсальную тиранию, и человечество разлагается до звериного уровня. Значение Розы Мира сводится к сокращению числа духовных жертв, которые вынуждены будут пройти посмертие в мирах искупления. Автор пишет об этом как о предрешённом: “...Нередко я совершаю, может быть, незаметную подмену, принимая желаемое за объективно предназначенное к бытию. Такая подмена больше не может иметь места, коль скоро взор направляется в дальнейшую тьму времён и различает там не желаемое и радующее, а ненавидимое и ужасающее” (РМ XII 4).

 

 

Задачи Розы Мира

 

Действительно ли этот сценарий является наилучшим из возможных? Ряд исследователей творчества Андреева указывает на несостоятельность социально-политического проекта, описанного в первых главах XII книги “Розы”. Исторический опыт учит, что в падшем мире утопии неосуществимы, зато антиутопии весьма осуществимы, и к антиутопиям как раз приводят утопические мечты.

Но есть и более глубокие причины, на которые указывает Фёдор Синельников в статье “Противобог из машины”: “Перед Розой Мира не ставится задача высветления эйцехоре – это в состоянии совершить только Планетарный Логос при смене эонов. Максимально возможное одухотворение человечества, являющееся главной задачей Розы Мира в истории, не предполагает высветление ею эйцехоре. Но в таком случае, получается, что Роза Мира, решив все свои задачи (сформулированные Андреевым), обречена на столкновение с неразрешимой в этом эоне (согласно Андрееву) проблемой эйцехоре. Духовидческое общение с силами Света, возникающее в эпоху Розы Мира, не приводит к полному преображению человечества. Оно остается для людей недоступным. Вместо живого соприкосновения с высшей реальностью этим миллиардам предлагается традиционный религиозный путь – путь мистерий и ритуалов, не преображающий, а освящающий земную жизнь. Но и вожди Розы Мира, созерцатели иных миров, оказываются бессильны преобразить свой духовно-телесный облик. Богообщение новой эпохи остается бесплодным для решения главной задачи – высветления эйцехоре. Человечество оказывается неспособным к преображению. Смерть остается хозяином в этом мире. Духовный прогресс основной массы человечества останавливается. Властвующая Роза Мира не может развиваться дальше. Она входит в состояние глубокого духовного кризиса. Выходом из него становится появление Антихриста”.

Дело ведь не в том, что в рассматриваемом Андреевым сценарии эсхатологическая устремлённость обрывается вмешательством Антихриста. Надо признать, что её просто нет. Как ни парадоксально, декларируемые Андреевым цели Розы не имеют отношения к миссии человечества. Воспитание человека облагороженного образа, создание общечеловеческой религии и культуры, улучшение социальных систем (даже если оно будет проводиться в разумном русле), просветление животного царства, общение со стихиалями - всего этого недостаточно, эти мероприятия никак не затронут природу человека, они не могут переродить бытие, не создадут нового человека, новых небес и новой земли. И если этими процессами исчерпается содержание наступающей эпохи, то победа Антихриста окажется действительно неизбежной (причины этого рассмотрены ниже), в этом Андреев прав.

Говорить о целях Розы -  то же, что говорить о целях Звенты-Свентаны. Возникновение Розы станет следствием Её дальнейшего приближения к Земле и рождения в эфирном слое. Неужели в первом эоне смысл Её нисхождения в планетарный космос Земли исчерпывается социо-культурными изменениями на земле? Как может “соборный мистический разум живущего человечества” ограничиться меньшим, чем предельные, конечные задачи? Кто будет преследовать серединные цели, зная о самом своём предназначении, пусть и не имея пока представления о том, как его реализовать?

Интересно, что в самом конце трактата мы вдруг находим место, где мельком упоминается о чём-то, резко расходящемся со всем, что говорилось о задачах Розы ранее: “Что значит «Жена, облечённая в солнце»? Это – Звента-Свентана, объятаяПланетарным Логосом и рождающая великий Дух второго эона. В мировой истории это отобразится Розою Мира, в крайних муках подготавливающей человечество во времена перед антихристом, при нём и после него как грядущий сосуд ко вмещению этого рождаемого Духа”. (РМ XII 5) Что значит “человечество как сосуд ко вмещению Духа второго эона”? Как это понимать? По-видимому, речь идёт о восприятии некого преображающего духовного воздействия, и притом преображающего радикально - настолько, насколько человеческое бытие во втором эоне будет отличаться от такового в первом. И мы настаиваем на том, что именно в этом воздействии заключается смысл нисхождения Звенты-Свентаны в Шаданакар, что центральной, всё определяющей задачей Розы Мира является преображение человека и уготовление Земли к смене эонов, что она есть духовное течение эсхатологической направленности. Социально-политические же и культурные задачи являются производными, но не второстепенными.

Конечно, на ревизию в этом ключе наталкивают не две строчки, затерявшиеся где-то в конце книги. Религиозное откровение Андреева не подвешено в пустоте, оно находится в потоке мировой духовной жизни и, прежде всего, жизни русской, миссия Андреева переплетена с миссиями его предшественников и современников, и понимание её может быть обогащено исследованием культурного и духовного контекста. Во-первых, так как дело идёт о процессах глобальных, так как миссия Звенты-Свентаны имеет мировой масштаб, мы должны обнаружить Её откровение более, чем в одной культуре. Об этом речь впереди. Во-вторых, творчество Андреева может рассматриваться как последняя ослепительная вспышка русского духовного возрождения конца XIX - первой половины XX вв., вписанная в его внутреннюю логику, которой сейчас надо коснуться.

 

 

Чтения о богочеловечестве

 

Андрееву казалось, что пора признать, будто “Россия не создала философии” (РМ IX 1). Это недоразумение объясняется тем счастливым обстоятельством, что почти весь цвет русской философии, как известно, в 1922 году был выслан из Союза за границу. Там состоялась философия, о которой Андреев знать не мог.

“Русская творческая религиозная мысль выносила идею Богочеловечества”, - писал Николай Бердяев (“Истоки и смысл русского коммунизма”). Определяющим же для неё было творчество человека, с трудами и судьбой которого Андреев был знаком прекрасно и которого назвал “единственным русским философом, заслуживающим этого наименования безо всякой натяжки” (РМ Х 4). Он стоит у истоков упомянутого выше русского духовного возрождения. В “Розе” ему посвящена половина главы, поскольку “именно в пророчестве о Звенте-Свентане и в создании исторических и религиозных предпосылок для возникновения Розы Мира заключалась его миссия” (РМ Х 4). Речь о Владимире Соловьёве, и для понимания задач Розы необходимо обратиться к его наследию и наследию его преемников.

“Была одна центральная идея всей жизни Вл. Соловьева, с которой был связан его пафос и его своеобразное понимание христианства. С ней связана его ночная мистика и поэзия и его дневная философия и публицистика. Это была идея богочеловечества”, - писал Николай Бердяев (“Основная идея Вл.Соловьёва”). Самого же Бердяева должно признать кульминацией русской философии. Такого напряжённого потока чистой интуиции, такой живой постановки проблем, такого экстатического накала творческого огня не найти ни у кого. Своими учителями среди русских мыслителей он признавал Соловьёва и Достоевского. От них он принял главные темы своих работ, и сказанное им о Соловьёве ещё более верно для него самого.

Бердяев фиксирует конец эпохи гуманизма, т.е. самодостаточности человека. На Ницше и Достоевском гуманизм закончился и более невозможен. Человеку уже не хватает своей человечности, и в нём начинает говорить тяга к сверхчеловеческому. Но выход за пределы человека двоится. Происходит “раздвоение путей вверх от человека к Богочеловеку и человекобогу” (Бердяев, “Миросозерцание Достоевского). В Богочеловеке и богочеловечности гуманизм не отрицается, а окончательно реализуется, ибо подлинная человечность и есть на самом деле богочеловечность. Парадокс в том, что в глубине человека таится то, что превосходит специфически человеческое. Человек вкоренён в Бога, в Дух. И Бердяев пророчествует, что произойдёт откровение Духа в человеке, богочеловечность раскроется. Начнётся творчество нового бытия, не символическое творчество, создающее культуру, новые “науки и искусства”, а реалистическое творчество, устремлённое к концу этого падшего мира.

Но есть и иной образ сверхчеловеческого, он утверждался Ницше. “Ницше хочет преодолеть человека, как стыд и позор, и идет к сверхчеловеку. Последние пределы гуманистического своеволия и самоутверждения - гибель человека в сверхчеловеке. В сверхчеловеке не сохраняется человек, он преодолевается, как стыд и позор, как бессилие и ничтожество. Человек есть лишь средство для явления сверхчеловека. Сверхчеловек есть кумир, идол, перед которым падает ниц человек, который пожирает человека и все человеческое… На могиле двух великих идей - Бога и человека (христианство - религия Богочеловека и Богочеловечества), восстает образ чудовища, убивающего Бога и человека, образ грядущего человекобога, сверхчеловека, антихриста” (“Миросозерцание Достоевского”).

Такова антропология и эсхатология, возникающие в христианском мире, по выражению Бердяева, “в поздний час истории”. Если не раскроется богочеловечность, восторжествует человекобог. Только в этой диалектике можно увидеть достаточные основания победы Антихриста в сценарии Андреева. Если же раскроется богочеловечность и мир вольно войдёт в Царство Небесное, Страшного Суда не будет, или на нём вечность вынесет времени оправдательный приговор.

Об интенции к сверхчеловеческому сегодня недвусмысленно свидетельствует набирающий обороты трансгуманистический проект и многие другие течения. И начинается борьба за образ Божий в человеке, которая закончится либо откровением потаённой божественности человека, либо превращением его в робота или животное.

Однако, где это слыхано о богочеловеках? Не были ли они сном поэта или мечтой философа? Не останутся ли чтения о богочеловестве лишь чтениями? Этому будет посвящена вторая часть настоящей статьи. Речь пойдёт об индийском йогине, поэте, философе и политике Ауробиндо Гхоше (1878 - 1950) и его соратнице Мирре Альфасса (1878 — 1973), которой он дал духовное имя Мать. Мы думаем, что они вдвоём заложили основы того дела, которое и составляет суть Розы Мира, и постараемся это показать. Они назвали его Integral yoga, т.е. Полная, Всеобъемлющая йога. Они описывали альтернативный эсхатологический сценарий, в котором непросветлённая часть человечества не претерпевает “обратной трансформы” (РМ XII 5), переносящей в миры возмездия. Но обо всём нужно сказать по порядку.