Андреев предвидел неизбежность объединения всего человечества в одном всемирном государстве. И четко осознавал опасность его перерождения во всемирную тиранию: «Некоторые общества, травмированные ужасами мировых войн, пытаются объединиться, с тем, чтобы в дальнейшем политическое объединение охватило весь земной шар. Но к чему теперь привело бы и это? Опасность войн, правда, была бы устранена, по крайней мере, временно. Но где гарантии того, что это сверхгосударство, опираясь на обширные нравственно отсталые слои – а таких на свете еще гораздо больше, чем хотелось бы – и расшевеливая не изжитые в человечестве инстинкты властолюбия и мучительства, не перерастет опять-таки в диктатуру и, наконец, в тиранию, такую, перед которой все прежние покажутся забавой?» (РМ, 10). «…Где гарантии, что во главе сверхгосударства не окажется великий честолюбец и наука послужит ему верой и правдой как орудие для превращения этого сверхгосударства именно в ту чудовищную машину мучительства и духовного калечения, о которой я говорю?» (РМ, 11).

Андреев верит, что «этическая инстанция» Розы Мира, обладающая «универсальной властью», должна гарантировать человечество от опасности всеохватной тирании. Главная социальная идея Андреева – это просветление власти праведностью тех, кто использует эту власть: «Но государство, это – плоть; /Как ей придать духовность, правильность? /Соблазны власти побороть /Способны те, чья сила – праведность» (ЖМ, 270). Именно святые и пророки грядущего, по мысли Андреева, только и достойны того, чтобы принять высшую власть над миром: «…государственное водительство – это подвиг, и средний нравственный уровень для этого мал» (РМ, 24). Агиократия Розы Мира с успехом может и должна заменить любую другую кратию. Более того, праведники Розы Мира обязаны принять на себя бремя власти. В этом, согласно Андрееву, состоит их миссия и долг перед человечеством.

Получается, что Роза Мира должна совершить в социально-политической сфере нечто беспрецедентное. Ведь в прошлом ни одно из народоустройств, в том числе и христианские церкви, так и не смогло стать идеальным. «Драма исторического христианства заключается в том, что ни одна из церквей не превратилась в форму совершенного народоустройства, способную выразить и осуществить завет христианства, его мистический и этический смысл. Причина этого коренится, опять-таки, в прерванности Гагтунгром миссии Иисуса Христа…» (РМ, 269). При этом причастность исторической церкви к власти была результатом усилий демонических сил (РМ, 246-247): «Церковь становится миродержавной силой – тем хуже для нее! Человечество еще далеко от той нравственной чистоты, на которой возможно сочетать миродержавное водительство с этической незапятнанностью» (РМ, 247).

Андреев отмечает, что из-за того, что миссия Иисуса была оборвана, идеалы совершенного социального устройства «…неизбежно должны были постепенно лишиться своей одухотворенности, снизиться и выхолоститься, а практика должна была отказаться от слишком медленного и веками дискредитировавшегося принципа христианского самосовершенствования и прийти к замене его принципом внешнего насилия. Так демоническое начало исказило идеал и залило кровью дорогу» (РМ, 444). Но Андреев сам допускает возможность применения внешнего насилия, пусть и ограниченного, и желает ускоренно достичь просветления человечества.

В связи с этим возникает ряд вопросов. Если в эпоху Розы Мира все человечество достигнет некоей небывалой дотоле нравственной чистоты, будет ли оно тогда нуждаться в надзирающей за собой внешней инстанции? Смогут ли праведники Розы Мира совместить миродержавную власть и насилие с праведностью, и каким образом? Почему в эпоху Розы Мира человечеству удастся избежать снижения идеалов совершенного социального устройства, если из-за того, что миссия Христа была прервана, они обречены на неизбежное снижение и выхолащивание? И куда же и почему в эпоху Розы Мира исчезнет то, что помешало исторической христианской церкви стать тем, чем теперь должна быть Роза Мира?

Андреев верит в то, что творчество новых Провиденциальных сил – Звенты-Свентаны, появление Которой в Шаданакаре по своему метаисторическому значению сопоставимо с воплощением Планетарного Логоса, и затомиса Аримойи – внесет радикальные изменения в человеческие отношения в нашем мире еще в этом эоне и обеспечит чистоту земной власти Розы Мира. Именно существование этих провиденциальных сил служит гарантией того, что Роза Мира не превратится в мировую иерократическую тиранию. Мистическая связь с высокими иерархиями Света, которые будут вдохновлять и направлять Розу Мира, обеспечат просветленное правление человечеством. «Пусть Женственность и Материнство /Блюдут твою власть от тиранства» – так говорит Верховному Наставнику Розы Мира Священнослужительница, Глава голубой иерархии Розы Мира (ЖМ, 297). Подчас создается впечатление, что Андреев не только глубоко верит, но и заклинает не то грядущую Розу Мира, не то самого себя: «Не исказится, власть приняв, /Собор старейшин Розы Мира!» (ЖМ, 296).

 

 

Является ли творчество нисходящей в нашу брамфатуру вечно-женственной сущности – Звенты-Свентаны, и синклита новой общечеловеческой планетарной метакультуры – Аримойи, гарантией того, что Роза Мира как система универсальной власти не превратится в орудие сил зла?

Андреев видел опасность искажений Откровения Женственности. Об этом говорят его собственные слова. «…Вторжение в религиозные организации и в культ представлений о различии божественно-мужского и божественно-женского начал чревато исключительными опасностями. Понятые недостаточно духовно, недостаточно строго отделенные от сексуальной сферы человечества, вторжения эти ведут к замутнению духовности именно сексуальной стихией, к кощунственному отождествлению космического духовного брака с чувственной любовью и, в конечном счете, к ритуальному разврату» (РМ, 416). Допуск «в культ Вечно-Женственного чисто человеческих, сексуальных, стихийных струй» Андреев, цитируя В. Соловьева, называет «величайшей мерзостью» (РМ, 421). Говоря о грядущем культе Приснодевы-Матери, Андреев особо трепетно отмечал необходимость его предельной чистоты: «Мужского духовенства этот культ не должен знать. Осторожность и бережность во имя охраны от малейшей мути должны быть в нем неусыпнее и тщательнее, чем в любом ином. Гарантировать его чистоту было бы невозможно, если бы в ритуальных действиях принимали участие и духовные лица обоих полов или даже только мужчины. Лишь исключительная ясность сознания и очищенность души могла бы быть порукой, что священник никогда не внесет в эти священнодействия, вольно или невольно, капли тонкого душевного яда, не примешает в атмосферу чистейшего поклонения струй духовной влюбленности, некоторой эмоционально-поэтической экзальтации. Поэтому вход в алтари Приснодевы и Звенты-Свентаны должен быть мужскому духовенству запрещен, исключая двух или трех особых праздников в году, когда священнослужительницам сослужит один из первосвященников» (РМ, 552).

При такой степени одухотворенности культа и строгости представлений о Вечной Женственности, о которых говорит Андреев, остается непонятным, как можно избежать антропоморфизма, снижения и просто грубости при сообщении, а тем более навязывании многомиллиардным массам непросветленного (т.е. несущего в себе эйцехоре) человечества представлений о Женственности, браках и любви Иерархий, рождения ими других существ и т.д.? Участие в культе Вечной Женственности только женщин совсем не гарантирует его чистоту, потому что женщины точно так же как и мужчины могут вольно или, тем более, невольно примешать в «атмосферу чистейшего поклонения струй духовной влюбленности, некоторой эмоционально-поэтической экзальтации».

В «Розе Мира» именно с подмены представлений о Вечно-Женственном начинается деятельность Антихриста – после облечения в каррох и прихода к власти он станет выдавать себя за вестника Мировой Женственности, а вызванную им в Энроф инкарнацию Лилит – за Звенту-Свентану (РМ, 572).

Если же говорить об Аримойе, то нельзя забывать, что это лишь синклит одной из метакультур. Синклиты существуют в каждой метакультуре, но это не означает, что все эти метакультуры абсолютно защищены от любых искушений и духовных срывов.

С какой метакультурой будет связан Антихрист? Если следовать логике текста Андреева, то Антихрист и его анти-церковь, противостоящие Аримойе, могут относиться к Планетарной (общечеловеческой) метакультуре – в том смысле, в каком демонизированный эгрегор иудаизма (под воздействием которого был оборван земной путь Иисуса) относился к Еврейской метакультуре, инквизиция – к Романо-католической, а большевизм и Сталин – к метакультуре Российской.

Любопытно сопоставить некоторые особенности и задачи, которые относятся к общечеловеческой метакультуре, с тем, что Андреев сообщает о метакультурах прошлого.

Одной из задач грядущей эпохи Андреев считает просветление мира животных. Он рисует картину их нового состояния, где они наделяются человеческой речью и руками. А вот что Андреев говорит о метакультуре, существовавшей в районе Анд еще до инков: «Эта культура должна была высоко поднять труд просветления животного царства, но исторически пришла к его обоготворению и деградировала до широкого распространения людоедства» (РМ, 141). Нечто подобное будет иметь место и в грядущем. В эпоху после Антихриста, когда «разгул Зла на поверхности земли достигнет своего апогея» (РМ, 585), сексуальное людоедство станет доступно широким массам (РМ, 584). Получается, что общечеловеческая метакультура, которая должна была высоко поднять труд по просветлению мира животных и даже пыталась их очеловечить, деградирует до распространения людоедства.

Андреев описывает Розу Мира как предельно централизованную систему, в которой достигается материальное благополучие через передачу всей полноты власти праведникам. Но вот что Андреев пишет о метакультуре инков, империю которых он называет «…эмбрионом неосуществленного образования, грандиозного и устрашающего, чреватого срывом необозримых человеческих множеств с предательски скрытой духовной крутизны» (РМ, 340). «Необычайный» уклад этой империи «…характеризуется высоким материальным довольством, купленным ценой предельного порабощения личности, ценой потери человеческого «я» в беспрекословно повинующейся безликой массе. Страшнее такого строя, доведенного до совершенства, то есть до превращения в дьявольскую машину массовых духовных убийств, нет ничего; мечта Гагтунгра в той мере, в какой она касается человечества, заключается именно в этом» (РМ, 340).

Интересно было бы сопоставить грядущую общечеловеческую метакультуру, как ее понимал Андреев, с метакультурой Византийской, которая должна была, согласно автору «Розы Мира», создать «идеальное» народоустройство. Но это слишком большая и сложная тема, требующая отдельного исследования. Отметим лишь, что у Андреева в образе Византии оказываются связаны темы идеального народоустройства и преобразование миров возмездия. Андреев пишет, что Синклит Византийской метакультуры не смог преобразовать миры безвыходных страдалищ в чистилища, что стало одной из главных причин неудачи этой метакультуры в историческом слое (РМ, 130). Теперь обратим внимание на то, что Андреев говорит об «общечеловеческой метакультуре». Она, по его мнению, должна будет создать «идеальное» народоустройство. А ее Синклит еще в этом эоне «преобразит некоторые из чистилищ в миры духовного врачевания» (РМ, 564). Возможно ли такое в текущем эоне? Как могут быть просветлены чистилища, если сам Энроф будет оставаться еще непросветленным? На этот вопрос мы не найдем ответа у Андреева.

 

Андреев убежден, что организация Розы Мира будет направляться Светлыми силами. В свою очередь, воздействие Светлых сил на все человечество в эпоху Розы Мира как бы подкрепляется системой универсальной власти и смягченного насилия, механизмом внешнего регулирования социальной среды. Силы Света гарантируют чистоту власти праведников Розы Мира, а система власти Розы Мира обеспечивает осуществление в истории провиденциальной воли. Но в тексте «Розы Мира» идеальное народоустройство сменяется эпохой Антихриста.

 

Образ Антихриста – один из центральных в тексте «Розы Мира». Андреев использует именно традиционное христианское понятие, несмотря на то, что оно казалось Андрееву слишком дискредитированным в истории. Понятие Антихриста «крепчайшими нитями со всей концепцией (Розы Мира – Ф.С.) связано и не будет из нее устранено, пока она сама существует» (РМ, 249).

Антихрист и его абсолютная власть над человечеством являются антитезой Розе Мира, которая, исходя из логики текста Андреева, становится соборным и всечеловеческим мессией. У Розы Мира есть две сменяющие друг друга ипостаси – торжествующая и страдающая. Мессианская Роза Мира в конце Первого эона предшествует эсхатологическому Царству Божьему, которое приходится уже на Второй эон. Антихрист становится демоническим перерывом между эпохой торжествующей Розы Мира и эсхатологической эпохой Второго эона, наступающей после Второго пришествия Христа. Преследование Антихристом Розы Мира – своего рода, ее распятие – может быть интерпретировано как катализатор смены эонов Планетарным Логосом; подобно тому, как Распятие привело к нисхождению Христа (перед Его Воскресением) в миры возмездия; при этом миры возмездия трансформировались настолько, что их пленники получили возможность выхода, восхождения из этих миров, которой прежде у них не было (в христианской традиции это называется сошествием Спасителя в ад).

Однако уже здесь возникают некоторые затруднения. Андреев отмечает, что: «Активизация светлых сил всегда во всемирной метаистории вызывает и активность сил Противобога: это, по-видимому, закономерность текущего эона» (РМ, 271). Заметим, что при описании эпохи «золотого века» Розы Мира зло как активная сила из текста исчезает, чтобы в максимальной степени проявиться при Антихристе. В таком случае, либо в эпоху Розы Мира законы Первого эона временно перестают действовать, либо “ответная активность” проявляется не сразу, либо Планетарный демон оказывается вполне удовлетворен созданием системы тотальной власти Розы Мира.

В тексте Андреева две эпохи – торжества Розы Мира и господства Антихриста – оказываются четко разделены во времени. В первую эпоху максимально проявлено добро и почти исчезает зло, во вторую – зло обладает абсолютной властью, а Роза Мира (к концу эпохи Антихриста – несколько сотен человек) пребывает в катакомбах. Создается даже впечатление, что «золотой век» Розы Мира и царство Антихриста являются “чистыми идеями” в сознании Андреева: вероятно, именно так он представлял себе максимально возможное, всепланетарное проявление в нашем мире двух антагонистических миропорядков.

Образ Антихриста создает серьезные психологические проблемы для будущих строителей Розы Мира. Они должны все время осознавать, что вся их земная деятельность неизбежно закончится приходом Антихриста, который возглавит объединенное Розой Мира человечество.

Появление Антихриста после периода абсолютного доминирования Розы Мира кажется странным самому Андрееву: «Не странно ли, что Роза Мира, долгое время господствуя над человечеством, все-таки не сможет предотвратить пришествия князя тьмы? Да, не сможет. Ко всеобщему величайшему горю – не сможет. Не сможет, хотя и будет всеми силами стремиться отсрочить его приход, чтобы закалить для борьбы с ним наибольшее число умов и сердец человеческих» (РМ, 564). Итак, если в начале текста «Розы Мира» предотвращение всемирной тирании понималась Андреевым как «ближайшая цель» «религии итога» (РМ, 16), то в конце текста становится очевидным, что цели этой Роза Мира так и не достигла.

Андреев пытается объяснить приход Антихриста после Розы Мира – не только читателю, но и самому себе. В основе его объяснения – идея о сохранении в человеческом естестве семени дьявола – эйцехоре. У Андреева делается попытка найти искаженные «семенем дьявола» конкретные сферы жизни, которые делают возможным приход к власти Антихриста. Главнейшие из противоречий, вызванных присутствием эйцехоре, «…психологически выражаются наличием в человеке импульса жажды власти и сложной, двойственной и противоречивой структурой его сексуальной сферы» (РМ, 564).

Перед Розой Мира не ставится задача высветления эйцехоре – это в состоянии совершить только Планетарный Логос при смене эонов. Максимально возможное одухотворение человечества, являющееся главной задачей Розы Мира в истории, не предполагает высветление ею эйцехоре. Но в таком случае, получается, что Роза Мира, решив все свои задачи (сформулированные Андреевым), обречена на столкновение с неразрешимой в этом эоне (согласно Андрееву) проблемой эйцехоре. Духовидческое общение с силами Света, возникающее в эпоху Розы Мира, не приводит к полному преображению человечества. Оно остается для людей недоступным. Вместо живого соприкосновения с высшей реальностью этим миллиардам предлагается традиционный религиозный путь – путь мистерий и ритуалов, не преображающий, а освящающий земную жизнь. Но и вожди Розы Мира, созерцатели иных миров, оказываются бессильны преобразить свой духовно-телесный облик. Богообщение новой эпохи остается бесплодным для решения главной задачи – высветления эйцехоре. Человечество оказывается неспособным к преображению. Смерть остается хозяином в этом мире. Духовный прогресс основной массы человечества останавливается. Властвующая Роза Мира не может развиваться дальше. Она входит в состояние глубокого духовного кризиса. Выходом из него становится появление Антихриста.

Андреев ничего не говорит о кризисе Розы Мира, обвиняя в духовном падении человечество, которое из-за присутствия эйцехоре «устанет от духовного света» и «изнеможет от порываний в высь» (РМ, 568). У него Роза Мира подобна солнцу, этой живой иконе Единого Бога – «солнце золотого века» поднимается над человечеством (РИ, 38), достигает зенита, выражением которого можно считать главный праздник Розы Мира в день летнего солнцеворота (РМ, 563), а затем садится за горизонт (РМ, 568). Тогда и происходят те наистрашнейшие срывы «общечеловеческого духа, которые подготавливаются силами Противобога и осуществятся в истории почти неизбежно, когда исчерпает свое поступательное движение золотой век» (РМ, 39). Заметим, что сходную идею можно найти у Платона – как бы ни был совершенен строй государства, он не может сохраниться вечно, так как, все, что возникает, подвержено определенному циклу^xxiii. Почему же Роза Мира и ее «золотой век» исчерпают себя? Почему не может появиться другая светлая метаисторическая сила, которая приняла бы от Розы мира духовную эстафету? Почему, наконец, Роза Мира не может прямо предшествовать смене эонов?

У Андреева нет ответов на эти вопросы. Точнее, они им даже не ставятся. Андреев переносит внимание совсем в иную область: он пытается найти конкретный социальный механизм, позволяющий Антихристу придти к власти. Согласно Андрееву, какие-либо социальные коллизии к моменту появления Антихриста уже исчезнут. И тогда главным социальным противоречием, которое станет основой для возникновения религии «левой руки» и появления Антихриста, объявляется конфликт гуманитарной и технической интеллигенции: «Проблемы материального изобилия и комфорта, проблемы технические и хозяйственные утратят свое преобладание. И глухое недовольство начнет томить тех, кто считает себя производителями материальных ценностей, чей душевный и умственный строй заставляет их тяготеть к работе в областях промышленной техники, хозяйства, агрономии, точных наук, изобретательства. Техническую интеллигенцию не удовлетворит та подсобная роль, которую ей предстоит играть при пятом, шестом, седьмом понтификате, ибо тогда первенствовать будут круги, работающие над проблемами этическими, эстетическими, трансфизическими, метаисторическими, зоовоспитательными, религиозными. Вот это-то глухое недовольство и зависть к положению интеллигенции гуманитарной и окажется одной из общественно-психологических предпосылок для движения, которым воспользуется явившийся в человеческом облике противобог» (РМ, 565).

Но выше в тексте Андреев отмечал, что «колоссальные кадры» технической интеллигенции создавались самой Розой Мира, и «первую эпоху Розы Мира» обеспечивали всеобщий материальный достаток (РМ, 526). Андреев указывал на радикальное изменение духовного облика технической интеллигенции в эпоху Розы Мира: «…естественнонаучные и инженерно-технические работники новой формации тем и будут отличаться от своих предшественников, что вместо образа узкого специалиста явят собой человека облагороженного образа» (РМ, 526). Получается, что со временем, уже в эпоху господства Розы Мира, техническая интеллигенция “испортится”. Но почему «человек облагороженного образа», занимающийся естественнонаучной или инженерно-технической деятельностью, вдруг проявит свое недовольство только при пятом, шестом и седьмом понтификатах, а не на более ранней стадии? Если неустранимое внутреннее духовное повреждение присутствует в технической интеллигенции, то как вообще ее представители смогут стать людьми «облагороженного образа»?

Создавая грандиозную панораму «золотого века» Розы Мира Андреев совсем не касается такой скучной и совсем не поэтичной темы как перераспределение материальных благ. Но для решения великих задач, о которых он говорит, нужны колоссальные средства. Каким образом они поступят в распоряжение Розы Мира? Объектом экономического давления может стать та самая техническая интеллигенция, которая будет производителем материальных благ и которая должна будет обеспечить всеобщее изобилие. Кроме того, технической интеллигенции придется столкнуться еще с одной формой давления: Андреев отмечает, что в эпоху Розы Мира техническим методам «будет навязан этический контроль» (РМ, 567). Неудивительно, что однажды технической интеллигенции захочется освободиться от этой “этической навязчивости”, от этического контроля со стороны тех, чье материальное существование она поддерживает и чьи проекты осуществляет.

Другой косвенной причиной появления Антихриста Андреев называет существование эгрегора Розы Мира. «Мглистый эгрегор создастся и вокруг Розы Мира, как создавался он вокруг церквей прошлого» (РМ, 569); «Со временем в Форауне будет эгрегор и Розы Мира: это неизбежно, поскольку интеррелигиозную церковь будущего составят не одни только святые, а и сотни миллионов людей, находящихся на различных ступенях пути» (РМ, 144). Но если у церкви Роза Мира будет свой эгрегор, то ее контроль над человечеством есть ни что иное, как иерократия. И ремарки Андреева о том, что власть Розы Мира отлична от всего, что было ранее, уже не кажутся убедительными.

Даже если в эпоху владычества Розы Мира все человечество станет единой земной церковью, это еще не избавляет ее ни от тяжести властвования, ни от угрозы господства иерократии. Массовая конфессиональная система сопряжена с существованием сильной священнической иерархии. Формальное отсутствие “внешнего” по отношению к церкви объекта властвования еще не означает, что не будет субъекта властвования, что “внутренняя” власть аппарата конфессии не будет жесткой и предельно концентрированной. Не имея возможности для внешней экспансии, энергия конфессиональной власти будет направлена на саму всечеловеческую церковь.

Социализация духовной жизни приводит к формализации духовной аристократии. Возникает иерархия власти, место в которой зависит от уровня духовного совершенства. Вершиной Братства Розы Мира является Верховный Собор во главе с Верховным Наставником.

Заметим, что само именование Розы Мира «братством» несет в себе некоторую двусмысленность. Этот образ существовал в христианской общине и получил новое осмысление в Великой французской революции. Сама эта идея может быть реализована по-разному. Например, Д. Оруэлл в романе «1984» назвал «Старшим братом» абсолютного диктатора. Лидеры Красных кхмеров были пронумерованы в порядке убывания значимости во властной иерархии: Пол Пот именовался «Братом №1».

Верховный Собор и Верховный Наставник – это внутренний круг всечеловеческой церкви, «этическая инстанция» и аппарат универсальной власти над человечеством, или, иначе, над самой Розой Мира. Роза Мира, понимаемая и утверждаемая как организация, отделяется и отчуждается от самого человечества, от Братства-Церкви.

Духовно первенствующая часть человечества, постигшая провиденциальный смысл и следующая Божьей воле, господствует над другой, нуждающейся в духовном руководстве, с целью общего совершенствования всего человечества путем административного воздействия и тотального контроля. Удел одних – направлять, других – подчиняться.

В статье, посвященной идеям, высказанным Достоевским в «Легенде о Великом Инквизиторе» С. Франк пишет: «…человечество распадается на меньшинство вождей – людей свободных, избирающих добро или зло по внутреннему убеждению, и на подавляющее большинство, образующее послушное стадо счастливых рабов»^xxiv. В концепции Андреева объект властвования – основная масса человечества – передает контролирующие полномочия «этической инстанции», не отвечает за решения, принимаемые Верховным Наставником и Верховным Собором, отчуждается от своей воли и ответственности.

Эгрегор Розы Мира выражал бы свою волю в ее иерократической системе, в мощном конфессиональном аппарате «этической инстанции». Андреев отмечает, что в прошлом конфессиональные эгрегоры становились не только неизбежным грузом на пути становления религиозных сообществ, но и орудиями Планетарного дьявола – «деятельными и сознательными» врагами Провиденциального процесса (РМ, 313). Андреев пишет о демонизации эгрегоров иудаизма (РМ, 129, 313) и католицизма Средних веков и Нового времени (РМ, 184, 251, 278, 313). В «Розе Мира» можно встретить резкую оценку кровавой экспансии эгрегора раннего ислама (РМ, 313), жесткости кальвинизма (РМ, 313), иерократического режима в Тибете (РМ, 278), попытки установления иерократии в России XVII в. (РМ, 314-315). Естественно предположить, что эгрегор всемирной церкви Розы Мира, обладающей властью над всем человечеством, станет главным объектом внимания Планетарного демона, который приложит все усилия для того, чтобы отравить этот эгрегор своими инспирациями.

У Андреева ничего не сказано о том, что происходит с эгрегором Розы Мира после прихода к власти над всей Землей того, кого он называет Антихристом. У анти-церкви Антихриста будет свой эгрегор, который разместится в Цебрумре (РМ, 144, 579). Истинная церковь Розы Мира со временем уйдет в катакомбы, но ведь будет еще и переходный период, когда Антихрист будет стоять во главе “официальной”, подчиненной ему этической инстанции. То есть эгрегор этой инстанции станет противником Провиденциальных сил. В связи с этим интересно обратить внимание, на то, что, согласно Андрееву, эгрегоры могут перемещаться из одного слоя в другой. Когда Андреев говорит о демонизации эгрегора католицизма, захватившего в конце Средних веков державотворящие силы, он отмечает, что этот эгрегор перенес «…свое обиталище в Гашшарву…» (РМ, 278). Допустимо предположить, что и эгрегор Розы Мира может быть демонизирован и перемещен в Цебрумр.

В тексте Андреева Антихрист не только становится активным деятелем Розы Мира, но и приходит к власти над ней, а через это – и к власти над всей планетой. Получается, что «углубленная мистическая сознательность ее руководства воспрепятствует разбуханию» эгрегора Розы Мира «в плотный клуб, заслоняющий Аримойю» (РМ, 569) и, соответственно, перерождению Розы Мира в иерократическую диктатуру, но провиденциальные силы окажутся не в силах предотвратить захват административного аппарата «этической инстанции» Антихристом. Остается непонятно, почему никто из мудрейших «верховных наставников» с их «углубленной мистической созерцательностью» не разглядит в Антихристе того, кем он является? Ведь «все понтификаты Розы Мира, от эпохи соединения религий до появления на исторической арене этого чудовищного существа, будут концентрировать свои усилия на этом предостерегающем труде» (РМ, 569). Или Верховные Наставники, эти «слепцы от лучей Эмпирея» (ЖМ, 293), оказываются настолько оторванными от земной реальности, что не увидят того, что делается у них под носом. Слепые вожди слепых?

Заметим, что предупреждение о планах Антихриста – действие, т.с., “обоюдоострое” и довольно опасное. Светлый духовидец, прозревающий сквозь глубину времен, разоблачающий грядущее зло, может оказать невольную услугу тому, кого он разоблачает. Зло лишено творческой способности и может лишь паразитировать на чужом творчестве. Часто сторонникам зла просто не хватает идей. И они могут воспользоваться открытиями, сделанными светлыми духовидцами. Книга «Открытый путь» может быть написана не сторонниками, а противниками Антихриста.

Если же Антихрист будет вовремя распознан, о чем можно сделать вывод из слов Андреева о том, что когда он явится, деятели Розы Мира будут указывать на него и разоблачать (РМ, 264), то почему невозможно будет воспрепятствовать его появлению в Верховном Соборе? Но для Андреева «естественно», что «даже в среде Верховного Собора найдутся отдельные люди, которые не устоят против искушений князя тьмы, а на нижних ступенях посвящения такие люди обнаружатся со временем в значительном числе» (РМ, 569).

Вполне можно представить себе и такую ситуацию, что угроза появления Антихриста может быть использована конфессиональным аппаратом с целью, прямо противоположной постепенному смягчению ее власти. В истории уже возникали подобные ситуации. Так, из борьбы с «ересью» родилась инквизиция. В конце концов, те, кто уготовляет дорогу Антихристу или он сам могут пугать человечество Антихристом. Еще Гоббс отмечал особое значение страха для возникновения власти – в частности страх перед будущим побуждает человека устанавливать власть над другими людьми.

Стратегии зла многоплановы, и настойчивое, несмолкающее предупреждение об одной форме антихристова духа может открывать путь к абсолютной власти другой его форме или быть использовано для этого. Борьба может вестись между «кандидатами в антихристы» – Андреев считает таковой войну между Сталиным и Гитлером. И в конце времен опять возникнет ситуация ожесточенной насильственной борьбы за всемирную власть между «главным» Антихристом и его соперником, также вдохновляемым силами зла.

 

xxiii Платон. Государство, 546, a-b.

xxiv Франк С.Л. «Легенда о великом инквизиторе»// О великом инквизиторе: Достоевский и последующие/ Составление, предисловие, иллюстрации Ю.И. Селиверстова; Послесловие Г.Б. Пономаревой и В.Я. Курбатова, М., 1992, с. 247.